скачать книгу бесплатно
Пусто. Чад был немного разочарован, он уже представил, как было бы весело здесь столкнуться. Зато к нему вернулся азарт, когда он подумал, что все еще может обыграть брата и застать его врасплох. В крайнем случае, они встретятся в середине лабиринта.
Очередной поворот, снова осторожные маневры. И опять никого.
Вдруг, когда Чад уже приближался к цели, он почувствовал чье-то присутствие рядом. Он не мог объяснить себе этого, но чувствовал, что не один в комнате и что кто-то движется рядом с ним, по ту сторону картонной стены. Кто-то догонял его. Он хотел остановиться, выходит, он проиграл, но инстинкт приказал ему не терять бдительности. Чад не слышал ни дыхания, ни шороха, но он определенно ощущал чье-то присутствие.
Скрипнул паркет. Охотник снова пустился за ним.
Он идет за мной!
Почему его охватила такая паника? Чад ничего не понимал. Он почти задыхался. Он готов был описаться от страха и вспотел, как в парилке.
Вдруг он заметил, что не подтянул ногу от поворота и нечто или некто уже в любом случае видел его ботинок.
Чад хотел скорее отползти, когда что-то стиснуло его левую лодыжку стальной хваткой. Мальчик не удержался и закричал. Он изо всех сил хватался за все подряд, пытаясь высвободиться. Но тщетно. Его начали тянуть назад, уволакивать за поворот.
Чад отбивался изо всех сил, обезумев от страха, не сдерживая ударов.
Тогда зубы впились в голень, и челюсть стала смыкаться. Все сильнее.
На этот раз Чад бешено заорал и дернул покрывало, которое упало на них.
13
– Оливия, ты прекрасно знаешь, я не верю в эти сказки про вдохновение, – повторял Том. – Вдохновение для писателя – то же, что религия для человечества. И мне незачем успокаивать себя этими выдумками. Лично я верю в работу.
Оливия положила себя салат и поставила тарелку на стол, сказав:
– Да-да, знаю: «Душа обязана трудиться…» Я просто говорю, что перемена обстановки помогла бы тебе… Ну хорошо, не вдохновиться, но увидеть вещи под новым углом.
Том заметил, что ему приходится оправдываться, и рассердился. После провала его последней пьесы он был особенно чувствителен, его раздражали любые разговоры о творчестве, как будто простое упоминание его профессии было предлогом усомниться в его талант и мастерстве.
– Прости, ты права, – сказал он, кладя руку на руку жены. – Поэтому мы сюда и приехали. Я все ещё не написал ни строчки. Я обустраиваю рабочее место, занимаюсь уборкой… И одновременно я ищу. Это стало привычкой. Другие решили бы, что это просто слова, но ты знаешь, что, когда я просто хожу кругами, смотрю на природу, на людей и ничего не говорю, – на самом деле я работаю. Моё молчание свидетельствует о моем творчестве.
Оливия улыбнулась, потом погладила кончиками пальцев щеку мужа.
– Я в тебя верю. Ты найдёшь свою новую пьесу. Не важно, сколько времени это займёт. Ты писатель, пьесы – это вся твоя жизнь. Следующая будет иметь успех. Я это чувствую.
– Бу-ум! – крикнула Зоуи, роняя ложку с высоты своего детского стульчика.
– Зоуи! Если будешь шалить, на ужин будешь есть плюшевого мишку!
– Нет, не хотю миску! Миска фу!
Том посмотрел на жену влюблённым и благодарным взглядом. Она всегда была рядом, в горе и в радости, и это была правда, а не пустые слова со свадебной церемонии. Даже в тёмные деньки Оливия его не подведёт. Ему так с ней повезло! Заметив, что Зоуи сильно расшалилась, Том подошёл, чтобы сменить Оливию и покормить девочку.
– Зоуи, у папы куда меньше терпения, чем у мамы, так что советую тебе широко открыть рот и не глупить.
