скачать книгу бесплатно
Преодолевая себя. Стихотворения 1971–2022
Андрей Шатров
Эта книга стихов — результат творчества отдельно взятой души на протяжении более пятидесяти лет. Много это, или мало — решает человек, время и история. Каждая душа проходит свой путь эволюции и развития непознанными и неизведанными дорогами. Этот путь — путь испытания, уроков и воспитания, в конечном счете — страданий, поскольку невозможно взросление и становление души без страданий и ответов на извечные вопросы бытия. Эти вопросы насколько простые, настолько и сложные — жизнь и смерть, любовь и преданность, встречи и расставания, мимолетное время и вечность — отражены в стихах автора, который не убоялся раскрывать их предельно откровенно с обнажением всех тайн страждущей души. Но какими бы откровенными эти стихи ни казались, они — уже история и принадлежат энергии Земли, а потому должны быть открытыми миру и жить в мире. Эта поэтическая жизнь души была абсолютной и естественной потребностью, и проходила и развивалась совершенно независимо от «производственной», научной деятельности автора, который шел прямой и ясной, но тяжелой и изнурительной дорогой к освоению научных горизонтов, если выражаться литературным языком. Как бы там ни было, эти две стези автора практически не пересекались, и каждая из них воплощала собственные идеалы и понимание жизни, в ее непреходящем и великом значении.
Андрей Шатров
Преодолевая себя
Стихотворения 1971–2022
Я — поэт, и без творчества жить не могу.
Предисловие
Вообще, стихам не требуется никакого предисловия, они говорят сами за себя. Но все же мне хотелось сказать пару слов перед тем, как неравнодушный читатель откроет эту книгу.
Эти стихотворения создавались на протяжении всей жизни, но, за редчайшим исключением, они не были плодом умственных усилий, а ложились на бумагу произвольно, по велению внутреннего эмоционального порыва, что и называется вдохновением. Это не было графоманством, стихи я писал относительно нечасто. Любые стихи — это результат высочайшего душевного конфликта, внутреннего надлома, переполнения чувствами, что находят связь с Небесами, и эти чувства, которые невозможно сдержать, выливаются на бумагу. Это своего рода грозовой разряд, заставляющий творить. Но это состояние не может продолжаться бесконечно, и после акта творчества человек волей-неволей возвращается к обычной жизни. Но акт творчества возвышает, и поэт всегда чувствует сопричастность к некоему высшему творческому началу. Такие моменты озарения нужно понимать и ценить, стараться не проходить мимо и внимательно к ним прислушиваться. Поэтому, или нет, но у меня никогда не было никаких черновиков — каждое двустишье, а затем и строфа проговаривались в уме, а затем ложились на бумагу уже в готовом виде, причем, как правило, все стихотворение сразу, даром, что длинных стихотворений я и не писал. Поэтому какие-либо исправления в готовом стихотворении у меня крайне редки.
Любое стихотворение — это осознанная мысль, выраженная в ритмической форме, а мысль должна быть емкой, краткой и четкой. Свои стихотворения я писал в блокнотах, почти всегда только карандашом, в основном поздно вечером, когда дневной шум и суета отлетали в темное окно. Но мог писать и днем на листках бумаги, конвертах, библиографических карточках, перфокартах или талонах на молоко, когда чувства захватывали полностью и их невозможно было долго держать в себе. Стоит ли говорить о том, что очень много мыслей и чувств так и остались незапечатленными и растворялись в пространстве и времени, когда под рукой не оказывалось того, чем и на чем можно было бы писать. Если ритм и чувство стиха не получили своего выражения здесь и сейчас, то позднее их бесполезно пытаться воспроизвести. Поэтому стихотворение — это результат мимолетного сиюминутного вдохновения.
Сами стихотворения и их создание — это целый мир, который мы, в данном случае — я, проживаем одновременно с обычной семейной жизнью и(или) производственной деятельностью. Но если они рождаются, то это — своя собственная тайная, как правило, никому не ведомая жизнь. Как-то, еще в юности, я написал в первой строке одного из стихотворений:
Я — поэт, и без творчества жить не могу,
что можно рассматривать как эпиграф ко всей этой неведомой жизни, ведь у человека на лбу не написано, что он — поэт. Да, и поэт он только тогда, когда пишет стихи, а в остальной жизни он — обычный, ничем не отличающийся от других людей человек, ученый, инженер или водитель. Но поэзия — это состояние души, нравственная готовность излить на бумаге ритмически организованные чувства и образы. И этим поэт отличается от остальных людей.
