скачать книгу бесплатно
Конрад. Дух ягуара
Юлия Валерьевна Щербинина
Во благо королевства я должен был погибнуть на войне вместе с другими смертниками, но сплоховал и случайно выжил… Судьба преподнесла новый сюрприз, сделав меня стражем при знатной семье, но на этом её прихоти не закончились. Враги государства назвали меня своим братом, презрение юной хозяйки оказалось чем-то совершенно иным, а мой внутренний зверь – настоящим духом ягуара, жаждущим исполнить древнее предсказание шамана.
Юлия Щербинина
Конрад. Дух ягуара
Глава 1 «По ошибке выжил»
Тьма медленно растаяла, и сквозь прорези маски я увидел, как по хмурому небу кружат падальщики. И не поверил глазам. Я не должен был оставаться в живых!
Тело сдавила ноющая слабость, голова чуть закружилась и отдалась болью, когда я сел и огляделся. Поле битвы усеяно мёртвыми телами, от угольков, бывших недавно палатками кайергардцев, ещё тянутся струйки дыма, всюду тлеет торф и тяжёлый воздух разъедает запах гари и смерти.
Ошибки быть не могло – я действительно жив… Но разве выживший смертник не есть самая невообразимая ошибка?
Я поднялся на ноги, стараясь не наступить на разорванный подол чёрной мантии, стянул с лица глиняную маску, и, осматривая трупы врагов и товарищей, опутанных кислотным дымом тлеющего торфа, долго думал и пытался понять ? что я сделал не так? Столько лет подготовки, а я… не справился!
Меня и других смертников готовили к этому всю жизнь. Сегодня на заре, пока враг ещё спал, наш отряд атаковал его пристанище, последнее на территории королевства Андрокад. Нашей задачей было поджечь привал, уничтожить столько противников, сколько возможно, и стоять до последней капли крови. Смертников чуть больше сотни, а кайергардцев около пятисот душ, но всё же, несмотря на неравность количества, качество нашего отряда оставалось на высоте.
Рыцарям и амазонкам пришлось довольно долго таиться в укрытии, ожидая, когда противник расправится с живым расходным материалом. То есть, с нами. И только потом, когда тело последнего смертника коснётся земли, им предстояло застать врагов врасплох и перебить всех до единого выходца Кайергарда. Такова была стратегия королевской армии, и прошла она успешно. За исключением одного недоразумения ? выжившего меня.
Я честно сражался вместе с остальными. Поджёг несколько палаток, один перерезал с десяток противников и собирался унести с собой в загробный мир ещё немало врагов, но вдруг какой-то всадник сбил меня лошадью. Всё закончилось. Всего лишь ударился головой и потерял сознание, пока другие гибли во имя священного долга.
Угли хрустели и осыпались в прах под сапогами. Я уныло бродил по привалу и с чувством вины и зависти осматривал тела товарищей в масках и мантиях. Они выполнили своё предназначение и теперь свободны, а вот я дал слабину. По такой нелепой случайности упустил шанс на светлое будущее в загробном мире! Грудь сдавило от страха перед неизвестностью, ещё немного, и мной завладеет паника.
Что скажут надзиратели? Рыцари? Амазонки? Они, наверное, решат, что я предатель… Недостойный! Может, я смогу всё исправить, если убью сам себя?
В порыве вдохновения я вырвал из плоти товарища вражеский кинжал с длинным клинком, сжал рукоять и, высоко задрав голову, подставил к горлу окровавленное остриё. Всего одно движение, чтобы исправить непростительную ошибку, но вот руки!.. Руки не желали делать взмах.
Нет, я отнюдь не ведал глупого страха смерти, просто тело перестало меня слушаться. Так бывает, когда голоса инстинктов подчиняют плоть. Кажется, кто-то из надзирателей лагеря назвал это «инстинктом самосохранения», после того, как когда-то давно я не смог выполнить приказ перепрыгнуть через пропасть между высокими строениями. Был готов, разбежался как следует, помчался вперёд, почти уже сделал рывок, но вдруг ноги будто палками воткнулись в поверхность крыши. Как же ненавидел я тогда себя! Хотелось броситься вниз, и я непременно сделал бы это, послушайся тогда меня собственное тело.
Были и другие случаи, которые мне даже стыдно вспоминать. Такой позор – не справляться с собственным телом под насмешливым взглядом надзирателей. Да, инстинкты пытались уберечь меня от опасности, но инстинкт самосохранения не нужен смертнику!
Бесполезно даже пытаться. Рука с кинжалом повисла, и я, выживший смертник, ошибка мироздания, медленно поплёлся в сторону леса, через который пролегал путь в Эстелию. Отдать себя под суд королевской армии. Уж они исправят это неслыханное недоразумение, да только умирать мне теперь не гордо и целеустремлённо, а с позором и без смысла. Сам виноват.
