скачать книгу бесплатно
Ключ от послезавтра
Рута Шейл
Ключ от послезавтра
«Сам погибай, а товарища выручай», – так думала Янка, отправляясь вожатой в детский лагерь вместо заболевшей подруги. Старая усадьба, лес, игры – что может быть интересней? А если встретить в темных коридорах призрака, случайно прочесть чью-то просьбу о помощи в потрепанной книжке и отправиться в заброшенную часовню, чтобы разгадать зловещую тайну, то каникулы точно запомнятся надолго! Янка никогда не откажется от приключений!
«Ключ от послезавтра» – это таинственные письма из прошлого, детективное расследование – никаких взрослых! – новые друзья, с которыми точно не соскучишься, и первая любовь…
Рута Шейл
Ключ от послезавтра
Пролог
– Колёсик, выручай, – совсем не по-соловьиному прохрипела в трубку Соловьева. – Нет там ничего сложного, тем более ты у нас староста.
– Ну и что?
– Ну и то! Ты ответственная, справишься. Главное, с пионерами построже, иначе на шею сядут. Заодно отдохнешь, сменишь обстановку. Концерты, дискотеки. Песни у костра… Так понравится, что уезжать не захочешь.
– Какого костра? – усмехнулась Янка. – Как у братьев-месяцев? Кристин, ты на улицу давно выходила?
Придержав мобильный плечом, она вытащила из стопки сложенных на полке вещей самый объемный свитер. Кажется, в этом она будет выглядеть как логотип компании «Мишлен» – человечек из автомобильных покрышек…
А соловьевский голос в трубке не сдавался:
– О’кей, забудь про костер. Но все остальное в силе. Если ты откажешься, то вместо меня поедет Антипова из социологов. Она на моего Пашку еще со «студенческой весны» запала. Ян, от тебя зависит будущее двух влюбленных сердец!
И всхлипнула то ли от простуды, то ли от избытка чувств.
Могла бы не стараться – Янкина уверенность и так уже висела на волоске.
– У меня опыта работы нет. Это ведь дети, – сказала она совсем неубедительно. Соловьева мгновенно уловила слабину и сменила тон с жалобного на деловитый:
– Дети не люди, что ли? Вожатой тебя пока не возьмут, поедешь как будто на стажировку. Зато после смены получишь бумагу, что прошла практику – не придется потом в детском саду стенгазеты рисовать.
– Ох, не знаю, – мялась Янка, а Кристина выдавала аргумент за аргументом:
– Ты, главное, соглашайся, остальное я улажу. Представляешь, что будет, если Пашка пересечется там с Антиповой? – Янка не представляла. Ее воображение целиком и полностью занимал выбор свитера. – Мои родители с Кавериными дружат. Да я наизнанку вывернусь, но сделаю так, что возьмут не ее, а тебя!
Из всех действующих лиц, о которых трагично шептала сейчас Кристина Соловьева, Янка уверенно опознавала только ее саму. Парень по имени Пашка возник в жизни подруги – во всяком случае, хронология упоминаний началась именно тогда, – после летней смены в Анапе. Учился он, кажется, в архитектурно-строительном. Жил, кажется, с родителями. И, кажется, любил Кристину. Все эти непонятности происходили не потому, что Янка невнимательно слушала рассказы Кристины, а потому что информация постоянно менялась. Единственным, в чем Кристина себе не противоречила, были выдающиеся внешние данные избранника и его такая же выдающаяся страсть к ночным клубам.
Субъект по фамилии Антипова на Янкиной внутренней географической карте и вовсе отсутствовал.
– Кстати, там не корпуса, как обычно, а целый дворец, – продолжала сипло интриговать Соловьева. – После ремонта, но совершенно точно, что старинный!
– С бронзовой птицей на фронтоне? – хмыкнула Янка[1 - В повести Л. Рыбакова «Бронзовая птица» действие происходит в пионерском лагере, расположенном в бывшей графской усадьбе. – Здесь и далее примечания автора.].
Подруга, конечно, не поняла.