– Ну что, мальчики, – спросила мама, – как прошёл день? Не слишком расстроились, что Джемма не водила вас сегодня гулять?
– Все хорошо, – промямлил Оуэн неуверенно.
Чад молча кивнул.
– Что-то не так? – спросил Том. – Вам скучно, Оуэн?
Оуэн помотал головой, а Чад нахмурился.
– Вы поссорились, да? – догадался Том, вдруг понимая, что весь вечер мальчиков не было слышно.
Тогда Чад взорвался.
– Это он! – закричал он, указывая на двоюродного брата. – Он меня укусил!
– Это неправда!
– Конечно, правда! У меня след остался!
– Нет, не делал я ничего!
– Не купил! – строго заявила Зоуи.
Оливия подняла над столом руку, давая всем знак замолчать.
– Оуэн, что произошло?
– Это не я, – смущенно выдавил мальчик.
– Ты меня укусил до крови! – крикнул Чад с упрёком.
Том кивнул Чаду, чтобы он показал. Сын задрал ногу на скамейку и поднял штанину, показывая искусанную покрасневшую голень с характерными следами. С обеих сторон были фиолетовые и красные отпечатки в местах, где зубы впивались в кожу. Ещё немного, и они прокусили бы её до кости.
Оливия, которой из-за другого конца стола ничего не было видно, вопросительно посмотрела на мужа. Том мрачно глянул на Оуэна.
– Что вы такого наговорили друг другу, чтобы до этого докатиться? – спросил он.
Чад возмутился:
– Ничего! Мы играли! А он накинулся на меня, как зверь, и искусал!
Оуэн положил нож с вилкой, откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки с видом человека, которого оскорбили до глубины души.
Тогда вмешалась Оливия:
– Мальчики, этого быть не должно. Вы знаете, как мы с Томом относимся к насилию. Как к физическому, так и к вербальному, – подчеркнула она, глядя на Оуэна и на Чада, который, казалось, был глубоко задет предположением, что он мог спровоцировать нападение. – Сегодня я не буду вас наказывать, но если вы не разберётесь со всем сами, нам придётся принять меры. Вы должны понимать: мы семья. Клан. Мы должны друг друга поддерживать, а не драться. Во внешнем мире достаточно насилия. Вы меня поняли?
Ответом было недовольное молчание.
Том повторил за женой:
– Вы поняли?
Чад кивнул, несмотря на сдерживаемое раздражение. Оуэн последовал его примеру.
– Пусть пройдёт ночь, и вы все объясните, – прибавила Оливия. – И чтобы завтра за ужином вы друг на друга не дулись. Поговорите, по очереди выскажите всё, что у вас на сердце. Постарайтесь друг друга выслушать и пожмите руки. Если я увижу завтра вечером, что вы ничего не уладили, я вмешаюсь.
Остаток ужина прошёл в мрачном молчании. Никто не стал задерживаться, и Чад с Оуэном сразу поднялись к себе, чтобы лечь спать, пока Том занимался Зоуи, которая широко зевала. Позже, лежа в постели, Том с Оливией вернулись к случившемуся. Она опасалась, что Оуэн был травмирован куда глубже, чем они могли подумать. Он почти всегда молчал, очень редко говорил о том несчастном случае и о погибших родителях, и Оливия беспокоилась, что этот удар даст о себе знать тем или иным образом. Укус, по-видимому, свидетельствовал о неконтролируемых эмоциях, которые обуревали мальчика.
– Или о потасовке двух тринадцатилетних пацанов, – возразил Том, потянувшись за книжкой. Зоуи не плакала уже вторую ночь, и это, вероятно, значило, что она наконец привыкла к новому дому и ночные кошмары остались в прошлом. Том чувствовал себя совсем выжатым, ему нужно было хорошо выспаться пару ночей подряд, чтобы восстановиться. Но этим вечером он заснул не сразу. Что-то смутно его беспокоило, но он никак не мог определить причину нервозности. Это не было воспоминание о старушке, прыгнувшей под автомобиль на Атлантик Драйв. Что-то другое тревожило его. Он уткнулся лицом в подушку и смог проспать около часа. Несколько раз просыпался и наконец забылся сном. В час ночи он встал. Сна не было ни в одном глазу. В полумраке он видел что-то на светлом шкафу в углу комнаты. Какие-то округлые коричневые пятна. Они дрожали в воздухе. Он испытал ледяной ужас. Теперь он знал, почему ему не спалось. Сердце его бешено заколотилось.
