скачать книгу бесплатно
– У тебя есть человек, который знает, где находятся литейные?
– Есть. Но толку-то? Они за чертой города и, скорее всего, литейщики все разбежались. Мятежники ведь туда ушли, в ту сторону – где-то сейчас группируются. Мне кажется, ночью будет штурм.
– Вряд ли. Теперь им известно, что мы знаем об их намерениях, о том, что мы ждем нападения, у нас закрыты ворота, на стенах стоят солдаты, а они не подготовлены к штурму – ни лестниц, ни осадных башен. Скорее всего, они сейчас отступят и пойдут к замку герцога. Сколько до него верст?
– Около пятисот… Да, тут им не светит. Возможно, они сейчас уйдут, соберут войско и, подготовившись, вернутся к столице. Я бы так и сделал.
– Значит, нам нужно готовиться к штурму столицы. Через сколько времени? Сколько им придется идти до герцогского поместья?
– А с чего ты решил, что они пойдут туда? Им надо выбрать место, куда они стянут все свои войска, в непосредственной близости от Пазина – ну этак… в двух дневных переходах отсюда. Там они будут сидеть до тех пор, пока не поймут, что смогут взять столицу. Построят баллисты, катапульты, осадные башни – и пойдут на город. Уверен, гонцы уже скачут к поместьям мятежников, собирать ополчение. Сколько займет? Ну, смотри: пока доскачут – неделя-две, потом начнут собирать – дней десять, потом пойдут – в день по двадцать – двадцать пять верст, пусть даже тридцать – минимум три недели на дорогу. Да, еще на месте надо укомплектоваться, а это еще недели две. В общем, я считаю, два месяца – это самое меньшее.
– А как думаешь, сколько они могут выставить бойцов?
– Серьезных, обученных, не менее восьми – десяти тысяч, а может, и больше. Ополчения – еще тысяч тридцать. Похватают крестьян, дадут им в руки по копью и топору – мясо, на убой.
– Ясно. Где мы их всех хоронить-то будем? – протянул Влад задумчиво. – Значит, два месяца. За это время я должен создать армию, способную сопротивляться сорокатысячной группировке врага. Перспектива просто заманчивая… И убивать-то их не хочется – это же крестьяне, кто будет хлеб растить, скот пасти? Откуда потом возьмутся налоги, деньги в казну?
– Ну а что ты хотел, – усмехнулся купец, – это гражданская война. Или ты, или тебя. Хочется умереть? Нет? И мне не хочется. Тогда будем убивать.
– Тогда будем убивать… – неопределенно произнес Влад и прикрыл глаза. Не такой он видел свою жизнь в этом мире – незаметно из лекаря он превратился в уничтожителя тысяч человеческих жизней. Как так стало? Жизнь играет человеком…
Следующие две недели запомнились Владу как дурной сон – он мало спал, урывками ел, у него ни на что не оставалось времени. За мятежниками, ушедшими из столицы, были отправлены разведчики, которые следили за каждым шагом бывших имперских гвардейцев и пехотинцев, перешедших на сторону врага. Те, как докладывали лазутчики, шли на юг, по дороге разоряя мелкие деревни и подметая все, как стая саранчи.
В этой орде было около двух тысяч человек – половина из регулярных войск, а остальные подбирались, всасывались по дороге, как пылесосом: из деревень насильно уводили мужчин, годных к службе, начиная с пятнадцати лет, под угрозой убийства их родственников.
Мятежники везде объявляли, что они занимаются восстановлением настоящей монархии, что нынешний император самозванец и к тому же сумасшедший. Ведь только сумасшедший может назначить первым лицом в государстве, после него самого, магика, так как это противоречит всем многовековым устоям.
Люди шли в армию Ламунского – кто за деньги, кто по убеждению, считая, что надо только восстановить «попранную» монархию и жить сразу станет лучше, а кто-то по принуждению, – в любом случае, армия мятежников быстро росла.
Обосновались они, как и предполагал Панфилов, в довольно крупном селении, под названием Рогада, в ста с небольшим верстах от столицы.
Вокруг селения начались работы по установке стен – делались они из кирпича и камня, выламываемого из домов несчастных жителей. Большинство людей выгоняли на улицу, а их жилища разбирали на строительство укреплений. Объяснялось это государственной необходимостью, что, впрочем, никого не утешило, и скоро в столицу империи начали прибывать беженцы из Рогады и других разоренных мест, добавившие проблем и без того замордованному мятежом Пазину.