– Какой еще птицей? Хотя не знаю, может, и есть. В общем, если решишься – попадешь на церемонию открытия. Образцово-показательная смена, дети сотрудников, все дела. Каверин – директор лагеря – набрал команду вожатых из своего «Искателя». Я два года подряд туда ездила, а до этого лет пять пионеркой. Яночка, соглашайся! Смена легкая, дети послушные… а природа там – у-у-у! Не то что в этой твоей обожаемой Москве.
Природа, догадалась Янка, это подмосковные сосенки, сугробы по колено и какой-нибудь водоем, который сейчас мог использоваться разве что для подледной рыбалки. А Янка ею не увлекалась.
«Обожаемую Москву», тем временем, щедро заметало снегом. Гадким мокрым снегом, который быстро превращался в жидкую грязь на дорогах и тротуарах и в рыхлые сугробики – там, куда нога человека ступала реже. В бесконечных пробках дымили выхлопными трубами машины, а в торговом центре, по которому бродила сейчас Янка, в таких же пробках толпились любители сезонных распродаж.
«А за городом сейчас, должно быть, красота! Тишина, лес, одиночество. Снежок под ногами хрустит», – шепнул внутренний голос, подозрительно смахивающий на Кристинин.
– Скажу честно, я сугубо городской житель и видел этот ваш чудесный лес со всем его содержимым на ближайшей фабрике по изготовлению табуреток[2 - Андрей Белянин, «Ааргх».], – процитировала Янка, как ей показалось, довольно метко, но подруга юмора не оценила.
– Колесникова, если ты откажешься, то я… Раздружусь с тобой навсегда, вот.
– Мертвого уболтаешь, – отозвалась она сварливо и снова извлекла с полки одеяние мишленовского человечка. – Но должок с тебя, Кристиночка, такой, что даже не знаю, чем расплачиваться будешь.
– Бессмертная душа подойдет? – хихикнула повеселевшая Соколова.
Янка не ответила. Сунув телефон в карман куртки, она поплелась в хвост очереди к кассе.
Пора бы уже научиться говорить нет. Или хотя бы нетленное «я подумаю об этом завтра».
Глава 1
Графская усадьба
В замшевых сапогах пальцы ног быстро окоченели, щеки и кончики ушей пощипывало от холода. Отступившие было морозы вспомнили о том, что зимой им положено быть, именно в тот день, когда Янка собралась в лес. Нужно было с чистой совестью – мол, проспала-забыла-опоздала, – остаться дома и нырнуть обратно под дремотное одеяло. Но вместо этого она досматривала самые сладкие утренние сны в пустом вагоне метро, к тому же приехала на час раньше, а значит, топтаться вам, Янина Станиславовна, в осенних сапогах и куцей кожаной куртке – жидкий мех на капюшоне мама презрительно называла «рыбьим» – до первого автобуса.
Янка сунула руки поглубже в карманы, сжала пальцы в кулаки, но теплее не стало. К обочине по очереди причаливали автомобили. Те, кто приехал на метро, включая ее саму, с завистью косились на счастливчиков, которые могли с комфортом ждать в теплых салонах своих машин. Родители понемногу собирались в группы, дети не выдерживали неподвижности и стайками носились вокруг взрослых. Все здесь уже были знакомы, и только Янка держалась особняком, не зная, к какой из компаний примкнуть.
– Привет, снегурочка!
Это было лестно, но неправильно. Со сказочной красавицей Янку роднили разве что светлые волосы, из которых при желании можно было соорудить сносную косу. А в остальном – низкий рост, детский размер одежды. Острые скулы и вздернутый нос. Колесо велосипедное, одна штука. Еще и фамилия, как назло, говорящая.
Крутить головой было слишком холодно, поэтому к черной «Церато» с включенными фарами Янка повернулась всем телом.
– Это вы мне? – выдохнула она вместе с густым облаком пара. Нижняя часть лица словно отсутствовала. Да и с верхней не все было ладно.
– Тебе. Подойди сюда. Да не бойся ты. В лагерь?
– Угу.
