скачать книгу бесплатно
А потом щелчок пальцами – и три полные пиалы стоят неподвижно на стойке рядом с тремя чайниками. Аллах Всемогущий, уж не бесовское ли наваждение, уж не пэри ли это была?..
Муса оглядел притихший зал и испуганно вжал голову в плечи – отец стоял в дверях, ведущих из чайханы в дом. Для своего представления Муса специально выбрал момент, когда отца не было в зале. Но тот всё равно вышел на звук непривычной музыки.
Однако смотрел он сейчас не на сына, а на муллу. И похоже, с не меньшим испугом.
Все молчали. Катбей поёрзал на диване и кашлянул. Некоторые украдкой прикрыли ладонями уши, ожидая небольшого инфразвукового азана. Поговаривали, что ещё в медресе Катбею вшили дополнительные голосовые связки от какого-то морского биорга. Может, и врали. Но как ещё объяснить всеобщие приступы ужаса каждый раз, когда мулла начинал петь?
– Нечистая сила… – пробормотал мулла. К удивлению многих, нормальным голосом.
«Будет сначала разминаться», – пронеслось в головах.
– …Нечистая сила на службе правоверных – это хорошо. Налей-ка мне, сынок, попробовать вот этого… э-э-э…
Под общий вздох облегчения Муса подскочил к Катбею. Короткий указательный палец муллы неопределённо блуждал в воздухе, целясь то в белый японский, то в зелёный китайский. Кажется, он всё-таки склонялся к «плодам ли-чжи».
Муса открыл было рот, собираясь поведать мулле легенду этого чая – историю о китайской принцессе, которую насильно хотели выдать замуж, и поэтому она…
Но тут в его мозгу случился как бы взрыв, только неслышный. Так бывает, когда гранула сорта «порох» падает в кипяток. И так же, как от хорошего чая, в голове сразу стало ясно от гениальной мысли:
– Чашечку «Любимых цветов Пророка», уважаемый?
Мулла расплылся в улыбке и кивнул. Толстый палец муллы указывал на зелёный чайник. Под одобрительный гомон посетителей Муса перенёс на стол Катбея чудо китайской культуры, которому суждено было сменить название и легенду, чтобы сохранить популярность.
Отец больше не мог запрещать бесовскую игрушку: выручка за этот вечер составила больше, чем за весь прошлый месяц.
На следующий день всё повторилось при ещё большем скоплении народа. Даже случайный японец привёл с собой ещё двух «желтков» аристократичного вида и трёх гейш в придачу. А это, по местным меркам, тянуло на событие. Конечно, среди опытных терраформщиков попадались и неяпонцы, вроде деда Мусы. И многие суперкоралловые континенты были давно уже выкуплены у Японии другими странами. Но «крутые желтки» по-прежнему вели себя на новых континентах как хозяева. А уж чтобы снизойти до питейного заведения гайдзинов, да ещё вшестером!
Но Муса был готов к славе. В этот вечер, помимо повтора вчерашнего, он показал пару новых трюков и сварил несколько сложносмешанных чаёв. А специально для «желтков» провёл дополнительную церемонию – затяжную медитацию с растиранием зелёного чая в ступке под звуки кото. Очарованные танцующей ступкой, японцы выдули за вечер годовой запас горькой сенчи, которую давно уже никто не покупал.
Правда, семипалый Фатим чуть было не испортил всё шоу, заявив, что сейчас на лету перепрограммирует флеер Мусы, чтобы эта машинка могла жонглировать сразу десятком чайников и таким же числом подносов с халвой. Ситуацию спас мулла, который включил Коран, поколдовал с искалкой и грозно пропел что-то очень красивое насчёт скромности и числа три.
Но всё это было так давно! В прошлом остался и маленький бум, вызванный добавлением в меню именных и праздничных чаёв, и более успешные идеи Мусы с чаем по Корану, чаем по гороскопу Друидов, чаем по Книге Перемен… За два года все привыкли к его трюкам на флеере, определились с любимыми сортами. Один только мулла продолжал эксперименты со смешиванием, благо ему всё равно нечего было делать между намазами, а периодическое исполнение азанов требовало почаще промывать горловой имплант чем-нибудь тёплым.
Но ведь всякий подавальщик знает – завсегдатаи радуют лишь первые три раза. Особенно такие, прямо скажем, муэдзины.
