скачать книгу бесплатно
Хитросплетения правил относительно «второго шанса» напоминали целый лабиринт, и послужили бы отличным материалом для новой книги Сандрелли, но неприятное чувство мешало полностью вникнуть в услышанное. Для чего Джаннет затеяла этот разговор?..
– Но с моей помощью это выйдет гораздо быстрее, – веско закончила вампирша, и все стало на свои места.
Худшее опасение подтвердилось, и я неосознанно сжала руку сестры, что не укрылось от глаз «бессмертной». Но прежде, чем она успела что-то сказать, Тали уже спрашивала о том, что нужно для получения подобной помощи:
– Мы с сестрой хотели бы оставить все как есть. Я – любительница экстрима, несовместимого с жизнью, а Тая с детства подумывает о смерти. Но вот мама бы не отказалась. Я не стала бы обсуждать это с посторонними, но чувствую, что тебе можно доверять. Так вышло – наш папа жив, и… ты ведь понимаешь, они любят друг друга, и папа даже не помышляет об измене, а у нас в России со «вторыми телами» серьезные проблемы…
И Тали принялась расхваливать правительство Франции. Лесть и трагическая любовная история произвели на Джаннет нужное впечатление – вампирша растрогалась и пообещала всяческую помощь нашей семье. Даже слова о моем возможном самоубийстве вызвали у кровососки умиление. Она всплакнула, что-то неразборчиво говоря между всхлипами о редко встречающихся глубоких родственных чувствах и о том, как ей повезло нас встретить.
Я выждала время, когда разговор перешел на другую тему, и незаметно воспользовалась дистанционным пультом. Остатки игрушки Ылкэпэнера в мешочке на шее у Тали зажглись таким же цветом, что и мертвые светлячки. Джаннет, прилежно исполнявшая роль подруги в своем понимании – рассказывая про взаимоотношения Патриса, Северина и обожающей пить кровь влюбленных друг в друга мальчиков Ивонн, замолкла на полуслове.
Тали нахмурилась, с сосредоточенным видом прикрыла мешочек ладонью, и «призраки» успокоились спустя пятнадцать секунд.
– Жаль, что нам скоро придется покинуть Францию, но иначе никак, – вздохнула сестра. – Что привезти тебе с Севера в подарок? Чукчи делают аппликации из меха и тюленьей кожи, и резьбу по костям.
– Есть интересные музыкальные инструменты, – подхватила я. – У алеутов это «чаях» – многострунная цитра, а у кетов костяные или деревянные варганы. Правда, варган маленький, выглядит не внушительно, если ты, конечно, не будешь играть на нем. Есть санквалтап, цитра в форме лодки, ее хантыйское название – нарс-юх… – я вовремя прикусила язык, едва не сболтнув, что этот инструмент частенько изготавливают из осины, как и колья для ликвидации «бессмертных» в древние времена. – Что тебя больше привлекает? Может, привести обычный русский самовар? Балалайку?
– Хочешь настоящий шаманский барабан? – предложила Тали. – Или национальную одежду? Есть двойные меховые шубы, с капюшонами, украшенными оленьими ушами и разноцветными кисточками. Продавцы после Конца Света полюбили врать, что это улучшает слух…
– Наверно, что-нибудь красивое из дерева… на ваше усмотрение… – растерялась Джаннет.
В попытке собрать мысли в кучу, она зашла в книжную лавку, специально для вампиров работавшую ночью, но ничего о сувенирах с Севера, ровно как и о наших родных краях, там, разумеется, не нашлось.
Зато книга «Сто и одна версия причин Конца Света» наконец перешла в нашу собственность, но вдобавок к ней Джаннет подарила какие-то романы из своих любимых. Эти книги, разумеется, требовалось перевести с французского, а пока мы не освоили язык, «бессмертная» пояснила, что один из романов о принцессе, хлеставшей принца кнутом, и посоветовала ускорить изучение языка, чтобы и мы насладились этой невероятно захватывающей прозой.
Нам удалось состроить заинтересованные лица. К счастью, почти невесомые прикосновения пальцев к коже выходили даже тише биения сердца, и оставались неслышными для ушей вампирши, так что изучи Джаннет азбуку Морзе, она и тогда бы не услышала безмолвных переговоров между мной и Тали. Закончив совещаться, мы выбрали еще несколько книг с той же полки – уже за собственные деньги.
Джаннет пришла в восторг от нашего выбора, твердя, что не ошиблась в нас, а мы тем временем строили коварные планы, как по возвращении домой соберемся с друзьями всей компанией и позвав одного знакомого городского зазнайку, знающего французский, попросим переводить вслух…
К концу смены под яблонями стали натягивать темные полотна – цветы во всем саду проредили, и, как охотно пояснила одна из работавших вместе с нами француженок, теперь оставалось только ждать, когда опадут лепестки с завязавшихся соцветий. Для их сбора и предназначались полотна, чтобы сохранить как можно больше лепестков.