– Хоть раз зимой за городом была? – Она замялась. Водитель – едва ли намного старше нее, это Янка поняла скорее по голосу, чем смогла разглядеть, мягко усмехнулся: – Заметно. Садись в машину. Не бойся, не съем, – повторил он как маленькой, – я тоже вожатым еду. Денис Каверин.
Каверин! И директор лагеря тоже Каверин. Еще во время телефонного разговора с подругой Янка не могла не заметить созвучия с фамилией любимого писателя. Потому и запомнила.
– Бороться и искать?
С этими словами она забралась на заднее сиденье и втащила за собой сумку. Зубы помимо воли выбивали чечетку. Настолько качественно она еще никогда не замерзала.
– Найти и не сдаваться[3 - Слова из романа Вениамина Каверина «Два капитана»: «Бороться и искать, найти и не сдаваться».], – весело откликнулся тот. – Кофе будешь?
Спасительный стаканчик оказался в руках раньше, чем Янка успела ответить. Она никогда бы не подумала, что можно так радоваться обыденным вещам – подвижности лица, наличию пальцев, горькому растворимому кофе. Даже играющий в салоне попсовый мотивчик показался чуть ли не гимном позитивного мышления.
– Яна, – каркнула она и откашлялась. Дальше получилось лучше: – Спасибо вам.
– Тебе.
– Тебе. Я не вожатая, меня на стажировку взяли. Никогда еще не была в лагере. Даже в детстве.
– Тогда с почином. А почему вдруг сейчас решила?
– Подруга заболела и попросила ее подменить. Может, знаешь? Кристина Соловьева.
– Да ладно! Звезды не будет? – неизвестно чему обрадовался Денис. – Конечно, знаю, в «Искателе» два лета вместе оттарабанили. Отец не говорил, что она болеет. Жаль. – И не очень чисто подтянул: – Звездочка моя ясна-ая… Как ты от меня далеко!
Янка не сдержала смешок. Прозвище Кристине подходило. Не в бровь, а в глаз.
– Ты кофе выпила? Возвращай стакан.
Пришлось срочно сделать один большой глоток. Янка протянула крышку от термоса Денису и рукавом протерла себе окошко в запотевшем стекле. Снаружи стояли автобусы. Двери еще закрыты, но все наготове. Несколько ребят Янкиного возраста особняком скучковались возле первого. Только она собралась расспросить Дениса о местных правилах, как на переднее сиденье ввалился еще один персонаж: ярко-красная куртка, смуглая шея без шарфа и коротко стриженый затылок – вот и все, что она успела разглядеть.
– Кофе! Плесни мне тоже. Вообще не выспался… – пожаловался парень в красной куртке и заразительно зевнул. Спинка его сиденья с двумя щелчками опустилась почти до самых Янкиных колен. Отодвинуться в сторону мешала торчащая из багажника штуковина, завернутая в брезент. Пришлось терпеть и помалкивать. – Заскочим ко мне за вещами?
– Заскочим, но опять опоздаем. Настенька отчитает.
Между тем обстановка вокруг автобусов менялась. Дети уже расселись по местам, сопровождающие тоже. Родители махали руками и жестами давали последние указания. К группке вожатых подошла женщина с планшетом и принялась что-то им объяснять. Наверняка важное. «Самое время эвакуироваться», – решила Янка и нащупала сумку.
– Денис. Я, наверное, пойду.
– Черт, Дэн, кто там у тебя? – подпрыгнул его приятель. – Предупреждать надо!
– Это Яна, она новенькая. Яна – Дамир. Кстати, слышал новость? Звезды не будет!
– Значит, она сегодня не звезда, – туманно ответил тот и принялся тыкать в кнопки магнитолы.
Янка бочком выбралась из-под нависшей спинки сиденья, пискнула «пока» и припустила к месту сбора. Еле успела – несколько вожатых уже отправились греться в автобус.
– Колесникова. Наш стажер, – неожиданно метко угадала женщина с планшетом. Сняла перчатку и принялась водить пальцем по экрану. – Ну, Кристинка, подвела так подвела… Что, серьезно разболелась? – И, не дав ответить на первый вопрос, срезала вторым: – Ты с Кавериным едешь или с нами?
