Звереныш

скачать книгу бесплатно

Щенок запомнил их лица. Что-что, а память на лица у него была великолепной, видимо, как компенсация за потерю памяти о прошлой жизни.

Добираясь до шеи ненавистного «безумца», подростки вопили что-то вроде: «Убей его! Убей безумного!» – это и привлекло внимание хозяев, прекративших безобразие. Щенок отделался несколькими ранами, синяками и едва не получил перелом носовых хрящей, когда предводитель «мстителей» ударил его головой прямо в лицо.

Дежурный надсмотрщик раздал всем «горячих», толпа разбежалась, и теперь подростки с ненавистью взирали из темноты на ускользнувшую от расправы жертву.

Зачем они напали? С какой целью? Не трогали месяц и вдруг решили напасть – почему? Щенок не задумывался над этой проблемой. Он вообще не хотел думать. Подростки, которые напали, скорее всего, тоже не смогли бы ответить на этот вопрос четко и ясно, но все и так было понятно. Как и всегда, в стае зверей выделились вожаки, которые управляли группами своих подчиненных. И как всегда, эти вожаки желали себе лучших условий – больше еды, больше свежего воздуха, а еще – хоть немного солнца, лучи которого иногда все-таки пробивались сквозь толстую деревянную решетку и освещали пространство под люком.

На этом светлом лоскуте и сидел Щенок, занимая слишком много места, так как не позволял другим приблизиться на расстояние вытянутой руки и набрасывался на того, кто осмеливался нарушить границу. Как можно было это терпеть?

Вот и попытались. Но попытка не удалась. Увы, для них.

Люк поднялся, по лестнице загромыхали ноги надсмотрщиков, одетых в кожаные жилеты и штаны, которые с трудом брал даже нож. В руках бичи, которыми оба мужчины владели в совершенстве – при желании каждый из этих мускулистых бессердечных тварей мог одним ударом убить или покалечить любого из рабов, что уж говорить об изможденных плаванием подростках. Но, даже учитывая это, надсмотрщики были настороже – они слишком хорошо знали, какие силы просыпаются в отчаявшихся, готовых на все людях, и не собирались подвергать свою жизнь малейшей опасности. Не за то им платят деньги, чтобы сложить голову где-то в вонючем трюме.

– Ты! И ты! И ты! И еще – ты! И вы! Пошли наверх! Быстро, быстро, твари!

Надсмотрщик хлопнул бичом. Звук был таким резким, громким, как если бы кто-то ударил палкой по борту рыбацкой лодки. Щенок в прошлой жизни любил так постучать, особенно когда отец не видел хулигана и тихо-мирно занимался ремонтом сланей. Он возмущался, ругался, грозил Щенку кулаком, но тот видел, что глаза отца смеялись – это была игра, и оба получали от нее удовольствие.

Выбросив из головы внезапно всплывшую картинку воспоминаний, Щенок поднялся и пошел к лестнице, оскалившись, как зверь. Те, кого назвал надсмотрщик, были из числа вчерашних агрессоров. Рабовладельцы знали, что делают. Как заставить мальчишек драться между собой? Как устроить бой – настоящий бой, не имитацию, не возню детишек? Нужно стравить между собой тех, кто ненавидит друг друга. Тех, кто готов порвать за нанесенные обиды.

Работорговцы ошибались. Щенок своих обидчиков не ненавидел. Он вообще теперь не понимал этого слова. Оно слишком человеческое, слишком сложное для понимания зверя. Щенок запомнил лица, и его мозг знал – эти люди опасны, их надо остерегаться, и если подойдут близко, нужно постараться убить.

Наоборот, те, кто на него напал, ненавидели проклятого «товарища» – мало того, что он не позволил себя убить и нанес им раны, так они еще и пострадали от бича надсмотрщика, покрывшего их тела кровоточащими полосами.

В общем-то, на то и был расчет. Если тебе предоставляют возможность наказать соперника, да еще за это дают еды и воды – почему бы не потешить толпу?