В городе из-за наплыва голодных беженцев и из-за того, что купцы тут же подняли цены на продовольствие, чуть было не начался голод, и как следствие – голодный бунт.
Владу пришлось выловить двух особо жадных купцов, задравших цену на крупы до небес, и повесить их, на утеху разъяренной толпе, затем организовать раздачу зерна голодным. Бунт затих не начавшись, но Влад был очень озабочен – в городе зрело недовольство и все могло начаться в том же ключе, как и в первые дни мятежа. Купцов предупреждали, чтобы они не задирали цены на продовольствие, но жадность пересилила страх.
Мужчин, прибывших в город и каким-то образом спрятавшихся от вербовщиков Ламунского, тут же забирали уже в имперскую армию, несмотря на их протесты и возмущения. Впрочем, они быстро успокаивались, когда узнавали, что им будут платить жалованье и нормально кормить. Нормально, когда даже миска каши считалась большой роскошью.
Панфилов задействовал все свои двадцать кораблей и отправил агентов для закупки зерна в южную часть материка, туда, где, по слухам, был большой урожай пшеницы и ржи.
Кроме того Влад конфисковал еще двадцать кораблей, принадлежавших ранее Амбругу, и поставил их на баланс империи. Десять передал Панфилову – с целью закупки продовольствия, а десять оставшихся и пятнадцать имперских военных кораблей отправил на север, к разработчикам месторождений свинца, олова и меди – скупить все, что они смогут, из этих металлов.
Все запасы меди, свинца и олова были объявлены государственной собственностью и изымались под вопли и стоны купцов. Доходило и до вооруженных конфликтов. В этом случае все, кто выступил против Влада, уничтожались, а их имущество конфисковывалось.
Что потом происходило с семьями взбунтовавшихся от жадности купцов, он не знал. И не хотел знать. За ним уже укрепился ореол жестокого и безжалостного диктатора, которому лучше не противоречить – себе дороже.
Влад организовал и Тайную службу – что-то вроде разведки и террористической организации одновременно. В нее он стал набирать тех солдат и просто вольнонаемных, кто умел красться, подползать, бить исподтишка, следить – в общем, умеющих все то, что должны делать тайные агенты на службе государства… и не только.
Организация такой службы напрашивалась уже давно, и Влад не понимал, почему до сих пор ее не было на уровне государства, тогда как у каждого барона, графа или крупного купца имелись свои осведомители, свои киллеры или телохранители. Только лишь у императора такой крупной, непонятно как не развалившейся до сих пор страны, ничего подобного не было.
Основой государства, как понял Влад, здесь являлись магики – они зорко следили за соблюдением прав гильдии, за тем, как выполняются законы. Теперь эта связь была нарушена. Гильдия в лице Санрата получала отрывочные и непроверенные данные о происходящем в мире и стране, доверять которым было нельзя – неизвестно, кто из магиков за пределами города благонадежен, а кто нет.
Теперь нужно было создать сеть тайных осведомителей по всей стране – тот, кто владеет информацией, владеет всем.
А информацией из своего мира, Земли, Влад не был обделен. В его голове находились знания, полученные им от прочтения тысяч книг, просмотра сотен и тысяч фильмов, и он мог по своему желанию в любую секунду достать из своей «мозговой библиотеки» любые знания – этим его наградил удар шаровой молнии, забросивший в параллельный мир.
Он ничего не забывал, никогда. Ни увиденного, ни услышанного, ни прочитанного… даже если бы захотел.
А повидать ему пришлось многое. Горы трупов на улицах города, голодных беженцев, тянущих к проезжающему мимо вельможе голодного ребенка в соплях и коросте, умирающего в свертке из грязного тряпья, купцов, дергающихся на веревке как паяцы, и их семьи, рыдающие возле своего дома, из которого выносили имущество.
За эти дни он очерствел сердцем, и его душа превратилась в сплошной стальной комок. Ему не мог помочь даже алкоголь – он его просто не брал, система регенерации организма не позволяла пьянеть, считая опьянение отравлением, и мгновенно выводила «отраву» из тела хозяина…
– Эй, становись, убогие! Ты, справа, рыжий, ты какого черта пялишься на мой халат? Завидуешь? Вот дорастешь до полковника-мага – такой же будешь носить! А пока – вы еще убогие, тупые недоросли! И не пяльтесь на Амалию – вам тут ничего не светит, недоношенные! Вот же дал бог таких придурков! Ты видал, Влад, тупые как пробки!
