скачать книгу бесплатно
Ну ладно, имя своё я ему сама сказала. А с чего он взял, что нет родителей? Разные же они бывают.
– Есть. Просто пьет она… А как протрезвеет – нормальная. Искать меня начинает, если дома нет.
Вот не хотелось, чтобы он знал о том, что я, как собака бродячая, без роду-племени. Так хоть какой-то стоп сигнал… Правда, что этому бандиту какая-то мать-пьяница?
– Ты меня не услышала? – резко поднялся с дивана и сделал два шага в мою сторону.
– Я правду говорю! – заупрямилась и, видимо, зря.
Потому что в следующий момент он прошёл мимо меня и резко распахнул дверь, впуская в дом холодный воздух.
– Вон пошла!
– Извините, я не…
– Я сказал, проваливай! – рявкнул так, что заложило уши, а в открытую дверь вломились два мужика, которые, по всей видимости, и спасли меня от страшной казни.
– О, Басмач, братишка! Поздравляю тебя, мужик! – заорал один, бросаясь обнимать рассвирепевшего буйвола, сам того не подозревая, отвлекая его внимание на себя.
А мне бы только до двери добраться, чем я, собственно, и занялась.
– Смотри, кого мы привезли! – завопил второй, впуская около десятка полуголых, гогочущих, аки лошади девок. – Шмары высшего разряда! – загоготал мужик, а я попыталась протиснуться между ним и Басмачём.
Про себя матюгнулась, когда проститутки загородили своими тушками дверь и оказалась зажатой в толпе. Смылась по-тихому, называется.
– Наконец-то. Там мужики уже датые, а ты никак блядей не подвезешь, – Басмач усмехнулся и шлепнул одну из девиц по заднице.
И этот человек мне ещё будет морали читать. А сам-то? Сын у него родился, так он с шалавами отмечает. Сволочь. Хотя мне, честно говоря, было как-то по барабану. Я уже «просочилась» до двери и шагнула за порог.
За воротами было светло, как днем. Фонари и фары дорогих машин освещали дорогу, но мне удалось улизнуть незамеченной. Правда, радость быстро иссякла, когда я осознала, что стою одна посреди какой-то степи, а рядом жиденькая лесопосадка и всё…
*****
И идти вперёд страшно, и назад сворачивать нельзя – убьют. Если тот лысый наркоша хватится своего бумажника, а он хватится, то точно не унести мне ноги. Вон как Басмач на мое враньё отреагировал. За воровство, поди, ещё похлеще было бы.
А впереди… Кто знает, может и выйду к цивилизации как-нибудь. Как-то же они сюда приехали? Пусть хоть и по степи, но должна же быть дорога.
Долго не раздумывая, отправилась в путь. Благо, что теперь на мне была теплая одежда и кошелёк, в котором лежала немаленькая сумма, очень даже грел сердце. Жаль, конечно, что не удалось ничего из еды прихватить. И я снова проголодалась, словно в бездонную бочку всё падает. И Сенька там голодный, наверное, как волк, если не смог никуда выбраться. Вряд ли он вообще на ноги встанет.
Дорогу вскоре нашла, правда всё время с неё уходила. Темень, хоть глаз выколи. А ещё страшно. Вот, казалось бы, чего бояться такой, как я? Голода, холода, избиений… Но нет, больше всего я боялась темноты. Страх, родом из раннего детства, когда мать запирала меня в темном чулане, чтобы я не мешала развлекаться с мужиками, и забывала на сутки, а то и больше. А я тихонько скулила там, не в силах даже заорать – боялась, что чудовища, которые живут в темноте услышат меня и съедят. Эта байка тоже, кстати говоря, была придумана матерью, чтобы я не вопила, а тихонько сидела, пока её очередной трахарь не уйдёт. Многие из них даже не знали, что у этой подстилки есть дочь.
Ненавидела ли я её за это? Нет.
Я свято верила, что так и должно быть. Что у всех так. Что дети – это наказание для взрослых и их дело молча сидеть в каморке, а когда выпустят, да ещё и покормят – быть благодарными.