Солнце слепило глаза, ощупывало истосковавшихся по воле подростков горячими лапами, тут же высушив выступивший пот. Мальчишки жались друг к другу, испуганно глядя на вопящих, разгоряченных выпивкой и азартом мужчин. Те были везде – на палубе, на снастях мачт, на сетке, закрывающей борта корабля на высоту полутора человеческих ростов, – рабовладельцы знали, как сберечь груз и не допускали возможности того, что отчаявшийся и обезумевший раб бросится к борту и спрыгнет в воду, в призрачной надежде уйти вплавь, спастись от страшной жизни. Шансов на это не было никаких – в воде поджидали чудовища-людоеды, но даже этот исход часто казался привлекательнее, чем медленное умирание в вонючем трюме.

Мастер почесал подбородок, посмотрел на грязных, подслеповато моргающих мальчуганов и произнес короткую речь, из который следовало, что жалкие трюмные крысы, предназначенные на корм морским тварям, имеют шанс продлить свою жалкую жизнь, получив лишний кусок лепешки и не получив порции порки бичом, в том случае, если будут хорошо драться.

Язык ростов и зануссов почти не отличался друг от друга – за исключением специфических выражений, присущих той или иной местности. Некоторые ученые мужи были уверены, что Бог-Создатель сотворил всю твердь единой, и лишь потом, когда рассердился на поведение созданных им людей, разделил материки на два, ударив по тверди своим всесокрушающим кулаком. Земля раскололась, и образовались Южный и Северный материк, а также огромное множество островов разного размера, разбросанных по всему океану.

Эта гипотеза объясняла тот факт, что язык по всему миру был един, как некогда были едины все люди.

Зануссы в основной своей массе считали такое утверждение ложным – не могут «овцы» быть равными «настоящим» людям. Настоящие, само собой разумеется, зануссы. Остальные – разумные животные, потенциальные рабы.

Впрочем, зануссы в этом не отличались от своих соседей, королевства Ангир, занимавшего больше четверти Южного материка. Как для зануссов, так и для ангирцев весь мир существовал лишь для того, чтобы поставлять этим двум рабовладельческим государствам бесконечное количество рабов, на труде которых основывалось все их благосостояние. Некогда империя Занусс и королевство Ангир были единым целым, пока империю не расколола гражданская война, ввергнувшая государство в кровавый хаос. Это произошло около тысячи лет назад и вошло в историю как Темные века.

Империя давно бы уже поглотила соседа, если бы не одно обстоятельство – обе стороны обладали сильными армиями, способными эффективно противостоять любому агрессору. Вялотекущая война не прекращалась ни на день уже тысячу лет с переменным успехом, но никто так и не смог добиться ощутимого перевеса. Пограничные конфликты, вылазки отрядов мародеров – все это было, есть и будет, пока существуют два «брата», искренне и давно ненавидящие друг друга. Тысячелетняя вражда впиталась в кровь, и, чтобы удалить этот яд, пропитавший мозги людей, требовалось время и смена поколений. Множества поколений. Но для этого нужно, чтобы война наконец-то закончилась… а ей не видно конца.

Щенок стоял чуть поодаль от остальных, на расстоянии вытянутой руки от своих «товарищей». Он не верил никому. Все враги! Все! И эти маленькие твари, которые едва не добрались до его шеи, и эти грохочущие, орущие, смеющиеся негодяи, радостно улюлюкающие, показывая пальцами на несчастных, трясущихся от страха детей.

Если бы Щенок мог убивать взглядом! Если бы мог… Трупы, трупы и трупы – вот во что превратился бы этот корабль! И тогда можно умереть. Цель достигнута, а раз она достигнута – зачем жить?

– Он что, ненормальный? – Мастер показал на Щенка, и сотник улыбнулся уголками рта.

– Может быть. Ребята говорят – это настоящий звереныш. Они прозвали его Щенком. Его боятся все «овцы», и даже надсмотрщики опасаются. Говорят – от него мороз по коже. Как посмотрит… кажется, сейчас вцепится и перекусит жилу… лекарь не успеет – истечешь кровью. Вчера «овцы» хотели его задушить, так он нескольких порвал, перекусал – еле оторвали. Если не сдохнет на обучении – у него большое будущее. Он стоит хороших денег. Это будет настоящий Пес. Корпус отсыплет нам звонких монет.

