Красавицы Бостона. Монстр

скачать книгу бесплатно

* * *

Надгробие на могиле Каталины Грейстоун было черным.

Ирония – та еще сука, но у нее явно хорошее чувство юмора.

Я не знал, как и почему Кэт похоронили на кладбище в Атланте, но подозревал, что это дело рук моей приемной матери.

Спэрроу была практичным, но до неприличия сентиментальным человеком. И хотя она не была религиозной, в ней все же билась жилка католической добродетели.

Ей была невыносима мысль о том, что Каталину кремируют, а потом выбросят в помойку, когда никто не придет забрать ее прах. Спэрроу с чего-то сочла возможным, что однажды я захочу побывать на могиле Кэт.

Следующую пару дней я провел в гостиничном номере в Атланте, не отвечая на телефонные звонки, тайком встречаясь с главарями местных банд и наркобаронами и планируя свою месть Джеральду. На третий день я выписался из отеля и отправился на могилу Каталины. Миссис Мастерсон позвонила и сообщила, что надгробный камень уже установлен, и спросила, не хочу ли я сходить и взглянуть на него вместе с ней. Я вежливо отказался, – не мог больше вынести дерьмовых яблочных пирогов и пустой болтовни, – но все равно решил заскочить на кладбище перед тем, как поехать в аэропорт и вернуться в Бостон. Главным образом хотел убедиться, что эта стерва в самом деле умерла и лежит в сырой земле.

Поросшая мхом земля проваливалась под ботинками, когда я засунул кулаки в карманы черного пальто и зашагал к надгробию – новому, гладкому и блестящему памятнику моему разрушенному детству.

Подойдя к нему, я остановился и мрачно ухмыльнулся, когда заметил, что Спэрроу не включила слово «мать» в короткий список статусов Кэт.

Видимо, сделала это в порыве мелочности.

Воздух был пронизывающе холодным, что нехарактерно для Джорджии, ветер хлестал по лицу. Я закурил, держа сигарету онемевшими пальцами и с ухмылкой размазывая носком ботинка грязь по надгробному камню.

– Скатертью дорожка, милая.

Я присел и коснулся могильного камня рукой, в которой держал сигарету, поражаясь тому, как скоротечна человеческая жизнь. Одного столетия, и то в лучшем случае, едва ли хватит, чтобы насладиться всем, что может предложить этот мир.

– Знаешь, Кэт, я довольно часто подумывал тебя убить. Может, раз в пару месяцев. Есть нечто поэтичное в том, чтобы забрать жизнь у человека, который подарил тебе твою, – фыркнул я, с удивлением обнаружив, что отнюдь не так сильно рад ее кончине, как рассчитывал. – С другой стороны, все сводилось к одному и тому же: убить человека – значит, пойти на риск. Но ты никогда не стоила риска. Ведь именно так, вкратце, можно описать историю твоей жизни, Каталина? Всегда где-то на задворках. У тебя было так много любовников, фальшивых друзей, женихов и даже муж, но никто так и не пришел на твою могилу. Только восьмидесятипятилетняя соседка, которая даже Сталина сочла бы приятным. Думаю, пора прощаться. – Я встал, сделал последнюю затяжку, бросил сигарету на плиту и плюнул на тлеющий уголек, чтобы его затушить.

Развернулся и больше не оглядывался.

Еще одна отправилась на тот свет.

Третья

Сэм

– Смотри, чтобы ситуация не вышла из-под контроля, – предостерег Трой на следующий день, пока мы сидели в моем кабинете в «Пустошах», наслаждаясь горячим пуншем, – со щедрой порцией виски, – и райским шумом, с которым мои работники носились по коридору, выполняя мои приказы.

Он просмотрел распечатку журнала звонков Каталины и Джеральда десятилетней давности, которую я вручил ему несколько минут назад. Его пальцы все еще были слегка посиневшими от уличного холода, а бледное лицо порозовевшим от колючей бостонской зимы.

– Как ты вообще нашел эти древние улики?

– Я очень находчивый человек, – протянул я.

– Не то слово.

