скачать книгу бесплатно
– Нита, надеюсь, я не отвлекаю тебя?
Нита покачала головой.
– Нет.
– Хорошо. Я всего лишь хотела сообщить, что твой новый паспорт готов.
Куиспе протянула документ Ните.
– Мы забронировали тебе билет на рейс до Торонто через два дня. По юридическим соображениям мы не можем отправить тебя напрямую в США, так что придется пройти через небольшие формальности в Канаде. И только после этого мы сможем доставить тебя домой.
Нита сглотнула и кивнула, сердце ее упало. После всех процедур в Торонто ей предстояло лететь домой – в пригород Чикаго. В дом, в котором она не бывала с двенадцати лет, когда мать утащила ее с собой колесить по миру и охотиться за сверхъестественными существами для их продажи.
К отцу, с которым она не встречалась с тех же двенадцати лет.
Нита не раз представляла себе их великое воссоединение – как она бросается в его объятия. Закрыв глаза, она могла ощутить тепло его рук, почувствовать, как он гладит ее по волосам, услышать нежный тембр голоса.
Но отца там больше не было. Не случится никакого трогательного воссоединения, никаких теплых объятий, никакого забвения в его руках и возможности дать себе наконец поверить, что когда-нибудь каким-то образом все будет хорошо.
Ее отец погиб.
К глазам подступили слезы, но Нита безжалостно задушила накатившие эмоции. Время для них еще не настало.
Казалось, Куиспе поняла, что творится у нее в душе. Конечно, ведь именно она несколько дней назад сообщила Ните об убийстве отца. И показала фотографию убийцы – вампира, который охотился за ее матерью.
Взгляд Куиспе смягчился.
– Ты уже связалась с другими членами семьи?
Нита покачала головой.
– Я собираюсь отправить кое-кому электронные письма. Расскажу вам завтра подробнее.
Куиспе немного поколебалась.
– Мне жаль, что так случилось с твоим отцом.
Ните с трудом удавалось сохранять спокойное выражение лица. Казалось, ее горе, будто демон, облаченный в кожу, ожидало момента, чтобы, вырвавшись наружу, разорвать Ниту на мелкие кусочки. Она пожала плечами и отвернулась, пытаясь скрыть бурю эмоций на лице от Куиспе.
– Все в порядке.
– Если захочешь поговорить…
– Не захочу.
Повисла короткая пауза, потом Куиспе вздохнула.
– Хорошо. Если тебе понадобится что-то, дай мне знать.
– Ладно.
Нита начала прикрывать дверь, думая, вдруг Куиспе еще что-то скажет. Но осознав, что разговор окончен, а медленно закрывающаяся дверь выглядит странно, быстро захлопнула ее.
В итоге Нита шваркнула дверью перед носом агента МПДСС, и это, конечно, выглядело еще более странно.
Ее била легкая дрожь, и Нита прислонилась к двери. Сглотнув, окинула взглядом жесткую обложку новенького американского паспорта. Затем пролистала страницы, украшенные размытыми изображениями национальных памятников, открыла лист с фотографией, сделанной в МПДСС. Посмотрела на нее. Непослушные каштановые локоны были зачесаны назад, а их легкий медный оттенок особенно бросался в глаза на блестящем паспортном глянце. Веснушки на носу и щеках в ярком освещении казались брызгами крови, а смуглая кожа выглядела серой, словно от истощения. Нита смотрела в объектив фотоаппарата слишком пристально, как будто бросала вызов фотографу.
Она не помнила свой первый паспорт, а второй получила, когда ей исполнилось десять лет. Делать фотографии для паспорта Нита ходила вместе с отцом, и тот строил смешные рожицы за спиной фотографа, смешил ее и портил очередной дубль. Когда фотограф оборачивался, то видел ее отца, стоически державшего серьезное выражение лица и заламывавшего одну бровь в немом вопросе.
Чтобы сделать приличный снимок, им понадобилось почти полчаса, а после они отправились за мороженым. Ните достался вафельный рожок с карамельной крошкой по краю; она сидела рядом с отцом, хихикая, а отец пародировал школьных учителей, которые ей не нравились.
Горе захлестнуло Ниту, затапливая, будто волнами прилива, все сильнее и сильнее, как расплата за те несколько мгновений, пока ей удавалось сдерживаться в разговоре с Куиспе. Вал горя ударил ее под дых, заставляя содрогнуться, а затем разлился в опустевшей груди, превратившись в озеро пока еще непролитых слез.
Ее отец был мертв.
Больше никаких смешных рожиц. Никакого мороженого.
Нита прислонилась к стене, а затем медленно сползла на пол, сжимая в пальцах свой новый паспорт. Изо всех сил зажмурилась, пытаясь удержать слезы, пока они не хлынули потоком. Потому что стоило только дать им волю, и их было бы уже не остановить.
Вчера, идя по коридору, Нита увидела на ком-то такие же очки, какие носил отец. Этого оказалось достаточно, чтобы выбить ее из колеи, и она сначала плакала, укрывшись в цветущих кустах, а потом пряталась весь оставшийся день в своей комнате.