Вообще, чувствами поэта, а затем и его рукой по бумаге водят какие-то высшие силы, когда каналы души человека открыты Космосу в широком понимании этого слова. Образы и слова слетают на человека, и его задача — не пропустить эти моменты и запечатлеть в стихах некие высшие чувственные субстанции. В этом смысле не сам человек является творцом своих произведений, он только переносит на бумагу то, что дается ему свыше, он только проводник тех энергий, которые дает ему Космос. Как сказал в одном из своих романов Гийом Мюссо устами своего героя:
«… истории уже существовали где-то на небесах, и голос ангела диктовал мне, что я должен написать.» (перевод И. Крупичевой).
Но если стихотворение написано, оно уже принадлежит не только самому поэту, но всему миру, оно обогащает пространство и интеллектуальную оболочку Земли своей особой энергетикой. И в этом смысле стихотворения, если они — настоящие стихи, должны быть прочитаны людьми, и чем больше людей прочитают литературные произведения — тем богаче и красочнее жизнь этих произведений, значит, они живут своей новой жизнью в энергетической оболочке Земли. Значит, они вообще живут, потому что нужны. Как сказал тот же Г. Мюссо:
«Книга обретает плоть только во время чтения. Это читатель дает ей жизнь, создавая образы, которые и составят тот вымышленный мир, где существуют персонажи.»
Это вовсе не означает, что мои стихи чем-то лучше стихов других поэтов. Просто они были написаны в течение многих лет, отражают жизнь и представления о ней и поэтому принадлежат уже не мне, а истории. Хотя и считается, что история все расставит по своим местам, но далеко не все вердикты истории оказываются справедливыми и верными. Но где же тогда Божий суд — вечный и объективный?
Стихотворения в этой книге по большей части имеют грустную, даже трагическую тональность. В них отражаются, как уже было сказано, страдания души, живущей и познающей себя в этом мире. Хотя, как я уже написал выше, отдельно взятая душа — это только проводник неких космических энергий. При этом, каким бы человек ни был сам по себе, его душе нельзя отказать в творчестве, а под воздействием каких именно — внутренних или внешних — сил рождаются художественные произведения — это тайна, раскрыть которую не дано никому. Но, действительно, мир преподносит человеку от рождения и до смерти очень много глубоких бытийных вопросов, которые как не веселы, так и не просты, на которые душа человека должна дать ответ и с которыми она должна примириться и жить.
Как сказал Ф. М. Достоевский Д. С. Мережковскому, когда тот принес ему для прочтения свои стихотворные опыты — «Страдать нужно!». Вот в этом страдании и сокрыта вся глубина и смысл жизни, да и, в конечном итоге, всех стихов. И это не есть поза или какая-то особая позиция, а та основа бытия, на которой держится жизнь и все мироустройство в целом.
При этом основой жизни является любовь в наиболее общем смысле этого слова, которую человек несет в себе от рождения и до смерти. Известно, что мир движим любовью, но, к сожалению, любовь очень слабо выражает себя, и когда проявляется открыто, вызывает в душе огромное благоговейное чувство. Одновременно любовь — это вечный источник страдания, а далеко не только радости. Любовь — это вечное движение к совершенству, и поэтому никогда не может быть любви, удовлетворенной полностью, отсюда и возникают неизбывные страдания, поскольку вершина любви всегда скрыта и всегда недостижима. И если бы она была бы хоть сколько-нибудь достижимой, то тогда весь так долго выстраиваемый замок рухнул бы в одночасье.
Жизнь предъявляет и много других требований, и всевозможных нерешенных проблем — рождение и смерть, природа и города, истина и верность, память и забвение, но главная проблема всей жизни — это сам человек в его поисках и метаниях. Я не ставил себе задачей отразить все эти проблемы. Я вообще не ставил перед собой никаких задач. Я просто брал карандаш и писал то, что снизошло на меня в данный момент. Так прошла жизнь. И эта жизнь — уже история. Моя, моих близких, моего города и моей страны.
Читайте и не судите строго.
