скачать книгу бесплатно
Признаюсь, я не поверил. Что значит «выставил»? Поругались, наговорили друг другу лишнего, вот Ленка и взбрыкнула. Представить, как мой друг выставляет Ленку на лестницу, не получалось. Денис – добрейший человек, и чтоб он поднял руку на женщину!.. Даже в страшном сне не привидится.
Как же я не люблю семейные разборки! И почему именно сегодня мне приходится сидеть на кухне и слушать, как обиженная жена наговаривает на мужа.
– Не преувеличивай, – сказал я.
– Сережа! – вдруг возмутилась Аня.
– Что?
– Ну, зачем так? Ты ведь ничего не знаешь!
И тут я не выдержал:
– Так объясните, черт побери, что происходит!
И они объяснили. Точнее, огорошили.
– Денис живет с Ларисой…
– С кем?!
– Сережа! – воскликнула жена. – С Ларисой, которая раньше была с Юркой.
– Погодите, погодите, девочки! – Я умоляюще поднял руки. – Лена, ты хочешь сказать, что Денис отбил у Юрки женщину?! Бред какой-то! Ведь мы приезжали в апреле…
Я вспомнил наше последнее посещение родного города, и посиделки у Дениса, и Ларису, Юркину пассию.
– Послушай, Лен, откуда она вообще взялась, эта Лариса?! – раздраженно переспросила Аня.
И Лена начала рассказывать о том, как кто-то пристроил новенькую секретаршу по имени Лариса в строительное управление, где работали Денис и Юра…
Интуиция: для женщины – повседневность; для мужчины – озарение.
Глава 2
Разлучница
Лариса обладала большой, мягкой грудью, которая подрагивала и колыхалась под трикотажной кофточкой при каждом ее вздохе, полными ягодицами и бедрами, покатыми плечами, круглой высокой шеей и роскошными темными волосами, которые она распускала и бросала на левое плечо. Густые брови она выщипывала снизу и подводила дугами черным карандашом до самых висков. В сочетании с остальным макияжем это наводило на мысль о некоторых странностях, присущих их обладательнице.
Она была, как это называется, «в теле»: высока ростом, но при этом не страдала от отсутствия пластики, двигалась вальяжно, словно кошка, перетекая своим большим телом из одного положения в другое; говорила, округляя рот, мягко произнося слова, как говорят украинцы по-русски.
Когда девушку посадили на место ушедшей в декрет секретарши, на нее приходило смотреть все строительное управление.
Лариса любила мужчин; всех, без разбора. Она реагировала на них так, словно кто-то включал в ней красную лампочку. При виде представителя сильного пола, женщина откидывалась на стуле, скользя черными колготками, укладывала одну ногу на другую, чтобы узкая юбка собиралась до трусиков; встряхивала головой, поднимала полные руки и скрещивала их на затылке, собирала волосы в жгут, медленно демонстрировала слегка влажные от пота, издающие запах здорового женского тела подмышки; а затем, уложив волосы на плечо, складывала руки под грудью, еще более подчеркивая ее волнующую аппетитность. Лариса смотрела прямо на собеседника, играя глазами с густо подведенными веками, и смеялась низким грудным смехом. Смеялась всегда, почти на любое сказанное мужчиной слово или замечание. А мужчины смеялись над ней. Сначала.
Они обсуждали между собой Ларисины прелести, вспоминали ее показную глупость, грубое, ничем не прикрытое кокетство, и эти странные, до висков, брови. Но потом шли снова смотреть на все это великолепие, приводя с собой новых паломников. И уже не представляли себе дня, чтобы «ненароком» не заскочить в приемную, не переброситься с новой секретаршей парой фраз, не коснуться невзначай ее тела, чтобы в течение дня быть в слегка приподнятом настроении.
