Непримкнувший. Воспоминания

скачать книгу бесплатно

Скоро опыт показал, что эти громадные экономические «империи» оказались трудноуправляемыми, и понадобилась очередная хозяйственная реформа – разукрупнение министерств и создание более дифференцированных центров хозяйственного управления.

Быстро решив все заранее подготовленные вопросы, члены Президиума ЦК тянулись к Дому союзов.

Уже трое суток, днем и ночью, могучие людские потоки из прилегающих площадей и улиц вливались в Колонный зал. Столько неподдельного людского горя на лицах, столько слез и рыданий! Словно страна провожает родного отца. По полсуток и более выстаивали люди на мартовском ветру и холоде, чтобы отдать последнюю дань уважения своему вождю.

К гробу шли не только советские люди. Со всего мира устремлялись в траурную Москву правительственные делегации, государственные и общественные деятели поклониться праху усопшего.

Я часто отрывался от редакционных дел и ехал в Колонный зал для встреч и бесед с различными деятелями нашей страны и мирового коммунистического движения. Они здесь: сосредоточенные, с тяжкими раздумьями на лицах.

Вот у гроба стоит китайская делегация во главе с премьером Госсовета Чжоу Эньлаем. Лидер Итальянской компартии Пальми ро Тольятти. Представители польского народа – лидер Польской рабочей партии Болеслав Берут и маршал К. Рокоссовский. Президент Чехословакии Клемент Готвальд. Старый деятель Коминтерна и Венгерской компартии Матиас Ракоши. Руководители Германской Демократической Республики Вальтер Ульбрихт и Отто Гротеволь. Председатель Совета Министров Румынской Республики Георге Георгиу-Деж, Генеральный секретарь Болгарской компартии Червенков, премьер Финляндии Урхо Кекконен, Председатель Всеиндийского Совета мира Китчиу, легендарный трибун испанской революции Долорес Ибаррури – пламенная «Пассионария», лидер итальянских социалистов Пьетро Ненни – все, все здесь.

А в Париже и Пекине, Праге и Бухаресте – в тысячах городов мира сотни миллионов людей выходят на улицы, на траурные митинги.

В последний день великого прощания в Москве произошла трагедия. Правительственной комиссией Хрущева было объявлено, что доступ в Колонный зал будет прекращен в два часа ночи. А людской прилив к Дому союзов все усиливался. Забита была до отказа Большая Дмитровка. Затем человеческий поток загибал по бульвару к Трубной площади. В котловине этой площади число людей все множилось. Между тем со Сретенской возвышенности толпы все подходили. У самого крутого спуска к Трубной площади были заградительные заслоны. Но им все труднее было сдерживать напор людской лавины с улицы Кирова, площади Дзержинского, Колхозной площади. Уже слышались стоны теснимых рядов, просьбы о помощи, крики грозных предупреждений. Но – поздно! Бушующий людской океан был неуправляем.

И вот заслоны на крутом спуске со Сретенки к Трубной площади были смяты и опрокинуты. Огромное количество людей было сбито с ног; их топтали и душили те, кого теснили наступающие. Трещали грудные клетки. Искаженные ужасом рты сотен людей раздирались воплями. Пронзительные крики о помощи к своим мамам тех ребятишек, которые двигались к Дому союзов верхом на плечах у своих отцов, заглушались каким-то истошным ревом сплющиваемых или раздавливаемых, как скорлупа грецких орехов, здоровенных мужчин.

Эти вопли ужаса, безысходности и мольбы о помощи леденили кровь…

Всю ночь санитарные машины, милиция и войска развозили изуродованные тела по больницам и моргам.

По Москве поползло зловещее слово – «Ходынка, Ходынка…».

9 марта с утра у гроба Сталина собрались члены Президиума ЦК и правительства, лидеры коммунистических и рабочих партий зарубежных стран, члены ЦК.

Восковое и непроницаемое лицо В. Молотова. Расстроенный и растерянный К. Ворошилов. Бледный, усталый, но абсолютно спокойный Г. Маленков. Под пенсне с очень сильными стеклами часто конвульсивно подергивается лицо Л. Берии. Я смотрю на Хрущева; он стоит очень близко от меня лицом к входным колоннам зала. Глаза у него красные, воспаленные, а по щекам текут крупные слезы. Время от времени Хрущев смахивает их ладонями.

Впоследствии мы все привыкли к самым неожиданным и невероятным сменам настроений, оценке событий и лиц у Хрущева. Это нередко создавало сложности в нашей дипломатической деятельности. Так, он мог на многотысячном собрании в присутствии корреспондентов и членов дипломатического корпуса заявить, что «Эньзеньхаур» (так он произносил имя президента США Эйзенхауэра) – «свой в доску парень», а через несколько дней под влиянием какого-либо мелкого факта, на таком же людном собрании предать его анафеме. Впрочем, позднее и за рубежом все привыкли к экстравагантности Хрущева и не придирались к его словам.

Сегодня Хрущев рыдал у гроба Сталина. И так как все знали, что Хрущев – фаворит Сталина, никто не удивлялся его слезам. Было даже что-то трогательное в этом проявлении скорбных чувств к мертвому Сталину теперь, когда отпала необходимость в неискренности.

Льются звуки шопеновского похоронного марша. Начинается вынос венков. Прославленные маршалы Советского Союза Г. Жуков, С. Тимошенко, И. Конев, В. Соколовский, Л. Говоров, С. Буденный и другие выносят на алых подушечках правительственные награды И. Сталина.

Г. Маленков, Л. Берия, В. Молотов, К. Ворошилов, Н. Хрущев, Н. Булганин, Л. Каганович, А. Микоян несут гроб с прахом Сталина к выходу. За гробом идет распухший от слез, очень неприглядного вида, беспорядочно мечущийся сын Василий Сталин и сдержанная, держащаяся с полным достоинством и располагающая к себе дочь Светлана.

Мы, члены ЦК, главы правительственных делегаций, идем за гробом.

В Охотном Ряду, на Манежной площади и на подъеме к Красной площади шеренги военного эскорта. Гроб ставится на орудийный лафет, и упряжка вороных лошадей движется к Мавзолею. Изголовье крышки гроба сделано из прозрачной пластмассы. Я вижу очень белое лицо Сталина и его пепельные волосы.

Красная площадь запружена войсками, трудящимися Москвы, представителями всех национальных республик. Полное безмолвие… Не слышно ни разговоров, ни шепота. Гроб установлен на высоком постаменте, задрапированном красным и черным полотном.

На трибуне Мавзолея члены Президиума ЦК, лидеры крупнейших коммунистических партий мира. С надгробными речами выступили Г. Маленков, Л. Берия, В. Молотов.