Андрей Шатров
2022
1971
Вот стоит дуб,
Он одинок и печален, но глуп —
Не понимает мирских он забот
И счастья мятежный уход.
А человечество должно страдать,
И дело ему — умирать,
Когда за рекою хлопот
Миг смерти порой промелькнет.
Есть люди святые, добрые, злые,
Но чувствовать сильно должны они,
Что хоть и не долго живут они в мире,
Но все же живут ее как те дубы.
Журчит вода через шпигаты,
И ветром паруса полны —
Летит корабль мой крылатый
Навстречу бури той волны.
Летит пока через просторы,
И горизонт не омрачен,
Но знает он, что очень скоро
Ему не зреть уж этот сон.
Вот чайки реют над кормою,
Блистает солнце в вышине,
Но скоро этому покою
Пробьет конец во тьме, во мгле.
О, скоро, скоро гладь морскую
Прорежут грозные валы,
И грянет гром, и будет буря,
И мрак падёт из вышины.
И будет грозное рычанье
Стихии — пасти роковой,
Кругом борьба, но без печали —
Не жди поддержки никакой!
Я знал одно растенье, что высохло давно,
Под солнцем, в зной, без тени томилося оно,
Лучи его сушили, и ветер все трепал,
И Бог родную душу его совсем уж взял.
Но вот в сухую землю тут семя опустилось,
И рядышком с растеньем созрело и раскрылось.
Так вот, на солнцепеке, из-под земли сухой
Цветок тут вырос дивный, красивый, молодой.
Сухих веток растенья коснулся нежный друг, —
И старое растенье все распустилось вдруг.
О. Генри
Идет человек по Нью-Йорку
И пристально смотрит вокруг,
Богатых он всё сторонится,
К простым он подходит как друг.
Становится он у ночлежки,
Глядит он на бедных людей,
И думает тяжкую думу
О жизни печальной своей.
О том, как искал он работу,
О том, как скитался подчас,
О том, как скрывался порою,
И даже в тюрьме как был раз.
И счастье — оно все же было,
Как жаль, что так коротко.
И есть у него лишь дочурка —
Один он теперь для нее.
Писателем стал он не сразу —
Когда оказался в тюрьме.
Тому была, знаю, причина
Не в развлеченье себе.
И юность он вспомнил былую,
Смеялся как он и шутил,
Как был и лихим он ковбоем,
И как журналистом он был.
Порою, читая рассказы,
Мы гневные строчки прочтем —
Мы слышим тебя, о, писатель,
И я обещаю — поймем.
Идет человек по Нью-Йорку
И пристально смотрит вокруг,
Ничто от него не таится,
Ничто не попрячется вдруг.
Я вижу его как живого —
Его проницательный взгляд,
Его все ж свободную поступь,
Его оптимизма заряд!
Отчего так грустно и так больно
На душе мне в этот тихий час?
Я не знаю — вольно иль невольно
Тяжесть давит на меня сейчас.
И к чему? Казалось бы, напрасно,
Глянь вперед — свободно и легко.
Но со мной бывает это часто —
Червь грызет сумбурное чело.
Лишь только ночью стоит выйти в сад,
Как тишина дерев, торжественность природы
Неслышным покрывалом одевает вас,
И вы неведомо в ее уноситесь просторы.
И вправду, обернись кругом — какая красота,
В саду ни звука нет, ни ветерка,
Так и остаться бы с природой навсегда
И предпочесть суете городов людских
Суету вольных и простых
Сил безыскусственной природы.
Молча сижу я за дома стеною,
Видна мне узкая неба полоска —
Будь то хоть летом или зимою,
Не описать мне природы здесь сносно.
Но большим хоть я и не одарен —
Душа с природой моя всегда.
Я вижу ее и ей побежден,
И неразрывна с ней жизнь моя.
И городов побеждая преграду,
Любуюсь я ею в своих мечтах —
Мы знаем о ней, что она с нами рядом,
Хоть и живем мы уже в городах.
К противникам
Вдруг подходят минуты удушья,
Когда знаешь — не хочется жить.
Разберись-ка в себе ты получше
И признайся — не стоит тужить.
Что плюют на твои идеалы,
Со своими все лезут вперед,
Так не стоит их мненье нимало —
Не заботься о нем наперед.
Или встретишь цинизм ты предвзятый —
От их общества сердце болит.