– С вами, – заверила Янка.
– Тогда скажи остальным, чтобы по лагерю не разбредались, а стояли и ждали меня. Будет планерка.
«Планерка, планерка, планерка», – твердила Янка, на разъезжающихся ногах топая к автобусу. И все равно, стоило ей оказаться внутри, ценные указания мгновенно вылетели из головы.
– …Усадьба долгое время простояла заброшенной. В семидесятые ее косметически подлатали и переделали под дом отдыха. В девяностые снова закрыли – с тех пор тут только бомжи и сталкеры ошивались. И черные кладоискатели. Один из них выложил в интернете фотку, на которой за его спиной отчетливо видно полупрозрачного мужика. Серьезно – сначала кажется, что просто пятно, но если приглядеться, то похоже на бородатого дядьку в крестьянской рубахе. Круто, да?
Слова принадлежали девушке… Или парню? Сразу понять не удалось – чистое лицо без макияжа, куртка, джинсы и тяжелые ботинки ничем не выдавали пол своего владельца. Еще и капюшон от толстовки на голове.
– Круче не придумаешь! – сходу согласилась Янка.
Автобус пшикнул дверями и плавно тронулся в путь. Янка устроилась на свободном месте рядом с очень сердитой рыжеволосой вожатой.
– Нет никаких привидений, – буркнула соседка и уставилась в телефон. Остальные занимались примерно тем же. – Такая взрослая Кира, а верит в сказки.
«Такая». Значит, все-таки девушка.
– Привидений, может, и нет, но местечко так себе, – вмешался молодой человек в забавной шапке с помпоном. – Нехорошее. Я погуглил до поездки. Что, никто не в курсе?
– Началось в колхозе утро, – затосковала рыжая. – Знаешь, что пионеры про Заварзина сочинили? «Лучше чистить унитазы, чем беседовать с Заварзой». Главное, не вступай в дебаты. Только зря время потратишь. Кстати, Катя.
– Яна. – Она пожала протянутую ладонь, а сама с интересом прислушалась к разговору.
– Усадьбу Светлый Яр построил граф Альфред Дорф из немецкого дворянского рода. Его предки в восемнадцатом веке поступили на службу Российской империи, один из них был послом в Москве, тогда его и возвели в графское достоинство. Красавицу-супругу этот Дорф нашел здесь же, в России, и звали ее почти как кровавую графиню Батори – Елизавета. Елизавета Паулинская, но местные прозвали ее Паучихой. Своих крепостных она секла за каждую мелочь, а женщин и детей – с особенной ненавистью. Порола лично и с удовольствием, даже придумала собственную систему наказаний: подробно расписала, за какой косяк сколько ударов кнутом должен получить виновный.
– Кстати, обычное для того времени дело, взять хотя бы Салтычиху[4 - Дарья Николаевна Салтыкова по прозвищу Салтычиха – русская помещица, вошедшая в историю как убийца нескольких десятков крепостных крестьян.], – встряла Кира.
– В общем, да. Дорф много времени проводил в разъездах, в усадьбе постоянно что-то изобретал и мало вникал в дела, которые взяла на себя его супруга. А она наводила на людей такой ужас, что стоило ей появиться в какой-нибудь из деревень, женщины и дети в панике прятались в поле и в оврагах. Поначалу крепостные пытались жаловаться барину, но Паучиха ухитрялась сделать так, что Дорф оставался в неведении, а жалобщиков наказывала особо изощренно. Иногда Елизавета устраивала в усадьбе приемы со спиритическими сеансами, и это тоже не добавляло ей народной любви. Поговаривали, что в спальне у нее стояло огромное зеркало, через которое Паучиха вызывала души умерших и сама могла ходить в загробный мир. Граф-изобретатель продолжал жить с собственном мире, не замечая ничего вокруг, пока однажды один из крепостных мужиков не подстерег его у ворот и не бросился в ноги с мольбой прекратить издевательства. От того, что рассказал крестьянин, у графа волосы встали дыбом. Тем же вечером он устроил Елизавете допрос, после которого садистка успокоилась и вообще пропала из виду. На все вопросы граф отвечал, что супруга слегла. Что случилось с ней на самом деле, неизвестно. Кто-то из слуг признался, что видел хозяина спускающимся в домашнюю часовню с неким предметом в руках. Предмет был завернут в покрывало, явно тяжел и по очертаниям похож на человеческое тело. Пробыв там некоторое время, Дорф вышел уже налегке. Как думаете, почему?