Чтобы не заблудиться в лесу, мне не нужна была ни карта, ни мох на деревьях. Я прекрасно ощущал, где находится север, а где юг, и знал, куда нужно идти. Войско покинуло поля боя совсем недавно, тихая вибрация земли под их ногами и копытами лошадей ещё чувствуется, по крайней мере, мною. Странно, что такими элементарными навыками не владели мои погибшие товарищи.
Резкие звуки с западной стороны заставили остановиться. Раздумывал я ровно мгновение, рванул туда и вскоре настиг человека в коричневой куртке с накинутым на голову капюшоном. Знакомая одежда!
Кайергардец – наверное, последний из выживших оккупантов королевства – бежал к сгоревшему привалу и нёс хрупкое существо в длинной бежевой одежде и с верёвками, грубо намотанными на запястьях и голове, закрывая рот. Существо висело на плече похитителя, извивалось и пищало, как грызун в плохо захлопнутой мышеловке, и очевидно не желало идти туда, куда его несли. И тут я сообразил – это мирный житель королевства.
«Защитить!» – приказал кто-то внутри.
Права ослушаться этого «кого-то» нет.
В руке до сих пор окровавленный кинжал. С ловкостью большой кошки я проскользнул меж деревьев, притаился, выждал момент, рассчитал траекторию и метнул кинжал во вражескую спину. Клинок вонзился под лопатку, в дюйме от головы пищащего существа, и уронил на землю клок его светлых волос.
Кайергардец остановился, точно запнулся о торчащий корень, а я уже нёсся в атаку, выхватывая из складок мантии кусок тонкой бечёвки и наматывая её на ладони.
Прежде чем пищащее существо сорвалось с плеча похитителя, кайергардец шатнулся и попытался обернуться.
По комплекции я был худее него в два раза и без мантии походил на живой скелет, однако отработанная сила, с которой я свалил врага лицом вниз и сдавил удавкой шею, не оставила врагу шанса. Я упёрся коленом в спину кайергардца и стал его душить.
Враг хрипел и дёргался. Я хладнокровно душил и мысленно ругал себя. Допустил оплошность, перекрыв дыхательные пути, вместо кровеносных сосудов. Намотанная бечёвка сползла на пальцы и причинила тем самым жуткую боль. Увидь этот позор командир, давно бы уже сиганул плетью за такое бездарное использование орудия убийства. Снова оплошал…
Жертву необходимо заставать врасплох и оглушать в первые секунды, иначе она будет сопротивляться и красть драгоценное время, отведённое на уничтожение других врагов – правило, вызубренное каждым смертником. Но этот враг, хоть и оказался лёгкой добычей, упрямо не умирал, и мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы помочь ему в этом.
Но наконец-то булькающие хрипы стихли. Тело последний раз дёрнулось и обмякло. Враг уничтожен.
Я огорчённо вздохнул, ? сегодня просто день моих оплошностей! ? вернул удавку в складки мантии, встал и принялся разминать посиневшие пальцы. Вмятины на коже разглаживались медленно, кости ныли и скрипели. Конечно, в сравнении со всем, чем награждали меня всю жизнь надзиратели, это просто лёгкий спазм, но любая боль остаётся болью.
Рядом раздался приглушённый визг. Я рефлекторно отпрыгнул в сторону, обернувшись, встал в оборонительную позу и только тогда вспомнил, зачем опять убил.
Пищащее существо валялось неподалёку. Руки связаны за спиной, ноги свободны, но длинная одежда и животный страх мешали встать, и существо оставило жалкие попытки. Пищало, визжало, жевало верёвку, как конь удила, и усиленно дрыгало ногами.
Это странное создание я изучал с особым интересом. Судя по голосу и длинным, ниже лопаток, светлым волосам, оно, скорее всего, относилось к женскому полу. Среди своих товарищей я уже видел когда-то таких же, но их давно не осталось. Со временем эти девочки изменились, стали выше и симпатичнее, их фигуры преобразились, груди обрели иные формы, отличные от мужских. А это женское создание, хоть и не было совсем маленьким, ещё оставалось тощим и плосковатым, значит, вырасти пока не успело.
Девочка-подросток сидела на земле, таращилась на меня большими непонимающими глазами и ждала чего-то. Но, так и не дождавшись, замычала, дёрнула головой и опять заколотила ногами по земле. Может, хочет что-то сказать?