Первой жертвой пал Юрка. Он, никем на тот момент не занятый, заскучал, отдалился от друзей и стал завсегдатаем приемной. Вскоре прошел слух, что они с Ларисой встречаются. У посвященных эти новости вызвали легкую зависть, а у непосвященных – некоторое умиление: «Вот, дескать, Юра наконец нашел свою женщину…».
Лена видела легендарную секретаршу пару раз, но мельком, особенно не разглядывая и не интересуясь. Но как-то вечером Юра явился в гости вместе с Ларисой.
Познакомились. И с тех пор повелось: встречаться каждые выходные. Лена готовила что-нибудь на скорую руку: жарила сковородку картошки или отваривала пельмени, главное – побольше закуски. Гости приносили водку, подолгу сидели за столом, говорили. Чаще всего собирались впятером, к Лене забегала подруга Юлька или еще кто-то из общих друзей-знакомых.
Лариса производила на присутствующих обычное впечатление. Гости и хозяева интеллигентно посмеивались и подшучивали над влюбленным Юркой, а тот жмурился от удовольствия, глядя на объект своей любви. Лариса, не изменяя себе, проделывала обычный набор жестов, пила водку, говорила глупости и не замечала насмешек. Все были довольны.
– Она смешная, но хорошая, просто к ней надо привыкнуть, – оправдывала Ларису Юля. – Я за Юрика рада.
Подруга говорила искренне, Лена не сомневалась. Ни о какой ревности не могло идти и речи: было у Юли с Юрой что-то, даже жили вместе, но не срослось, давно разбежались, обиды перегорели.
– Да, он стал гораздо лучше с тех пор, как с ней познакомился, – соглашалась Лена.
– Вы что, девчонки! Да она дура голимая! – хохотал Денис. – Одни брови чего стоят!
И друзья фыркали и смеялись, вспоминая Ларисины брови.
– Понятно, почему Юрка повелся, – пожимал плечами Денис, – такие буфера! Я сначала тоже ржал, только кто же откажется зарыться в эти сиськи?
Мужчины снова хохотали, а женщины, тихо радуясь их смеху, не очень настойчиво защищали свою новую товарку. Одним словом – поначалу всем было весело, но потом начались необъяснимые вещи.
Обычно спокойный Денис стал нервничать и срываться на жену по каждому поводу. Такое уже случалось пару лет назад, когда заскучавший муж даже хотел подать на развод. Но его удалось утихомирить и вернуть в лоно семьи. Лена тогда, по совету подруг, воспользовалась услугами «одной бабушки», которая «сняла порчу» с забузившего мужа. Жена все сделала тихо: отвезла его фотографию, подливала ему наговоренную воду и не перечила ни в чем, полагаясь на советы «бабушки». Женщина особенно не тешила себя надеждой, но результат превзошел ее ожидания. Денис действительно изменился к лучшему, стал мягче, сговорчивее, в их отношения вернулся полноценный секс, и все вроде бы наладилось.
Они жили тогда в историческом центре города, в старом частном доме, вместе с дедом Дениса. Дед болел, за ним приходилось ухаживать, и Лена разрывалась между работой, учебой на курсах, мужем и дедом. Денис не хотел заводить ребенка, она не возражала. В семье постоянно ощущалась острая нехватка денег, хотя оба работали, дед получал приличную пенсию, а его родители постоянно снабжали продуктами из деревни. То, что в провинции называется зарплатой, не дотягивает даже до пресловутой потребительской корзины, а расходы на содержание дома, налоги и все остальное превышали доходы. Быт сжирал все. А надо еще и себя не запустить. Суета, суета…
Иногда Денис убегал к друзьям, уезжал на какие-то фестивали, тусовался, приводил в дом гостей. Лена терпела, отпускала, ждала, накрывала на стол и убирала – не жаловалась.
Она металась, угождая всем, но ее почему-то не любили – ни родители мужа, ни его дед, страдающий патологической жадностью.
