скачать книгу бесплатно
Карабины, охотничьи ружья, помповики и огромное количество патронов – все это было самым настоящим сокровищем и надеждой на выживание. Если у тебя есть оружие, ты можешь смелее смотреть в будущее на Земле, на которой не осталось никаких законов, кроме закона сильного. А кто сильнее? Тот, кто вооружен правдой, подкрепленной пулеметом или автоматом. Ну и карабином калибра девять миллиметров. Правда, она без оружия как-то и не катит… слабовата такая Правда.
Лена… ох, Лена, Лена! Вначале Настя и сама слегка побаивалась той перемены, что произошла в ее новообретенной подруге. После насилия, совершенного над Леной толпой слюнявых глумливых подростков, можно было ожидать чего угодно, но только не того, что произошло на самом деле. Лена полностью изменилась. Даже не так – она превратилась в другого человека. Абсолютно другого! Домашняя девочка, стеснявшаяся своего тела, не решавшаяся раздеться даже при ней, при Насте, – стала холодной, расчетливой, практически лишенной эмоций машиной для убийства. Для Лены сейчас прикончить какого-нибудь бандита – все равно как сморкнуться. Она абсолютно лишилась чувства стеснения, малейшего стыда – могла спокойно разгуливать по дому голышом, не обращая внимания на дикие взгляды соратников, и только после категорического приказа Андрея ходить одетой стала тщательно, продуманно одеваться, прежде чем выйти из спальни или ванной комнаты.
Вначале Настя думала, что Лена, пренебрегая одеждой, как-то провоцирует парней, непонятно только зачем. Но потом, понаблюдав за ней, поговорив с ней, полностью уверилась – девчонка не в себе. У нее и вправду произошел некий надлом, или, проще сказать, поехала крыша. И Лена все, что происходило вокруг, стала воспринимать совсем по-другому, не так как раньше.
Когда Андрей стал расспрашивать о происходящем с подругой, Настя ему все рассказала, предварительно взяв обещание, что он ничего никому не скажет. В том числе и самой Лене. Неизвестно ведь, как она на это отреагирует.
Когда рассказывала о подруге, следила за реакцией Андрея. За тем, как он отреагирует на известие о том, что некая девчонка готова для него на все. Не загордится ли? Не сделается ли самодовольным болваном? Но Андрей с честью прошел испытание. Он только удивился и, судя по всему, очень даже озадачился. Похоже, он не был избалован вниманием девчонок и представить себе не мог, чтобы кто-то из них был влюблен в него до такой степени.
Впрочем, это и понятно: несмотря на его взрослый, мужественный и брутальный вид, лет Андрею всего ничего – пятнадцать, а значит, какие, к черту, любовные приключения? Это девчонки начинают раньше – с парнями гораздо старше себя. А вот парни… тут все сложнее. Особенно если все свободное время занято спортивными тренировками.
Андрей Насте нравился. Очень нравился. Нравился так, что иногда она думала, что влюблена в него. И это было странно. Нет, странным казалось не то обстоятельство, что она была влюблена именно в Андрея, – почему бы и нет? Высокий, сильный, красивый, да еще и здешний вождь – почему бы в него не влюбиться? Дело совсем не в том. Прошло всего ничего времени после того, как Настю изнасиловали, избили, после того, как она едва спаслась от смерти. И по всем канонам детективных романов Настя сейчас должна была бы испытывать ненависть и отвращение ко всем особям мужского пола. Ведь ее насиловали парни – значит, она должна ненавидеть всех парней.
Но такого не было. Ей нравился парень, и ей было приятно рядом с ним находиться. На самом деле ведь не он ее насиловал! Наоборот, он спас ее от насильников!
