скачать книгу бесплатно
– Может, ты уже наконец скажешь хоть что-нибудь? Хотя бы слово, чтобы я понял, что ты не немая, – начинаю терять терпение, но стараюсь не показывать этого, не хочется снова отдирать её от стены. Нет, я бы, конечно, отодрал… Только в другом смысле. Чёрт. Это моё личное. Мой недостаток, как всегда считала Вика. Слишком быстро завожусь, слишком долго не могу успокоиться. Разумеется, это я не о характере. Как бы там ни было, это только моя проблема. Девчонка здесь не причём.
Надо бы ей бельё и нормальную одежду купить, а то, как представлю, что сейчас под моей футболкой на ней больше ничего нет… В общем, ей бы справиться с тем, что уже пережила, не до моего вечного стояка. А жаль. Очень. Малышка просто прелесть.
– Выпей, тебе нужно расслабиться, – в моих планах нет накачать её, а потом овладеть бессознательным телом. Просто хочу разговорить малышку. Мне нужно знать, кто и зачем это сделал с ней. Не знаю почему. Просто нужно.
Она несмело делает глоток и снова расплывается в нежной улыбке. Понравилось. Ради такой улыбки многие мужики бросили бы весь мир к её ногам. Какая же мразь могла поднять руку на такое совершенство?
– Поговори со мной, котёнок, – сажусь на стул рядом с ней и замечаю, как она инстинктивно пытается отодвинуться.
Эта долбанная тишина уже серьёзно бьёт по моей нервной системе. А меня не так-то легко вывести из себя.
– Скажи хоть слово! – я уже настаиваю.
Хочу услышать её голос. Уверен, он прекрасен, как и сама девочка.
Смотрит в пол и ни звука.
– Ну же? – требую.
Она поднимает на меня взгляд. Сейчас заговорит.
Прикасается кончиками пальцев к своим губам и с тяжким вздохом отрицательно мотает головой.
– Что это значит? – снова зарождается нехорошее предчувствие.
Глухонемая? Исключено. Она прекрасно меня слышит, не глядя на мои губы, а по-другому не смогла бы, будь это так. Или…
Не помня себя от слепой ярости, хватаю своими ручищами её личико и притягиваю к своему.
– Открой рот!
Она испуганно дёргается в моих руках, но мне сейчас не до нежностей.
– Открой рот, сказал тебе!
И она послушно размыкает свои губы.
Облегчённо вздыхаю и улыбаюсь, словно идиот. Язык на месте.
Но тогда, почему она не может говорить?
– Ты мой котёнок-несчастье.
Опять это дурацкое слово. Она не может быть моей. Слишком хороша для меня.
– С ней всё в порядке, Кирилл. Она сама не хочет говорить, – Лаптев поправил очки и вытащил гортанное зеркало изо рта девочки.
– Как это не хочет? – спросил я скорее у неё, чем у врача.
Конечно, Игорь мог и ошибаться. В конце-концов, он не ларинголог. Да, он может мастерски заштопать раненого бойца в полевых условиях, вытащить пулю голыми руками, но вряд ли Лаптев лечил какому-нибудь убийце голосовые связки. И тем не менее, я ему верил. Были причины.
– Думаю, тут либо качественный подзатыльник нужен, либо хороший психиатр, – Игорь снял перчатки и небрежно закинул их в свой чемоданчик. В этом весь Лаптев. По его мнению, любого человека можно склонить к чему угодно с помощью кулака. Не зря имеет дело с мне подобными. Да я, в принципе, и сам так считаю, но это не тот случай.
– Так… И что же мне с тобой делать? – я присел рядом с ней и с радостью отметил про себя, что малышка уже не так меня боится, как вчера. Хороший сон пошёл ей на пользу и она чувствует себя намного лучше. Но её полное безмолвие сводит меня с ума.
Смотрит на меня своими зелёными глазками. Хочу прижать её к себе, накрыть своими губами эти вечно торчащие соски и… Чёрт возьми, я опять не о том думаю. Да у тебя недотрах, Кирюша. Это нужно срочно исправить, иначе, наброшусь на мелкую, как коршун. Не хватало ей ещё и меня в качестве насильника.
– А ты раньше разговаривала?
Кивает.
– Как давно?
Молчит.
– Но ты ведь всё понимаешь, что я говорю?
Снова кивок.