– А чего ты их тут муштруешь? Чего добиваешься? – Влад, усмехаясь, посмотрел на пятьдесят с лишним адептов, которые строем стояли на жаре, покрывшись по?том, как будто они пробежали пять километров.
– Сейчас покажу! Эй, недоросли, шагом марш на площадку для тренировок в стрельбе! Кто собьет строй, будет палочкой чистить сортиры академии! Раз-два! Раз-два! Строй держите, идиоты! Медведя если бить, он на лошади скакать научится – я вас, паразитов, научу строй держать! Пошли, Влад! Они должны научиться работать единым целым, командой, вот и гоняю, как собак!
Грозный Макобер, создавая ветер полами своего голубого халата, несся за строем парней, адептов магии, одетых абы как – в то, в чем они привыкли ходить повседневно, форму им еще не пошили, не до того было.
Магистры, которых Влад передал в подчинение Макоберу, шли рядом. Как оказалось, они вполне даже сохранили разум – просто-напросто были такими вот молчаливыми людьми.
Их модифицированные личности смирились с нынешним положением дел, и они вписались организуемую структуру военных магов, по крайней мере, со слов Макобера.
Влад так и не успел его переделать, дать ему молодость – все некогда было, а тот больше не напоминал – похоже, немного обиделся и решил, что, раз Влад этого не делает, значит так и надо. Чего напрашиваться? Влад чувствовал его обиду, но никак не мог выбрать время, мечась туда-сюда как заведенный.
Наконец группа магов оказалась на открытой площади перед Академией магии, превращенной деятельным Макобером в полигон – на нем были установлены столбы, разбросаны бочки и камни.
Влад знал, что ректор Мерканов был категорически против этого, но он ничего не мог сделать – интересы государства прежде всего, да Макобер его просто задавил своим характером. Кто мог сопротивляться другу диктатора? Только глупец…
– Становись! Лейтенанты-маги, занять боевые позиции! Разбиться на отряды!
Маги резко разошлись в стороны, образовав четыре группы по десять с небольшим человек. В центре каждой стоял лейтенант-маг.
– Смотрите, фельдмаршал! – официально сказал Макобер. – В чем суть? До сих пор каждый магик бился в одиночку, бессистемно, выбирая цель, как он хотел. Мощность огня падала. Теперь, если объединить усилия всех магиков, можно выбивать любого, даже самого сильного мага поодиночке. Мне кажется, даже вашего уровня. Смотрите!
Макобер вышел вперед и скомандовал:
– По цели, огнешарами, пли!
Он выпустил фаербол в толстое бревно, лежавшее на площади, и тут же за ним весь отряд магов выпустил огненные шары в ту же цель.
Бревно просто испарилось во вспышке, а в лицо присутствующим ударил раскаленный воздух, чуть не спаливший ресницы и брови – бревно лежало слишком близко от экспериментаторов.
Макобер радостно захихикал, как будто его щекотали, глядя на вишнево-красную яму глубиной около метра и шириной метров пять, образовавшуюся на месте бревна, и снова скомандовал:
– Беглый огонь по целям! Лейтенанты, указать цели!
Каждый из лейтенантов стал стрелять по разным целям огненными шарами, хорошо видимыми даже на ярком солнце. Отряды магов тоже начали стрелять, применяя разные виды волшебства. Одна группа ударила молниями – стоял такой треск, что заложило уши, а в воздухе запахло озоном. Вторая врезала по бревну воздушным молотом, отбросившим ствол толщиной с тело человека метров на сто и чуть не разбившим стену вокруг здания академии, ну а третьи снова ударили фаерболами, уничтожив несчастную бочку из-под селедки. Она испарилась в мгновение ока.
Макобер подал сигнал, огонь прекратился, и он подошел к Владу:
– Ну как? Впечатляет? Мы перебьем их магиков, пока они сообразят что-то сделать! Сила!
– Сила, – согласился Влад. – Только подумай вот над чем: после первого боя враг узнает эту тактику и точно сделает то же самое. И вас тоже повыбьют поодиночке. И первого – тебя. Думай, что делать. Есть предложения какие-то? Думал над этим?
– Думал, – виновато сознался Макобер, – пока ничего дельного в голову не приходит. У тебя, может быть, есть какие-то предложения?