Вот и сейчас надо снова исполнить прихоть этого зануды с голосовыми связками моржа-мутанта. И Шайтан опять спрашивает, будут ли они сегодня церемониться по-настоящему. Резонный вопрос: в последнее время Муса все чаще запускал церемонию на автомате. И терял опыт, который наверняка помог бы ему когда-нибудь уехать и…
– Конечно будем! – Муса резко прервал раздумья. – Включай машинку, блудный сын чайника и розетки! А то я с твоей помощью разучусь даже поднос держать.
# # #
Неприятный звук, который Муса потом вспоминал множество раз, прервал его в самом конце церемонии. Заварка уже замедляла движение за стеклянными стенками, кольцо из ягод кишмиша вращалось над чайником в противоположную сторону. В центре этого хоровода висела и ослепительно сверкала капля бергамотового масла, подсвеченная двумя лазерами. Розовые сморщенные ягодки одна за одной падали в чайник, отмеряя секунды лёгким бульканьем в тишине…
Услышав позади странное фырканье, Муса дёрнулся и сбил свой изюмовый метроном. Сразу три ягоды плюхнулись в чайник, всплеск получился громче обычного. К счастью, Катбей смотрел в другую сторону – он тоже заметил, что в зале появился ещё один посетитель.
«Шайка, довари-ка это дело сам и просканируй нового», – шепнул Муса и чуть подался вперёд, чтобы разглядеть посетителя. Тот сел в самом дальнем углу, лица не видно. Но по крайней мере не машет руками, призывая подавальщика, и не вытягивает голову, как иные нетерпеливые. Просто сидит. Вот склонился к своей одежде, брошенной на соседний табурет. Роется в карманах. Значит, никуда не спешит. Отлично.
Кишмиш продолжил мерно падать в чайник под контролем Шайтана, и в конце концов упал весь. Туда же ярким метеоритом спикировала капля бергамотового масла. Спустя ещё несколько секунд в ухе Мусы раздался голос искина:
– В базе наших посетителей его нет, но как будто всё чисто. Бриллиантовый кредит австрало-японского банкина. По профессии – преподаватель университета Западной Гренландии, доктор тегуменологии. В моих словарях нет определения этой дисциплины. Но насколько я понимаю, это не квантовая физика или ещё какая сектантская лженаука. Поискать в Сети?
– Не надо пока. Но ты это… посматривай.
– А ты поправь тюбетейку, хозяин. И вообще, я рекомендовал бы тебе снова подстричься. Когда ты так обрастаешь, на общение с тобой по «внутреннему голосу» у меня уходит очень много энергии, так как дермотроды теряют контакт с твоим черепом и…
– За дермотрода ты у меня ответишь! – перебил Муса, поправляя сползшую на ухо тюбетейку. – Займись делом и не умничай, демон недоформатированный!
– Ага, вот теперь я тебя слышу гораздо лучше! – заорал Шайтан в голове Мусы.
– Убери громкость, жертва замыкания! – прошипел Муса.
Чайник и пиала для Катбея уже стояли на подносе, а сам поднос висел над стойкой на такой высоте, чтобы только подставить руку. Муса подхватил его и подчёркнуто неспешно пронёс через зал – знаем мы эти истории с беготней подавальщиков в сонный день, с места в карьер и на пол!
– Горьковато… – Мулла пожевал толстыми губами, словно это был не чай, а халва.
– Осенний карнавал, – пожал плечами Муса.
– Да, пожалуй. – Мулла сделал ещё глоток. – К такому грустному деньку – в самый раз. Запиши-ка эту смесь, пригодится.
– Конечно, почтенный Катбей, – поклонился Муса, пятясь в сторону нового посетителя. Всё, что можно было записать о вкусах муллы, было давно записано.
А вот с новичками всегда сложнее. Шайтанов сканер, конечно, штука мощная. Но и он пропускает кое-что важное. Кое-что, очень важное именно для Мусы.
Далеко не всякий клиент оставляет подавальщику чипсы. А прямые электронные платежи, даже если в них включена благодарность, идут на счёт отца. Поэтому главным источником тайных сбережений Мусы была староевропейская традиция, о которой отец, по счастью, имел очень смутное представление.
Вычислять туристов, способных вознаградить подавальщика хотя бы самым завалящим кредитным чипом, Муса научился с точностью, которой позавидовали бы искины береговой охраны, вылавливающие браконьеров.
В первую очередь важна страна – чипсы имеют хождение не везде. Ужаснее всего американцы, у которых все платежи идут через Сеть. Если, конечно, не считать кастристов, захвативших несколько южных штатов во время их последней Гражданской войны: когда воюешь на развалинах, оставленных Большой Волной, сетевые платежи не очень-то работают.