– Давай я дам тебе ручку и бумагу, а ты будешь записывать ответы, это существенно облегчит нам общение, – дождавшись её одобрения, нахожу ручку и блокнот, протягиваю малышке.
– Почему ты не хочешь говорить?
Медленно выводит буквы, слегка склонив голову на бок.
«Страшный человек запретил!».
Страшный человек? Оригинально. Как же я сразу не догадался всучить ей в руки ручку?
– Кто такой этот «страшный человек»?
«Я не знаю его имени».
– Ладно, так мы ничего не выясним. Садись поудобнее, – закидываю ее ноги на диван, отчего она немного шарахается, но быстро приходит в себя. – И пиши всё. От начала и до конца. Кто ты, откуда, как зовут, как попала к этому муда… Человеку. Всё. Раз уж ты у меня в гостях, я должен знать всё.
Котёнок кивает и, глубоко вздохнув, начинает писать. С одной стороны, до безумия интересно. С другой – надеюсь, что она упустит те моменты, где он её мучает. Я сам иногда не прочь поизмываться над каким-нибудь подонком, вроде сутенёра или барыги, но девочки – это святое. Женщины дарят нам жизнь, ласку, тепло. Я не понимаю, чем руководствуются подобные уроды. Обижать девушку крайне позорно.
За свои тридцать шесть лет отроду я отправил на тот свет немало народу. И точно знаю, что в аду меня ожидают с оркестром. Но женщин и детей я не трогал никогда, это выше моих желаний и возможностей.
Пока малышка пишет, я успеваю сделать ей чай, себе кофе. Она благодарно улыбается и принимает кружку. Делает глоток, ставит чашку на журнальный столик и снова хватается за ручку. А я лишь наблюдаю. Мне нравится смотреть на неё, а она, похоже, вовсе не смущается. Хотя и побаивается. Что ж… У неё нет причин доверять людям.
Я читаю её «повесть» и с трудом верю своим глазам. Почему-то вдруг захотелось ослепнуть. Оказывается, мелкую зовут Кристина Иванова и она детдомовская. Это имя ей не идет… Не похожа она на Кристину. Что уже говорить о «редкой» фамилии, явно выдуманной недалекой нянечкой детдома, которой было впадлу поднапрячь мозги. Про себя делаю пометку, что надо дать ей другое имя.
Во-первых, ей нужно сделать новые документы, соответственно и имя должно быть другим, хотя бы до тех пор, как я найду и накажу этого мудозвона, во-вторых… Да просто я так хочу. Я чувствую, что она начинает доверять мне, а это еще один повод сделать ее своей. Эгоист? Да. И не стесняюсь этого. Что плохого в том, что я ищу выгоду в содеянном мной (одном из немногих, между прочим) добром деле. И ей хорошо, не попадет вновь в руки этого пидора и мне… Замечательно. Я уже в том возрасте, когда хочется чего-то своего, домашнего, теплого и надежного. Тем более, что скоро отхожу от дел… Что тут скажешь, «чистильщики» рано выходят на пенсию и чаще всего не по своей воле. А поэтому, главное в этом деле вовремя слинять.
Искать себе женщину не в моих правилах. Я не сторонник ухаживаний и прочей хрени, романтик во мне умер в страшной агонии еще много лет назад.
До недавнего времени была Вика. Но с ней все как-то слишком сложно. Не то, чтобы для меня было не в новинку находить истерзанных девчат на улице, но Виктория была еще загадочнее. А я не люблю слишком много времени и раздумий уделять амурным отношениям. Не мое. Сначала ей не нравилось, что я не дарю цветы, потом ей пришлось не по душе, что не зову замуж.
«Милая, мы познакомились с тобой в баре, в туалете которого ты уже через пять минут делала мне минет… Какая свадьба?» – это были последние слова, которые я озвучил для Вики. Она ушла, напоследок громко хлопнув дверью и, буду честен, я не расстроился.
А вот Котенок… Она другая. Совершенная в моем понимании. Как чистый лист бумаги, на котором ты можешь изобразить все, чего душе угодно. И она не станет этому противиться, что радует вдвойне. Принуждать девушку к отношениям – не мой конек. Но конкретно с этой малышкой я их очень хочу. Хотя, возможно, это от того, что она физически полностью соответствует моим вкусам, а у меня уже пару недель не доходят руки до какой-нибудь шлюшки, чтобы отодрать ее как следует и на несколько дней забыть о спермотоксикозе.
