скачать книгу бесплатно
– Просто мне хорошо знаком твой гнев. Когда терзают твою плоть, в душе происходит надлом. Ты теряешь самого себя. И малейшие претензии в свой адрес воспринимаешь как посягательства на личность. Поэтому инстинктивно обороняешься.
С глаз словно упала пелена. Всякий раз, когда Арктур пытался проявить заботу, часть меня моментально зверела. Часть, зародившаяся в каземате под пытками.
– А кроме того, я очень боюсь тебя потерять. Боюсь, как никогда прежде, – почти ласково сообщил Арктур. – Не удивлюсь, если именно страх вынудил меня чинить тебе препоны.
Он пытался помешать моей капитуляции, а я в ответ взяла его на мушку.
– Страх – вернее, мой страх – не должен служить препятствием. Ты вольна поступать, как тебе заблагорассудится.
– Давай мириться, – выдержав его взгляд, произнесла я. – Ты меня прощаешь?
– Только если ты простишь мой страх.
– Договорились.
В комнате воцарилось молчание. Я чувствовала: пора уходить. Возвращаться в постель и ворочаться до изнеможения. Однако с губ сорвалось:
– Никак не могу уснуть. Не возражаешь, если я переночую здесь? – В горле запершило, мне не сразу удалось продолжить. – Постоянно чудится, что меня снова приковали цепями. И вокруг никого.
Арктур скользнул по мне горящим взглядом и, после томительной паузы, сдвинулся, освобождая левую половину кровати.
– Располагайся.
– Уверен?
– Конечно.
Не дав себе опомниться (и передумать!), я устроилась рядом. Рефаит снова взялся за книгу. Удостоверившись, что мне удобно, он потянулся к выключателю, но я остановила его со словами:
– Не волнуйся. Мне свет не мешает.
– У меня свои приборы ночного видения. – Арктур выразительно потер веки. – Но если тебе некомфортно в темноте, лампу можно оставить.
– Нет, выключай. От фобий надо избавляться.
Раздался щелчок, и комната погрузилась во мрак. У меня моментально перехватило дыхание.
– Что читаешь? – спросила я в надежде хоть как-то отвлечься.
– Стихи. – Арктур перевернул страницу. – А ты любишь читать, Пейдж?
– В свое время увлекалась страшилками, плюс бабушка с дедом постоянно рассказывали сказки, но сидеть целыми днями над книгами вообще не мое. Терпения не хватает.
– Просто ты не нашла «своего» автора, но рано или поздно это случится.
– Жду не дождусь, – улыбнулась я.
Раньше его присутствие успокаивало, но сейчас сердце норовило выскочить из груди – и отнюдь не из-за тревоги.
Тишину нарушал только шелест страниц. Банальный звук вытеснил чувство одиночества. Мною уже овладела приятная дремота, как вдруг Арктур произнес:
– Помнишь, я говорил, что золотая пуповина связала нас, поскольку мы неоднократно спасали друг друга?
– Помню, – сонно пробормотала я, не сразу сообразив, о чем речь. – А еще ты говорил, что сомневаешься.
– Пуповина – тайна за семью печатями. Древняя легенда о нити, объединяющей преданные души. Насколько мне известно, другие рефаиты ею не обладают.
– Мм… любопытно. Получается, мы с тобой единственные?
– Получается, – повторил Арктур. – Пейдж, я утаил от тебя кое-какую деталь.
Сон как рукой сняло. Я вся обратилась в слух, однако Арктур молчал как рыба.
– Ну, не тяни! – вырвалось у меня.
– Извини, я дал обет молчания.
– Не хочу тебя расстраивать, но ты не монах, а на дворе не двенадцатый век.
– Такие обеты – не только монашеская прерогатива.
– Тебе виднее. – Поерзав, я выпросталась из-под многослойного кокона покрывал. – Если секретом нельзя поделиться, зачем его вообще упоминать?
– Ты сама докопаешься до сути. Ты сообразительная и рано или поздно соберешь разрозненные фрагменты пазла. Когда это случится, знай: я хранил тайну не по своей воле. И впредь между нами не возникнет никаких недомолвок.