Дед умер. Пережив похороны, наслушавшись от мужниных родственников замечаний по ведению хозяйства и напоминаний о том, в чьем доме она живет, Лена, оставшись наконец одна, почувствовала себя хозяйкой. Стала покрикивать на мужа, вынесла в сарай дедовский хлам и хотела затеять ремонт. Но Денис совершенно перестал интересоваться домом, предпочитал созерцательное существование, а она устала его тормошить.
Старый центр, с его частной застройкой, потихоньку сносили. Дошла очередь и до их дома. Взамен предложили трехкомнатную квартиру. Лена, видя полное равнодушие мужа, рьяно включилась в процесс обмена. Пока Денис «где-то болтался», махнув рукой на происходящее, она ездила с агентами по всему городу, смотрела варианты и «не позволяла себя обмануть».
Ей удалось выбить почти новую квартиру в спальном районе.
– Делай что хочешь, – отмахнулся муж.
Лена нашла машину, упаковала вещи. Все, что не удалось вывезти, разобрали соседи и знакомые.
Так они обосновались на новом месте.
– Класс! – сказала Юлька. – Комнаты раздельные, кухня большая, санузел раздельный. Ремонт сделаете и заживете.
Денис неопределенно мычал. Лена строила планы, как оклеит старый дедовский комод пленкой «под пробку». Настоящая пробка денег стоит, а их, как всегда, не было.
Но время шло, а вещи так и стояли в ящиках и узлах, прихожая превратилась в узкую траншею из коробок, стопок старых газет и банок с остатками краски.
Удалось поклеить обои в большой комнате. На этом ремонт встал. Денис заскучал и начал попивать, хотя у него уже были проблемы с сердцем и он «завязывал».
Потом пьянки стали повторяться все чаще. Приходил денежный Юрка с пышногрудой Ларисой и приносил неизменную водку. Обычно присоединялась незамужняя Юлька, забредали и другие друзья-приятели. Чтобы прокормить всю ораву, Лена варила магазинные пельмени, из тех, что дешевле, или чистила большую кастрюлю картошки. Она давно не готовила разносолов, хотя любила и умела это делать. Но, видя, что собравшимся безразлично, чем закусывать, она предпочитала сообразить что-нибудь на скорую руку и побольше. Все равно после посиделок оставалась лишь головная боль да грязная посуда горой в раковине.
Гости приходили и уходили. А Денис снова стал срываться или замолкал на несколько дней, не замечая жены. Они перестали спать вместе. Утром Лена находила мужа в большой комнате на диване, где он засыпал одетым, будила, Денис молча вставал и уходил.
Устав от происходящего, Лена попыталась поговорить. Тогда он вдруг заорал на нее: в глазах плескалась ненависть. Она испугалась и не узнала мужа, который кричал, чтобы она убиралась из его дома и жизни, чтобы духа ее не было, что он видеть ее не может. Лене показалось, что он ударит ее, но тот лишь схватил жену за плечи, развернул и вытолкнул за дверь.
Оказавшись на лестничной площадке, она первые несколько минут не соображала ничего, потом все же решила уйти, чтобы Денис успокоился. Возможно, завтра удастся поговорить…
Время за полночь. Надо было к кому-то идти переночевать. Но к родителям не хотелось, а Юлька жила в центре. Денег у Лены, как всегда, не было. Транспорт уже не ходил. Оставался Юрка, живший в нескольких кварталах. Правда, его могло не быть дома, или был не один, но больше Лена ничего не смогла придумать. Она была уверена, что Лариса ночует у Юрки, и боялась, что ее приход будет воспринят неправильно. Поссорилась с мужем, дело житейское.
Выйдя из подъезда на темную улицу, Лена быстро пошла по разбитому асфальту, шарахаясь от редких фар проезжающих машин.
Юрка оказался дома один. Он уже спал.
Выслушав сбивчивые объяснения, парень посторонился и впустил ночную гостью в квартиру. Лена тихонько разулась и прошла за ним на цыпочках в его комнату.
Спали вместе, на Юркином диване. Точнее, не спали, а испытывали обоюдную неловкость и старались не касаться друг друга.