Кстати, и Лену тоже. Потому та и предана ему, как собака хозяину. Настя даже слегка заревновала – вообще-то это ее, Настина, подруга! Это ради Лены Настя придумала хитрую комбинацию, в результате которой была уничтожена этническая банда и освобождены рабыни! А Лена взяла да и отдала всю свою любовь и верность какому-то чужому парню! Ну как это так? А если Андрей вдруг (ну фантазии, да – но все равно!) прикажет Лене убить Настю? Выполнит Лена приказ? И тут же себе с горечью отвечала – наверное, выполнит. Точно выполнит! И осознавать это было очень даже неприятно.
Но да ладно. Пока что все идет как надо. Устали только, таскаючи барахло из «Леруа Мерлен», вымотались. Но никто не протестовал – хомячили, как настоящие хомяки. Пригодится барахло, им ведь тут жить. Кстати, очень удачно, что этот магазин под боком, можно время от времени туда наведываться и вывозить товары. Даже если кто-то догадается сделать то же самое – хватит на всех, барахла столько много, что месяц вывозить, и то не вывезешь!
Ехать было не очень далеко, в район мечети. Тут же, на горе над Волгой, было мусульманское кладбище, но туда не пошли. Отъехали чуть в сторону, поднялись по проселочной дороге вверх от яхт-клуба и, найдя ровную площадку, приступили к делу. Вернее, приступили к делу только парни, Настя же забралась на экспедиционный багажник джипа и сверху озирала окрестности на предмет подкрадывания злых мутантов и не менее злых бандитов. Парни же в это время копали могилу.
Настя время от времени поглядывала на мокрые мускулистые спины парней, раздевшихся по пояс, и с отвращением прислушивалась к стуку и мычанию в багажнике, где лежала мутантка.
И едва не пропустила атаку!
Это были собаки. Две собаки, они, вероятно, некогда принадлежали хозяевам здешних коттеджей. Немецкая овчарка и ротвейлер.
Настя знала породы собак. Более того, мечтала: когда вырастет – купит себе собаку. Мать не разрешала заводить ни собак, ни кошек – кошки дерут драгоценную мебель, собаки гадят на землю, чтобы красивые женщины испачкали этой мерзостью свои дорогие итальянские туфли. Так что никаких собак и кошек.
Видимо, это обстоятельство и явилось причиной того, что Настя не сразу начала стрелять. Стрелять по своей мечте – что может быть гаже? Только когда собаки подбежали совсем близко и стали видны их глаза – пустые, белесые, глаза зомбака-мутанта, – Настя вскинула автомат и всадила очередь из трех патронов прямо с забрызганную слюнями пасть монстра. Ротвейлер тяжело рухнул на капот джипа, содрогаясь в муках уходящей жизни, а немецкая овчарка вдруг затормозила всеми четырьмя лапами и понеслась к деревьям, рассчитывая укрыться за старыми дубами.
Настя взяла упреждение и второй очередью перебила собаке позвоночник. Та взвизгнула и на передних лапах поползла дальше, время от времени оглядываясь, и тогда были видны ее глаза. А еще – клыки. Не обычные, собачьи, – такие клыки Настя видела в книжках о древних людях, где рассказывалось о саблезубых тиграх, охотящихся на людей. У этой твари, которая раньше была немецкой овчаркой, зубы стали именно такими – огромными, каждый сантиметров по семь, не меньше. Они торчали из пасти и сверкали на солнце, вызывая ощущение абсолютной нереальности, ведь в остальном издалека собака казалась такой же, как и раньше, до мутации! Если бы не глаза да страшные саблевидные зубы – попробуй-ка отличи ее от обычных собак!
Настя бессильно опустилась на землю и уже привычным движением сменила магазин на полный – так, на всякий случай. Потом добьет патронами початый. Мимо прошел Митька с пистолетом в руке, и через короткое время бухнул один выстрел, еще через минуту – другой. Готово!
– Теперь не встанут, – констатировал Митька. – Знаете, а они ведь шевелились. Обе. Если этим тварям не прострелить башку, похоже, их никакой раной не убить. Восстанавливаются, сволочи! И не просто башку прострелить, а сам мозг!
