скачать книгу бесплатно
Олег прокашлялся, отвлекаясь от настырного цветка, потом снова посмотрел на него и только тогда обнаружил, что одно из щупалец проникло к нему под штанину и теперь сокращается, будто перекачивает что-то в свою ненасытную утробу. Что именно – догадаться было нетрудно, и потому Олег вскочил и другой ногой с силой ударил по мерзкому то ли животному, то ли растению.
Хрустнуло, хлюпнуло, из «цветка» брызнула красная жидкость, перемешанная с желтым соком, и щупальце бессильно обмякло, время от времени сокращаясь, но уже медленно, явно умирая.
Олег задрал штанину, уцепился за выскальзывающее из ладони щупальце и осторожно выдернул его из ранки на икре. Оттуда потекла тонкая струйка крови, странно жидкой, будто разбавленной каким-то наполнителем. Пришлось доставать склянку с дезинфицирующим вином и тщательно промывать рану, хотя это совсем не давало гарантии того, что в нее не попала какая-то зараза.
Самое интересное, что рана совершенно не болела, из чего Олег сделал вывод, что при «укусе» цветок вводит в кровь обезболивающее, а еще – разжижающее кровь, чтобы жертва не ощутила неудобства, когда из нее ускоренными темпами выкачивают содержимое. Наподобие комара, тоже разжижающего кровь.
Постарался побыстрее промыть рану еще и потому, что к раздавленному «цветку» начала стягиваться всякая пакость – например, еще один такой же «цветок», два «пальца» – один маленький, один побольше; слезла со стены даже фиолетовая плесень, погрузив в лужицу крови человека и цветка множество маленьких шевелящихся ножек.
Зрелище было сколь интересное, столь и гадкое, отвратительное и по форме, и по содержанию, а потому Олег поспешил ретироваться подальше от места происшествия, пока еще какая-нибудь гадость не напала. Эти-то – мелкие твари, но раз есть мелкие, значит, есть и большие. Кто-то ведь тянул к нему многометровое щупальце, когда Олег ночью прятался за камнем.
Еще час Олег провел спокойно, уберегаясь от темных щелей между глыбами и грудами камней, в которых что-то шевелилось, что-то пищало и рычало. Олег не хотел узнавать – что же это такое может так мерзко скулить и чавкать, время от времени завывая, как мартовский кот. Узнает когда-нибудь. Но не сейчас! Сейчас бы людей встретить… узнать, где он находится и куда же ему, в конце концов, идти.
Хотя и страшно – а если встретятся какие-нибудь исламские террористы? Очень уж не хочется валяться в пыли с отрезанной головой! Эти нелюди сродни цветку-вампиру, им лишь бы крови напиться! А это место очень похоже на места обитания этих мразей… очень притом не любящих русских гяуров. Или как они там зовут «неверных», подлежащих или вербовке, или уничтожению?
Людей Олег увидел минут через пятнадцать, когда солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом. Две маленькие фигурки впереди, в двух кварталах от него – люди стояли и не двигались, возможно, о чем-то беседуя в тени высокой башни с глухими, без окон, кирпичными стенами. На первый взгляд у них не было ни автоматов, ни любого другого оружия. Люди как люди, одеты только странно – не так, как одеваются в городе Олега. И вообще – в стране. Что доказывает, что Олег сейчас совсем даже не в своей стране.
Ни секунды не мешкая, Олег отправился к этой парочке, и когда до людей оставалось метров двадцать, уже раскрыл рот, чтобы крикнуть что-то вроде: «Не бойтесь! Дружба! Жвачка! Маклай хороший!» – неловко повернувшись, сбил с соседней глыбы увесистый булыжник, и тот с громким стуком упал на мостовую, подавая сигнал аборигенам. И те немедленно повернулись.
Олег замер с отвисшей едва не до груди челюстью. Это были и люди, и не люди – бледнокожие, с темными глазами-зрачками, с торчащими из пастей (ртом назвать это можно было только с натяжкой) клыками – они были похожи на огромных кабанов, головы которых насадили на человеческую шею. Приплюснутые носы походили на поросячьи пятаки, и это усиливало сходство с вепрями, вышедшими из кошмаров и дурных похмельных видений.
А потом все завертелось со скоростью мысли – оба «кабана» вдруг сорвались с места – без рыка, без хрюканья и каких-то других звуков, ловко минуя препятствия в виде камней и насыпей, помчались к Олегу, ничем не выказывая своих дурных намерений. Если только не считать таковыми раскинутые в стороны руки с кривыми когтями и оскаленную пасть со здоровенными, как у бабуина, зубами!