Утром Юрка собрался на работу. Пришлось попросить у него немного денег.
Лена, пряча глаза от его матери, выскочила из квартиры на улицу и, подумав немного, отправилась на левый берег в контору, где служила Юля.
Когда она рассказала подруге о случившемся, та лишь молча выслушала и протянула ключи от своей квартиры.
– Почему не приехала?
– На какие? Он же меня просто выставил!
– С ума сошел?
– Не знаю.
– Ладно, вечером поговорим.
Они проговорили весь вечер, и всю ночь, и еще несколько дней, точнее, все майские праздники, пока у Юли были выходные; курили, запивали водкой и снова курили.
– Знаешь, у Юрки с Ларой нелады, – сообщила подруга.
– Да? Почему? – равнодушно спросила Лена.
– Не знаю. Но говорят, что у них был скандал, и он теперь не при делах. Говорят, это у нее всегда перед новой жертвой.
– Почему жертвой? – не поняла Лена.
Они лежали на полу и смотрели в потолок.
– Почему? – Юлька пошевелилась, перевернулась на бок, приподнялась, опираясь на локоть. – Лариса хищница… И дома у нее не все. Помешана на мужиках, они для нее ничто, и в то же время – все.
– Ну-у, – Лена осталась равнодушной. – Может, и так.
Ей хотелось, чтобы Юлька замолчала. Но она не унималась:
– И на работе она нигде долго не держится, выгоняют… Лара же медик, а работает кем? Секретаршей, да и то – временно.
Лена вздохнула и прикрыла глаза. Ей надоели и плывущий в оранжевом тумане потолок, и голос Юльки, далекий, забитый гудящим фоном.
– Ну и что?
– Ничего, – не отставала та, – я слышала, ее выгнали за аморалку.
Лене стало смешно, слово «аморалка» понравилось. Оно всплыло, вспухло и, раскачиваясь, повисло над ней.
– За аморальное поведение с больными, – Лена фыркнула и рассмеялась. Юлька уставилась на нее, потом не выдержала и тоже прыснула:
– С больными! С персоналом! Какая разница!
Лена стонала от смеха.
– Ее лишили права заниматься врачебной практикой! – Юлька давилась и задыхалась смехом.
– Да-а! Не повезло Юрке, – протянула Лена.
– А может быть, наоборот, повезло, – перестав смеяться, загадочно добавила подруга.
– Почему? – Лена все еще улыбалась.
– Потому что всем будет лучше, если она исчезнет из нашей жизни.
– Почему? – Лена тоже приподнялась.
– Помнишь, что она говорила после того, как мы ее познакомили с Аней и Серегой?
Лена помнила. Это был обычный Ларисин треп о том, какая она красавица, как в нее влюбляются все мужчины, и не только местные, мол, даже столичный Сережа сразу повелся, не устоял, и жена его так прямо в восторге от Ларисы… Они тогда смеялись над ней. И еще Лена вспомнила, как поспешно Аня утащила своего Сережу.
В комнате стало тихо. Лена почувствовала внезапный холод, пробежавший по позвоночнику.
– Дай водки, – потребовала она, – что-то меня колбасит.
Юлька села и потянулась со своего места к столу, на котором стояла початая бутылка водки. Женщина хотела плеснуть в рюмку, но от неловкости рюмка накренилась, покатилась, разливая содержимое, сорвалась и со звоном разбилась об пол.
– Фу! Ерунда какая-то! – разозлилась Юлька. – Руки-крюки!
– У тебя холодно, – Лена поежилась.
– Сейчас балкон открою, – Юлька встала на ноги, – у меня же теневая сторона, на улице теплее, чем здесь.
Она распахнула балкон, и в комнате сразу стало шумно: кричали воробьи, путаясь ветками, скрипели деревья, донесся гул машин и детские голоса с площадки под окнами.
– Надо выйти, – предложила Лена.
– Куда?