Я осмотрел грубо намотанную на лице верёвку, представил, как сильно девчонке хочется высказаться, и усомнился, стоит ли её освобождать. В конце концов, для возвращения в город рот ей не нужен, она прекрасно дойдёт и так. Девочка как будто прочла мои мысли, яростно взвыла и промычала что-то, напоминающее ругательство, и я решил-таки рискнуть. От греха подальше.
Перерезать верёвку нечем, а руки ещё неприятно ноют. Развязывать тугие узлы будет сложно, но есть другой выход. Я выдернул кинжал из трупа кайергардца, мельком глянул на окровавленный клинок и пошёл освобождать пленницу. Однако та вдруг запищала, попыталась встать, наступила на полы платья и упала лицом вниз.
Успокаивать перепуганных непонятно чем девчонок я не умел и не хотел, поэтому прибегнул к более привычному методу. С силой сжал её предплечье, проигнорировал панический писк и стал резать верёвку на запястьях.
Как только дело было сделано, девочка перекатилась катушкой в сторону, вскочила на ноги и схватилась за вторую верёвку, чтобы развязать рот, но в панике только вырвала несколько волос и расцарапала себе лицо. Узел на затылке был затянут туго. Она раздосадовано замычала, топнула ногой, подняла на меня огромные испуганные глаза и издала жалобный стон. Это выглядело забавно и даже чуть подняло мне настроение. Я и забыл, когда последний раз улыбался.
Щёки пленницы оказались затёрты верёвкой до густой красноты. Болезненно хмурясь и постанывая, девчонка потрогала лицо кончиками пальцев, облизала стёртые губы, посмотрела на меня, проводила взглядом верёвку, которую я отбросил в сторону, и, точно перешагивая через себя, проговорила:
– Я испугалась… Извини.
– За что извинить? – сипло спросил я.
– За моё поведение. Ты спас меня, а я… я запаниковала. Ты так пошёл на меня с этим кровавым кинжалом, как будто прирезать собирался.
– Я не собирался.
– Да знаю я! Говорю же – запаниковала. Извини. И… спасибо.
«Спасибо». Такое странное и обычно ненужное слово в «повседневной» жизни смертников. Но адресованным мне, да ещё и не в стенах лагеря, звучит… необычно. Я думал, но так и не нашёл, что можно на него ответить. Кинжал больше не нужен – идти в город с орудием кайергардца чревато проблемами. Я без сожалений кинул его к мёртвому телу и бегло осмотрел труп.
Он лежал на животе. Капюшон слетел в процессе убийства, и теперь было видно половину лица с бледной кожей, сеткой морщин и выпирающими грубыми скулами. Чёрные волосы облепляли взмокший лоб и тянулись к остекленевшим глазам светло-карего, почти жёлтого цвета.
Девчонка тоже смотрела. То на мёртвого кайергардца, то на меня, да таким странным взглядом, будто не понимала, кто из нас кто. Тогда я сказал:
– Ворота скоро закроют. Нам надо идти.
И направился вглубь леса.
– Эй, подожди! – удивлённо крикнула девочка, догнала меня и пошла рядом, держа в руках подол платья. Я всегда отличался высоким ростом, и смотреть на меня ей пришлось задрав голову. – Может, назовёшь своё имя? Меня зовут Диона. А тебя как?
– Смертник номер шестьдесят семь.
– А… Что?!
– Если слишком длинно, можно просто шестьдесят седьмой.
Диона застыла на месте, а я и не думал останавливаться, и девчонке пришлось вновь меня догонять.
– Постой, как это смертник? Почему?
– Что – почему?
– Почему ты называешь себя так?
– Как есть, так и называю.
– Но ты живой!
Надавила на больное. А ведь мне ещё предстоит объяснять свой провал надзирателям лагеря, рыцарям, и, возможно, самой королеве Розбель. Самое страшное ещё впереди.
– Я… – Голос подло дрогнул. – Я должен был погибнуть вместе со всем отрядом смертников, но по ошибке выжил. Так получилось, я не специально.
Не оправдывайся, шестьдесят седьмой. Этому нет оправданий!
Диона ахнула.
– Что ты такое говоришь? Почему ты решил, что должен был умереть?
– Потому что моё время вышло. Я прожил эту жизнь и должен перейти в следующую.
Должен был. Лучшей жизни я заслужить не смог.
Пунцовое личико Дионы преисполнилось возмущением. Она побежала вперёд, загородила мне дорогу и выпалила:
– Да тебе же лет шестнадцать, не больше!
Мне всё же пришлось остановиться.
– Ну и что?
– Да то, что ты ещё совсем молодой! Какая следующая жизнь? Ты этой и половины не прожил! У тебя впереди ещё столько лет, а ты говоришь о таких ужасных вещах. Как ты можешь?
– Достойная жизнь достаётся лишь ценой достойной смерти. Умри сейчас, живи после. Так нас учили, сколько себя помню.