Все покивали, Андрей успокаивающе похлопал Настю по плечу. Мол, молодец! Она и сама знала, что молодец, но ласка парня ей в самом деле была приятна.
Он вообще приятный, этот Андрей! И ведь никого не бьет, никого не ругает, не орет, а все охотно подчиняются ему, и он на своем месте. Прирожденный лидер, точно. Когда на него смотришь, сразу успокаиваешься, и все становится на свои места. Веришь, что в конце концов все будет хорошо.
Странно, но Настя раньше никогда не встречала таких парней. Все больше мажорчики разной степени гадостности. Ну, вот такие, как Мишка! Нет, Мишка так-то замечательный парень, но он скорее исключение, чем правило. Среди молодежи, которой разрешено все и вся, молодежи, которая не умеет считать деньги (которых у нее море) и мнит себя солью Земли, – вырасти нормальным парнем очень и очень трудно. Может, в том и дело, что его сразу засунули в закрытый британский колледж, оторвав от мажорской среды? В Англии ему пришлось выживать среди высокомерных британских придурков, вот он и не принял их стиль поведения. Как не перенял и стиль общения российских мажоров, существ в большинстве своем в высшей степени противных. Настя насмотрелась на таких, она ведь училась в школе, где таких подростков было более чем достаточно.
Яма была уже готова. Неглубокая, копать было трудно, но вполне достаточная, чтобы труп не выкопали какие-нибудь падальщики. Настя не смотрела на то, как вытащили мутантку, как положили ее в могилу. Ее задача – охранять похоронную команду. И она охраняла. Смотреть, как расстреливают человека, ей совсем не хотелось. Хорошо, что стрелять пришлось не ей…
Хлопнул выстрел, ударив по ушам и по нервам. Настя вздрогнула, но не обернулась. У нее есть свой сектор наблюдения, и она будет за ним смотреть – что бы там позади нее ни происходило.
Зазвенели о камешки лопаты, зашуршала земля, с тихим стуком падая на что-то мягкое и, вероятно, теплое.
У Насти вдруг перехватило горло – ведь несправедливо! Это так несправедливо! Вырвалась девчонка, выжила, прошла через такие мучения, позор, истязания, и вот так?! Да за что же такое наказание?! Она и нагрешить-то не успела!
Ад. Земля – точно ад. Настя слышала такое, только где – не помнила. Наверное, где-то прочитала. Мол, Земля – это ад для нагрешивших душ. Если ты сильно нагрешил – будешь жить долго и в муках. Если не очень сильно – будешь жить долго, счастливо, богато – со всеми удовольствиями. А самые слабогрешившие отправляются назад уже в раннем детстве.
Интересно, а куда же тогда в этой теории укладывается всеобщее уничтожение человечества? Типа – отбыли срок? И как же Настя, Андрей, Мишка и Митька? Они, значит, еще не искупили прегрешения? Потому будут и дальше мучиться?
Внезапно вспомнился старый хороший фильм «Белое солнце пустыни». Там главного героя басмачи прихватили на пляже и спрашивают что-то вроде: «Тебя сразу кончить? Или желаешь помучиться?» И он им отвечает: «Желаю помучиться!»
Вот и Настя так – не торопится в «рай». Помучается еще! А вообще – все странно. Странно, и…
Додумать она не успела. Бикнул сигнал джипа, неожиданно тонкий и несерьезный для такой здоровенной тачки, и Настя запрыгнула в салон на заднее сиденье. Джип рванул с места и покатил по проселочной дороге, выбитой в твердой земле за долгие, долгие годы.
И снова подумалось – а ведь скоро такие дороги зарастут! Некому будет их натаптывать. Да и асфальтовые зарастут – кому за ними следить? И тогда – на чем ездить?
И вдруг по голове как обухом ударило – лошади! Черт подери, лошади на ипподроме! Они ведь умирают с голода или уже умерли! От голода и жажды! Ухаживать-то за ними некому!