Итак… Я узнал даже больше, чем хотелось бы. Кристина родилась в Омске, где еще в роддоме от нее отказалась мать и девочку сдали в приют. Там она жила до пятнадцати лет и уже была уверенна, что никто ее не удочерит. Приемные родители сейчас большая редкость, учитывая кризис в стране и грязь, в которой мы живем.
Но в один «прекрасный» день, думаю, Котенок прокляла его… Пришел он. «Страшный человек», как называет его малышка. Судя по почерку, ее передергивало, когда писала это так называемое имя.
Этот урод выглядел очень солидно и добродушно. Пожилой мужчина лет пятидесяти сразу же обратил свой взгляд на худышку, что по привычке зажималась в уголке, не ожидая никаких подарков от судьбы. Он лишь молча указал пальцем на девочку, словно выбирал себе домашнего питомца в зоомагазине. Как оказалось позже, так оно и было.
После того, как наше великое государство вручило малышку в лапищи морального урода, для нее на земле начался ад. Этот мужик (хотя какой нахуй он мужик) объявил испуганному ребенку, что она его собственность теперь и зовут ее «сука». Когда девочка осмелилась перечить, он наглядно ей объяснил, сначала избив ее до полусмерти, а затем посадив на цепь.
А вот и ответ на мой вопрос… Несколько раз он пытался залезть на малышку, но слава Богу у него не встал. Удивляет то, что Котенок даже не понимает, что это он делал с ней… Блять… Она даже не знает, что такое секс.
«Страшный человек ложился на меня и облизывал своим языком, а потом начинал злиться и избивать меня, после чего уходил, заперев меня в каморке на два дня», – мелкая до сих пор не догадывается за что этот мудозвон так поступал с ней. Зато мне все предельно ясно. Мои догадки оказались верными. Безмудое чмо отчаянно пыталось засунуть своего болтунца в малолетку, но, потерпев крах, принялся отрываться на ней. По словам Котенка, она была не первой, о чем более, чем красноречиво говорили царапины от ногтей на стене той самой каморки, что служила «питомцам» конурой и кое-какие вещи, что иногда встречались в его доме.
Неоднократно малышка пыталась сбежать. И каждый раз жестоко за это расплачивалась кровью, в прямом смысле этого слова. Когда у девочки начинались месячные он запирал ее в кладовке до тех пор, пока менструация не прекращалась. Видимо, не мог наблюдать за тем, как у молодого организма все безотказно работает, в отличии от его неспособного обрубка. Котенок называла это «кровь без раны»… Твою же мать… Даже об этом она не в курсе! Скорее всего, регулы начались уже после того, как он ее забрал.
Некоторые «сцены» я намеренно упускал, быстро пробегая их глазами, ибо представлять это даже для меня, убийцы, очень сложно. Но чертовы слова, которые предпочту больше не видеть и не слышать в своей жизни никогда, больно впивались в глаза, а затем стремительно проникали в мозг, «радуя» его яркими картинками, где престарелый кастрат пытает ни в чем не повинную девочку.
По последним подсчетам Кристины, она провела в его доме три года, но вести учет времени она перестала давно, потому как «страшный человек» делал ей какие-то уколы и она спала по нескольку дней, так ей казалось по крайней мере. Плюс к этому, у нее образовались провалы в памяти. Как бы ни было, она запуталась и потеряла счет времени. Даже если сильно приглядеться, то на вид ей не больше двадцати. Совсем девочка.
* * *
Пытаюсь открыть глаза, но веки словно налиты свинцом. Голова гудит так, как будто я ею вчера поезда останавливал. Так, кажется, я уснул, сидя в кресле. Блять… И ведь не пью же! С чего вдруг так сорвался? Ответ на мой немой вопрос лежит на полу у моих ног, свернувшись калачиком. Все в той же футболке, что на ее худеньком тельце выглядит, как платье.
Осторожно, превозмогая боль в том месте, где когда-то был мозг, наклоняюсь к ней. Маленькая спит, словно настоящий котёнок. Маленький пушистый комочек. Пытаюсь вспомнить, как вообще добрался до дома и не обидел ли её… Заглянув в лицо мелкой, чувствую, что земля уходит из-под ног. Она улыбается во сне и смешно морщит свой носик. Внезапно захотелось зацеловать её. Да уж, представляю картину, где она бедняжка задыхается от моего перегара.
Какого же хрена ты на полу опять? Надо отучить её от этой поганой привычки.