Часть ее желала, чтобы боль просто ушла. Нита хотела перестать постоянно чувствовать себя настолько ужасно. Ей не терпелось очутиться там, где она была бы уже за этой гранью, где горе стало бы всего лишь далеким воспоминанием.
Но даже думая в этом направлении, Нита чувствовала несправедливость по отношению к отцу. Он заслуживал того, чтобы быть оплаканным. Единственный хороший человек в ее жизни, всегда встававший на ее сторону, когда мать перегибала палку. Как смеет она стараться не думать о нем, чтобы избежать боли?
Нита не знала, было ли ее нежелание чувствовать боль эгоистичным. Или оно походило скорее на нежелание трогать открытую рану, пока та не покроется коркой. И тогда к ней снова можно будет прикоснуться, не вызывая кровотечения.
На несколько минут Нита свернулась на полу, стараясь остановить слезы. Когда она наконец поднялась, то пошла в ванную и просто высморкалась. Умылась холодной водой и позволила себе тяжело вздохнуть.
На нее смотрело взволнованное и злое отражение. Она стиснула зубы, стремясь выглядеть не грустной, а решительной, и кивнула себе в зеркале. Все снова было под контролем.
Нита упала на кровать и закрыла глаза. Из-за слез очень болела голова, и все, чего она хотела, – это уснуть и забыться хотя бы на время.
Нехотя она открыла глаза и достала телефон. Куиспе напомнила ей об одной вещи, которую следовало сделать перед сном.
Агент вернула телефон Ните перед самой их встречей с Фабрисио. До сих пор возможности проверить, работает ли он по-прежнему после погружения в воды реки Амазонки, не представилось. Вымачивание в рисе должно было помочь, но гарантий не давало.
Она провела пальцем по экрану, думая о своей похитительнице, Рейес, – первой владелице телефона. Нита все еще помнила ее ледяной взгляд. Та говорила о деньгах и отдавала приказы о пытках людей с одинаковым выражением лица. Пустым. Бездушным.
Нита вздрогнула и выбросила этот образ из головы. Рейес мертва. Нита убила ее. И об этой смерти никогда не пожалеет.
Засопев, Нита дрожащими руками разблокировала телефон и вошла в свою «безопасную» электронную почту, будучи не вполне уверенной, хочет ли она увидеть то, что ее там ждало, или предпочла бы остаться в неведении.
Сердце бешено колотилось, пальцы слегка подрагивали, пока она проверяла входящие сообщения.
Было одно от матери. Она открыла его.
«Нита, возьми трубку».
Вот и все. Оно было датировано тем же днем, когда Ниту похитили. Мать не могла знать, что телефон Ниты оказался у Фабрисио.
Нита нажала на «ответить», но заколебалась, не зная, что написать. Если ее мать еще жива, то почему не пришла, чтобы спасти Ниту? Фотографии Ниты и информация о местоположении были повсюду в даркнете, мать никак не могла не обнаружить этого. Но не пришла.
Тревога скрутила живот Ниты. Что, если она мертва?
А что, если нет? Что, если она просто не захотела спасать Ниту?
Наконец, в раздражении от вихря своих мыслей, она набрала ответ:
«Я в МПДСС. Меня отправляют в Торонто для проверки».
Она отправила сообщение и собиралась выйти из почты, но замерла.
Ковит.
Сердце Ниты екнуло, и, прежде чем она успела подумать, пальцы уже набирали оставленный им адрес электронной почты в окне нового письма.
Нита была в замешательстве. Что она могла сказать?
Эй, как твое огнестрельное ранение? Замучил кого-нибудь недавно?
Она вздохнула. Почему ее вообще это интересовало? Ковит был монстром. Он в прямом смысле мучил людей для собственного пропитания, и ему это нравилось. Весьма.
Но он также был ее другом, как бы странно это ни звучало. Нита никогда не строила иллюзий о своих потенциальных друзьях, но в самой нелепой фантазии ей не могло бы прийти в голову, что она будет дружить с психопатом, работавшим палачом на мафию.
И он, вероятно, был единственным в мире существом, которому она могла бы довериться.
Нита закрыла глаза и представила его улыбку, темную, обещающую мучения их врагам, и у нее защемило в груди. Она скучала по нему.
Прежде чем сомнения успели закрасться в душу, она написала: «Как дела?» – и отправила сообщение.
Потом еще долго смотрела в свою электронную почту, ожидая ответа, прежде чем выключить телефон и свернуться калачиком в кровати. Она прислушивалась к гудению кондиционера, шумно нагонявшего прохладный воздух, и наконец провалилась в сон.
Нита стояла в прозекторской. Все вокруг было бело, стерильно и прекрасно, а она анатомировала тело. В одной руке держала скальпель, а в другой – все еще бьющееся сердце. Оно продолжало сокращаться в ладони в латексной перчатке, и в мерном течении сна это казалось совершенно нормальным.