– Ты думаешь? – Мастер с сомнением осмотрел заморыша, напряженно оглядывающегося по сторонам. – По его лицу не видно, чтобы парень был особо разумным. По-моему, он просто спятил. Я уже сталкивался с подобным сумасшествием – люди превращаются в диких зверей, теряют способность обучаться. Они неконтролируемы, а это не просто минус к цене, это ноль. Пустота. Смерть. Таких легче убить. Затраты на их обучение слишком велики, несравнимы со стоимостью этого жалкого тела. Я склоняюсь к тому, чтобы уничтожить этот бесполезный балласт. Не он первый, не он последний. Что ждать от овцы, которая не боится погонщика? Посмотри – он ведь не боится! Вернее – боится, но не так, понимаешь?

– Честно сказать, не понимаю, мастер. Объяснишь?

Сотник почтительно склонился к низкорослому рабовладельцу и замер в ожидании. Он очень уважал и побаивался этого смешного на первый взгляд несуразного крепыша, заросшего черной шерстью по самые брови. Казалось – что, кроме ума, может противопоставить силе этот коротышка? Но сотник знал, как нечеловечески силен мастер Джубокс. А еще мастер великолепно владел любыми видами оружия и мог победить практически любого из их экспедиционной команды, да и нескольких сразу.

Мастер никогда не жалел побежденных. Тот, кто заступал его дорогу, должен был умереть.

И мало кто осмеливался это делать.

Джубокс, прищурившись, посмотрел на Щенка, подумал, слегка покачал головой:

– Посмотри на него внимательно. То, что он спятил, – это временно. Скорее всего, временно. Внешне это обычный подросток, он боится, оглядывается, ожидая подвоха. Но при всем этом смотрит, будто запоминает. Дай ему нож, и он попытается убить того, кто приблизится к нему, зайдет за черту, которую парень себе обозначил. Сравни с теми тварями, что стоят с ним рядом, – они боятся, их бьет дрожь. Ни одной мысли о том, чтобы оказать сопротивление. Он – другой. Не нападает только потому, что считает – нападение не даст результата. Но стоит повернуться спиной в ситуации, когда тварь решит, что сможет безнаказанно убить, – и результат будет легко предсказуем. Это убийца.

– Ты, мастер, умеешь разглядеть в людях суть! – Сотник уважительно поклонился хозяину. – Мне никогда не пришло бы это в голову! Ты считаешь, что обломать его невозможно? Даже в Школе Псов?

– Думаю, невозможно. Я знаю этот взгляд. Я сам такой. – Джубокс ухмыльнулся и тут же посерьезнел. – Впрочем, ты прав. Псы ищут таких головорезов. И если они не смогут его обломать – разве это наша вина? Главное – мы дали хороший материал, а уж что они из него сделают – их забота. Ну ладно, начинай… парни уже в нетерпении. Пусть «овцы» разденутся до набедренных повязок – хотя бы посмотрим, что за товар мы нашли. Кроме того, если получат повреждения, сразу станет заметно. Лекарь наготове? Вижу… Начали!

* * *

Щенок понимал то, что ему говорят. Говорили немного странно, но вполне разборчиво. Надсмотрщик приказал снять рубаху и штаны, мальчик беспрекословно подчинился и остался стоять, одетый лишь в грязную, засаленную набедренную повязку.

Надсмотрщик подтолкнул его вперед, на середину круга, где уже ждал один из тех, кто вчера пытался его убить. Крепкий парнишка, крупнее Щенка, почти мужчина – таких обычно не брали, убивали на месте, но эта экспедиция складывалась не особенно удачно, удалось разграбить только три не очень больших селения. Остальные, предупрежденные, успели скрыться, оставив пустые дома с дымящимися очагами.

Они стояли друг против друга. Маленький, жилистый, крепкий, как просоленный морем кусок дерева, мальчишка и мускулистый юноша, плечи которого уже знали тяжелую работу с сетями и рукоять топора. Если бы драка происходила на воле, в селении, исход был бы однозначен. Вес, рост – все было за противника Щенка. Но это не воля. И это не драка. Это бой насмерть! Когда нет никаких правил, когда ты должен убить или умереть! И другого ничего не остается.