Олег сам не помнил, как в руке оказался меч – мгновенно, сам собой, автоматически. Первым выпадом рассек горло кабаночеловеку, что бежал впереди. Пока тот по инерции падал вперед, отступил в сторону, прикрываясь телом мертвеца, и прямым колющим ударом убил второго, вонзив меч в неестественно широкую глазницу чудовища. Меч со скрежетом о кость проник в черепную коробку и выскочил назад испачканный густой черно-зеленой слизью.
Есть! Оба чудовища свалились под ноги Олегу, застывшему с мечом в руке.
Это было как во сне – вот они бегут, вот меч выскакивает из ножен, и… р-раз! Два! Готово!
Это просто невозможно! Этого не может быть! Этих тварей не может быть! И цветка-вампира не может быть! И этого «пальца», копошащегося под ногами – не может быть! Всего этого мира не может быть!
Олег медленно вытер клинок о дряхлую, сваливающуюся с трупа одежду, и отработанным движением сунул короткий клинок в ножны на спине. Отработанным кем-то движением.
И Олег уже переставал удивляться тому – как и что он делает. Потому что устал. Настает момент, когда мозг прекращает удивляться происходящему и лишь тупо отмечает события – вот я иду, вот копошится какая-то гадость, вот я убиваю человекоподобных тварей, вот… вот новые твари! Еще – твари!
Олег едва не вздрогнул, завидев три человеческие фигуры впереди себя – опять?! И сразу трое?! Потом присмотрелся – слава тебе, господи, – вроде настоящие люди!
Ну да – настоящие. Рюкзаки, куртки, похожие на ту, что на Олеге, высокие ботинки с заправленными в них штанами. У Олега штаны были почему-то наброшены сверху ботинок. Может, тот, в чьем теле оказался Олег, предпочитал носить штаны именно так? Его стиль такой? Наверное.
За плечом у каждого виднелась рукоять меча – так же, как у Олега. Оно и понятно – попробуй-ка, походи тут без оружия! Сразу угодишь на обед кабаноголовым! В качестве блюда – это уж само собой разумеется.
Заметив Олега, незнакомцы насторожились, замерли, но потом медленно пошли к нему навстречу. Олег тоже слегка успокоился – люди как люди, делов-то! Наконец-то он узнает, где находится!
Первым шел мужчина лет тридцати пяти, широколицый, приземистый, крутоплечий. Глаза его смотрели пристально, с прищуром, лицо загорелое, на лбу повязка – вроде как от пота, вся в темных разводах, видно, что давно не стирана и сильно заношена. Рукоять меча над плечом тоже потерта, а в микрощели между тонкими ремнями, оплетающими рукоять, набилась засаленная грязь.
Человек явно не особенно заботился о чистоте тела и снаряжения. От него и воняло мерзко – потом, мочой и чем-то сладким, химическим, возможно, тем, что он сейчас жевал, сплевывая на булыжники черно-красной тягучей слюной. Взгляд чужака Олегу очень не понравился, и он тут же насторожился, опять вспомнив об исламских террористах и им подобных. Люди людьми, но надо все-таки быть настороже. Не дома ведь!
Вторым шел парень возраста Олега – лет двадцати пяти, лисье хитренькое личико, острый нос и бегающие, слегка раскосые глаза. Этот не понравился Олегу еще больше – жулье! Аферист! С первого взгляда таких видать!
Третий – лет тридцати, крепкий, с немного туповатым жестким лицом селянина, привыкшего к тяжелой работе и грубому обращению – и с людьми, и с животными. Эдакий бычара, которых хватает по жизни везде – и в университетах, и в армии-флоте. Само собой – в армии их обитает больше, чем в других местах. Как говаривал Олегов институтский преподаватель: «Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона!» А тот, в свою очередь, слышал эту фразу от кадрового офицера-ракетчика, довольно-таки скептически относившегося к способностям основной массы личного состава вверенного ему подразделения.
Олег и встречные остановились шагах в пяти друг от друга. Олег молчал, настороженно глядя на пришельцев, те тоже не выказывали желания заговорить первыми. Стояли, рассматривали друг друга.
И все-таки первым заговорил хитрован с лисьим личиком:
– Привет, Бешеный!
Опа! Оказывается, Олега тут знали! Или вернее – его носителя.
– Привет… – ответил Олег, вдруг осознав, что говорит на совершенно незнакомом языке! Говорит, все понимает, но при этом осознает – язык-то не тот! Не русский!