Наверное, странно сейчас было бы говорить о том, что надо поехать и посмотреть, что с лошадьми. Но вдруг еще есть живые? Ведь они им точно когда-нибудь понадобятся! Дороги кто будет поддерживать? Лет через двадцать дорог вообще никаких не останется!
– Парни, мне с вами нужно кое о чем поговорить… – начала Настя и замолчала, подбирая слова…
23 июня, день.
Андрей Комаров
Я все больше и больше восхищаюсь Настей. Нет, не только тем, что она красивая, умная и дельная! Хотя все это так и есть. Она еще и талантливая! Ведь я знаю, что Настя никогда не держала в руках оружия – до тех пор, пока не оказалась у нас. И что теперь? С закрытыми глазами разбирает и собирает автомат, пистолет, пулемет! А как стреляет? Да она теперь стреляет не хуже меня! А может, даже и лучше. Вон как ловко срезала собак-мутантов! Молодец, ей-ей, молодец!
Парни достали из багажника и опустили в могилу девчонку, которая некогда была человеком, а теперь стала… кем она стала? Я не знаю. Но только ЭТО, кем… или чем она стала, жить не должно?. Я уверен. И если со мной такое случится – пусть меня тоже убьют. Я не хочу бегать по дорогам безумным зомбаком и жрать трупы. Жрать человечину. Не по мне это!
Я поднял пистолет и нацелил его в голову мутантке. В последний миг перед выстрелом мне вдруг показалось, что в ее глазах мелькнуло понимание, она будто вынырнула из омута забытья и смотрела на меня пусть и белесыми, но вполне разумными глазами. Но скорее всего это мне просто показалось.
В любом случае – было уже поздно. Мой палец, нажимавший на спусковой крючок, выбрал слабину, дожал… и грохнул выстрел. Во лбу мутантки будто кто-то нарисовал красную точку, какую рисовали себе индийские женщины, а земля под затылком окрасилась вишневым цветом.
– Закапывайте! – хрипло сказал я и тихо, себе под нос, пробормотал: «Отче наш! Иже еси на небеси, да святится имя твое… да приидет царствие твое…»
Я дочитал молитву еле слышным шепотом, глядя на то, как лопаты бросают землю вниз, на хрупкое тело девчонки, и в горле у меня стоял ком. За что? Ну, в самом деле – за что нам это?! Нагрешило человечество, факт, но почему ВСЕХ надо наказывать?!
Впрочем, это был глупый вопрос. Если и есть на небесах бог, то он совсем не тот добрый и всепрощающий бог, о котором нам говорили в церкви. Нет, бог на самом деле жесток и равнодушен. Если бы он был всеведущ и добр, никогда бы не допустил того, что творилось в истории человечества все эти тысячи лет. Он бы не допустил, чтобы умерли все – и негодяи, и хорошие люди! Нельзя быть таким жестоким, таким безжалостным ко всем сразу! Это НЕСПРАВЕДЛИВО!
Потом мы поехали домой. Говорить не хотелось, и все молчали, подавленные, мрачные. Вряд ли кому-то из нас прежде доводилось кого-то хоронить. И уж тем более не приходилось присутствовать при расстреле…
– Парни, мне с вами нужно кое о чем поговорить…
Я не вздрогнул, но голос Насти прозвучал настолько неожиданно в тишине, разгоняемой лишь рыком мощного движка, что это показалось странным. О чем еще она может СЕЙЧАС говорить, когда на сердце непроницаемая тьма и печаль? Когда вообще ни о чем не хочется говорить! Моя рука еще ощущала тяжесть пистолета, из которого вылетела пуля, убившая несчастную девчонку, о чем сейчас можно говорить? Я не пью, но сейчас с удовольствием выпил бы что-нибудь такое, что отправит меня в глубокий нокаут!