Но узнать страну посетителя – это только полдела. Далеко не все, у кого есть чипсы, собираются вознаграждать подавальщика. К примеру, те же проклятые кастристы с их дот-коммунистическими принципами. Скорее попросят поддержать их революцию, чем что-то своё оставят.
Первый признак, который отметил Муса, подходя к новому посетителю, был не очень хорошим. По правде говоря, он был ужасным. Клиент разговаривал сам с собой.
Что может быть хуже мультиперсонала в ресторане?! Эти многосознательные психи мало того, что чипсов не оставляют, они даже сами с собой не могут договориться, когда делают заказ. Пять минут разговора с мультиком – это как полчаса в кричащей толпе, которая в конце концов заказывает одну минеральную воду без льда!
Ещё через два шага Муса с большой радостью обнаружил, что ошибся. Человек разговаривал не сам с собой, а со своим искином. Синий неовикторианский камзол с красными цветами на обшлагах (дорогая заморская вещица, высокая вероятность чипсов!) был небрежно брошен на соседний табурет. То, что человек выбрал не ковёр и не диван с подушками, а столик с табуретами – тоже хороший знак.
С близкого расстояния стало заметно также, что посетитель немолод. Седые волосы, очень сутулится…
«Приготовь йохимбе. Но не заваривай пока», – шепнул Муса.
Шайтан тихонько звякнул в ухе, подтверждая выполнение команды. К этому звуку они оба привыкли ещё в те годы, когда искин Мусы был обычной микроволновкой.
– …А ты вызови его ещё раз, – говорил между тем посетитель, к которому Муса подошёл уже почти вплотную. – Не понимаю, как искин такого класса может опаздывать.
Со стороны камзола раздалось рычание с переливчатыми посвистами. Алые цветы на обшлагах вспыхнули, вдоль ворота прошла судорога. Рычание смолкло, свист повторился.
– Наконец-то, Ригель. – Седой коснулся камзола рукой. – Смею заметить, тебе вовсе не обязательно было стирать моего телохранителя.
«Искин такого класса… Стирать телохранителя…» Варианты вертелись в мозгу Мусы, как чаинки «дворца луны» в серебряном ситечке.
Военный?! О злые дэвы, чтоб вас… Да ведь это хуже, чем мультик! Чипсов никаких вообще не даст – у военных всё казённое, каждая пуговица через спутник посчитана! Зато наверняка попытается стащить «сувенир», сволочь милитаристская…
– Добрый день. Я бы выпил чашечку голубого ройбуша.
Человек так резко повернулся к Мусе, что тот даже отшатнулся. У посетителя были очень выразительные темно-серые глаза – словно два кубика льда неожиданно всплыли в пиале «снежного Будды» и замерли, совершенно спокойные на фоне дрожащей поверхности чайных морщин.
А то, что он сказал, было ещё необычнее. Что за бред – «голубой ройбуш»? Может, он перепутал название? Муса мысленно перебрал в памяти чаи, которые клиент мог иметь в виду. «Голубые глаза» – цветочная смесь с васильками, одно только название симпатичное, а на вкус ужасная гадость. Есть ещё синий экстракт апельсиновых корок. Или…
Не к месту вспомнились признаки отравления белладонной. Муса вздрогнул и снова посмотрел на посетителя. Седой молча глядел на него.
– Извините, но у нас… – начал Муса.
«Есть, есть у нас! – Шёпот Шайтана проплыл в голове Мусы от одного уха к другому, но на последнем слове все-таки зафиксировался посередине. – Это самый дорогой чай, что у нас есть, хозяин. Шестнадцать мегаватт за грамм».
Муса поморщился. Давно же грозился вручную перенастроить Шайтана, если тот не будет переводить цены в человеческую валюту! То у него всё выражается в микрофурье, то в мегаваттах…
Здесь размышление оборвалась, потому что собственный мозг Мусы каким-то другим своим отделом самостоятельно произвёл валютный пересчёт – и все остальные мысли сразу начали светлеть, как заварка «стамбульского экспресса» от кусочка лимона. Может, искин ошибся?
Указательным пальцем правой руки Муса слегка постучал по краю подноса. Не самый приличный жест для подавальщика, но в такой ситуации не очень-то поболтаешь напрямую.