– Что, хороший улов? – осклабился «Лис», кивая на рюкзак Олега. – Есть артефакты?
Было в его голосе что-то… неприятное. Неуловимо отталкивающее. И Олег будто бы зацепил ногой невидимую струну, которая тянулась в голову, к колокольчику, означавшему начало школьной перемены. Эдакую растяжку.
Дз-з-зынь! Опасность! Внимание!
– А с какой целью интересуешься? – холодно спросил Олег, внезапно увидев, как «бычара» перемещается в сторону, собираясь обойти с фланга. – У меня к тебе дел нет. Иди, куда шел.
– А что так грубо? – Коренастый снова сплюнул, и брызги от ударившего в булыжник плевка опоганили Олегу ботинок. – Раз спрашиваем, значит, нужно! Чего тут шастаешь по нашей земле?! Это наша территория! У нас граберствовал – значит, все, что нашел, – наше! Нельзя без разрешения здесь лазить! Так что доставай артефакты и клади на землю! Я тебя уже предупреждал – вали с нашего города!
– Ваш город?! – недоуменно протянул Олег, лихорадочно соображая, а может, он и правда забрел в чью-то зону, на чью-то территорию, нарушил правила, и отсюда все непонятности?!
– Ну чего рожи строишь?! – скривился «Лис». – Опять будешь говорить, что Мертвые города – общие, что каждый может ходить где хочет?! Сказали тебе – это НАШ город, так надо слушать, осел ты безухий!
Олег краем глаза заметил движение справа, что-то сверкнуло, и он едва избежал гибели, уклонившись от удара клинка «бычары». Этот «селянин» казался таким сонным и заторможенным, что от него точно не будешь ожидать никаких неприятностей. Ан нет! Гад двигался так быстро и ловко, что Олег едва успевал уворачиваться от ударов, начисто забыв, что за спиной у него такой же клинок. А когда вспомнил, было уже поздно – клинки появились и у остальных негодяев, и если бы Олег не отпрыгнул, оказавшись между двумя здоровенными глыбами, как отряд спартанцев в ущелье перед войском врага, – тут бы ему и конец. Нападавшие здорово мешали друг другу, размахивая мечами, пытаясь достать Олега, и фактически перед ним постоянно был всего лишь один боец, так что Олег легко и уверенно отбивал все возможные атаки, но не нападал сам.
Почему не нападал? Все просто. Одно дело – убить человекоподобного монстра, и другое – зарубить обычного, пусть даже и злого человека. Руку будто кто-то останавливал – вот хочется нанести удар, хочется сразить врага, и… не может! Барьер! Ментальный барьер! Мозг помнит, что убивать человека нельзя!
И тут коренастый свистнул. Негромко, но звонко, и по его сигналу из-за спины Олега, из дверного проема, заросшего фиолетовым мхом, высыпали еще пятеро – такие же вооруженные и мерзкорожие, как и те, с кем сейчас Олег вел свою первую в жизни схватку на мечах. И вероятно – последнюю.
Это была ловушка. Они ждали. Его ждали? Может, и его. А может, вообще – всех, кто здесь пройдет. Улица-то одна! С нее никуда не денешься! Грабители?!
Те, кто нападал первыми, остановились, опустив оружие, те, что сзади, ждали, плотно закупорив выход. Деваться некуда! Узкий проход-коридор, высокие стены, здесь трое, там еще пятеро – что делать?!
И тут накатила ярость! Безумная, не разбирающая, слепящая!
Олег зарычал, бросил меч, зазвеневший по камням старой булыжной мостовой, и правая его рука выписала в воздухе сложный вензель. Левая сделала что-то подобное, только в другую сторону. Выглядело это так, будто Олег по примеру мастеров единоборств сделал пассы руками, выдыхая и вдыхая воздух – для усиления своего будущего удара. И произошло это очень быстро – те, кто сзади, успели только выкрикнуть что-то невнятное, а с ладоней Олега уже сорвался бело-синий шар размером с голову взрослого человека. Долю секунды шар висел над ладонями, а потом, будто его отправили в полет мощным пинком футбольного бомбардира, ринулся в сторону пятерки, закрывающей Олегу пути отхода.
