скачать книгу бесплатно
Она пожала плечами и прищурилась:
– Все, вставай, Пенн.
– Нет, мне и так хорошо.
– Совсем нет. – Она протянула мне руку прямо в лицо. – Вставай!
Я рассмеялся просто потому, что могу. Потому что мне восемнадцать и никто, а особенно незнакомцы, не имеют права мне указывать. Потому что моя мать умерла от передоза вчера, а я ничего не чувствую. За последние два года мы едва ли обменялись и парой слов. Рэтт не проронил и слезинки. Просто сказал мне собрать вещи и проваливать из дома, добавив, что мне следует благодарить его за то, что позволил мне остаться до ее кончины.
– Пенн, мне нужно, чтобы ты пошел со мной. – Она пощелкала пальцами у моего лица. Я проигнорировал. Думаю, так происходит, когда ты не спишь вторые сутки подряд.
– Да? – Не знаю, почему улыбаюсь, я ведь в таком дерьме, что даже ее наманикюренная рука не сможет вытащить меня. – Напомните, почему?
– Хорошая альтернатива – жилье и обучение в школе. Кстати, сегодня твой первый учебный день. Если бы все было хорошо, то ты уже находился бы там. И ты больше не на попечении государства. Даже если найдешь постоянное место проживания, то тебе придется часто переезжать, что создаст помехи для работы или обучения. У тебя не будет денег для продолжения футбольной карьеры, так что, если ты переедешь куда-то, где есть футбольная команда, они вряд ли позволят тебе стать капитаном. Зачем сдавать позиции? Тебя пригласят в лучший колледж, если будешь продолжать в том же духе. Закончи выпускной класс, оставаясь в нашем доме, а затем каждый пойдет своей дорогой, если захочешь. Но, в конце концов, дай себе шанс на успешную жизнь. Не отвергай такую возможность из-за гордости.
Она знает очень много о моей жизни, но это не удивительно. Если ты ребенок из этого района, то твое личное дело швыряют туда-сюда.
– У вас с сестрой настоящий талант в спорте, – добавила она.
– Так что? Я останусь в вашем доме и мы будем играть в семейку весь год? – Я щелкнул пальцами.
– Мы не собираемся ни во что играть. Мы семья. И тебе все рады.
– Притормозите, мадам. Вы говорите так, словно рекламируете сериал «Это мы».
Мне следует остановиться. Я теряю золотую возможность. Моя тупая заносчивость приведет к тому, что я закончу без стипендии и крыши над головой, а я пока не готов так скатиться. Я ничего не имею против Мелоди Фоллоуил. Но вот ее дочь – это другое дело.
– У нас все получится. – Она снова предложила мне руку, а я отказался. Снова.
Она подвинула руку на сантиметр ближе к моему лицу.
– Какие бы у тебя ни были проблемы, мы сможем все решить. Я хочу найти твою сестру.
Моя сестра мертва, чуть не сказал я вслух, но мне к черту не нужна еще жалость. Это всего лишь предположение. Но Виа никак не может быть жива, если бы это было так, то она послала бы мне письмо, сообщение или позвонила бы за четыре года.
– Удачи.
– Мне не нужна удача, когда у меня есть деньги.
Я изучал ее, раздумывая, правда ли все это. Она принимает свое богатство как должное. Теперь понятно, где ее дочь приобрела комплекс превосходства. Им буквально несет от миссис Фоллоуил, но это положительно сказалось на ее девочке.
– Поднимай свою сумку.
Когда я не двинулся с места, она подняла ее и кинула в машину, оставив пассажирскую дверь открытой.
– Отлично. Ну и стой там. Теперь у тебя точно ничего нет, официально!
В конце концов я встал и залез в машину, не оглядываясь на дом Рэтта. Мои руки зависли над кожаными сиденьями, не дотрагиваясь до них.
Черт.
– Вы выкинете меня через час, – сухо прокомментировал я.
– Посмотрим, Скалли.
Я потрогал ногтем кожаное сиденье, поражаясь тому, как красиво мои неидеальные ногти смотрятся на нем. Когда она завела двигатель, я зажег сигарету и открыл окно. «Последний шанс передумать, леди».