Встаю на ноги и, убедившись, что конечности ещё в состоянии функционировать как у живого человека, поднимаю малышку на руки. Даже с похмелья она не доставляет мне проблем своим весом.
Во сне как-то неестественно выворачивается и утыкается носом мне в шею, как будто ищет, где спрятаться. Хочется уложить её в свою постель и больше не выпускать оттуда. В ещё пьяную голову врываются яркие образы… Она стонет и извивается подо мной… Тут же член восстаёт и готовится порвать джинсы. Твою мать! Я же вчера оторвался с Кариной… Или Алиной… Не важно. Похоже, моё мужское начало требует ту, что сейчас находится в моих руках. Внутри разливается что-то тёплое, подавляя похмельный синдром и тошноту.
Такое ощущение, что с приходом в мою жизнь Котёнка я стал другим человеком. Вот так взял и поменял все свои устои за два дня. И, что самое дерьмовое в этой ситуации, мне совершенно не нравится эта херня. Я никогда не срываюсь. Я всегда держу себя в узде. Ничего не хочу и всем всегда доволен. Моя жизнь скучна и однообразна, но для киллера государственного масштаба – это счастье. Никакой шумихи, ни единого привода или заинтересованности со стороны спецслужб, хотя чего там, они тоже часто пользуются моими услугами.
И вот, я взял и собственными руками принёс в свой дом эту маленькую беду. Но поздно причитать и заламывать руки по утраченном спокойствии. Теперь она мой котёнок и больше ни одна мразь не назовёт её собакой. Я уже знаю, что порву любого, кто хотя бы подумает о ней плохо.
Кладу мелкую на свою кровать. Хочу посмотреть, как это выглядит… Ей идёт быть моей. Вздыхаю. Снова эти непонятные собственнические мысли. За все годы своей жизни я никогда так сильно не хотел никого, как её. Пока могу объяснить это только тем, что я охотник по профессии и по натуре, а она жертва. Хреновое, скажу прямо, сравнение, но уж как есть.
Стаскиваю с себя несвежую одежду и ложусь рядом с ней. Надеюсь, она не сильно испугается, когда проснётся, но сейчас я не могу и не хочу оставлять её одну. Слишком сильно хочу ощущать тепло своего Котёнка.
Во сне она что-то бормочет и утыкается лицом мне в ребра. Так, значит, может говорить всё-таки! Подтягиваю её выше и кладу себе на грудь. Котёнок улыбается и засыпает крепче с этим чудесным выражением симпатичной мордашки, что так ей идёт. Не видел более красивой улыбки никогда. Закрываю глаза. Сейчас даже секса не хочу. Просто лежать вот так и держать в объятиях свою девочку.
Просыпаюсь уже после обеда и замечаю, что мелкая так и не пошевелилась во время сна. Всё так же сладко посапывает на моей груди, положив свою тоненькую ручку мне на живот. По телу проходит дрожь, словно у прыщавого юнца, который только начал понимать зачем ему член. Чувствую, что стояк сейчас никак не унять и если не выберусь из кровати, то непременно насажу её на свой жаждущий ласки конец и тогда уже Котёнка ничто не спасёт. Есть у меня одна хреновая черта… Я вынослив и не привередлив, что касается практически всего. Кроме секса. Если начну, то остановиться не смогу точно.
Аккуратно перекладываю мелкую на подушку и тихо поднимаюсь с постели. Надо бы в душ. Успокоиться и выкинуть из головы её красивую попку, что зазывающе выглядывает из-под моей футболки.
Простоял под холодными струями около получаса и понемногу пришёл в себя. Надо бы хоть сегодня собраться и вытащить мелкую за покупками. А то в такой одежде она напрашивается на грех.
Выхожу из душевой кабины и тяну руку за полотенцем, но она так и остаётся висеть в воздухе. На пороге ванной стоит Котёнок и с нескрываемым любопытством разглядывает меня, особо долго задерживаясь на моём члене, что тут же реагирует на её интерес, поднимаясь, словно здоровенная башня. Твою же мать… Не знаю почему, не спешу прикрыться. Ладно, чего уж там. Пусть посмотрит. Возбуждает та невинность во взгляде, что скользит по моему паху.
– Только не говори мне, Котёнок, что не знала, чем отличаются девочки от мальчиков, – улыбаюсь ей, а в душе ощущаю себя ебучим педофилом. А с другой стороны, какого такого хрена? Она то уже не ребёнок. Да, безусловно, я намного старше, а она не опытна. Ну так это же не проблема вовсе. Так даже лучше. Только моя.