– Давай рассудим так: что достигается вашими ударами? Истощается защита отдельного мага, и удары проходят в объект. Что надо сделать? Увеличить запас энергии каждого из наших бойцов так, чтобы он мог выдержать достаточное время, по крайней мере, чтобы не сразу упал. Нужны емкие накопители Силы.
– Где же их взять? – расстроился старый маг. – Не у всех есть перстни с красными алмазами, увы…
– Есть мысль. Я сейчас тебе все расскажу. Распускай своих боевиков, или пусть учатся дальше, как тебе угодно, а мы с тобой пойдем обсудим. В академии посидим, у тебя? Давно я не бывал в твоей лаборатории…
И они бодро зашагали к белому зданию Академии магии.
Глава 4
В академии мало что изменилось: коридоры, отделанные деревом и навевающие воспоминания об альма-матер – родном университете, который Влад закончил много, очень много лет назад, запах пыли, старины и лакированных рам – видимо, недавно делали ремонт и лак еще не успел высохнуть до конца.
Макобер, слегка задыхаясь, взбежал на второй этаж к своей каморке, оглянулся на Влада и с грустью заметил:
– Когда я не вижу твою «тень» в этом черном костюмчике, мне делается как-то не по себе. Как ты теперь без нее обходишься?
– Как? Трудно, – усмехнулся Влад, – привык, что она всегда стоит за плечом. Еле уговорил ее. Пришлось дать прямой приказ, тогда только она успокоилась, несмотря на то что мы все равно видимся каждый день. Пришлось поклясться, что возьму ее на очистку пещер от человекоящеров. Но мне же надо было организовать Тайную службу, а кто лучше ее подходит на роль руководителя? Знания я ей закачал, более верного человека найти трудно, а женский ум и хитрость в этом деле немаловажны. Чего-чего, а в искусстве строить интриги женщины всегда были впереди. И еще – она абсолютно безжалостна… в отличие от меня, сентиментального дурня.
– Это ты-то сентиментальный? После этих разгонов бунтовщиков и повешения купцов? Ты сентиментальный? – Макобер хохотнул и завозился у двери, засовывая ключ в замочную скважину.
– И чего? – слегка обиделся Влад. – Да, сентиментальный – жалею людей, переживаю, люблю красивое и… так далее. Вот ты зараза! Выставил меня таким монстром, что тошно стало! Язык у тебя, как метла в сортире.
– Ладно-ладно, не обижайся, – усмехнулся Макобер, – я и забыл, что ты теперь военный диктатор, нельзя тебе говорить нелицеприятное. Вдруг обидишься и в темницу посадишь…
– Врезать бы тебе, старый дурак! Жаль, Амалии со мной нет – она бы тебе в глаз плюнула! Не зря тебя ректор язвой называет!
– Заходи, хватит изображать обидчивую даму. Кстати, насчет старого, я просил тебя заняться моим телом? И что? Я так и подметаю улицы своей бородой! Где твои обещания?
– А! Вот чего ты злобствуешь! Ну сделаю, сделаю… Хочешь, прямо сейчас сделаю! Вот поговорим с тобой о проблеме, и сделаю.
Они вошли в лабораторию Макобера, и тот показал на небольшой горшок с вьющимся растением, усыпанным огромными колючками:
– Гляди, моя гордость! Я скрестил осьминога, кактус и лиану! Ты мне дал знания о генах, так вот, я совместил гены этих трех, казалось бы несовместимых, объектов, морского существа и растений, и получилась вот эта штука. Смотри, что сейчас будет! – Макобер взял из угла веник и осторожно дотронулся до мясистого красного цветка, раскрывшегося в середине колючего куста болотно-зеленого цвета.
Так называемое растение неожиданно и молниеносно обхватило ручку веника колючими щупальцами-отростками и потянуло ее к центру цветка, где открылось ротовое отверстие, украшенное то ли когтями, то ли зубами, и стало ожесточенно в нее вгрызаться.
– Попробуй, потяни за веник! – с гордостью сказал Макобер, не обращая внимания на гримасу отвращения, возникшую на лице Влада. – Ага! Никак, да? Только с корнями выдирать, и то он все равно будет грызть, пока не засохнет! Хорошее оружие, да? Представь, если его рассадить, семенами, там, где пойдет вражеская пехота или конница – да эти цветочки им все ноги порвут! А вырастить их я смогу за сутки много, сразу на площади десять на десять метров! Рост можно всегда ускорить магией. А если обучить этому и других магиков – есть среди адептов очень способные пареньки и девчонки, – за сутки перекроем подходы к столице!