Грохнуло так, будто ударил орудийный снаряд. Но Олег не стал смотреть, что случится с противниками позади него, – выпустив первый снаряд, он отвернулся, и второй снаряд полетел туда, где вприпрыжку, повизгивая, мчались в поисках укрытия трое негодяев, минуту назад выглядевшие такими самоуверенными, опасными и злыми…
Хитрован с лисьим лицом исчез в вспышке огня, буквально в ней испарился – полетели окровавленные лохмотья, мелькнула нога или рука. Тех, кто бежал рядом с рыжим, разбросало в стороны, как осенние листья порывом ураганного ветра. Коренастого шмякнуло о стену, мгновенно размозжив ему голову, а «бычару» ударило о камень спиной, и он остался лежать, беспомощно шевеля пальцами рук, и с ужасом глядя на неподвижные, вывернутые под странными углами ноги.
Олега спас первый взрыв. Когда грохнуло в первый раз, взрывная волна, настигшая в узком проходе, швырнула его наземь, прижав спиной к камню стены, так что взрывная волна от более близкого второго взрыва прошла уже вскользь, опалив волосы и слегка пройдясь по обтрепанным обшлагам его походных штанов, спалив торчащие по низу ткани растрепавшиеся нитки. Заложило уши, хорошенько побило падающими сверху мелкими камнями, но по большому счету больше ничего плохого с Олегом не случилось. Ему повезло. На него не упала фасадная стена и не размозжило голову здоровенным кирпичом. Он выиграл в этой лотерее.
Минут пять Олег лежал без движения, привыкая к звенящей, ватной тишине, дожидаясь, когда вата из ушей исчезнет и он снова услышит звуки вокруг. Наконец слух вернулся, и в уши ворвались хрипы и бульканье умирающих, стон того, кому ударом о камни раздробило позвоночник, а еще Олег услышал далекий рев, визг, похожий на тот, что издавали кабанолюди.
И тогда Олег поднялся, тяжело хватаясь за стену, и пошел вперед, по дороге подобрав с булыжника свой совершенно не поврежденный меч, и сунул его на законное место – за спину, рядом с рюкзаком.
Когда проходил мимо раненого, тот застонал, приподнял голову и попросил:
– Бешеный, добей! Добей, я не хочу, чтобы они меня жрали живого! Добей!
Но Олег лишь помотал головой – «нет, не могу!», и пошел дальше, сопровождаемый самыми отборными ругательствами, которые были в этом странном и злом мире. Ругательства уступали русскому мату по своей насыщенности и изощренности, но были и некоторые достаточно сочные обороты.
Олег шел как во сне, уже совершенно не думая, зачем и почему он идет. Не было ни страха, ни сожаления, он знал лишь одно – ему нужно убраться отсюда как можно дальше. Иначе будет поздно!
И тогда он побежал – вначале рысцой – тяжелой, усталой, затем его бег стал ровней, пружинистей, ритмичней, и через пять минут он уже, как лошадь Пржевальского, мог бы так бежать и бежать, километр за километром пожирая пространство. Только лошади бегали в поисках пропитания и воды, Олег же бежал от неминучей смерти. Но и там, и здесь действовали только инстинкты, вернее, один – инстинкт самосохранения.
Позади раздавался вой, визг, яростное тявканье и… искаженные человеческие голоса. Но Олег не обращал внимания на эту демоническую какофонию. Он бежал, бежал и бежал – мимо домов, за окнами которых шевелилось что-то мерзкое, опасное и готовое прыгнуть, мимо старых деревьев, искривленных так, будто из них пытался навязать узлы пьяный великан.
Мимо заполненных грязной жижей ям в булыжной мостовой, где в зеленой грязи копошилось что-то странное, вытягивающее глаза-щупальца вслед пробегавшему рысью человеку.
Этот мир был глубоко враждебен людям, чужд и опасен. И если ВЕСЬ мир таков, в том числе и за пределами Мертвого города, то Олег совершенно не представлял, как здесь выжить. Как не мог бы этого знать и любой другой, волей демона-шутника заброшенный в кромешный ад.
Еще два часа он шел довольно-таки спокойно, автоматически отмечая для себя всякую мелкую пакость, прячущуюся по щелям или выскакивающую на дорогу. Мозг, взявший управление телом помимо воли «захватчика», вел Олега по пути, ведомому лишь ему самому. Так бывает – например, у старых водителей, которые едут совершенно автоматически по давно знакомой дороге. И у Олега такое бывало – давно, еще до аварии. Вышел из дома и забыл, куда идет, – думал о своей любимой, имя которой он теперь и вспоминать не хочет. Шел-шел и вместо булочной вдруг оказался у дома этой самой девушки…
Мертвый город в конце концов закончился, и потянулись равнины, холмы, перелески – точно такие, какие бывают в средней полосе России. Слегка пожухлая под солнцем трава пахла одуряюще сладко, и Олег, очнувшись от своего псевдотранса, вдруг подумал о том, как давно он не был на природе. Очень давно, очень! Даже уже и не помнит – когда был за городом в последний раз. Город, огромный каменный монстр, всосал его в свое чрево, пережевал и собрался уже выбросить отвратительной переваренной массой, как вмешалось хулиганистое Провидение, отправив его бог знает куда и черт знает зачем.