Обратно мы возвращались на общественном транспорте, ехавшем совсем другим путем, нежели нас отвозил Северин, и смогли увидеть соседний сад. Яблони там закрывались ровными рядами стеклянных сооружений, создававших впечатление оранжереи с тропическими садами. Мне показалось это крайне глупым – зачем прятать за стеклом деревья, отлично переносившие местный климат? Дальнейшие расспросы только усилили чувство нелепости происходящего. Четких ответов никто из окружающих не желал давать. А с яблонями точно было что-то не так, но мы с сестрой и в этот раз не обнаружили ничего особенного.
Попутчики лишь рассказали, что так поступают со всеми яблонями нового сорта: через несколько дней и сад, в котором мы работали, покроется стеклом. Каждое дерево отделят от других герметичными дверями, и такую стеклянную комнату снабдят отдельной вентиляцией. Стеклянные стены, крышу и прочее, разбирают только после сбора урожая и перевозят в следующий сад. Об этом говорили с гордостью, однако, для чего нужны такие космические меры безопасности, никто не мог ответить, все лишь улыбались или пожимали плечами. Еще выяснился странный факт – сбор спелых яблок доверяли только каким-то постоянным сотрудникам. Например, мы с Тали наняться на эту работу не могли…
В итоге, вместо того чтобы по приезде в город возвратиться в дом мадам Ивонн, мы разыскали в здании, где проводил лекции профессор Василевич, Жанну, решив проявить больше усердия при ее расспросе.
Сначала староста обрадовалась нам, вручив деньги за два дня показов северных сияний – оказалось, дела в зале неведомого знакомого кузины другого знакомого шли действительно хорошо. Но по мере того, как Жанна слушала вопросы о застекленных садах, она менялась в лице, а в конце выругалась. К нашему огорчению, без перевода на русский.
– Вы понимаете, что если узнаете эту тайну, то выезд из страны для вас окажется закрыт? – взяв себя в руки и успокоившись, ледяным тоном осведомилась она.
– Но ты же никому не скажешь, что рассказала нам? – улыбнулась я.
– Профессор начинает выступления для вампиров через день. Они продлятся всего-то три дня, точнее ночи, а потом мы двинемся в следующий город. Не понимаю, что может случиться за такой короткий срок? И будь это государственной тайной, разве нас пустили бы на засекреченный объект? – Тали посмотрела на Жанну фирменным взглядом строгой учительницы, которую пытается обмануть первоклассник. – Если на то пошло, мы вчера с проблемой покруче сами справились.
И парижанке пришлось помолчать, слушая про наши приключения.
– Профессор Василевич рассказывал мне о поле со светлячками, – сухо сказала она, когда мы закончили рассказ. – Неужели вы думаете, что здесь все такие, как эта полоумная вампирша, и отпустят вас домой к шаману?!
– Нет, но если ты ничего нам не расскажешь, мы продолжим поиски и точно попадем в беду.
Жанна устало махнула рукой и отвела нас во внутренний дворик к журчащему фонтану. Отсутствие вокруг людей усмирило ее паранойю:
– Никто не знает, откуда взялись эти яблони. Люди разное говорят – о генной инженерии и даже о воздействии аксбертоновой ртути. Факт в том, что внутри спелых яблок вместо сока кровь. Во всяком случае, нечто похожее на нее. И вампиры могут ее употреблять. Даже не так – питаться ей, полностью заменив человеческую…
– Что?! Но почему тогда они продолжают кусать людей?!
Жанна посмотрела на меня как на дурочку и красноречиво проигнорировала вопрос.
– После того, как сок отжали, хотя еще вопрос, отжимают его или просто протыкают в яблоке дырку и ждут когда «кровь» вытечет, оставшееся сырье пускают на выпечку. Яблочные штрудели, пироги, джемы… и все это содержит какой-то процент того вещества, что осталось после выжимки. Вампиры кормят этим своих любимчиков. Похоже, это как-то влияет на вкус крови доноров и, я точно не знаю, но говорят, запах человека меняется, становясь более привлекательным для упырей.
– Мерзость!!! Чего еще ждать от страны, где придумали вставлять гусю воронку в горло и набивать несчастную птицу кукурузой день за днем, пока она не разжиреет так, что перестанет ходить и считать блюдо из ее печени верхом роскоши и шика?! – скривилась я.