Сердце принялось чернеть под ее взглядом, становилось все темнее, а по его поверхности разбегались черные щупальца болезни. Они протянулись к ее руке, и Нита сорвала перчатку, отбиваясь от черных щупалец, опутавших сердце. Оно выпало из ее рук. Разбилось об пол, будто стеклянное, а Нита внезапно снова оказалась на Рынке смерти.
Осколки стеклянного сердца превратились во всплеск осколков стекла во время побега Ниты и Ковита из ее заточения.
Фоном кто-то кричал.
Мирелла.
Мирелла – товарищ Ниты по плену, пытаемая Ковитом в качестве наказания за сопротивление похитителю. Запертая в своей камере, Нита слушала эти крики так долго, что они накрепко врезались ей в память. И теперь они горели. Каждый вскрик отправлял по коридору язык пламени, и Нита побежала навстречу звукам, пока не уперлась в запертую дверь.
Она распахнула ее. Рынок смерти горел.
Все окружавшие ее здания пылали. Люди кричали, когда огонь касался их тела, кто-то бежал по улице к реке, одежду и кожу его пожирало пламя. Ните практически удалось возродить в памяти этот запах, но воспоминание испарилось, не успев толком родиться.
Она отвернулась, не желая видеть творившееся вокруг, и оказалась нос к носу с Ковитом. Волосы его, черные и шелковистые, не закрывали лица, а темные глаза рассматривали ее. Намек на улыбку таился в уголках его губ, и лицо Ниты расплылось в ответной улыбке. Он шагнул вперед, они оказались вплотную друг к другу… и внезапно очутились за пределами рынка, в доках Табатинги в Бразилии, где их пути разошлись. И Ковит наклонился к ней, чтобы прошептать на ухо адрес своей электронной почты.
Но только в этот раз вместо того, чтобы назвать адрес, он произнес:
– Я заставлю тебя кричать.
А затем поцеловал ее.
Нита с воплем вскочила, телефон соскользнул с кровати и с грохотом ударился об пол. Лицо было липким от пота, сердце отрывисто колотилось о ребра. Тело обдало жаром, будто в лихорадке, а кожа оказалась влажной. Нита сглотнула – во рту пересохло – и приложила к губам руку, которую во сне целовал Ковит. От прикосновения губы защипало.
Какого.
Блин.
Черта.
Наконец Нита снова улеглась, но ей потребовалось много времени, чтобы снова уснуть.
Глава 3
Следующим утром Нита пробуждалась неспешно. Задержалась в постели, чтобы поваляться еще несколько минут, и то проваливалась в сон, то выныривала из него, пока не решила, что пора приступить к запланированной модификации тела.
Когда Нита оказалась в МПДСС, то решила действовать упреждающе, а не дожидаться первого шага от дельцов черного рынка. Они хотели поймать ее и разрезать на кусочки, потому что она умела изменять свое тело.
Поэтому Нита решила воспользоваться этой способностью, чтобы помешать им снова поймать ее.
Всю свою жизнь она с опаской относилась к своим способностям. У Ниты уже был опыт неприятных переживаний, когда она несколько раз попадала в больницу. Она вела себя неосмотрительно с тем, что лучше было бы не трогать, и потом не знала, как устранить последствия. Со временем она научилась не торопить события, тщательно накапливала наблюдения и не делала ничего слишком радикального.
Хватит осторожничать. Теперь было необходимо использовать все доступные ей возможности, чтобы выжить.
По приезде в МПДСС она слишком ослабла из-за чрезмерного использования своих способностей, поэтому не прибегала ни к чему сложному. Но сейчас силы восстановлены, и все дороги были открыты перед ней.
Для начала Нита полностью прекратила выработку миостатина – белка, ответственного за подавление роста мышечной массы. Затем приступила к изменению себя, начав со скелета. Кости, затем мышцы, связки и сухожилия. Изменения не касались кожи – она пока не выяснила, как осуществить их таким образом, чтобы кожа стала достаточно прочной, но без складок, как у носорога.
Теперь, попади она в воду, пожалуй, потонула бы, как брошенный камень, но это было небольшой платой за преимущества от более прочных костей и сильных мышц.
Процесс оказался длительным и трудоемким, так что Нита на время отключила болевые рецепторы. Она решила начать снизу и продвигаться вверх, опасаясь, что если, приступив к делу сверху, укрепит кости черепа, то голова окажется слишком тяжелой для неподготовленной шеи.
Нита успела добраться до бедер, и тут поняла, что слишком устала, чтобы продолжать. Ей не удавалось избавиться от ощущения, будто ноги обуты в огромные тяжелые ботинки, несмотря на наличие мускулов, чтобы таскать их.
Она перевернулась и подхватила телефон, чтобы проверить входящие.
Конечно же, там оказалось одно – от матери.
«Я подберу тебя в Торонто – Т.».
И все.
Грудь Ниты ощущалась пустой, будто она стала вскрытым трупом, а ее органы давно вынули и продали.