– Гадость какая! А ты представляешь, что делать с ними потом? Вот когда эта конница или пехота пройдет и заросли этих лианоосьминогов будут не нужны, как от них избавиться, представляешь? А если они размножатся, расселятся по миру? Они же сожрут все живое! Макобер, я иногда сомневаюсь в твоем разуме на самом деле! Уничтожь эту пакость, пока я ее сам не сжег! Всю жизнь ученые вначале решают – а что, если сделать вот так, интересно же, что получится! – а потом уже начинают думать: а на кой черт мы это сделали и как теперь устранить последствия?
– Хм… ну я как-то не думал над этим вопросом, – смущенно признался Макобер, – мной двигал чисто академический интерес: получится или нет. Да, похоже, что ерунда вышла. Надо его сжечь. Сейчас, сейчас… Отдай веник! Отдай, скотина! Ой! Вот гадина какая – смотри, как он в меня воткнул шипы! Вот тварь злобная! И ведь поливаю его, а он, скотина, шипы в меня! На! На, сучонок неблагодарный! – Макобер с мстительным удовлетворением создал повышение температуры в стволе растения, и оно, извиваясь и размахивая щупальцами, вздулось и обвисло, издавая зловоние, как полежавший на солнце труп.
– Фу-ты, гадость какая! – Макобер зажал нос, открыл окно, выходящее во двор, и выбросил разлагающийся труп растения вместе с горшком. – Приберут, бездельники! Все равно только пиво пьют, а как следует территорию подмести – их нет никого! – Он прикрыл оконную раму и потянул Влада к очередному чуду генной инженерии. – А вот еще, смотри, какое интересное растение – это ж готовые куски вырезки! Отрезай от ствола, клади на сковороду и жарь! Помесь коровы и вишни! Порционно – каждый кусок на триста грамм. Ужариваются, меньше получаются, да. Немного водянисто – надо культивировать, вкус улучшать – а так вполне съедобно! И сытно. А если не сказать, что эти куски мяса с растения, едоки даже не догадаются. Особенно если обвалять в сухарях и добавить специй – пальчики оближешь!
– Хм… классная вещь. Вот это дельная штука. Когда ты успел все это сотворить? – удивился Влад, поглядывая в сторону торчащего в большом горшке куста, на ветвях которого покачивались мясистые красные выросты, и правда напоминающие куски говяжьей вырезки. – Такое же годами культивируется! А ты за считаные недели сделал… Впрочем, все время забываю, кто ты есть.
– Ага, – усмехнулся Макобер, – все-таки я магистр магии и кое-что понимаю в том, как ускорять рост растений. Я могу вырастить растение за считаные часы, и не одно. Представляешь, поля таких вот «вишен», усеянных кусками мяса? Голода не будет никогда!
– Да, это просто феноменально. Слушай, а если сейчас высадить такие растения где-нибудь в черте города, на свободном участке, это решило бы много наших проблем по продовольствию! Подумай над этим, поищи, где можно их посадить, и надо выделить магиков, чтобы они ускоряли их рост. Нам срочно нужны продукты.
– Еще бы не нужны, – грустно усмехнулся магик. – Вчера в трактире попытался купить тушеного мяса, так мне трактирщик такую цену выставил, ой-ой! Раньше за эти деньги можно было неделю питаться в этом трактире. Кстати, народ очень недоволен тобой – за то, что обложил вино и водку налогом. Цена-то на спиртное поднялась. Поносят почем зря! Кричат: кровосос!
– Наплевать. Меньше пить станут. А в казне больше денег будет. А тех, кто будет укрывать вино и торговать из-под полы, повесим. Скоро еще будут лицензию покупать на торговлю спиртным: нет лицензии – пошел вон, кормить корми посетителей, а поить можешь только колодезной водой. Подожди еще, я государственную монополию на спиртное введу, а тех, кто сам будет гнать спирт и делать вино, – ловить и рассаживать по темницам, с конфискацией имущества. Я добьюсь, чтобы деньги в казне были!
– Слышал, слышал, как ты там с Панфиловым зверствуешь. На него уже два покушения было – купцы его убрать мечтают, слишком, мол, много силы набрал. Слыхал я кое-какие разговоры в купеческих кругах… Осторожнее, вот ты, какого рожна ходишь без охраны? Тебе и по статусу не положено ходить одному. Влад, ты все как обычный лекарь себя ведешь, а ведь ты же практически глава государства! Как это у вас там называлось? Президент?