Это уже потом, когда мать сбежала, оставила меня одну в пустой халупе, которую, кстати, продала, я поняла, что не у всех так. Вернее, мне уже в детском доме поведала одна девочка, родители которой погибли. Длинными вечерами, когда животы урчали от голода и никак не уснуть, она рассказывала нам, как отец водил её в зоопарк, а мама пекла на день рождения торт. Что такое торт, я узнала от неё же.
А потом стало как-то всё равно. Абсолютно. Появилась другая забота, самая важная – выжить. Вот и плюнула я на все надежды. На мечты плюнула, что однажды эта тварь одумается, вспомнит, пожалеет… И вернётся. Найдёт меня и всё изменится. Я тоже схожу в зоопарк и попробую торт. Да уж. Чем старше ты становишься, тем меньше веришь во всякие чудеса.
Тихо напевая песенку, чтобы не так страшно, через час-полтора я увидела вдали огни фонарей. Очень тусклые, словно ненастоящие. Может это марево какое? Однако, останавливаться не собиралась. Всё равно назад мне дороги не найти. Может хоть деревня какая… На город я не надеялась даже.
Но добраться до заветных огней мне не дали. Сзади взревел мотор машины и свет фар упал прямо на мою тощую фигурку. А спрятаться негде. Замерла на месте, как мышь затаилась. Авось пронесёт? Не пронесло.
Здоровенная тачка остановилась в полуметре от меня, а из неё вылез, кто бы вы думали? Правильно, Басмач. Очень злой, надо заметить, Басмач.
– Ты что, дрянь малолетняя?! Совсем, что ли, оборзела? Я тебя в дом свой пустил, тварь, а ты воровать?! – и на меня двинулся.
Запоздало пришла мысль, что бежать надо, да не успела. Была поймана за шиворот и оторвана от земли – как котенка поднял за шкирку и встряхнул.
– Где кошелёк?!
У меня, конечно. Где же ему ещё быть? Только отдавать как-то не хотелось.
– Ничего я не брала! – трепыхнулась в его ручищах, но, естественно, он даже не заметил моих жалких попыток вырваться.
– Я тебе сейчас башку твою дурью оторву!
ГЛАВА 6
1992 год
Отрывать мою дурью башку он не стал, но кошелёк забрал. Забрал и выкинул меня, как мусор, бросив прямо на промерзшую землю.
– Снять бы с тебя эти шмотки, да отправить с голой жопой! – зарычал напоследок и сел в машину, сильно хлопнув дверью.
Тачка дернулась с места, пролетела мимо меня, развернулась и в считанные секунды скрылась из виду. Я встала и, опустив голову, поплелась дальше, к огонькам. Правда, уже без былого энтузиазма. Ни еды теперь, ни денег.
А ещё было стыдно. Басмач хоть и мудак, но отнёсся ко мне по-человечески. А я… А что, собственно, я? Я же не Басмача обворовала, а одного из его шестёрок. Ну и что, что в его доме? Хотя, конечно, это, наверное, неприятно.
В любом случае, он это переживет. А мне теперь придётся возвращаться на хату ни с чем. Помимо того, что нет жратвы, так ещё и Сенька никакой. Нас точно Пуся из дома выгонит за неуплату. Наша хата, конечно, не мечта командировочных, но всяко лучше, чем на улице. Приходилось нам Сенькой как-то ночевать в подвале. Там не выжить даже таким, как мы. Тем более, зима уже на носу, первый снег выпал и морозы неслабые, а это ещё только ноябрь. Как дожить до весны?
Мои безрадостные раздумья прервал рев мотора, внутри все скрутило от страха. Неужели передумал и решил всё-таки забрать подаренные шмотки? А может это и вовсе кто-то другой… Например, тот лысый наркоман, которого я обворовала. Решил зарыть посреди степи… Уйма нехороших мыслей посетила меня за минуту и ни одного варианта свалить отсюда с целыми костями.