– Парни, а вы не задумывались о том, что мы будем делать, когда дороги совсем зарастут? Когда на машинах ездить будет нельзя? Я понимаю, вы сейчас можете сказать, мол, будем ездить на вездеходах, дороги чистить тракторами.
– Что ты предлагаешь? – спросил я, заставив себя спокойно отреагировать на слова Насти. В самом деле – мужчина я или нет? Какого черта так разнюнился? Взять себя в руки! Успокоиться! Думать о будущем! Как Настя это делает! Она молодец! А я – осел и чертов ботан!
– Лошади. Надо поехать на ипподром и посмотреть, что с ними случилось. Вдруг они еще живы? Представляете, разведем лошадей и будем на них скакать! И машин не надо! И дорог! Машины ведь когда-то сломаются, а где брать запчасти?
– С запчастями проблем не будет еще лет сто, – хмыкнул Митька. – Ты представляешь, сколько машин стоит по дорогам?
– Стоят, да! Ржавеют, гниют! – вмешался Мишка. – Кстати, неплохо было бы подумать и о том, чтобы пригнать машины на запчасти. Сломается джип – на чем поедешь? Или «КамАЗ»?
– А ты умеешь ремонтировать? – не выдержал я. – Сможешь отремонтировать «КамАЗ»? Или «крузака»?
– Кто-то же его сделал? Значит, другой может и отремонтировать. Поискать книжки по ремонту в библиотеках! Может, кто-то из парней соображает в ремонте!
– Я так-то соображаю… – неохотно признался Митька. – Помогал соседу ремонтировать «Ниву». Но я только в «Жигулях» чуть-чуть соображаю, в иномарках ничего не смыслю.
– Эй, эй! Мы ушли от темы! – возмутилась Настя. – Что насчет лошадей?
– Скорее всего они уже померли, – с сожалением сказал я. – Без еды, без воды… представляешь, сколько времени прошло со Дня непослушания?
– Представляю, – грустно сказала Настя. – Ну а вдруг? Почему бы не посмотреть?
Все замолчали. И я молчал. Но думал. Усиленно думал! И правда, почему бы нам не завести лошадей? Дороги на самом деле скоро придут в негодность. Да и машины развалятся. А вот лошади… лошади – это навсегда! Не пешком же ходить в самом-то деле? Зимой ка-ак… занесет! Ка-ак… навалит сугробов! Машина не пройдет, а вот лошадь – запросто. Не везде, конечно, но пройдет. Только где им корм взять? М-да… тут тоже проблемы. Да ладно, потом разберемся. Идея вообще-то нормальная. Если только лошади живы…
– В общем, так… идея хорошая, но скорее всего ничего не выйдет, потому что коняги уже передохли. Но, чтобы убедиться в этом, надо туда поехать. А чтобы поехать не так просто, чтобы по делу, мы поедем на грузовиках.
– РОВД? – понимающе кивнул Митька.
– РОВД, – подтвердил я его догадку. – Берем бензогенератор, инструменты и… работаем! Если в одном маленьком отделе было столько оружия, то сколько его будет в большом УВД?
– Много! – веско сказал Митька. – Очень много! Два грузовика надо брать! И то – хватит ли?
– Думаю, хватит, – пожал плечами я. – В общем, готовимся. Завтра утром поедем.
– Почему утром, а не сегодня? – спросила Настя, состроив недовольную, кислую рожицу.
Я следил за ее лицом, время от времени оглядываясь назад. Мне было приятно на нее смотреть…
– Потому что надо подготовиться! – компетентно заметил Мишка. – Распределить роли, отработать ситуации, подготовить инструменты и снаряжение. И вот тогда… Подождут твои лошади. Если за две недели с голодухи не померли, значит, ночь еще проживут. Только вот не знаю – а где их держать? Для лошадей вообще-то нужны конюшни! Кстати, ребята… а что насчет крупного рогатого скота? И насчет мелкого не рогатого? Мы что, одними консервами будем питаться? Скот держать не будем?