– Как ты…
– Я смертник лагеря Каларгон, и должен был умереть в сегодняшней битве.
Диона рассвирепела так, что из ушей едва не повалил дым.
– Никому ты ничего не должен! А раз выжил, значит, никакой ты не смертник, и не был им никогда!
Она окончательно сбила меня с толку, и эта её непоколебимая уверенность посеяла в душе смутные сомнения. Это было очень необычно и чуждо, но всё же… Было в этом что-то такое, чему я никак не мог найти объяснений.
Я взглянул на Диону по-новому, как будто увидел перед собой совершенно другого человека, более взрослого, более умного, посвящённого в некую тайну, о которой я даже не подозреваю.
– А кто же я тогда? – со всей серьёзностью спросил я.
Выражение Дионы смягчилось и погрустнело.
– Мой отец говорил когда-то – ты то, что ты о себе думаешь, – тихо произнесла она.
Подняв голову к небу, я увидел запоздалую стайку птиц, сгустившиеся синие тучи, ощутил, как усиливается ветер, раздражая ветви деревьев, сказал:
– Ворота вот-вот закроют.
И решительно тронулся с места.
Диона поравнялась со мной, прошла в молчании несколько шагов и заговорила:
– Меня чуть не убили сегодня… Но спасли меня не рыцари, а ты. Я благодарна и обязана тебе жизнью, и мне неважно, кем ты себя считаешь. Я рада, что ты выжил.
Ответить было нечего, однако где-то глубоко внутри меня, там, куда не проникнет ни плеть надзирателя, ни вражеский клинок, вдруг сверкнула искра, вспыхнул огонёк и зародилось приятное тепло. Это пугало и в то же время вдохновляло на то, чего никогда не могло быть у смертника.
А вдруг я и в правду могу жить?
Глава 2 «Маска смертника и спрятанное клеймо»
Этот внушительный зал, очевидно, давно не был востребован обитателями замка. Пыль летала в затхлом воздухе и осаживалась на столах и полках многочисленных книжных шкафов, въедалась в обивку диванов и кресел. Окна без занавесок закрыты на наружные створы и темноту разбавлял костёр в камине, настенных свечах и факелах. Их зажигала статная седовласая женщина в чепце и в строгом чёрном платье. Огромная люстра на высоком потолке, казалось, вот-вот сорвётся с цепей и под гнётом древности рухнет на головы.
Затаив дыхание я смотрел на ворвавшегося в зал человека. Никогда ещё меня не почитали вниманием такие важные особы.
Верховного рыцаря, лорда Демиа?ра, я видел издали, перед сегодняшним боем. Восседая на коне, он наставлял смертников и королевскую армию на доблестный, беспощадный поединок, взбодрил всё войско громким лозунгом: «Умри, но сделай! За Родину! За королевство Андрокад!» и ускакал куда-то в тыл.
Вблизи верховный рыцарь оказался худым мужчиной с сальными волосами до плеч, жидкой бородкой и надменно вызывающим выражением лица. Блестящая кольчуга с новеньким щегольским плащом, почти наверняка отродясь не видывала клинка и крови.
– Как ты посмел ослушаться приказа, смертник?! – запыльчиво отрезал лорд. – Ты должен был стоять до последней капли крови!
– А не напомнить ли, что должен был ты, Демиар? – подала властный голос леди Аделит. – Моя дочь угодила в грязные лапы кайергардца, хотя ты должен был привезти её из Сант-Валлиса только завтра!
Признаться, на своём коротком веку я видел мало женщин, и были это в основном воинственные – а некоторые и вовсе мужеподобные – амазонки. Девушек среди смертников было мало, но и те от парней отличались не сильно. Леди Аделит же казалась самой необыкновенной женщиной, от неземной красоты которой захватывало дух. Одетая в длинное платье, расшитое золотыми нитями и стягивающее корсетом узкий стан, она с непринуждённой лёгкостью держала прямую осанку и с гордо поднятой головой, увенчанной высокой причёской, взирала на рыцаря. Золото и бриллианты на её груди, запястьях, пальцах и в ушах так и сверкали. Она сама походила на живую драгоценность и, похоже, принимала это как должное.
Демиар нервно дёрнул носом, разгладил лицо и обернулся к леди Аделит с натянутой улыбкой. Хм… Да эта важная особа тот ещё лицемер.
– Я верховный рыцарь, если мне позволено напомнить, и обязан был возглавить знаменательное наступление. Диона была поручена моим лучшим рыцарям…
– Лучшим! – Диона возмущённо встрепенулась и приготовилась соскочить с дивана. – Этих двоих порезал, как цыплят, всего один человек, а я…