Первым делом после возвращения в Бостон я подробнее изучил историю интрижки Кэт и Джеральда и узнал больше об их отношениях. Судя по истории звонков, эти двое начали спать вместе, когда мне было четыре года, и прекратили незадолго до отъезда Кэт, когда мне исполнилось девять.

Казалось невероятным и вместе с тем совершенно логичным, что в тот единственный раз, когда Каталина сказала правду, она вместе с тем призналась в чем-то столь омерзительном, как роман с человеком, который платил мне по тридцать миллионов долларов в год за то, чтобы я решал его проблемы и никогда не прикасался к его дочери.

Каталина была сплошной головной болью даже после своей смерти, но настоящим злодеем в этой истории оказался Джеральд, потому что он пристрастился не к какому-то там распространенному виду наркотиков. А к вагине, хотя ему стоило быть осторожнее.

– Не забывай, что твоя сестра замужем за сыном Джеральда. Мы семья. – Трой разгладил пиджак. Выражение его лица источало враждебность. Он весь был напряжен до предела и готов в любой момент сорваться, как заряженный пистолет.

Мы с моим приемным отцом сидели напротив, словно зеркальное отражение друг друга. На нас были одинаковые черные брюки от Armani, сшитые по специальному заказу с учетом наших огромных габаритов. Мы носили одинаковые итальянские лоферы ручной работы. Одинаковые рубашки черного, или темно-синего, или темно-серого цветов – главное, не белого. Светлые оттенки крайне непрактичны, когда по роду деятельности приходится литрами проливать кровь.

У нас даже были похожие привычки. У Троя была фиксация на оральной стадии[19 - Первая стадия психосексуального развития по Фрейду, которая начинается с рождения и завершается к одному году и выражается в повторении ребенком акта кормления (без требования пищи) даже при отсутствии голода, что проявляется в сосании пальца или пустышки.], которую он решал при помощи зубочистки, что вечно торчала у него изо рта, а я прибегал к сигаретам.

Но в конечном счете все сводилось к одному: мы с Троем не приходились друг другу кровными родственниками.

У него были холодные, светло-голубые глаза. А мои были серыми, как у Брока Грейстоуна.

Волосы у Троя были черными как смоль с проседью на висках и по краям лба. А мои – светло-коричневого цвета.

Он был бледнолицым. Я загорелым.

Он сложен, как игрок в регби. А я – как поле для этой игры.

А еще он родился в богатой семье, а мне приходилось приспосабливаться.

Меня всегда забавлял лозунг «Ешь богатых»[20 - Лозунг популярен в анархистских и других политически радикальных, антикапиталистических движениях, получил массовое распространение в 1960-е годы, появившись на майках и в рок-музыке.]. Я с ранних лет усвоил, что, напротив, богатые всех пожирают. Вот почему люди так сильно их ненавидят.

Если не можешь победить их, стань одним из них.

Я твердо намерен больше никогда не становиться бедным, а потому прикасаться к Эшлинг Фитцпатрик было неразумно. Фитцпатрики сделали меня богаче. Намного богаче, чем я был, когда только начал свое дело, ломая ноги по заказу конгрессменов и пряча их любовниц на экзотических островах.

– Это не коснется Сейлор, Хантера, Руни или Ксандера, – заверил я, имея в виду свою сестру, ее мужа и их детей.

Я вертел зажигалку Zippo между пальцами, теряя интерес к разговору.

– Хантеру сорвет крышу, – заметил Трой.

– Хантер слишком занят созданием собственной семьи, чтобы беспокоиться о той, которая отвернулась от него, когда он был в школе-интернате, – огрызнулся я, оскалившись.

Все равно Фитцпатрикам в ближайшее время не светит получить награду в номинации «самая дружная семья». Скорее наоборот: они бы и Ланнистерам задали жару.

– Я не собираюсь щадить чувства каждого ублюдка, с которым когда-то пил пиво. Хантер переживет. Джеральд заслужил мою ярость.

– Как по мне, Джеральд и должен ее на себя навлечь. Я не вижу в этом личного интереса, Сэм. – Ноздри Троя раздулись, и мне стало ясно, что он тщательно подбирает слова.