Честно сказать, за все эти дни такая мысль мне в голову почему-то не пришла. Как-то само собой разумелось – есть магазины, в магазинах имеется все, что нам нужно. Зачем думать о сельском хозяйстве? Если только рыбы наловить! А оно вон что… И правда – нам-то хватит еды. А нашим детям? Нашим внукам? Если передохнут все коровы (скорее всего они уже передохли!), если вымрут овцы, что будут есть наши потомки? Как возрождать цивилизацию без сельского хозяйства?
М-да… интересную вводную дала Настя! Началось с лошадей, а закончилось… вон чем закончилось. Крупным рогатым и нерогатым скотом. А ведь еще и поля надо будет засеивать… А в городе где-то там есть селекционная база, какой-то там институт Юго-Восток, в котором ученые десятками лет культивировали различные сорта ржи, пшеницы, овса и всякой такой каши. Это ведь тоже нам понадобится! Не только скот!
Я ехал медленно, объезжая брошенные машины, и, уже когда до дома осталась пара минут езды, вдруг услышал выстрелы, донесшиеся откуда-то с окраины села. Или из центра? Палили, судя по всему, из охотничьего ружья – двойной, с малым промежутком выстрел. Двустволка, точно.
– Оп-па! Кто-то живой есть! – меланхолично прокомментировал Мишка и, открыв окно, впустил в салон горячий июньский воздух, пахнущий полынью и тленом. Запах тлена, запах гниющих трупов впитался в деревья, в заборы, в дома, в саму землю, и еще долго мы будем его чуять. Хотя уже давно к нему привыкли. Сейчас я, наверное, смог бы при желании сидеть в двух метрах от разлагающегося трупа и есть свой бутерброд с ветчиной. Привык уже к трупам… впрочем, как и все остальные.
– Оружие в боевую готовность. Окна откройте, будьте готовы стрелять! – приказал я и свернул вправо, поднимаясь в гору, к церкви.
Чуть дальше церкви, на взгорке, находился большой коттеджный поселок. Я там ни разу не был, но видел его улицы, когда мы въехали в Усть-Курдюм. Улицы поселка протянуты перпендикулярно основной трассе. Кстати, как раз напротив этого поселка мы и подхватили Мишку, спасавшегося от мутантов. Мишка шустро бежал… до самой окраины добрался!
Дома в поселке совсем не бедные, хотя и не такие дворцы, как у тех, кто захватил себе участки возле Волги. Все-таки возле реки всегда было жить престижнее, чем на сухом взгорке, вот там и собралась вся саратовская «блатата».
Усть-Курдюм – старая-престарая деревня, ведущая свое летосчисление со времен царицы Анны Иоанновны. А может, даже и с Петра. Когда-то деревня была далеко за городом, аж в тридцати от него километрах. Что для времен Анны Иоанновны очень даже далеко – день пути, не меньше. Но теперь Усть-Курдюм почти Саратов – ну что такое двадцать километров от КП ГАИ на Горе? Тьфу одно, если ехать на современной машине. Хм… а вот на лошади будет как раз день пути… или полдня. Это зависит от того, как ее погонять!
Мы свернули и остановились возле крайнего дома коттеджного поселка, не въезжая ни в одну из улиц (их тут было четыре), и стали слушать. Минут пять ничего не происходило, потом жахнуло, и явственно стало слышно, как то ли дробь, то ли картечь прозвенела по знаку «Уступи дорогу». Знак вздрогнул и покрылся оспинами попаданий.
– Ни хрена себе! – выдохнул Митька и, наклонившись, проверил предохранитель на автомате. – Щас по нам ка-ак врежет! Запоем тогда!
– Куда он палит? – Мишка недоуменно скривил губы. – Неужто в нас пытается попасть? А может, поехали отсюда? На кой черт нам этот дебил?
Я подумал, пожал плечами:
– Мало ли… может, от мутантов отбивается… да промазал!