Когда парень замахнулся на Щенка, тот не раздумывал ни секунды. Молча, без крика и рычания Щенок прыгнул на противника и вцепился зубами ему в грудь. Острые белые зубы прокусили кожу, сомкнулись и рванули!

Окровавленный кусок плоти шлепнулся на палубу.

Раздался истошный визг. Страшный, режущий слух визг, пробирающий до самых печенок, до самого сердца. И тут же рык, идущий изнутри, из животного естества, от зверя, который таится в каждом из людей и лишь ждет, чтобы его выпустили наружу.

Щенок передвинулся к шее и вцепился в ключицу, глодая ее так, будто хотел вырвать кость из тела. Он не слышал, как вопили матросы, как завывали, улюлюкали воины команды захвата – все, кто видел происходящее. Отпустил врага только после того, как на него с размаху вылили три ведра воды и дважды ударили по спине бичом из буйволиной кожи.

Щенок почти потерял сознание от боли, и сквозь красный туман видел, как вокруг него ходят люди, как над поверженным, потерявшим сознание противником склонился лекарь, озабоченно качавший головой.

Щека мальчишки касалась палубы, глаза были открыты и бессмысленно моргали, глядя на то, как розовый ручеек воды, смешанной с кровью, подкрадывается к его голове.

И вдруг Щенок начал смеяться. Он не смеялся с тех пор, как убили его родителей, да что там не смеялся – он вообще забыл, как можно улыбаться, радоваться жизни. И тем страшнее казался его смех – заливистый, мальчишеский, веселый, будто Щенку только что рассказали веселую шутку.

Щенка подняли на ноги, сунули в руки одежду и кусок лепешки и отвели на место, в трюм. Спускаясь по лестнице и усаживаясь на свое место под люком, он все еще улыбался разбитыми губами.

Больше его из трюма не вытаскивали. Поединки шли без него – мальчишки месили друг друга кулаками, боролись, плакали, рыдали под ударами бичей, но Щенка никто не беспокоил. Нельзя выпускать против человека дикого зверя – если, конечно, ты не хочешь, чтобы зверь его растерзал.

Подросток, с которым дрался Щенок, не выжил. Он потерял много крови и скончался на месте. Не помогли ни мази, ни магия, которой владел лекарь.

Впрочем, это был не особенно сильный в магическом деле лекарь, его знаний хватало только на то, чтобы лечить легкие ранения. Те, кто умел лечить смертельные, – не мотались по морю на кораблях, а жили в богатых домах, принимали родовитых людей, способных как следует заплатить за услуги мага-лекаря.

Две недели, которые корабль шел до порта, пролетели без особых происшествий. Ни встреч с вражескими кораблями, ни штормов – все было на редкость спокойно, что это даже удивляло.

Мастер Джубокс не любил нарочитого покоя, он всегда подозревал, что боги готовят испытания, усыпляя внимание человека покоем и размеренностью жизни. Лучше уж серия небольших проблем, потому как после длительного спокойного периода обычно на голову человека падала куча неприятностей, накопившихся, как мусор в помойном ведре. Но нет правил без исключений, и огромный неповоротливый корабль медленно вплыл в бухту столицы Занусса, великого города Аран.

Всегда приятно возвращаться домой. Особенно если трюмы полны хорошей добычи. То что добыча была хорошей – это без сомнения. Удалось сохранить восемьдесят процентов пойманных «овец». Оставшиеся были крепки и отлично подходили для продажи. Больше всего было девочек и женщин – около трехсот, и полторы сотни мальчиков возрастом от десяти до пятнадцати лет. Если мальчик симпатичный, крепкий, не попал под горячую руку воина, напав на него с оружием в руках, – ему прямая дорога в трюм рабовладельца. Самые слабые и никчемные умерли. Остальные и особо ценные рабы, в число которых входили девочки и женщины, отличающиеся красивой внешностью, находились в более-менее удовлетворительном состоянии.