14
Старые сараи ржавели на пристани. Это были доки двух последних траулеров Мэхинган Фолз, составлявшие его стыд и позор. Из-за недостатка финансов всё ещё ничего не было сделано, чтобы снести их и заменить на другую, менее отталкивающую конструкцию. Они портили вид порта, несмотря даже на то, что на них часто падала тень скалы, словно стараясь скрыть их от взоров. Обычно доки пустовали, исключая раннее утро, когда отсюда отправлялись рыбаки. Но сейчас, когда Итан Кобб вышел из машины, он увидел человек десять, столпившихся здесь. Он натянул полицейскую фуражку и оценивающе посмотрел на собравшихся. Дейл Морган, стоя навытяжку в своей униформе, разговаривал со свидетелями и со скрупулезной должностью делал записи в блокноте. Шеф Ли Дж. Уорден был на месте и слушал какого-то мужчину. Когда своими маленькими живыми глазками он заметил Итана, то оставил своего собеседника и, растолкав, несмотря на свой маленький рост, толпу молодчиков, направился прямо к лейтенанту.
– Шеф, – поприветствовал его Итан, дотронувшись до козырьки своей фуражки. – Вы быстро явились, это хорошо. Медлительность вашего предшественника была беспредельна.
– Да, я слышал. Что произошло?
– Один парень ушёл в море сегодня утром, его лодка обнаружена дрейфующей неподалёку, и его рация не отвечает.
– Береговая охрана Ньюбери порта уже в курсе?
Уорден смерил Итана презрительным взглядом, и его седые безукоризненно ухоженные усы дрогнули.
– На кой черт вы хотите втягивать в это дело наших соседей, если мы можем отлично справиться сами? Седильо собирает нашу экипировку, он придёт с минуты на минуту. Вы пойдёте с ним.
– Хорошо, шеф.
Посыл ясен: сам Уорден не собирается в эту вылазку. За год работы Итан встречал его крайне редко: Уорден был дирижёром, он любил царить за пюпитром, видеть полную картину, но сам спускался в оркестровую яму нечасто.
– После бедного Мерфи и старой Дебби Манч, которая покончила с собой среди бела дня на глазах у всего города, мы теряем одного из наших ребят! – прорычал он хриплым голосом. – Дальше будет только хлеще, помяните моё слово. Это закон серийности – то весь год такая тишь, что взвоешь, то вдруг череда катастроф.
– Вы забываете ещё об исчезновении Лиз Робертс.
– О побеге, лейтенант, о побеге, – раздражённо возразил Уорден. – Слушайте, я тут узнал о вскрытии Рика Мерфи. Это что вам ещё взбрело в голову? Кромсать его, да ещё вдобавок поручить этому дилетанту Мордекаю?
– У меня появились сомнения. Мне жаль.
– Что ещё за сомнения? Что он действительно мертв? Я читал рапорт и честно скажу: у меня не возникло никаких сомнений. Кобб, послушайте меня хорошенько, здесь вам не Филадельфия, здесь не принято разделывать своих сограждан просто потому, что вам так захотелось. Если у вас будут сомнения, обращайтесь в следующий раз ко мне! Чтобы вы больше не делали подобные вещи без моего разрешения! Больше никогда, вы меня слышите? – Он выругался сквозь зубы, чтобы не привлекать всеобщего внимания.
Уорден выдохнул, чтобы успокоиться, и прошипел тихо и холодно, как змея:
– Если такое повторится, вы будете иметь дело со мной, ясно?