– Фуа-гра действительно вкусная… – машинально возразила Жанна, но потом опомнилась: – Эй! Причем здесь Франция?! Это все выдумали чертовы кровососы!!!
– Французские кровососы, – возразила Тали.
– Кто знает, где на самом деле зародилась эта идея?! Вампиры ведь не докладывают, что происходит в их общинах за рубежом! Кстати, спелые яблоки закрывают неспроста. Если не разбавить сок, говорят, кровососы голову от него теряют, порой даже запаха достаточно. Потому все сады достаточно далеко от их жилищ. Были прецеденты, когда с помощью этих яблок несколько десятков кровососов выманили из их убежищ при свете дня, – Жанна щелкнула пальцами и криво улыбнулась, словно показывая, насколько быстро расправился с упырями солнечный свет. – Теперь, после их кончины, только проверенные люди занимаются сбором урожая, да и тех обыскивают с ног до головы на выходе.
Мне вспомнился рассказ Джаннет про прогулки под солнцем с зонтиками, закончившиеся так же плачевно. Сейчас тот разговор казался таким далеким, словно прошло полгода.
– В общем, пакуйте вещички и заставьте профессора сделать то же самое! Отнесете ко мне самое необходимое, так будет намного безопасней! – тоном, не терпящим возражений, подвела итог разговора Жанна.
Оставалось только согласиться с парижанкой, ведь Сандрелли писала – лучше переоценить вампиров, чем недооценить их…
Глава 7. Finita la comedia
Несмотря на опасение Жанны, два дня и последовавшая за ними ночь с выступлением прошли спокойно. Вампиры внимательно слушали доводы профессора и не торопились наброситься на него и разорвать на части, а те, кто задавал вопросы и пытался спорить с Василевичем, вели себя спокойно.
Словом, ничто не предвещало беды, вот сегодня мы и не пошли на выступление профессора, предпочтя ему ночную прогулку. Невозможность толком успеть перевести вопросы, адресованные Хенрику, сильно раздражала, да и общество вампиров уже порядком надоело. Ивонн и Джаннет, похоже, считали все происходящее развлечением, отстраненно называя позицию профессора «свежей и оригинальной». Сколько им хотя бы приблизительно лет, мы так и не узнали, но впечатление, что вампирши ходят на выступления Василевича, словно на какое-то цирковое шоу, способное разбавить тоску столетий, меня не покидало. От наблюдений за тем, как Хенрик держится с клыкастыми слушателями, это чувство только возрастало. Будь я циничной стервой, наверное, получала бы удовольствие и без перевода, а сейчас, чтобы дать название моим нынешним неприятным эмоциям, требовалась серьезная помощь бабушки-филолога.
– Знаешь, нам действительно стоит поскорее вернуться домой, – заговорила Тали, оттаскивая Ылкэпэнера от подозрительной темной кучки на тротуаре.
– Я только «за»! Тебе тоже надоели «бессмертные» и вся муть вокруг них? Я себе как-то иначе все представляла.
– Это тоже, – сестра поморщилась, вспоминая вчерашнюю ночь в зале с вампирами и их «домочадцами», хотя правильнее назвать живых людей, пришедших на выступление профессора, коротко и правдиво – доноры.
Если кто-то и может быть неприятнее вампиров, так это их преданные кормильцы, готовые защищать права «бессмертных» с пеной у рта…
– В последнее время, стоит мне глубоко задуматься, – после паузы продолжила Тали, – Как я словно просыпаюсь от музыки. И как ни стараюсь, не могу разобрать, перезвон это, свист или что-то другое. Но эта музыка прекрасна, хоть и болтается где-то на грани слуха. А еще я случайно заметила, если расслабляюсь и впадаю в оцепенение, то у меня начинают светиться кончики пальцев. И ничего плохого вроде бы не происходит…
– Думаешь, их лучше выпустить?
– Не здесь. Я потому и хочу домой. Представь, приходим мы куда-нибудь в оранжерею и… – Тали красноречиво развела руками в стороны.
– Маме бы понравилось, а папе… кажется, я уже слышу его вопли, и даже различаю отдельные фразы, – улыбнулась я.
– Надеюсь, они не улетят обратно. У насекомых ведь развит миграционный инстинкт…
– Не думай сразу о плохом. Сначала надо забрать у паникерши наши вещички… Жанна?!
– Легка на помине… – Тали хотела сказать что-то смешное, но улыбка исчезла с ее лица.
Заметив нас, Жанна резко изменила свой маршрут, промчавшись по улице стремительной ланью. Всегда художественно растрепанная копна волос парижанки теперь напоминала хорошенько разворошенный стог сена, и мысли не оставлявший об умышленном хаосе.