Впрочем, Олег был совсем не против вместо могилы в сырой глине оказаться в новом мире, пусть даже и таком – с жуткими мутантами и неведомыми инопланетными существами. По большому счету – чего Олегу бояться, если он уже практически был мертв? Если он хотел умереть?! Ну – умрет здесь, в борьбе, и что? Да замечательно – вот что! Умереть в борьбе – сильным, здоровым… опасным – что может быть лучше?! Только жить – сильным, здоровым и опасным! Колдуном…
Хе-хе-хе… реинкарнация, точно! А он, дурак, в нее не верил! Осел! Ишак! Жалкий материалист-атеист! Хе-хе-хе…
Олег не верил в Бога или в богов. Как и многие из современных молодых людей, он был немного нигилистом, немного ниспровергателем основ и немного бунтарем, отрицающим авторитеты и не верящим ни во что, чего нельзя было бы потрогать, понюхать или увидеть (радиация не в счет). Потому он точно не верил ни в какое переселение душ. До этих самых пор…
Есть хотелось ужасно, но на душе было хорошо. Очень хорошо! И спокойно. Маму только жаль – как она там, без него? Небось обмывает его истощавшее тело, готовит к похоронам. Плачет. Денег заняла на похороны, потом будет отрабатывать, моя полы у чужих людей, помогая глупым школьникам подтягивать знания – она ведь учительница. Была.
Но теперь, когда Олега не будет, ей станет полегче. Много ли ей надо? Квартира есть, заработать она всегда сможет – благо что тупоголовыми школьниками не оскудела земля русская. Впрочем, как и неметчина, и англичанщина, и эскимосчина.
Олегу вдруг стало смешно от «эскимосчины», и он громко захохотал – во весь голос, немного хрипло, странным, не своим голосом, привыкшим, наверное, перекрикивать шум битвы да рев монстров-мутантов. Впрочем – почему не своим? Именно своим – теперь – голосом!
– Эй, ты чего тут шумишь? – Из кустов показалась голова мальчишки лет двенадцати, нечесаная, в прилипшей к волосам то ли соломе, то ли степной траве. – Совсем, что ли, спятил? А если сейчас кабанды набегут?
Щелк! Картинка! Кабанды – вот как называются эти твари с кабаньими головами!
– Набегут – убьем! – легкомысленно бросил Олег, подходя ближе к мальчишке, и тот попятился:
– Эй, ты чего?! Чего лезешь! Отстань! Мама! Мам!
Кусты снова зашевелились, оттуда показалась женщина, вернее, по меркам Земли – девушка. Коротко стриженная, с острым взглядом прищуренных серых глаз. Она окинула Олега настороженным взглядом, и в руках ее мгновенно оказался меч – почти такой же, как у Олега, только потоньше и чуть искривленный к самому кончику.
– Что надо?! – чуть хрипловатым, но мелодичным голосом спросила девушка и, шагнув вперед, заслонила мальчишку своим телом. Ее мужская одежда, очень напоминавшая одежду Олега, была довольно-таки новой, будто с полок магазина, и Олегу подумалось о том, что, скорее всего, эта одежда точно утром еще была там, на полках. Мальчишка тоже был одет по-походному, но и куртка, и штаны были великоваты.
– Еще шаг, и я тебя убью! – Девушка взмахнула мечом, рассекая воздух, но Олегу почему-то показалось, что сделала она это довольно-таки неловко, неуверенно. Будто держала меч в руке если не в первый, то максимум во второй раз.
– Во-первых, ты меня не убьешь, – пожал плечами Олег. – Потому что меч держишь, как палку, – так только коров погонять. Во-вторых, мне ничего от вас не надо. Этот дурачок сам вылез из кустов и начал ко мне приставать – зачем я шумлю, да не спятил ли я! Если бы на моем месте был кто-то плохой, ему бы точно попало. Уверен! Невоспитанный мальчик.
– Савах! Негодный! Я тебе чего сказала – за дорогой наблюдать! Стоит отойти на минутку, и ты уже влип во что-то?!