– Он убил ее и похоронил под домом, – сглотнула Янка.
– И вот теперь мертвая ведьма бродит в поисках своей спальни, чтобы через зеркало покинуть проклятую усадьбу и отойти в мир иной. Ищет, но не может найти – ведь ни спальни, ни зеркала давно уже нет… – с жутким присвистом нагнетал Заварзин. Автобус выехал на трассу, за окном мелькали сумрачные деревенские дома и придорожные забегаловки. Янка вдруг почувствовала спиной легкий потусторонний холодок.
– Может, ваша вожатская и окажется в той самой комнате, а, Катюх? – неожиданно добавил Заварзин совсем другим, дурашливым тоном.
– Может, тебе просто перестать молоть чушь? – душевно улыбнулась Янкина соседка и демонстративно заткнула уши наушниками.
Янка ждала продолжения, но рассказчик и сам надвинул на глаза шапку с явным намерением вздремнуть. Ну, Кристинка! Настоящий дворе-ец! Приро-ода! Впрочем, вряд ли подруга знала байку про Паучиху. Интересно, кто из этих ребят – тот самый ее загадочный Паша? Исподтишка просканировав взглядом присутствующих, Янка поняла, что никаких зацепок у нее нет, распечатала шоколадный батончик и уставилась в окно. Ощущение, что она стала героиней истории о Бронзовой птице, становилось все навязчивей.
* * *
– Странный дом! – провозгласила Катя. – Люблю странные дома. Мне здесь уже нравится.
– Кентервильский замок, – сказала начитанная Янка. – Или нет. Нортенгерское аббатство.
С сумками на плечах они стояли напротив ворот. Мимо тянулись стайки гомонящей ребятни, подгоняемые нервными взрослыми. Солнечный свет бил в сияющие чистотой окна усадьбы, но в них все равно мерещился недобрый прищур. Интересно, здесь действительно столько печей? Янка насчитала на крыше штук десять дымоходных труб разного размера. Сбоку к дому примыкала круглая башенка-донжон – похоже, архитектор был неравнодушен к средневековым замкам. Сам дом – угловатый, темно-красного кирпича – оказался гораздо меньше, чем представлялось Янке. Скромная усадебка в два этажа с витыми балконами, острыми треугольниками фронтонов, заснеженным палисадником и небольшим парком вокруг.
Но из головы не выходила история о творившихся здесь когда-то ужасах, и это придавало безобидному с виду месту жутковатый флер.
За спиной просигналили. Янка обернулась и едва успела отпрыгнуть. Перед глазами промелькнули четыре сцепленных кольца на хромированной решетке радиатора. Внедорожник медленно прокатил мимо, притормозил возле поста охраны и двинулся дальше.
– Ладно, пошли. Надеюсь, внутри не хуже, – скомандовала Катя и первой направилась к распахнутым дверям.
Но как следует поглазеть по сторонам не удалось – Янка даже растерялась от такого количества народу в одной комнате. Лагерь гудел, как разбуженный улей. Воспитатели торопливо строили детей парами и разводили по комнатам, чтобы освободить место следующим. «Маленькая и легкая смена», по словам Кристины Соловьевой. Что-то пока незаметно!
– Анастасия Юрьевна, нам-то куда?
Руководительница с планшетом как раз пробегала мимо, и Катя со своим вопросом подсуетилась вовремя.
– За мной, – скомандовала та. Вожатые послушно двинулись следом к неприметной двери под лестницей.