– Какой я президент… скорее диктатор. Самодержавный притом. Что касается того, что я хожу один, так вот – я танк, ходячий танк. Что это такое, ты знаешь, я давал тебе знания о Земле. Кто может мне повредить? Это надо очень, очень постараться… А пока что я не вижу, чтобы кто-то из окружающих смог что-то мне сделать.
– Ох, не зарекайся… что-то ты стал самоуверен. Не рано ли? В мире много такого, что мы не знаем и не ведаем. Ладно, не о том речь – все равно тебе по статусу положено иметь свою свиту, для авторитета.
– Авторитет не в свите, авторитет в другом… Давай не будем больше на эту тему говорить, ладно? Делом надо заниматься, а не авторитеты вымерять. Я хочу вести себя так, как мне нравится. Глупо, да? Наверное, да. Но меня уже не переделать… стар.
– Это ты-то стар? – Макобер радостно захохотал и откинулся назад, случайно сбив локтем какую-то склянку, содержимое которой и по виду, и по запаху напоминало застарелую мочу, после чего в лаборатории воцарился стойкий запах сортира.
– Сигизмунд, ты чего, опыты с мочой производишь? Чего тут эту пакость поставил?
– Мать-перемать! Какие к демонам опыты? Перебрал на днях, уснул в лаборатории, а выходить неохота… вот и результат. Фу, гадость! Сейчас я ее, поганку! – Макобер, прежде чем Влад успел его остановить, испарил лужу, и тотчас они оба, матерясь и задыхаясь – Влада чуть не вырвало, – вылетели в коридор, тяжело дыша и тараща друг на друга очумелые глаза.
– Сигизмунд, тебя в дурдом надо! Ты чего вытворяешь?! Совсем охренел, что ли? Я еще твоей мочой только не дышал! Убил бы тебя, бестолковый старикашка! Жаль, Амалии нет, сейчас бы она тебе врезала!
– Жаль… – мечтательно протянул Макобер, закатывая глаза и не обращая внимания на ругань друга. – Ты знаешь, а я, похоже, влюблен в нее. Мне всегда нравились такие злостные бабы. Вся семейная жизнь с ними – борьба, война с переменным успехом… а какие ласки в постели после примирения! Ох, помолодею – уведу ее у тебя! Только в темницу не сажай, скотина ты диктаторская! Сам весь в бабах, как в блохах, а мне жалеешь!
– Чушь ты говоришь. Амалия навсегда привязана ко мне. А отвязать ее, без нарушений в мозге, я уже не могу. Она будет или одна, или со мной… увы. Так что прости, друг… Впрочем, наверное, я и сам в нее немного влюблен – после переделки личность из нее получилась очень интересная, а более верного человека, чем она, у меня нет.
– Ну что, пошли обратно? Там уже все выдуло ветерком… можно посидеть. Извини, я что-то забыл про то, что может получиться такой эффект. Кстати, не так уж и плохо пахло! Ты преувеличил степень вонючести!
– Тебе-то неплохо – ты всегда так воняешь, а своего запаха не чувствуешь. Конечно, тебе это не страшно. А я-то за что страдаю?
– Врешь ты все, наговариваешь на меня, – пробормотал Макобер, перешагнув через порог в лабораторию и украдкой, на глазах улыбающегося Влада, понюхав обшлаг своего роскошного халата. – Я чистый, только два дня назад мылся. И не напивался эти дни так, чтобы поваляться в канаве… напраслину возводишь на меня, и все!
Они уселись в дальнем конце лаборатории, под открытым окном – Влад настоял, чтоб его открыли, несмотря на яростные протесты магика, утверждавшего, что его экспериментальные растения могут этого не перенести.
Воздух очистился, и в комнате уже можно было вести неспешную беседу.
– Ну что ты там придумал по поводу защиты?
– В общем, слушай! Нужно разделить отряд магиков на части – четыре части боевые, одна часть – Щит! Понял?
– Понял, чего не понять. Значит, штук шесть-семь магиков ставят защитный барьер, о который разбиваются удары вражеских магов, остальные стоят под защитой этого барьера и по команде выскакивают в стороны и выбивают по одному магику у противника. Выстрелили – и назад, пока не сбили. Если магики стоят чисто в защите, не отвлекаясь на стрельбу, их поле сильнее.