Тут уже возраст значения не имел. Главное – красивая мордашка, здоровое тело, а если девчонке пять-семь лет, так на таких красоток всегда находились охотники. Товар вот только скоропортящийся, потому хлопот доставлял немало. Но и это было решаемо – не одну сотню лет работорговцы возили рабов, все давно известно – как поймать, как сохранить, и особенно – как продать. За не очень ценную рабыню можно взять пятьсот монет серебром, самые же дорогие доходили в цене до многих тысяч.

К полудню корабль пришвартовался у одного из причалов, специально выделенных для рабовладельцев – отсюда можно было сразу выйти на рабовладельческий рынок, работавший без выходных. Там продавались рабы на любой вкус – девочки, мальчики, мужчины и женщины – все, что нужно свободному гражданину для домашнего хозяйства. Стыдно не иметь хотя бы одного – если не имеешь рабов, значит, ты ничтожный, убогий, нищий человек, не достойный уважения. Так считали жители Великой Империи Занусс, не отставая в этом от своего извечного врага, королевства Ангир.

Мастер Джубокс, не медля ни минуты, сошел на берег в сопровождении телохранителей и направился к рабским загонам, три из которых он заранее заказал ко времени своего возвращения. Скорее всего, ангары были пусты и готовы к приему товара, но нужно было убедиться, что это так и не будет пустого прогона рабов. Конечно, вряд ли кто-то бы посмел пойти против самого мастера Джубокса и поставил бы ему палки в колеса, но чего не бывает на белом свете? Каждый успешный человек имеет много врагов, и они только и ждут, чтобы подстроить какую-нибудь гадость, даже если она и не принесет особой выгоды.

Убедившись, что загоны подготовлены, что на месте имеется все, что нужно для содержания рабов в течение недели-двух, мастер зашел к рыночному глашатаю и заказал отправку извещений всем перекупщикам рабов, всем потенциальным клиентам, которые могли бы заинтересоваться доставленным товаром.

То что интерес будет, сомнений не было – немногие ловцы рабов имели такие команды и корабли, как у мастера Джубокса, чтобы практически без опаски отправляться за океан, на Северный материк. Всех мастеров подобного уровня можно было пересчитать по пальцам рук, и каждый приход такого корабля означал прибыль для множества крупных и мелких жучков, кормящихся возле работорговли.

То, что уже утром, еще до начала торгов, у загонов появится толпа покупателей, Джубокс знал наверняка – каждый хотел купить раба как можно быстрее, пока тот не отдохнул и не был подлечен хозяином. Иногда можно было довольно дешево купить отличного раба, в первые дни после прибытия выглядевшего так, будто он вот-вот умрет.

Конечно, это был риск – бывало и так, что раб, выглядевший, будто он тяжело болен, на самом деле оказывался больным и умирал, несмотря на усилия новых хозяев поставить его на ноги. Но в том и заключалась работа настоящего перекупщика, чтобы в больном угадать здорового, сбить цену, а потом, когда раб очухается, продать уже задорого, нажив на этом кругленькую сумму.

Джубокс прекрасно знал все эти ухищрения, обмануть его было трудно. Однако нередко позволял себя «обмануть», продавая заведомо не такого уж и пропащего раба за низкую цену – надо же кинуть кость рыночным стервятникам, ведь чем больше покупателей, тем больше ажиотажа вокруг продаж, а значит, купят гораздо более ценный товар по хорошей цене, заразившись всеобщей покупательской лихорадкой. Если не привлечешь клиента скидкой – кто к тебе придет?

Выгрузка рабов проходила споро, умело, без задержек. Вначале вывели самый ценный груз – девочек и женщин. Их сковали по десять человек на одну цепь и оставили в отдельном загоне, расковав на месте, освобождая оковы для новой партии.

Оставшихся переводили в колодках, по два человека. Этих приспособлений было несколько десятков, партия в пятьдесят рабов формировалась очень быстро, и так же быстро перемещалась на рынок, подстегиваемая ударами бичей.