– Сигареты погубят тебя. – Она надела солнечные очки и дерзко подняла подбородок.
– Хорошо, тогда чего они ждут?
Не знаю, на что я рассчитываю: на лекцию, наказание? А может, крик? Меня не воспитывали уже целую вечность.
Но то, что я увидел боковым зрением, удивило меня. Она улыбалась.
– А ты нахал. Вы с моей дочерью Дарьей подружитесь.
О, она даже не представляет, насколько ошибается.
Глава третья
Ты наполнила меня страданиями.
Дала им немного настояться.
И вот пришло время распробовать —
что же из этого всего получилось.
Дарья
Я положила дневник на край стола директора Причарда и сделала шаг назад. Он даже не оторвал хмурый взгляд от чтения документов. Я потерла немного вспотевшие ладони о юбку. Директор лизнул палец и перевернул страницу брошюры, которой был так занят. Эта причудливая привычка напомнила мне, что он на двадцать лет старше меня.
То, что мы делаем, – неправильно.
Свою первую запись в черном дневнике я сделала в день исчезновения Вии. Тогда я поняла, что уже не просто озорной ребенок, я – подлая девушка. С тех пор мой ежедневник забит разными заметками.
Я ношу его с собой везде, будто он моя личная черная туча над золотистыми волосами; я сплю с ним под подушкой. Он хранит мои самые страшные секреты. То, что знаем только я и директор Причард: как я отрезала волосы диснеевской принцессе Эсме, когда нам было пятнадцать, как я уговорила маму забрать бродячего кота, просто чтобы заставить ее ревновать.
Как я разрушила жизнь Вии.
– Уже вернулась? – Его голос безжалостен. Он прибивает меня к земле, напоминая, как я мала и ничтожна.
Вместо ответа я развернулась и закрыла дверь. За моей спиной послышался мягкий стук ручки о стол, и я знаю, что он положил очки между страниц. Я пересматривала эту сцену тысячи раз.
Холодок пробежал по спине.
Директор Причард привлекателен так, как бывают привлекательны сильные мужчины. Его волосы иссиня-черные, заостренный нос, тонкая морщина проходит вдоль лба, как у профессора Снейпа. И хотя он не высокий и накачанный, его стройности и стиля в одежде достаточно, чтобы сделать похожим на Джеймса Бонда.
Наше первое столкновение произошло спустя несколько дней после исчезновения Вии, я тогда еще училась в средней школе. У завуча был медовый месяц, поэтому классный руководитель отправил меня к директору, когда я разрыдалась прямо в кабинете. Причард был внимателен, хорош собой и молод. Он дал мне салфетки, стакан воды и освобождение от урока физкультуры в тот день.
Я рассказала ему, что совершила ужасную ошибку и не знаю, как рассказать родителям. Когда он спросил, что произошло, я просто дала ему ежедневник и грызла ногти, пока он читал. В конце концов он закрыл дневник и спросил меня:
– Дарья, родители тебя наказывают?
– Нет, – ответила честно я. Что делать с Вией? Она пропала по моей вине. Мне захотелось крикнуть это с крыши во весь голос и сразу же забрать с собой в могилу. Я надеялась, что он подтолкнет меня к правильному выбору.
– Есть ли у вас дома какие-то особые правила? – Он постукивал пальцами по столу.
Я догадывалась, что нельзя блевать в туфли сестры, но не было чего-то особого. Поэтому я удивленно посмотрела на него:
– Нет.
– Я думаю, что тебе кое-что необходимо, – он перестал стучать пальцами, – чтобы стать более дисциплинированной.
Так началась наша история. Время Дарьи и директора Причарда. Когда я перешла в школу Всех Святых – он отправился за мной. Для него это было повышение. Для меня – облегчением. Директор Причард – названный принцем Причем школы Всех Святых за его привлекательность, – к которому я обращаюсь во имя прощения.
Каждый раз, когда меня поглощает чувство вины, он заставляет меня расплачиваться, и боль уходит.
– Повернись и посмотри на меня, – говорит он стальным голосом.
Я повинуюсь.