Она подходит ближе и останавливается в шаге от меня. Не надо, Котёнок… Лучше уйди. Но она протягивает ко мне руку и пальчиками касается головки, что тут же дёргается от её прикосновения.
Хочу чтобы вместо пальцев была её промежность. Разложить на кафеле и засадить ей по самые яйца, чтобы не осталось ни сантиметра. Заполнить её собой и смотреть, как её аккуратный ротик превращается в букву «о» от стонов. Драть малышку, пока не подойдёт оргазм, а затем кончить на её совершенное личико. Пометить её, пропитать своим запахом, заклеймить своей спермой навеки вечные.
– Котёнок… – хочу прогнать её, но язык не поворачивается. Чёрт… Угомонись, Кирилл. У тебя ещё будет время. Всё будет! Но не сейчас. Сейчас никак нельзя. – Иди на кухню, включи кнопочку на чайнике. Я сейчас приду. – не узнаю свой голос.
Она пугается моего тона и отступает назад, склонив голову.
– Блять, – еле слышно ругаюсь, обматывая бёдра полотенцем.
И тут Котёнок вытворяет то, что у меня просто не укладывается в голове. Она приседает и целует мне ногу. Какого хера?!
– Что ты творишь? Ну-ка вставай, – тяну её за руку и поднимаю с пола.
Малышка всё так же боязно смотрит вниз, не смея поднять на меня глаза.
– Посмотри на меня, Котёнок, – говорю с ней мягко, но требовательно, чтобы не вздумала ослушаться.
Робко взирает на меня своими чудными глазками, нервно теребя край футболки. Нашкодивший Котёнок.
– Запомни раз и навсегда. Нельзя ходить на четвереньках. Нельзя спать на полу. Нельзя целовать мои ноги. Ты не собака. Ты человек. И больше тебя никто не посмеет унизить. Ты меня поняла? – сжимаю пальцами её подбородок, надеюсь, не очень сильно.
Она еле заметно кивает и кладёт свои ладошки на мою грудь. Туда, где татуировка в виде мишени. Ласкает её пальчиком, а потом удивлённо поднимает на меня взгляд, когда нащупывает шрам.
Не стоит и говорить, что происходит со мной в этот момент. Жар её рук передаётся мне и обжигает всё тело. Хочется… Так сильно хочется почувствовать себя внутри неё. Так, всё! Достаточно!
– Иди, Котёнок, – выдыхаю ей в губы, склонившись и уже почти касаясь их своими. Таких красивых, аккуратных и наверное, очень горячих. Держи себя в руках, Кирилл.
Но она не уходит. Продолжает водить своими пальчиками по моей коже и с интересом поглядывает вниз, туда, где топорщится полотенце…
И я не выдерживаю. Чёртов идиот! Хватаю её за плечи и целую. Остервенело, жёстко, не давая ей вдохнуть. Но она! Блять, она даже не пытается сопротивляться! Лучше бы ударила меня или оттолкнула, но нет! Она просто стоит и ждёт. Ей любопытно.
Огромным усилием воли заставляю себя оторваться от этих мягких губ и отхожу на шаг назад. Впервые в жизни я отказываю себе в сексе.
– Тебе лучше уйти, – повторяю, словно какую-то молитву. И что самое хреновое, я не хочу, чтобы она уходила.
Котёнок обиженно взирает на меня снизу вверх и снова тянет ко мне свою руку.
– Ещё немного и я сделаю с тобой что-то нехорошее, – мой голос, вопреки ожиданиям, звучит вовсе не угрожающе. Скорее, обещающе. И ей интересно. Мелкая совершенно не боится меня. С одной стороны это, конечно, очень даже неплохо, но с другой… Как далеко заведёт её любопытство? Если я не сдержусь сейчас.
Притягиваю её снова к себе и она с характерным шлепком впечатывается в мою грудь. В глазах малышки загораются странные огоньки. Она возбуждена? Жаль, я уже не помню, как это происходит впервые. Но точно знаю, что для меня это будет не так как обычно. Всё по-другому.
– Хочешь, чтобы я продолжил? – какой идиотский вопрос, учитывая то, что она ведь даже не в курсе, чем могут закончиться подобные обнимашки.
Глажу её ровную спинку и склоняюсь к сладким губам.