«Пожалуйста, уточняю, – откликнулся Шайтан. – «Голубой ройбуш», шестнадцать тысяч киловатт за грамм. Неустойчивая мутация, появилась после военного инцидента в Претории, ЮАР. Вся плантация была уничтожена силами биозащиты. Впоследствии выяснилось, что растение не представляет для человека опасности, а наоборот, отлично настраивает метаболизм. Но восстановить геномодель не удалось. В настоящее время не выращивается нигде. За последние шесть лет у нас его никто не покупал из-за высокой цены».
От этих слов в мозгу Мусы начала распускаться «роза Каира». Таких клиентов просто не бывает!
– Что-нибудь ещё? – спросил он почти небрежным голосом. С руками получилось хуже: дрожь передавалась подносу. Пришлось изо всех сил сжать его под мышкой.
– Да, пожалуй. Сегодня довольно пасмурный день… – Человек с ледяными глазами сделал жест в сторону камзола, и Муса заметил плечевые фотоэлементы в виде эполет. – …Моему коллеге понадобится дополнительное питание. У вас есть ванадиевые «стаканы»?
Муса кивнул, мысленно прибавляя к счёту ещё одну приличную сумму. Самые дорогие батарейки. Обычные туристы кормят искины такими дешёвками, что отец даже не учитывает их в своих прогнозах на прибыль. А однажды какой-то японец вообще очень напугал его, попросив для искина «просто воды». Отец потом целую неделю выспрашивал у всех знакомых, не собираются ли «желтки» повсеместно внедрять искины с таким разорительным питанием. К счастью, всё обошлось. Вероятно, тот парень не очень разбирался в бизнесе, и более понятливые люди попридержали его изобретение, грозившее обесценить тонны редкоземельных элементов, мегалитры водорода и горы сахара.
Посетитель тем временем перевёл взгляд на другой табурет, заслонённый от Мусы столом.
– И ещё что-нибудь для другого моего коллеги… Нет ли у вас свежей рыбы?
Со стороны табурета в этот момент снова раздалось то самое фырканье, что сбило Мусу на церемонии с изюмом. Он опасливо обошёл вокруг стола.
Аллах Всемогущий, да у него тут тварь геномодная! На втором табурете лежал, свернувшись клубком, какой-то биорг с серебристой шерстью. Половину твари составлял пушистый хвост. О нет, целых два хвоста! Один из них биорг подобрал под себя и уткнулся в него розовым носом. А второй хвост свешивается с табурета и мерно постукивает по полу, словно эта тварь собирается перекрасить чайхану в серебристый цвет, используя хвост как кисть.
Ну и психи эти геномодельеры, каких только уродов не выведут! А ведь те, которые с хвостами, обычно ещё и воняют!
Подавив приступ тошноты, Муса отошёл обратно к человеку, чтобы уродливого биорга не было видно из-за стола. Все вычисления насчёт шансов получить чипсы окончательно запутались. Военный… с собственным геномиксом?
Нет, не бывает. За три года можно достаточно насмотреться на ручных биоргов, чтобы уметь отличать серийные модели от эксклюзивных. Таких, которые выводятся на заказ в единственном экземпляре, с мощной ретровирусной защитой от генопиратов, прошитой прямо в ДНК. Серебристая тварь незнакомца вполне тянула на штучную работу. Такого уникального уродца может себе позволить разве что любовник министра экологии…
С другой стороны, клиенты с такими тварями любят ностальгировать по старым временам. У них-то водятся чипсы! Зато их геномиксы обычно распугивают всех остальных посетителей – мало ли какую заразу эта тварь разносит. Все помнят, что было в Старой Франции.
А этому ещё рыбу подавай! У нас тут что, передвижной зверинец?
– Я понимаю, что ваше заведение имеет другую специализацию, – заметил человек, в точности отвечая на мысли Мусы. – Но нам предстоит важный разговор, и не хотелось бы, чтобы одна из сторон была ущемлена, так сказать, в самых базисных потребностях. Иначе нам придётся поискать другое заведение.
«Роза Каира» в голове Мусы сигнализировала, что вовсе не хочет завять. А рыба… Постой, так это же элементарно!
– Я посмотрю, что можно сделать. – Муса слегка поклонился.
Седовласый тоже кивнул и улыбнулся, словно дальний родственник Мусы, встреченный на похоронах другого дальнего родственника.
– Церемониться будешь сам? – тактично осведомился Шайтан, когда хозяин забежал за стойку.
– К Багу! – От волнения Муса перешёл на слэнг скриптунов, которого нахватался во время заморской учёбы. – Вари чай, активируй батарейки, а я гружу рыбу!