– На колени.
Я опускаюсь.
– Склони голову и скажи это!
– Я, Дарья Фоллоуил, и это мой храм. Вы – мой святой отец. Я каюсь во всех грехах и молю об их искуплении.
После визита в кабинет директора я умываюсь холодной водой и размышляю над тем, реально ли сделать вид, что ничего не произошло.
Обнаружив, что меня отправили в тот же класс, где училась моя мать в школе Всех Святых, я первым делом побежала именно к нему. На меня наводит жуть тот факт, что меня бы здесь не было, если бы мои родители не встретились в этом месте. Но больше всего меня пугает то, что практически все могут представить, чем занимались родители за столом мисс Линд.
Не помню, когда я стала поддерживать слухи о нас с директором Причардом, но отлично помню почему:
«Разве ты не результат грязных отношений между студентом и учительницей? Твой отец трахнул твою мамашу, когда был выпускником, а она заставила его жениться на себе?»
Выпускница, похожая на Реджину Джордж, зажала меня в углу в первый же день. Она была с двумя громилами.
«Сучка, меня не волнует, что ты там возомнила о себе. Здесь ты просто несчастный случай для всех. И если ты когда-нибудь забудешь о том, кто ты есть, будь уверена, мы всем расскажем».
Я подняла подбородок повыше, вытирая ее слюни с лица:
«Мои родители поженились до того, как я была спланирована. Бабушка также ненавидела союз моих родителей. По факту ненавидит и сейчас, мы даже не общаемся с ней. Мы видимся раз в год чисто случайно, хотя живем в одном городе. И рассказываю я тебе это не для того, чтобы ты меня пожалела, а потому, что если ты будешь вести себя как стерва, то хотя бы не будь такой дурой. Говоришь дерьмо – придерживайся фактов. Я пришла сюда, чтобы стать главной, и знаешь что? Ты уже ощущаешь угрозу».
Тогда я заработала пощечину, но улыбалась, пытаясь спрятать слезы. Но я получила то, что хотела, я почти заняла их место. Несмотря на то что я была ужасной балериной – я была отличной танцовщицей и стала членом группы поддержки. Я буду встречаться с их парнями, кататься на крутых тачках, и их платья на мне будут выглядеть лучше. Никто не захочет столкнуться со своей усовершенствованной версией. Она всегда будет лучше и более продвинутой.
«Лучше не привыкай, Фоллоуил. Мы следим за тобой».
Тогда я поняла, что мне нужна броня против репутации родителей.
И был только один способ защитить себя – устроить еще больший пожар. Если бы они считали меня неприкасаемой, то побоялись бы дразнить. Если бы решили, что за моей спиной директор. Так что я подогревала все слухи, заставляла их разлетаться по школе как бабочек из банки.
Я умна, коварна, и меня недооценивают. По факту не было доказательств, что мы встречаемся. Я просто ходила в кабинет к Причарду, а он всегда открывал дверь, просто потому, что ему самому все это нравилось.
На полпути к классу я решила дать себе поблажку и прогулять два последних урока. Они все равно по выбору. Пятнадцать минут спустя я припарковала вишнево-красный кабриолет BMW у фонтана во дворе нашего дома и сразу отправилась в душ. Мне необходимо помыть волосы и привести себя в порядок перед ужином, во время которого мне нужно будет разыграть удивление, когда они скажут, что Пенн будет жить у нас. Если у мамы когда-нибудь получится убедить его жить со мной под одной крышей, то я поставлю ублюдка в угол и установлю правила поведения. Маминой машины не было, так что, убедившись, что все чисто, я побежала в душ и сбросила белую мини-юбку и голубую рубашку. Вспыхнул экран телефона:
Блис: Прогуливаешь школу в первый день? #дикарка
Гас: Мило с твоей стороны вступиться за Скалли. Хочешь затусить с шестерками из трущоб? Как насчет того, чтобы попробовать что-то новенькое?
Эсме: Подруга, твоя задница выглядит слишком толстой. Знаю, что ты на массе, но всему есть предел. Либо жир, либо тако. Выбор за тобой.