Когда узнала машину Басмача даже обрадовалась. Не то, чтобы я так рада была его лицезреть, но он всяко лучше разъяренного нарика.
Бандюк порывисто вылез из своей блатной тачки и быстрым шагом пошел к пассажирской двери.
– В машину, быстро! – рявкнул на меня и распахнул дверь.
Мне хотелось вопросить, нахрен я ему сдалась, и что он задумал, но было так боязно, что рта не раскрыть.
– Оглохла?!
– Не пойду…
– Чего там пищишь? – повернулся ухом, словно не услышал.
– Не пойду! Вы меня убьёте, да?
Он как-то ошалело на меня вылупился, а через мгновение заржал, как лошадь. Вот совсем не смешно, боров ты здоровенный. Я тут, между прочим, сама чуть не померла от страха.
– Садись, давай. Не трону. Хотел бы, уже давно прикопал.
Ну, вообще-то, он прав. Возможность была и далеко не одна.
– А зачем я вам тогда? – а что, вопрос, как по мне, так очень резонный был.
Но вот Басмачу он показался забавным и тот опять захохотал.
– Да нужна ты мне сто лет. Домой отвезу, чтобы не откинулась тут. Мне потом с этим жить, – можно подумать, на нём крови нет, честный какой… Мочат друг друга, как тараканов, ещё и строит тут из себя святошу.
Но вот отказываться было бы глупо. Кто знает, когда я до города доберусь и доберусь ли вообще.
Молча потопала к нему и осторожно села в машину. Большая, красивая, пахнет чем-то и просторная, хоть живи в ней. Эх, живут же эти братки! Мне бы так. Чтобы не думать каждый день, что пожрать, где и как переночевать, чтобы проснуться наутро.
Иногда я мечтаю перед сном, как повзрослею, разбогатею и стану не существовать, а жить. Как человек. Как живут эти, которые икру ложками жрут, да в дубленках ходят. Повезло жене его, этого Басмача. Небось красивая. И одевается хорошо и ест вкусно… И ребёнок его не будет так по улицам слоняться, как мы с Сенькой. А Сенька там, наверное, голодный…
Перепрыгивая с мысли на мысль, которые роились в уставшем мозгу, как пчелы в улье, я разомлела в теплом салоне и вырубилась.
*****
– Просыпайся, мелочь, – меня кто-то настойчиво тряс за плечо, выдергивая из крепкого сна.
Было так тепло, уютно и хорошо, что просыпаться не хотелось совершенно. Потряс снова и у меня возникло сильное желание ударить будившего.
– Сенька, козёл, отстань! Дай поспать ещё чуток!
– Бля, забыл как тебя зовут… Ну-ка, подъём! – рявкнул над ухом, отчего я вскочила, как ошалелая.
– Катька! Катькой меня зовут! – завопила спросонья и завертелась по сторонам, пытаясь определить, где вообще нахожусь и почему так непривычно тепло, даже жарко.
– Тихо, тихо, – руку свою тяжеленную мне на голову опустил, как кошку погладил. – Не бойся, ребёнок. Это я.
– Ааа… Точно, – я глаза протёрла и в окно глянула.
В город въезжаем. Жаль… Я не выспалась совершенно, а из теплой машины так не хочется выходить. Прям хоть плачь.
– Ладно, Катюха, – усмехнулся и продолжил что-то говорить, а я обратила внимание, что у него на правой щеке ямочка забавная.
Вот так вот и случается… Бандит бандитом, рожа убийцы, а ты влюбляешься в улыбку с ямочкой да взгляд пронзительный. А мне тогда было-то всего ничего – восемнадцать лет. Дальше будет хуже, но я пока об этом не знала. И, разумеется, не чувствовала к нему ничего из того, что чувствует женщина к мужчине. Просто присутствовало какое-то детское восхищение. Благодарность ещё, возможно.
– Катерина? – повторил с нажимом, а я обнаружила себя бессовестно разглядывающей этого большого дядьку.
– А? Что?
– «Бэ», блин! Живёшь где, спрашиваю?