– Ладно, – буркнула я.
Настаивать не имело смысла. Арктур вообще не любил откровенничать. Я подсунула сложенную вдвое подушку под голову, чтобы не уснуть. Потерплю, сейчас есть дела поважнее.
– Ты так долго не доверял мне в колонии. Почему потом поменял мнение?
– Когда Нашира ударила меня, ты отправилась за мной в часовню. Проявила сочувствие. А там, где сочувствие, нет места предательству.
Наследная правительница заставила жениха приветствовать ее на коленях. Спустя столько времени меня наконец осенило: он такой же пленник.
– И часто она поднимала на тебя руку?
– По мере необходимости, чтобы не расслаблялся, – бесстрастно откликнулся рефаит. – Наш союз перерос в самое настоящее противостояние. Нашира не сомневалась, что когда-нибудь выбьет из меня революционную дурь, переманит на свою сторону и заставит возжелать ее. Два столетия она пыталась сломить мое сопротивление. Наверное, у сборщиков это в крови.
Точнее не скажешь. Джексон тоже считал, что способен подчинить любого – без разницы, живого или мертвого.
Если бы не сонливость, я бы никогда не сморозила такую глупость, но усталость заглушила голос разума.
– Вы с Тирабелл встречались. А почему разошлись? – (Золотая пуповина ощутимо напряглась.) – Прости, не хотела совать нос не в свое дело.
– Я неоднократно копался в твоих воспоминаниях. Настал твой черед.
Я приподнялась на подушке. Сновидения вились надо мной, как птицы над гнездом, но любопытство пересилило.
– У меня сменилось несколько партнерш, но только после встречи с Тирабелл я задумался о серьезных отношениях.
Его память запечатлела Тирабелл в облегающих одеждах, смоляные волосы струятся по спине.
– Потом грянуло Размытие границ – пресловутая гражданская война. Однако Тирабелл оставалась моей верной союзницей. Мы вместе сражались на стороне Моталлатов, а после их разгрома Нашира объявила меня принцем-консортом.
– Вы пересекались с ней раньше?
– Да. Хотя она придерживалась оппозиционных взглядов, ее твердая позиция внушала уважение. При Моталлатах никто не осмелился бы разбить существующую пару, – мрачно изрек Арктур. – Нашира четко дала понять, что никакие традиции ей не указ.
– Но почему?
– Публичная капитуляция Мерзартимов, самых рьяных сторонников Моталлатов, упрочила бы ее новообретенный статус. Поэтому Нашира выбрала в женихи лидера сопротивления, – угрюмо пояснил Арктур. – Она пообещала истребить всю мою семью, если откажусь. А когда мне прислали отрезанную голову моей кузины, я понял: это не пустая угроза. Гордая Тирабелл не смолчала и во время помолвки вызвала Наширу на бой. – Повисла пауза. – В сражениях Нашира отточила свое мастерство и едва не уничтожила Тирабелл.
У Тирабелл были повадки воительницы, а тело воплощало боевой клич.
Пришлось вмешаться. Я поклялся служить Нашире верой и правдой, передать ей в вечное пользование Мезартим, если она пощадит Тирабелл. И она согласилась.
Я невольно покосилась на его ладони. Перехватив мой взгляд, Арктур одобрительно кивнул.
Темноту комнаты разбавляло лишь мерцание его глаз. Я нащупала его руку, провела пальцем по бугорку, именуемому линией жизни, по широким фалангам и наткнулась на грубые рубцы, испещрявшие суставы до самого основания.
– Откуда они?
– Перехватил клинок Наширы. В загробном мире холодное оружие отливают из опалита, ничем другим рефаитов не пронять.
Нашира едва не отрубила ему пальцы и, наверное, тем же самым мечом обезглавила Альсафи.
– Тирабелл так и не простила меня, – заключил Арктур. – Сказала, что лучше погибнуть в бою, чем жить в неволе.
Только сейчас я осознала, что по-прежнему держу его за руку, и поспешно отпрянула. Арктур окинул меня загадочным взглядом и сложил ладони на груди.