Горячая вода успокаивает меня после последних полутора часов, ударяясь о тело с четырех разных сторон. Я откидываю голову, закрываю глаза, и стон вырывается из груди. Я справлюсь с Пенном. Я чертова королева школы Всех Святых, а он просто чувак из Лас-Хунтас. Все, что случалось между нами, всего лишь стечение обстоятельств. Я не могу позволить этому погубить меня.
Я вышла из душевой и встала на мягкий коврик на полу. Вчера я оставила розовое полотенце на стойке у двери. Делаю шаг туда, как вдруг дверь открывается.
– Бейли! – завизжала я, но вместо голубых глаз сестренки и ее тоненькой фигуры я столкнулась с Пенном, стоящим очень близко ко мне. Его тело с трудом помещается в дверной проем, а выглядит он словно ядовитый поцелуй. Темный, греховный и непреодолимо желанный. Джинсы низко висят на бедрах, из правого кармана спускается толстая цепь. На черной безрукавке, конечно же, дырочка на месте сердца. У него большие, загорелые руки с выпуклыми венами и мышцами. У него розовые губы, а глаза зеленые, словно мох в лесу. И эта зелень хлещет меня как плетка, смертельным и одновременно нежным ударом. Я яро сопротивляюсь желанию вздрогнуть, зная, что это отразится болью во всем теле: в легких, в желудке, в бедрах. А также в самом интимном месте, которое я пытаюсь прикрыть прямо сейчас.
Медленная ухмылка появляется на его пухлых губах. А я стою и прикрываю подвеску на шее: я смущена из-за нее больше всего остального.
– Черт тебя дери, Маркс. Проваливай отсюда, Пенн!
Это был первый раз, когда я назвала его по имени. Официально предполагалось, что я не должна его знать. Лицо не выражает никаких эмоций, он сжимает дверную ручку так, что побелели костяшки на загорелой коже. Он поднимает розовое полотенце, бросает в меня, я ловлю дрожащими пальцами и быстро заворачиваюсь, пряча морской камешек на шее.
– Нравится то, что видишь? – Я взмахиваю влажными волосами. Моя гордость ущемлена: он видел меня абсолютно голой и никак не отреагировал на это. Чувство вины и хорошие намерения испарились, сменившись странным отчаяньем доказать, что он простолюдин, а я – королева.
– Нет, – поправил он, прикоснувшись большим пальцем к нижней губе. – Я ненавижу то, что вижу, и планирую наблюдать это как можно реже. Ты – Дарья, полагаю?
Он все еще стоит в дверях, не двигаясь. Этот парень нереален. Я так зла, что могла бы врезать ему. Может, так и сделать? Он не ударит меня в ответ, а вот ему будет больно, ведь его лицо и так разбито.
– Не делай вид, что мы никогда не встречались. – Я взяла расческу и провела по золотым локонам. Придурок никак не хотел выходить из комнаты.
– Встречались, но обменивались не именами, а флюидами, – ухмыляется он, – отсюда вытекает вопрос: откуда ты знаешь мое имя?
– Какими флюидами? Ты был слишком труслив, чтобы предпринять что-то серьезное, – промурлыкала я, удивляясь тому, что он не знает моего имени. Ведь мы оба довольно популярны в школах.
Я вспомнила про камешек на шее, и лицо мое побагровело. Я идиотка, что взяла его тогда, оставила себе и превратила в талисман. Но сейчас этот простой камешек – неотъемлемая часть меня. Напоминание о том, что хорошие люди еще существуют.
Только вот я не знаю, хороший ли Пенн.
Я думаю, что могла бы сломить его.
Наблюдая за парнем сквозь запотевшее зеркало, я полагаюсь на свое самолюбие и могу спокойно сказать, когда парень разглядывает меня. Но он этого не делает, а смотрит так, будто оценивает, насколько больно хочет мне сделать. Я знаю, что его ненависть ко мне безгранична, каждое слово режет как нож, и дрожь сползает по позвоночнику. И вместо того, чтобы остановиться в кончиках пальцев, она пронизывает меня между ног.
– Это не пустая болтовня, Дарья. Ты не стоишь у меня на пути, а я у тебя.