Он частенько пытался сглаживать ситуации, в которые я влезал, главным образом потому, как знал: вероятность, что я слечу с катушек, была так высока, что почти не оставляла никаких чертовых сомнений. Я любил крушить и наблюдать, как все рушится. Считайте меня сентиментальным, но хаос напоминал мне о детстве. И я всегда был готов устроить кровавую бойню.

– Я лишь хочу удостовериться, что ты не станешь действовать слишком импульсивно. Я знаю тебя, сын. Ты всегда рад чуть что палить без разбора.

– Не так сильно рад, как хотелось бы. – Я бросил зажигалку и стал теребить талисман со Святым Антонием, висящий у меня на шее на кожаном шнурке. – Что подводит нас к следующему вопросу. Я подловил русских, пока они тайком переправляли шестьдесят килограммов дури в один из своих магазинов. Не знаю, чем торговал Василий Михайлов – но точно не бастурмой, – он не отстегивал ни цента выручки.

Поэтому я порезал ему лицо. Око за око и все в таком духе.

Возможно, резать лицо босса русской мафии было не самым взвешенным моим поступком, но мне было приятно наблюдать, как он извивается и кричит от боли.

Трой ощетинился.

– Даже не начинай об этом. Ты вообще не имел никакого права отнимать их территорию. Вернемся к Джеральду Фитцпатрику. – Он покрутил указательным пальцем, возвращаясь к прежней теме. – Я не хочу, чтобы ты разглашал эту информацию, пока она не подтвердится. Знаю, все это дурно выглядит…

– Все железно, – вспылил я. – У меня есть доказательства. Неоспоримые факты. – Я бросил бумаги между нами.

Не все из сказанного Кэт было правдой, но большая часть все же была. И этого достаточно, чтобы оправдать мое стремление выжать из Джеральда все до капли. Этот человек убил моего младшего брата. Единственного кровного родственника. Брока не стало. Кэт тоже. У меня мог быть хоть кто-то. Человек, о котором я мог заботиться.

– И все же… – он ударил кулаком по столу, – ты знаешь то, чего тебе, по его мнению, неизвестно. Теперь у тебя есть преимущество. Действуй в рамках своих обязанностей, но не устраивай из этого гребаную Красную свадьбу[21 - Вымышленная свадьба Эдмура Талли и Рослин Фрей, изображенная в романе Джорджа Мартина «Буря мечей» и в телесериале «Игра престолов». Во время пира Фреи и Болтоны, тайно перешедшие на сторону Ланнистеров, устроили резню и убили множество Старков, включая короля Севера Робба и его мать Кейтилин, что стало поворотным моментом в Войне Пяти Королей.]. Я знаю тебя, Сэм. Сеять медленную смерть тебе нравится гораздо больше, чем убивать быстро. Помучай его, но не добивай.

Он был прав. Зачем идти с этой информацией к Джеральду и тем самым дать ему возможность защититься, если я могу добиться от него желаемого старым добрым способом: превратив его жизнь в сущий ад?

Будь месть и наказание видами искусства, мои работы были бы развешаны по всему Лувру. Я мог вычерпать душу Джеральда гребаной ложкой и лакомиться ей, при этом не огорчая мою сестру и ее похожего на жиголо муженька.

– Ладно, – протянул я, лениво развалившись в кожаном кресле. – Думаю, я могу немного его помучить. Но, в конечном счете, все равно нанесу решающий удар.

– До этого момента еще есть как минимум несколько месяцев, и я надеюсь, что за это время смогу раздобыть какую-нибудь информацию, которая заставит тебя передумать. – Трой встал и застегнул пиджак, глядя на меня холодным и все же одобрительным взглядом.

Ему претило, что он создал монстра, но еще сильнее он ненавидел, что ему это нравилось.

Своими безжалостностью, грубостью и жаждой крови я пошел в него.

И превзошел его во всем вышеперечисленном.

Трой был достопочтенным боссом мафии на свой старомодный лад. Он знал толк в разрушениях, но навлекал их только на тех, кто переходил ему дорогу.

Я же был порочен до самого нутра. Не чурался ничего. Ну, кроме как изнасилования, педофилии, избиения женщин и детей… словом, всего того дерьма, которое обычно вытворяли нелюди.