Итан кивнул, ликуя, что так легко отделался – Уорден не был похож на человека, который ограничивается отповедью, видимо, он был сейчас слишком занят, чтобы упорствовать. Главное – имидж, сообразил он, заметив, что на них смотрят. Этому старому волку нельзя показывать на публике слабость, нельзя допустить никаких вольностей внутри команды.
Они дождались Сезара Седильо, который, ловко управляя полицейским катером, пришвартовался к пристани напротив них.
– Как зовут этого типа, который молчит? – спросил Итан.
– Купер Вальдес, – объявил Уорден. – Он, скорее всего, потягивает бурбон в каюте, но если окажется, что с ним случился сердечный приступ, вы знаете, что делать. Сообщите по рации, если нужна «Скорая помощь» или если он уже склеил ласты.
Итан поздоровался и зашел на борт катера. Когда они удалялись от берега, они заметили, что машина Фостер припарковалась рядом с их автомобилем. Насколько было известно Итану, ей никто не звонил, и он подозревал даже, что сегодня у нее выходной.
– Фостер на дежурстве? – спросил он.
– Нет, не думаю. Но это же Фостер! – хохотнул Седильо. – Она не упустит возможности выйти на работу.
Ухмылка смуглого тридцатилетнего человечка была полна многозначительности.
– Потому что…
Седильо подхватил:
– Не ладится дома!
– А, в этом смысле. Да, и я через это проходил.
– Типично для копов, да?
Эти слова отдались неожиданной болью в сердце Итана. Ему нравилась Эшли Фостер, а мысль о том, что Эшли проходит через семейные неурядицы, напоминала ему собственные скандалы с Джанис. Однако он сомневался, что в данную секунду Эшли разделяет его симпатию. Он не только затащил ее на вскрытие Рика Мерфи, но вдобавок еще и в подвал, где произошел несчастный случай: два часа ползком, в пыли и паутине, они пытались разобрать горы щебня и найти какие-то зацепки. Они так и не нашли пропавшую ногу бедного сантехника, а камни были слишком тяжелыми, чтобы вытащить их голыми руками, так что единственной их находкой стали полуразложившиеся останки животных. Все подтверждало версию Эшли Фостер. Мерфи наткнулся на логово койота или какого-то зверя наподобие него и боролся с ним, спровоцировав обвал. Итана это не устраивало, но при отсутствии доказательств он ничего не мог поделать. С тех пор Эшли держалась от него на расстоянии. Он попал впросак. Если он не хочет полностью утратить ее доверие, в следующий раз ему надо не облажаться.
– Вот, эта черная точка впереди, – сказал Седильо, показывая на темное пятно, качавшееся на волнах. – Его заметила дочка одного рыбака, которая ждала отца и высматривала его лодку. Она знает все здешние суда. Способный ребенок.
– Этот Купер Вальдес ушел в море один?
– Да, он одиночка. Зарабатывает немного рыбалкой и разным мелким ремонтом. Я слышал, что он хороший механик. Со слов других рыбаков, его катера уже не было в доке, когда они отплывали, хотя накануне он был на месте.
– А во сколько это было?
– Около четырех утра. Очевидно, это для него необычно. Не удивлюсь, если он отправился кормить крабов, если хотите мое мнение.
– Вы его знаете?
– Ну, я знаю, о ком идет речь. Мы пересекались в «Банши».
«Банши» было название паба за пристанью – оживленное место, где любили собираться местные, избегая двух самых туристических баров в центре города.
– У него есть жена? Дети? – продолжал расспрашивать Итан, который предпочитал иметь полную картину события.
– Нет, никого. Он не отсюда, Он высадился здесь лет пять или шесть назад, а так он из Дерри, штат Мэн, кажется. Замкнутый тип.
– Известно о каких-то проблемах?
– Кроме бутылки? Без понятия.
– Алкоголик?
– М-м-м… Как это называется, когда это еще мягко сказано?..