– А… Вы мне у вашего магазина остановите, там недалеко, я дойду, – а самой реветь хочется, как вспомню ту хату, провонянную ссаками да бухлом.
– Адрес говори, – буркнул, глядя на заснеженную дорогу.
– Да не надо, я…
– Не трепи нервы!
– Вишнёвая, семь, – втянула голову в плечи от его рыка и почему-то подумала, что я на его месте уже давно бы меня отметелила.
К дому подъехали через полчаса и я схватилась за ручку двери. Хоть и не хотелось на мороз, но ночевать в машине мне никто не позволит. Басмач и так всех своих друзей со шлюшками бросил, чтобы меня, королевишну, домой отвезти.
– Спасибо вам… За всё, – промямлила и ручку двери дёрнула, но она не открылась.
– Не торопись. Я сейчас тебя отведу, чтобы точно домой попала. Заодно познакомлюсь с твоей мамкой. Ты же говорила, она у тебя есть, да? – в глаза мне смотрит, аж насквозь своим взглядом прошибает.
Вот же ж… Сам же знает, что я наврала. Знает и хочет меня мордой в это враньё ткнуть. А мне как-то не по себе от мысли, что сейчас весь из себя крутой Басмач зарулит в нашу хату, а там Пуся со своей сожительницей наркоманкой. И лежанка моя вонючая, грязная. А рядом Сенька побитый валяется. Отчего-то стыдно стало. Так, словно я одна из тех алкашей, у которых всё в жизни было, а они на водку свои семьи поменяли, да квартиры пропили.
– А может не надо? – с надеждой вглядывалась в его лицо, спокойное, расслабленное.
– Надо, Катюха. Не люблю, когда мне врут. Вот сейчас и посмотрю, с кем ты живёшь.
И зачем ему всё это, спрашивается? Я могла бы ещё понять желание отмечать рождение сына с проститутками, но чтобы по притонам лазить… Странный всё-таки мужик. До опупения странный.
– И что? Для чего вам это?
Он на несколько секунд замолчал, словно задумался.
– Сам не знаю, – плечами пожал и вздохнул. – Но если уж припёрся, то гляну. Может тебя там обижает кто.
Да, ему бы сейчас не кожанка чёрная, а белое пальто подошло бы. Прям благородство во плоти.
По дороге до хаты думала, как достучаться до Пуси. Этот трус постоянно закрывает дверь около одиннадцати вечера, а сейчас-то уже за двенадцать перевалило, наверное.
Но дверь не была заперта. Вернее, не так. Двери вообще не было. Только щепки вокруг, словно бомбу кто кинул. А вот это уже не хорошо…
– О, мне уже здесь нравится, – пробубнил Басмач и, брезгливо убрав двумя пальцами старую простынь с желтыми пятнами, которой был завешен вход, вошёл первый.
Нам навстречу вылетел переполошенный Пуся, а за ним его подстилка, как ни странно, оба трезвые и даже не обдолбанные.
– А это кто такой? – прошипела сука, оценивая корыстным взглядом бандюка.
– Завали ебальник, чушка, пока нос не разворотил, – кинул ей Басмач, оглядываясь по сторонам. – Эти, что ли, твои родственники? – повернулся ко мне, где я жалась в уголке и пыталась слиться со стеной.
Уж больно зло на меня пялились Пуся со своей подружкой. Басмача, конечно, испугались, да и кто бы не испугался, но вот как только он свалит, они меня в землю втопчут.
– Нет у неё родственников! Мы её по доброте душевной приютили, а она ворует постоянно, краденными вещами тут барыжит! С дружком своим целыми днями по рынку таскаются, а потом на ночь сюда идут! – Пуся начал оправдываться, нервно жестикулируя руками.
Я хмыкнула. Ага, по доброте душевной, как же. Прям благодетели.
– Да-да! Они нам за квартиру уже должны за год! Ни копейки не дают! – завизжала сучка, воодушевившись, видимо, выступлением своего хахаля и надеждой на то, что богатый незнакомец им бабла отстегнет.