Разгрузка прошла за считаные часы, к вечеру в трюме корабля остались лишь крысы и трупы тех, кто умер уже в порту. Выбрасывать их в воду у причала не стали. Городская власть запретила бросать трупы возле берега под страхом крупного штрафа – Император подписал этот указ несколько лет назад. Говорили, что дочери Императора, наследной принцессе Агалане не понравился вид плавающих в бухте и раздираемых морскими гадами раздутых трупов рабов. Согласно повелению, очистка от мусора должна осуществляться в открытом море, не ближе чем на три часа хода от акватории порта.

Эту процедуру мастер решил проделать на следующий день, поручив ее своему помощнику. В жарком климате Занусса медлить с очисткой было нельзя. Трупы вздувались, а горы нечистот, что лежали в трюме, невыносимо смердели, будучи источником заразы для будущих «овец», которые отправятся в свой страшный путь на этом корабле.

Само собой, все то время, пока рабы сидели в трюме, никто не убирал. Убрать трупы – это да, а нечистоты никому не мешают. Кроме «овец», конечно.

Выгрузив пленников, мастер занялся подготовкой товарного вида рабов. В каждом загоне имелись мойки – огромные емкости с водой, установленные на крышах. Вода поступала по желобам, что вели от ручьев и рек, стекающих с заснеженных гор, громадами торчащих у столицы. К побережью местность понижалась, так что вода самотеком шла в столицу, обеспечивая ее отличной питьевой водой.

Система водоводов была сделана очень давно, во времена правления Императора Хажара Мудрого, и до сих пор исправно служила городу, подновляемая каждый год специальной городской службой.

Каждый из рабов получил кусочек едкого мыла, разгоняющего насекомых и смывающего застарелую грязь, а еще инструкции по мытью, вместе с ударом бича, если раб недостаточно быстро принялся приводить себя в порядок.

Надсмотрщики внимательно следили за тем, чтобы каждый раб как следует отмыл свое тело – ведь оно собственность хозяина. После помывки рабы прополаскивали свое тряпье, и к ночи чистка была закончена. Грязная вода ушла в систему канализации, и в загонах стало тихо – если не считать тяжелого дыхания усталых рабов, дрожащих во влажной одежде.

Вообще-то замерзнуть было трудно – даже ночью царили невыносимая жара и духота. Только зимой, в сезон дождей, вместе с ветрами с горных вершин спускалась прохлада.

Люди дрожали, скорее, от страха, от усталости, но не от холода. Если только не считать тех, кого колотила лихорадка, подцепленная в пропитанном заразой трюме.

Оставив охрану, мастер Джубокс отправился домой, в свой особняк, к жене, детям, наложницам и любимым собакам. Он соскучился по дому. Хотелось как следует поплавать в бассейне с горячей водой, а потом улечься в кровать, которая не качается на волнах.

Нужно было хорошо отдохнуть, ведь завтра тяжелый день – первый день продаж. Будет много суеты и хлопот. Привезти товар – это еще не все. Вот когда в мешках зазвенят звонкие монеты, когда зашуршат векселя уважаемых людей – только тогда экспедиция будет завершена.

Глава 2

– А вот кому девочек?! Губки сладкие, попки гладкие – налетай, не пролетай! Дешево-предешево, сладко – аж слипается! Эх, сам бы купил, да жена против – забуду ее с такой девочкой!

Распорядитель торгов ловко ухватил за руку съежившуюся девочку, поднял вверх, так, что рабыня волей-неволей вынуждена была распрямиться и показать свое тело. Девочка норовила опустить голову, и тогда торговец громко шепнул:

– Если ты, сучка, не перестанешь горбиться, я сдеру с тебя кожу, с живой! Стой, тварь, смотри в толпу, улыбайся! И выпяти грудь, мерзавка!

Испуганно моргая синими глазами, та вымученно улыбнулась, откинула назад золотистые, чистые волосы и встала прямо, выпятив грудь. Ее небольшие, зреющие груди с розовыми нежными сосками выглядели так соблазнительно, так свежо, что торг мгновенно оживился. Начальная цена в пятьсот мелких серебряных дагм была перебита, и теперь торг шел между пятью покупателями. Двое из них были поставщиками товара в бордели, трое хотели приобрести девочку для себя.