С корейцем вышло даже проще, чем он предполагал, потому что самого корейца в лавке не было. А с маленькой Хо, его дочкой, Муса уже несколько раз договаривался и не о таких мелких услугах. Рыбку она принесла сразу, он на бегу спросил цену и крикнул, что переведёт оплату на их счёт. Хо ещё что-то лопотала вслед, но он уже нёсся по коралловому коридору обратно, к задней двери чайханы.
Поднося батарейки и рыбу, Муса ещё раз попытался разобраться в клиенте. Последнее средство: подчёркнуто аккуратно, а значит, чуть дольше обычного сервировать заказ и при этом подслушать разговор.
Увы, ничего не вышло. Сравнение со зверинцем только усугубилось. Серебристый зверёк время от времени фыркал, разбрасывая вокруг своего табурета рыбью чешую. Камзол-искин издавал всё то же рычание с присвистом, и этот дурной звук стал только громче после подзарядки.
Лишь человек говорил на человеческом языке. И похоже, искин с биоргом понимали его не хуже, чем он понимал издаваемые ими звуки. Этого Муса совершенно не понимал – как можно общаться на трёх языках сразу? У искина, понятно, встроенные трансляторы. А биорг? Или он не участвует в разговоре, а просто жрёт так громко?
Не исключено, конечно, что один из них переводит другому. Скажем, человек – и биорга приручил, и свист искина может интерпретировать…
От новой догадки Мусу опять бросило в дрожь. Нет, только не это! Пусть лучше мультик-гексон, пусть даже военный, получивший геномодного уродца в подарок от любовника министра экологии! Только не Cвистящий Дервиш!
За свою жизнь Муса видел лишь одного Свистящего – да и то лишь мельком, когда его, с уже завязанным ртом, вели к полицейскому кибу. Дело было на курсах во Франции-2. Бармен-инструктор тогда рассказывал, что Дервиш попался случайно: до сих пор людей из этой секты никогда не ловили в таком людном месте средь бела дня. Видимо, агенты ГОБа долго готовили ловушку: едва ли обычный ресторан можно так быстро обесточить и звукоизолировать.
Вернувшись к стойке, Муса вновь вызвал Шайтана и велел ему заблокировать все открытые порты, а голосовой интерфейс перевести в режим многополосной идентификации. Шайтан привычно звякнул в ответ. Мусе сразу стало гораздо спокойнее.
В самом деле, посетитель же не свистит. Он лишь слушает свист искина. Нет, это не Свистящий Дервиш. Тогда кто же?
Голубой ройбуш наконец заварился. Муса схватил чайник и двинулся в дальний угол зала. И снова задержался чуть дольше за спиной странного посетителя.
Но тот по-прежнему нёс какую-то заумь. Ну никак не прицепиться!
– …Все крупные одиночные дыры штопаются вовремя, – говорил седой. – Но они, возможно, попытаются построить цепь из мелких, тех, что мы сами оставили.
В ответ следовали свист и фырканье, а седой продолжал:
– Именно так, трёх дыр вполне достаточно. Согласен, не всегда. Но если все три будут связаны…
На этом месте Муса вынужден был ретироваться. Невероятно, но все известные ему признаки потенциальных носителей лишних чипсов давали сбой. Отойдя за стойку, он залпом выпил пиалу воды и провёл небольшой сеанс самоанализа:
«Сын правоверного, ты опасно зациклился на вопросе чипсов. Это начинает мешать твоей основной работе. Расслабься! Не будет – так не будет. Мало ли кто ещё понаедет на этот карнавал. Могут ведь и всю чайхану взорвать. Так возрадуйся, что ещё жив, и не возжелай чужого добра».
Но надо ж такому случиться – как раз в момент принятия этого мудрого, взвешенного решения странный посетитель подал Мусе знак! Да какой! Сам Муса ни разу в жизни не видел клиентов, подающих такие знаки. Но он хорошо знал этот жест по рассказам преподавателей на курсах барменов.
Посетитель не тыкал потихоньку в плат-плату, как какой-нибудь клерк из Китая-5. И не орал через весь зал «запишите на меня!», как мулла Катбей с его моржовыми связками. Нет-нет, всё проще и элегантней – большой и указательный пальцы левой руки собраны в щепотку и как бы ставят подпись на ладони правой…
Седой просил счёт именно так, как просили в Старой Европе в прошлом веке! Когда вознаграждать подавальщика было железным правилом!