Девушка выпалила все это на одном вдохе, и Олег вдруг понял – никакая она не мама мальчишке. Ей от роду точно лет двадцать, не больше!
– А разве ты его мать? – не выдержал Олег. – Он точно не может быть твоим сыном.
– Сестра я… – тоном пониже ответила раскрасневшаяся девушка, опуская свой клинок к земле. – Это просто так… он зовет. Когда мама умерла – я ему стала мамой. Вначале в шутку, а потом… потом привыкла. Но да ладно! Разговорилась я что-то. Шагай, куда шагал – коль нет до нас тебе дела. А мы по своим делам пойдем!
– В город? – догадался Олег, хотя догадаться было совсем уже просто.
– В Мертвый город! – поправила девушка, подозрительно глядя на Олега. – Ты же оттуда идешь, так? Как там обстановка? Я слышала какой-то шум. Вроде там что-то гремело. Что случилось?
Олег подумал – говорить или нет. А затем решил – а какого черта? Вот у кого он еще разузнает, как обстоят дела, и вообще – где он находится?
– Из города. Там сейчас очень опасно, – медленно, выбирая слова, пояснил Олег. – На меня напали. Наверное, банда. Я их убил. Но пришлось поднять шум, и на шум сбежались все… кабанды, что были в округе. И вообще – все, кто был в округе. Когда теперь все успокоится – я не знаю.
– А чем ты поднял шум? – не поняла девушка, и Олег неловко пожал плечами:
– Ну так… бросил пару шаров, они и взорвались. Убил бандитов. Теперь кабанды их жрут. И все твари, что там, тоже жрут.
– Ох ты ж… – Девушка горестно всплеснула руками, забыв, что в руке у нее меч, и едва не отсекла ухо мальчишке. Тот отшатнулся, взвизгнув, а девушка недоумевающе посмотрела на клинок в своей руке и закусила губу, покраснев как рак. Олег едва не рассмеялся – вот это так… хм-м… кто? Как называют тех, кто ходит в Мертвые города? Забыл слово! Забыл!
Слово вертелось на языке, но не шло на ум. Так бывает, и не так уж редко – какое-то знакомое, абсолютно знакомое слово не можешь вспомнить, пока кто-то тебе его не напомнит! Мистика, да и только! Вроде как слово хранится где-то на складе, а когда ты его вызываешь – оно должно прилететь по пневмопочте, этаким контейнером. А «словопровод» перекосило. Застряло слово, да и все тут!
Хотя… сравнение с пневмопочтой, наверное, архаично. Больше подходит файл, который никак не открывается. Выдает ошибку, да! Но и тут не точно…
Пока Олег обдумывал проблему с пропавшим словом, на помощь неожиданно пришел мальчишка, с любопытством разглядывающий Олега со всех сторон и явно желающий поболтать с интересным человеком.
– А ты давно грабер?
Щелк! «Я – грабер!» Вот это слово!
Олег невольно вздохнул. Приятно, когда слово все-таки найдется! А то ощущение такое, будто ехал-мчался на поезде, а тот вдруг – р-раз! И встал на полустанке. Стоит, стоит, стои-и-и-ит… нервы тянет, наматывает на клубок. Неприятно!
– Не знаю… – честно признался Олег.
– Ты ведь боевой маг, так? – не унимался настырный парнишка, глядя на то, как Олег, задрав рукав, почесывает запястье.
Олег перехватил его взгляд и с некоторой оторопью увидел на своем запястье рисунок – красный шар с темным следом вроде инверсионного. Оп-па! А малец-то умненький и глазастый! И знает много. Может, попробовать как-то с ними состыковаться?
– Наверное… не знаю! – снова пожал плечами Олег, и мальчишка недовольно наморщил нос:
– Как это – не знаешь?! Тут или да, или нет! Не хочешь говорить – ну так и скажи! А чего придуриваться?!
– Ты чего пристал?! – Девушка опасливо взглянула на Олега, будто ждала, что тот сейчас вспылит и уничтожит ее с братом на месте. – Давай решать, что делать!
И тут же, обращаясь уже к Олегу:
– Это ты там всех взбаламутил! Демоны тебя забери, неужели не знаешь, что в мертвых городах шуметь нельзя! Как ты вообще оттуда выбрался, непонятно! Это же первая заповедь грабера – не шуметь!
– А ты давно грабером? – улыбнулся Олег и понял, что попал в точку. Девушка покраснела и стала похожей на обычную школьницу. Только с мечом.