Красивая молоденькая наложница прибавляет жизненных сил, это знали все. Двенадцатилетняя девочка, да еще такая экзотичная – голубоглазая, золотоволосая – мечта любого состоятельного господина. Ведь только богатый человек мог себе позволить владеть такой красотой!

Через несколько минут в торге остались лишь двое самых состоятельных: один владел сетью лавок на побережье от столицы до самой границы Ангира, другой – серебряным рудником и несколькими ювелирными мастерскими, оба уважаемые и очень солидные люди.

Мастер Джубокс усмехнулся – хорошие торги! Много состоятельных людей, большое желание купить. Так бывает не так уж и часто. После войн или массовых набегов рынок переполняется рабами, и тогда цены на них катастрофически падают, как результат, экспедиция едва покрывает расходы на свое содержание.

Такое бывало в практике Джубокса дважды, и он помнил это злое время, когда рабыни, по ценности равные этой девочке, уходили практически за бесценок – за сотню-другую дагм, да еще и торговались, мерзавцы, сбивая цену.

Сегодня не тот день. Рабыни уходили влет, люди наперебой предлагали цену, звеня тугими кошельками. Вот и сейчас цена дошла до тысячи дагм, а торг все продолжался!

Распорядитель продолжал сыпать шуточками-прибауточками – как и положено при торговле. Считалось, что это непременный атрибут продаж – веселить толпу, разогревать ее, доводить до возбужденного состояния, когда люди не скупятся на траты, особенно если распорядитель знает почти что каждого из покупателей и называет их по именам. Возможность вывалить за понравившегося раба или рабыню кругленькую сумму – это показатель социального статуса, это почетно! Завтра будут говорить: «Вы слышали? Господин Барбокс купил вчера на рынке молоденькую рабыню из ростов! Богатый человек, влиятельный… говорят, его собираются выдвинуть в городской совет! С такими деньгами – конечно, кому же еще там быть, как не ему?»

Девчонка ушла за пять тысяч дагм!

Джубокс недоверчиво помотал головой – давно такого не было! Зажирели горожане, много денег скопилось в сундуках и в Императорском банке! Давно не было крупных столкновений с Ангиром, давно не было войны. Мелкие пакости на границе не в счет.

Недостаток рабов на рынке возник еще и из-за того, что мало кто теперь решался отправиться на Северный материк. Ангирцы обнаглели, настроили десятки судов и стараются перехватить все занусские корабли, что пытаются пробраться к вожделенному материку. Сами теперь грабят разрозненные племена Севера.

Джубокс в который уже раз задумался: если бы северяне объединились в Империю, построили систему защиты побережья по типу той, что существует на Южном материке, поток рабов снизился бы в несколько раз! Хорошо, что эти росты такие дикари! И не только росты, но и все остальные племена Севера – разобщенные, дикие, совершенно не цивилизованные. Иначе Империи пришлось бы несладко. За сотни лет грабежей, разбоя, чинимого жителями Юга, накопилось такое количество Зла, что «южанин» и «враг» на Северном материке значило одно и то же. И если бы Северный материк вдруг начал отправлять экспедиции на Юг – Империя захлебнулась бы в крови.

Придя к выводу, что на его век хватит и рабов, и походов, Джубокс сосредоточился на торгах. На помост сейчас вывели молодую женщину лет двадцати пяти. Опытным глазом Джубокс обозначил цену – не более пятисот дагм. Она была, конечно, миловидна – длинные ноги, полная грудь, но явно рожавшая. Груди уже чуть отвисли под собственной тяжестью, наметились растяжки. Хотя и на таких есть устойчивый спрос – всегда нужны работницы по хозяйству, не всем же рабыням непременно оказываться в постели? Впрочем – и для постели сгодится, есть немало любителей опытных, умелых рабынь, знающих толк в постельных утехах. Их не нужно обучать, как маленьких девочек, они знают, что почем. Обычно такие «учили» отпрысков обеспеченных семейств – ну не в бордель же отправлять юнца за постельными знаниями? Только заразу собирать!

«Старая» рабыня ушла за полторы тысячи монет, и не мелких дагм, а за полновесные дермы. Если пересчитать на дагмы – четыре с половиной тысячи!