– Ну и что делать? – Митька сплюнул в окно. – Да пошел он на хрен, такой… чудак! Поехали домой, Андрюх! Без него дел хватает!
– А если он там с мутантами бьется? Если погибает один и помочь некому? – вмешалась Настя. – Я пойду! Сейчас вылезу и пойду к нему!
– Не вылезешь и не пойдешь! – жестко сказал я. – Не хватало нам тебя потерять! Не пойдешь!
– Не хватало Андрюхе тебя потерять! Он же в тебя втрескался, только о тебе и думает! – влез Митька и тут же спохватился: – Ой! Прости, Андрюх… я просто языком трепанул не подумав! Извини!
– Андрюха прав! – слава богу, вовремя вмешался Мишка (предательский румянец пополз по моему лицу, и я не мог с ним ничего поделать). – Настя, из-под прикрытия машины выходить нельзя. Какая-никакая, а защита. Получишь заряд дроби в живот – мне кажется, тебе это не очень понравится. Ведь не очень?
– Не очень! – не удержавшись, фыркнула Настя и как-то странно посмотрела на меня, эдаким оценивающим взглядом. – Ну так что делать, предлагай, командир!
Я кивнул:
– Подъезжаем вплотную к забору… Тот, кто стреляет, садит откуда-то со второго или третьего этажа, а под забором он нас не достанет. Ну и кричим! Ты будешь кричать, Настя. Может, женский голос ему больше понравится. А то вдруг примет за банду и начнет по нам палить.
– А ты думаешь, в банде не может быть женщин? – резонно заметила Настя и махнула рукой. – Да нормально, другого ничего и не придумаешь. Давай!
Я завел движок, повернул руль и с места рванул тяжелую трехтонную машину прямо к забору, надеясь, что этот чел не станет по нам палить. Но чел стал. Дробь сыпанула по капоту, и грохот был таким, будто в нас запустили пригоршней гравия.
На удивление – даже краску не облупило! Покрытие металла джипа, похожее на окаменевшую кожу, с честью выдержало испытание, и на капоте остались только темные полоски от ударивших в него свинцовых шариков. «То ли «Раптором», то ли антигравием покрашено», – отстраненно подумал я и, почти вплотную прижав машину правым боком к забору, завопил в окно, забыв, что поручил это Насте:
– Эй ты, придурок! Какого хрена стреляешь?! У тебя что, крыша поехала?! Мы не хотим причинить тебе зла! Прекрати стрелять!
– Мутанты поганые! Всех вас убью! Всех!
Голос парня срывался, и было в нем что-то такое, что заставило меня страдальчески поморщиться. Терпеть не могу пьяных!
– Да он пьяный в умат! – удивленно протянул Митька. – Он ничего не понимает! К нему «белочка» пришла!
– Кто пришел? – заинтересовалась Настя.
– Белая горячка, – пояснил я. – «Белочка»… так белую горячку называют в народе. А Митька у нас плоть от плоти народа! Вот и…
– Сам-то? – фыркнул Митька. – Если мама врачиха, а папа мент – ты не от народа, что ли?
– От народа, от народа… – задумчиво протянул я, соображая, что делать, и вдруг оторопело уставился в нечто черное, длинное, что появилось из-за забора и уставилось на меня черными бездонными зрачками. Я уже не успевал ничего сделать, тем более что встал к забору правым боком и выстрелить мог только сквозь стекло. В принципе так и надо было сделать, но я почему-то замер (стекло лобовое пожалел, что ли?!) и только смотрел, как шевелятся «ноздри» двустволки, вынюхивая себе цель. А целью был я, окаменевший, как тупая статуя, и сидевший на своем месте, как истукан острова Пасхи.
Очередь прогремела так громко, что я слегка оглох. «ПК» калибра 7.62 снес с забора и двустволку, и того, кто ее держал в руках. Ненормальный не успел выстрелить, а вот Мишка – успел.