Любой взрослый мужчина был для меня законной мишенью, а стоило ему как-то меня задеть – ему наступал конец.

В этом заключалось некоторое преимущество.

– Ты как, в норме? – Он остановился возле двери и хмуро на меня посмотрел.

Я закурил сигарету.

– А какого хрена мне не быть в норме?

– Кэт…

– Как и все ей подобные, была просто очередной потаскухой. Я не считаю ее смерть событием, заслуживающим упоминания. Ужасный яблочный пирог ее надоедливой соседки, который мне пришлось съесть, доставил больше дискомфорта, чем мысль о том, что Кэт неделю гнила в своем доме, прежде чем ее нашли.

– Ха-ашо… – Он посмотрел мне в глаза, все еще пытаясь найти в них проблеск эмоций. – Только не слишком увлекайся своим планом мести Джеральду. Не забывай, вопрос еще не закрыт.

Не стоит даже упоминать, что я уже вырыл могилу с его именем в том же лесу, в котором Трой убил Брока.

У меня мог быть брат.

Мог быть кто-то родной.

– Конечно, – я улыбнулся.

Конечно.

Эшлинг

Я просмотрела медицинскую карту и натянуто улыбнулась, когда мой телефон заплясал в переднем кармане медицинской формы. Старалась не обращать внимания, как он вибрирует возле моего бедра.

– Пришли результаты ваших анализов, миссис Мартинес. Думаю, мы с вами могли бы вместе обсудить, что из этого следует и что я рекомендую делать дальше. – Я посмотрела на женщину, сидящую в моем кабинете.

Она спокойно моргнула, выпрямила спину и сцепила руки в замок на моем столе, готовясь к тому, что я скажу. Снаружи косой пеленой сыпал снег. Сквозь тянущиеся вдоль стен узкие окна с толстыми стеклами было почти ничего не видно.

Я села напротив пациентки. Телефон снова завибрировал.

– Что ж. Хорошо. Давайте посмотрим? – Я начала листать ее карту и почувствовала, как глаза горят от эмоций, когда увидела результаты анализов ее крови. – Что у нас тут? Значит, так… о, прошу прощения. Одну минуту. – Я выставила палец, достала телефон из кармана и мысленно простонала. Надеюсь, кто-то умер. Моя семья знала, что на работе меня нельзя отвлекать.

У меня было три пропущенных вызова от Хантера.

Один звонок от мамы.

Но, что хуже всего, сообщение от Хантера.

Много лет назад, когда мы еще были детьми, которых отправляли в разные учебные заведения и на стажировки по всему миру, мы с братьями заключили соглашение. Поскольку нас с детства учили, что телефоны могут прослушивать из-за нашего происхождения, мы не могли попросту написать друг другу что-то вроде: «Скорее, на одном из наших нефтяных заводов по вине отца произошел взрыв». Поэтому решили: если случится что-то срочное, мы пришлем друг другу в сообщении секретный код: клевер.

Своеобразный ироничный взгляд на ирландское поверье о том, что четырехлистный клевер приносит удачу. Сообщение Хантера было написано заглавными буквами.

Хантер:

КЛЕВЕР КЛЕВЕРМАТЬЕГОКЛЕВЕРРРРРР.

– Я должна ответить. Извините. – Я вскочила с места, пулей вылетела из кабинета и поднялась на первый этаж, прижав телефон к уху.

Хантер ответил еще до первого гудка.

– Эш. Ты должна приехать домой. Кое-что с па.

– С ним все хорошо? Он пострадал? – я сделала судорожный вдох, как только осознала, что уже сжимаю в руке ключ от своей практичной «Тойоты Приус», бросив миссис Мартинес и свои обязанности, и выскочила за дверь.

– В физическом плане? С ним все нормально. Во всяком случае, пока. Невозможно предсказать, что мама сделает с ним в ближайшие несколько часов. Послушай, Эш, разразился скандал. Кто-то слил папины фотографии и переписку с… эм… – Он замолчал, и я сразу поняла, что брат пытается подобрать слова, которые причинили бы мне как можно меньше боли.

В этом весь Хантер. Беспощадно красив и душераздирающе нежен.