Джубокс довольно усмехнулся – все, в этом году в поход больше не пойдет. Есть время отдохнуть, подготовить судно к работе. Нужно очистить дно корабля от ракушек, вымыть и окурить трюм, чтобы задушить заразу, пропитавшую доски. Достроить новую усадьбу, дождаться рождения сына – конечно, сына, хватит уже дочерей!

Денег хватит, даже если бы мастер бросил хлопотные походы и до конца жизни сидел в своей новой усадьбе. Еще и внукам останется. Двадцать лет походов! Если бы эти болваны-соседи знали, сколько денег лежит у Джубокса в банке и сколько закопано в бочонках по всему поместью… Но они не узнают.

– Хозяин, тебя спрашивает мастер Лаган! – ворвался в раздумья голос телохранителя, и Джубокс очнулся от своих грез. О будущем можно подумать и после, на досуге, лежа рядом с двумя молоденькими наложницами, а торги нужно продолжать. Жизнь идет, и в ней нет места нерешительности и слабостям человеческим.

Мастер Лаган ждал Джубокса возле мужского загона. Он внимательно вглядывался за решетку и что-то тихо говорил двум сопровождающим – мужчинам лет сорока, одетым в такую же черную форму с серебряным черепом на левом плече. Несмотря на жару, все трое были наглухо затянуты в плотное сукно, на ногах высокие кожаные ботинки, аккуратно зашнурованные до самого верха. У каждого по два меча, короткие, широкие, в обшитых кожей ножнах. Что еще из оружия спрятано на воинах – одному Создателю известно, но говорили, что Псы до предела нашпигованы приспособлениями для убийства. Даже если их раздеть догола, никто не мог дать гарантии, что Пес не достанет откуда-нибудь тонкий смертоносный кинжал и не перережет глотку врага так быстро, что жертва не успеет понять, что ее убивают.

Лаган был уже сед, как горная вершина, но Джубокс не поставил бы и медяка на того, кто вышел бы против этого «старика» с мечом в руке. Впрочем, и не с мечом тоже. Смертоноснее Псов не было никого. По крайней мере, так считала людская молва.

На взгляд Джубокса, видавшего виды, это было преувеличением. Мастеров единоборств в мире было много, и Джубокс сам не из последних в искусстве смертоубийства. Но Псы и вправду были хороши. Очень хороши. И мастер был искренне рад, что никогда не имел возможности сравнить свои умения с умениями любого из воспитанников Корпуса Имперских Псов. Псы и Джубокс существовали в разных мирах – Джубокс в своем, простом, обыденном, Псы – наверху, возле Императора, его гвардия, его телохранители, его убийцы, опора трона, оплот Империи.

Лаган и его спутники оглянулись на шаги Джубокса, и все трое «черных» коротко кивнули головой, как бы подтверждая, что увидели хозяина содержимого рабского загона и позволяют тому приблизиться.

Джубокса всегда слегка раздражала эта манера – какие-то безродные твари, и на вот тебе – вместо искреннего уважительного поклона, вместо того, чтобы смиренно склонить голову перед свободным – спесь, гонор, презрение!

Впрочем, они ведь тоже свободные люди. Псы освобождались при выпуске из Школы. Все знали, что Псы – свободные подданные Империи. Но знали и то, что Псы – бывшие рабы. Потому отношение к ним было опасливо-презрительное. Понятно, почему.

– Приветствую, мастер Джубокс. – Лаган говорил холодно и отстраненно, будто и не знал собеседника много лет. – У меня для тебя хороший заказ. Мне нужна сотня щенков. За каждого Империя готова заплатить тысячу дагм.

– Приветствую, мастер Лаган! – Джубокс постарался говорить так же, как и его собеседник, – без эмоций, без выражения. Так, чтобы тот не понял, что Джубокс презирает этого роста, волей судьбы вылезшего из грязных низов на самую верхнюю ступень, которую только мог занять, – Вожака Школы Псов. Человек, который воспитывал, тренировал, делал из жалких щенков профессиональных убийц без жалости и страха.