– Ты говорил, огонь никогда не гаснет, – напомнила я.
– Любое пламя затухает. Мы с Тирабелл навсегда останемся родными. Я испытываю к ней искреннюю симпатию и восхищение, но вместе мы уже не будем.
Меня кольнуло неприятное чувство. Не ревность, скорее легкая зависть к той близости, которую они испытывают – или испытывали – по отношению друг к другу. Подозреваю, Арктур для Тирабелл как открытая книга.
– Мне очень жаль, – шепнула я.
– Хм…
Снова воцарилось молчание. Не представляю, как утешать рефаита и нуждается ли он в утешении.
– Пора возобновлять наши занятия, – заявила я. – По переселению. Хочу потренироваться перед заданием с Фрер.
– Хорошая мысль. – Арктур повернулся ко мне. – Спокойной ночи, Пейдж.
– Спокойной ночи.
Я откинулась на подушки и поначалу боялась даже шелохнуться, чтобы не потревожить его своей возней. Но постепенно сознание померкло…
Давно мне не доводилось спать так крепко. Очнувшись от лая за окном, я увидела, что мои волосы касаются локтя Арктура. Свет фонаря украдкой озарял его черты.
В нашу первую встречу он показался мне самым прекрасным и одновременно самым жутким созданием на свете. Однако во сне его облик переменился. Исчезла напускная суровость, тревожные морщинки разгладились. Безмятежная поза, одна рука покоится на простыне совсем близко.
Под покровом ночи мой кулак разжался, и тень моих пальцев крест-накрест накрыла его костяшки. Через пару минут я снова погрузилась в забытье.
6. Марш марионетки
Очнувшись среди вороха покрывал и щурясь от тусклого света, я не сразу сообразила, почему окна спальни расположены не с той стороны.
Вторая половина кровати пустовала. Я приподнялась на подушках и вдруг замерла. К вялости и плохому самочувствию добавилась новая напасть. Спустя почти год у меня возобновились месячные.
Из груди вырвался тяжелый вздох. Теперь понятно, откуда взялась мигрень. Подстегиваемая мыслями о кофе, я потерла глаза и, удостоверившись, что на простынях нет пятен, поплелась в ванную. В зеркале отразилась удручающая картина: волосы торчали в разные стороны, как будто меня волоком возили по земле.
После утренних процедур я пересекла залитую солнцем гостиную и обнаружила в кухне Арктура, колдовавшего над кофейником. На улице бурлила жизнь, и ее отзвуки влетали в приоткрытое окно.
– Доброе утро, – поприветствовал меня рефаит.
– Доброе, – просипела я. – Удалось хоть немного поспать на фоне моего кашля?
– Меня пушкой не разбудишь, – заверил Арктур. – А ты сама выспалась?
– Да. Надеюсь, я не слишком тебя стеснила?
– Не говори ерунды.
Повисла пауза. Потянувшись за обезболивающим, я нечаянно коснулась Арктура, и его аура моментально покрылась мурашками.
– Готов приступить к тренировкам?
– Зависит от твоего самочувствия. – Рефаит заваривал кофе неторопливо, словно в его распоряжении была вечность. А впрочем… – Начнем с малого – с отрешения.
– С малого. – Я села за стол, чувствуя, как тянет низ живота. – Звучит заманчиво.
– Тебе нездоровится? – встревожился рефаит.
– Да нет. Просто моя матка сигнализирует об отсутствии зародыша. Хвала эфиру. Только маленького беззащитного человечка мне и не хватало для полного счастья.
– У тебя менструация, – догадался рефаит.
– Она самая, – уныло откликнулась я.
– Понятно. – Глаза Арктура потемнели. – Сильно болит?
– Тут целый спектр непередаваемых ощущений, – протянула я. – Представь, что тебе отбили все внутренности, потом ошпарили их кипятком и утрамбовали. Живот надувается как барабан, внизу тянет. Спина ломит, ноги подкашиваются. И черепушка раскалывается.
Арктур бросил помешивать кофе:
