скачать книгу бесплатно
– А, – махнул рукой вожак, – какой он добытчик?! Я не мог спокойно дышать, если он оказывался у меня за спиной! Другие, правда, не лучше…
– Вот видишь! А мне нравится дышать спокойно – вот такой я чудак. Однако лебезить и пресмыкаться мне не нравится. Поэтому я не делаю баган, не соглашаюсь подчиняться. Я предлагаю всем дружбу.
– Угу! – усмехнулся Юка и потрогал разбитую бровь. – Всем таким же способом предлагаешь, да?
– Извини, друг! – печально развел я руками. – Мне совсем не хотелось с тобой ссориться. Однако путь мой был долог, мужских сил накопилось много, а твои женщины оказались очень красивы. Я не смог устоять.
– Ну, и делал бы таг-таги с ханди! – буркнул вожак, потирая распухшую руку. – И что за демоны тебе помогают?!
– Разве я похож на лахуза?! – слегка возмутился я, дабы избежать ответа на второй вопрос. – Я и ханди-то увидел здесь впервые, а раньше только слышал о них! Зачем вы их держите?
– Ну, как зачем… О людях заботиться надо.
– В каком смысле?
– И «слабым», и молодым, и лахузам всяким тоже таг-таги хочется, – начал объяснять Юка. – Так что ж, им нормальных баб давать?! Обойдутся! Пусть ханди пользуются!
– А как же… – попытался я задать вопрос, но не смог вспомнить неандертальский аналог слова «справедливость». Впрочем, не факт, что таковой вообще имелся в местном обиходе. Пришлось на ходу сменить тему: – Слушай, а откуда берутся лахузы? Ни у кого их моих друзей их нет!
– Так у вас и ханди нет, – явно смутился вожак, – откуда ж лахузам взяться? Понимаешь, раньше их еще в детстве убивали, а потом оставлять стали.
– Зачем?
– Да я еще не родился, когда это придумали, – Юка как бы оправдывался, и меня это интриговало все сильнее. – Вроде как предки заповедали, воля духов, опять же… Был бы жив старый шаман, он бы тебе прояснил. Сам-то я думаю, что просто людей мало стало. Давно уже. А которые есть, или совсем «слабые», или злые и подлые, как гиены. Никто подчиняться не хочет, так и норовят в глотку вцепиться. Мне, как вожаком стал, уже четверых «сильных» убить пришлось. А ты вот пятого уговорил.
– Да ты и сам, поди, предшественнику башку раскроил? – дерзко предположил я.
– Не-е, – заулыбался вожак, – я его копьем заколол.
– В спину, небось?
– А что было делать?! – вскинулся Юка. – Взъелся он на меня – не сегодня, так завтра самого бы прикончил. В общем, мало людей и все меньше становится. А вчетвером-пятером, сам понимаешь, ни лошадей загнать на покол, ни на мамонта пойти. Ну, а лахузы на охоте, в общем, не хуже людей орудуют.
– Короче говоря, забрал ты себе всех нормальных баб. И все человеческие дети в поселке – твои!
– Если бы! – вздохнул Юка. – Тогда б вся молодежь была в меня – сильная, умная и послушная. Если бы… Я так понимаю, что «сильные» моих баб втихаря потрахивают. Вот и рождаются зверята – ты ему подзатыльник, а он зубами вцепиться норовит! С лахузами проще…
На некоторое время вожак погрузился в горестные размышления. Потом он шумно вздохнул и сказал:
– Слушай, друг, а давай поедим!
– Давай, – согласился я и сразу почувствовал свой извечный бездонный голод.
Глава 7
Предатель
Вообще-то, я люблю и умею готовить, но почти никогда этим не занимаюсь. По странному свойству то ли характера, то ли организма, чувство меры у меня отсутствует напрочь, полностью сытым я не бываю никогда. Поэтому запасать дома продукты для готовки бесполезно – обязательно не удержусь и все сразу съем. Правда, потом могу пару дней обходиться вообще без пищи и никаких особых мук не испытывать. В этой связи, дабы избавить себя любимого от лишних хлопот, я предпочитаю столоваться на стороне – по точкам «общепита». По моим наблюдениям, сегодня никто никакой добычи в лагерь не приносил. Значит, употреблять в пищу придется нечто, добытое до великого похода на ханди. Почему-то эта мысль никакого содрогания у меня не вызвала.
В итоге с вожаком мы расстались вполне мирно. Правда, сгибаться я не мог, так как был набит мясом под завязку – чуть что, и оно полезет из всех дырок. Я бы, конечно, съел что-нибудь еще, но больше мне ничего не предложили. Тем не менее, чувство глубокого морального удовлетворения имело место быть – почти все выяснил! Осталось прояснить пустячок – кто такие лахузы? Кого бы спросить?
Между жилищ мелькнула знакомая фигурка – Тоблу тащила на спине здоровенный кусок мяса вместе со шкурой. Останавливать ее я не стал, а побрел следом. Потом я некоторое время стоял в сторонке и наблюдал мирный быт местного общества. Возле «вигвама» горел костер. Две женщины готовили мясо: нанизав кусок на палку, пытались его обжарить – не в пламени, конечно, а сбоку костра, где были угли. Мясо было, как говорится, не первой свежести, и запашок вокруг стоял еще тот. Чуть в стороне двое тощих лохматых, бородатых мужиков развлекались колкой мелких костей с целью добычи костного мозга. Делали они это довольно вяло и без особой надежды на успех – вероятно, перебирали остатки былых трапез в ожидании основного ужина. Свалив свою ношу на землю, Тоб-лу принялась острым камнем отделять части от целого. Мясо было жестким, волокнистым и резалось плохо. Кусок был облеплен присохшей шерстью, травой и землей, но мыть его, конечно, никто не собирался.
– Прекрати! – сказал я, с трудом присаживаясь у костра на корточки. – Говори со мной!
Женщина оставила работу, подняла голову и выжидательно уставилась на меня.
– Будешь смеяться – убью! – предупредил я. – Кто такие лахузы?
– Да вон они!
– Угу…
Пришлось, кряхтя, подниматься и идти к мужикам. Одного я взял за волосы, поднял на ноги и стал рассматривать: «Фенотип явно кроманьонский. Это как же?!»
– Ты кто? – спросил я и отпустил захват.
– Человек… – последовал робкий ответ.
– Врешь! Ты – ханди, я же вижу!
– Я человек! – стоял на своем туземец.
– Почему ты живешь здесь? Почему не уходишь к своим?
– Потому что свои – здесь, мое место – здесь, – заверил туземец.
– А-а, понял! – хлопнул я себя по лбу. – Так и должно быть! Но у ханди ты ты был бы как все, а здесь ты – лахуз.
– Мое место здесь, – покачал головой мужчина. – Чужака никто не примет. Проверено.
Пока мы беседовали, второй – лохматый-бородатый лахуз – сосредоточенно долбил камнем мосол. Его труды увенчались успехом – раздался хруст, за которым последовал радостный возглас:
– Получилось! Есть!
И, после паузы:
– Слышь, ты, новый «сильный» мужчина, не желаешь полакомиться?
– Желаю, – милостиво кивнул я.
– Держи! – он протянул мне расколотую кость. – Только там осколки острые – язык не проколи!
– Да уж как-нибудь… – буркнул я, пытаясь извлечь мозг. – Вы меня еще учить будете.
Мелкие острые косточки я выкинул прочь. Мозг оказался этакой целенькой неповрежденной колбаской, только она никак не вытаскивалась. Тогда я подошел к костру и стал греть кость в пламени. Когда жидкость забулькала-зашипела, я извлек пальцами похудевшую «колбаску» мозга и отправил в рот. Размазал языком по небу и проглотил – вкуснотища! Там еще оставалась жидкость, и я попытался слить ее в рот прямо с кости. Но набралось лишь несколько капель – обидно!
– Вкусно! – сказал я. – Ты хорошо меня угостил. Но без пользы для себя – я скоро уйду. Хочешь, убью твоего врага? Или покалечу?
– Ты уже сделал это, Унаг, – усмехнулся туземец. – Теперь будут убивать тебя.
– Это еще почему?! – слегка растерялся я. – Юка назвал меня другом!
– Угу, – кивнул лахуз, – именно поэтому.
– Ты хочешь сказать, что эти двое… – начал я что-то понимать.
– Рах и Таб зовут их.
– Ты хочешь сказать, что эти Рах и Таб попытаются меня убить?! – додумал я неприятную мысль. – Когда? Как?
– Откуда ж я знаю?! – пожал плечами туземец. – Но странно, что ты еще жив. Я бы на их месте поторопился.
– Не понял?!
– Их соперничество ни для кого не секрет – много зим-лет. И вдруг приходит чужак. Он убивает Ригха и сражается с Юка. А потом становится его первым другом. Но Юка ранен, а чужак – он чужак и есть…
– Надо избавиться, пока не прижился, да?
– Никаких поединков больше не будет, – усмехнулся лахуз. – Просто убьют. Ни тому, ни другому не верь. А лучше – никому.
– Почему ты говоришь мне это, лахуз? – с подозрением прищурился я. – Тебе-то что за дело?
– А вдруг тебя не убьют? – усмехнулся туземец. – Вдруг ты вспомнишь, кто угостил тебя костным мозгом и предупредил о врагах. В любом случае я ничего не теряю.
– Не забывается такое никогда! – буркнул я.
– И что, – лицо лахуза скривилось в улыбке, – действительно вспомнишь?
– Угу.
– Тогда не оборачивайся: у тебя за спиной за покрышкой дома прячется Рах. Он без оружия и, наверное, просто хочет предупредить тебя о том, что Таб подготовил покушение.
– Понял… – прошептал я и попытался начать статическую разминку для мышц. – Ты мне ничего не говорил, а я ничего не слышал.
– Никаких тайн я не выдал, – равнодушно пожал плечами туземец и демонстративно сосредоточился на выборе наиболее перспективного мосла в груде отбросов.
Честно говоря, все это мне было уже в лом – «план по валу» я выполнил, и нужно было просто дотянуть до переброски. И, тем не менее, двинулся я не направо, где в сотне метров начиналась мамонтовая тундростепь – пустая до горизонта. А пошел я налево, где меня поджидал коварный субдоминант. Вид у меня был, конечно, вполне беззаботный.
– Унаг!
Я не оглянулся и продолжал шествовать прежним курсом. Пришлось ему вылезти на свет Божий и преградить мне дорогу. Точнее, преградить ее он не решился (простенький тест!), а встал на обочине тропы.
– Ну, что тебе?
– Тебя позовут в жилище Лаг-токи. Не ходи. Таб убьет тебя.
– Надо же! – сказал я вполне равнодушно и продолжал величественно шествовать мимо. – Экий мерзавец… А почему не ты?
– Я твой друг, Унаг! Вдвоем мы скрутим Юка в бараний рог! Все будет наше!
– Э-э! – отмахнулся я, поскольку ничего умнее просто не смог придумать.
«Интересно, а почему бы им вдвоем не навалиться на однорукого, по сути, Юка? Справятся же! М-м-м… А потому, что появился чужак, который круче тех и этих. И он, вроде бы, друг вожака…»
– Унаг! Уна-а-аг! Иди ко мне! Иди! – Из темной дыры входа высовывалась голая Тогги и манила меня словом и жестом.
– Это еще зачем?! – остановился я. – Опять таг-таги?
– Ой, ты только об одном и думаешь! – хихикнула женщина. – Зайди, и я все объясню!
– Угу, щас, – сказал я, меняя курс. – Уже захожу.
Вывески на фасаде не было, и я, конечно, не знал, чье это жилище. Но сомневаться в том, что именно там меня собираются убивать, не приходилось. «Простейший расчет: в какой момент удобнее всего проломить гостю череп? Конечно же, на входе! Что бы мне такое оттопырить – новенькое, неожиданное? Внутри, кстати, полутемно, и со света я буду плохо видеть». А еще накатила прозрачная и невесомая как облачко мысль: «Зачем же все это делать?!» Я мысленно дунул на нее: «А хочется!», и она растаяла.
Метрах в двух от входа я остановился, почесался, огляделся по сторонам. Здесь и там на меня пялились туземцы. Однако к их постоянному вниманию я стал уже привыкать. А вот сзади виднелся Рах. Теперь он уже был с копьем(!) в руке. Поняв, что я его заметил, он стал делать предостерегающие жесты свободной рукой. Однако я мысленно послал его куда подальше, глубоко вдохнул и выдохнул воздух. А потом…
А потом с двух разгонных шагов рыбкой нырнул в дыру входа. Внутри благополучно сделал кувырок (места хватило!) и вскочил на ноги. Возле светлого пятна входа обрисовалась невнятная фигура с палицей в руках. И эта фигура, очухавшись после промаха, сразу же поперла на меня. И разум мой немедленно соскочил с резьбы: «На меня?!»
Никакого бокса или карате-до я изображать не стал. Просто бил. Руками и ногами. Кроманьонец такого же веса и комплекции давно бы превратился в мешок с костями, а этот бета-самец держался! Даже атаковать поначалу пытался! Он держался больше тридцати секунд. Но меньше сорока…
А я бил. Пока не устал. Тогда остановился, стал дышать и осматриваться.
По ходу дела мы выбили несколько опор, и крыша, она же стены жилища, скособочилась, но не рухнула. От входа осталась узкая щель над самой землей, зато дыра дымохода вверху стала гораздо больше. Оказалось, что я стою в холодной золе очага, которым, вероятно, давно не пользовались.
– Тогги!
А в ответ тишина.
– Тогги!
– Я здесь… – и всхлипы.
– Иди сюда!
Она подошла – сгорбленная, плачущая. Левой рукой я схватил ее за шею и пригнул к земле, а правой стал черпать золу из-под ног и мазать ей лицо, волосы, плечи. Потом отпустил захват:
– Иди! Вылезай наружу!
Она исполнила приказание. Раздвинуть жесткие задубелые шкуры она не смогла. Пришлось лечь на живот и ползти. А я смотрел.
Она выползла уже почти по пояс, когда это случилось. Тихий, ни с чем не сравнимый хрустящий звук. Короткий стон. Ее ноги судорожно задергались. И все затихло. Что и требовалось доказать…
Я охотно сделал бы на этом «рекламную паузу», но ритм событий сбивать было нельзя. Пока он есть, этот ритм.
Ухватив край шкуры, я рванул ее вниз, пнул ногой опору и выпрыгнул наружу. И успел застать «немую сцену», когда Рах стоял и пытался понять, кого же он пришпилил к земле своим тяжелым копьем? Кажется, это не соперник Таб и не пришелец по имени Унаг. А кто?
Он выдернул копье, перевернул труп на спину.
