Малиновый пирог

скачать книгу бесплатно


Моя слабость стала моей помощницей, измотанность предала мне бесчувственности, а безумный страх толкнул на сумасшедший поступок.

Я заорала и начала толкать и открывать двери. Дрожащая туманная пелена в глазах не позволяла ничего рассмотреть внутри. Наконец уперевшись в стену, поняла, что никого нет: я одна на судне, по крайней мере, из живых.

Напротив меня, за открытой дверью, оказалась кладовая, а в ней – сушеная рыба, вяленое мясо, сыр, овощи, фрукты, сухофрукты и вожделенная спасительница-вода в пластиковых баулах…

Я обнаружила небольшую кастрюльку рядом с огромной бутылью воды, с которой я с трудом скрутила крышку. Наклонив прозрачную и тяжелую емкость и подставив кастрюльку, я очарованно заслушалась бульканьем льющейся воды. Я наполнила свою импровизированную «кружку» до половины и тут же освободила ее одним глотком и повторила так раза три.

Вдруг в соседней каюте напротив боковым зрением я заметила тело человека.

Мужчина лежал на смятой постели на спине и голый. Его расширенные зрачки и гримаса повернутого ко мне лица явно рассказывали о пережитом сильном страхе.

Но не новый труп и не его положение поразили меня, а другая, совсем уже абсурдная вещь в этом безумии. У мертвого тела кверху торчал член, словно бессмертная всепобеждающая эрекция.

У меня начался приступ нервного хохота. Он перерос в рыдание, затем в оцепенение. Я осела и сосредоточенно уставилась на эту вытянутую, наполненную кровью колбаску и вскоре заснула.

Я проспала почти весь день, в иллюминаторе виднелось вечеряющее небо. Я почувствовала, что при всей деревянности тела все-таки отдохнула и восстановилась, и теперь те сто метров до берега вполне преодолимы. Хорошим признаком возвращения жизни было ощущение сильного голода. А главное, я не чувствовала страх, я обретала рациональность и злость.

Я поднялась, взяла сушеную рыбу, вяленое мясо, сыр, сладкий перец, сушеные помидоры, сухофрукты, хлеб и ягодный морс. Затем не спеша приготовила ужин и, тщательно разжевывая еду, неторопливо поела.

Я нарочно была медлительна – я бросала вызов тяжелым обстоятельствам и подлым людям. Теперь я заявляла всем и всему – больше вам меня не напугать, сволочи!

Следующим моим шагом являлась необходимость продуманно подготовиться к переходу на берег.

Я обошла все каюты, нашла много сменной одежды и большой рюкзак. Видно, побег был в очень большой спешке. Постояла над трупом с «пикой». И только вблизи поняла, откуда такая стойкость органа – он перевязан нитками у самого лобка.

Что за безумная вакханалия произошла здесь? Кто эти люди? Меня хотели убить тоже?

Никого больше на корабле не было: ни мертвых, ни живых.

Рюкзак был собран, я все упаковала в целлофановые пакеты: еду, одежду; набрала воды. Подтянув свою ношу к борту с веревочной лестницей, спущенной в воду (наверное, отсюда покидали яхту беглецы), я полностью разделась и отбросила вон свою истрепанную одежду. Затем рюкзак перевалила за борт и спустилась в море сама.

Какая же отрада! Божественная лепота – это словосочетание, отражающее истину моих ощущений!

Я ожидала, что встреча с водой будет неприятной, холодной и утомительной. Но море оказалось теплым. Одарив меня своей свежестью, оно словно укутало меня в одеяло, как любящий родитель своего малыша. Я поняла, что буду жить. Это шептал мне властелин мира – океан!

Невысокие волны мягко набегали мне чуть выше груди и осторожно подталкивали к берегу. Я не чувствовала тяжести своего груза. Течение его несло само.

Ступни мои слегка погружались в гладкий песок дна: я шла – плакала и смеялась! Я тогда вновь испытала это удивительное безграничное переживание любви к жизни, которое мы называем неопределенным словом счастье. В будничном нашем бытии подобное чувство у нас очень смазано и тускло. Немногим одаренным, словно алхимикам, удается добыть это золото там, в злобе дня. И если они одарены словом, то оставляют пронзительные стихи.

Наконец, я вышла на берег.

Слева от меня лежал узкий песчаный пляж с невысокой дюной, заросшей по склону редким кустарником. Чуть выше, сразу за дюной, шла чаща маленьких кривых хвойных и лиственных деревьев. Направо – были невысокие скалы и валуны. Такие же здоровенные камни и галька находились и слева от пляжа. Скорее всего, беглецы прошли здесь, по пляжу, в лес. Мне придется направиться тем же путем, но вначале я должна подготовиться.

Я решила пойти направо и выбрала наиболее плоский валун. Нашла ущелье и там укрылась. Из моего убежища не были видны ни яхта, ни лагуна, но и я становилась незаметной.

Я вынула содержимое из намокшего рюкзака. Разложила все: что – сушиться, что – в тень и сам рюкзак оставила на солнце. Затем я оделась – немало женского тряпья и обуви побросали беглянки.

Теперь на мне сидели льняные шорты до колен, льняная сорочка с коротким рукавом, оранжевое кепи с длинным козырьком и спортивные сандалии. Я также захватила с собой элегантные солнцезащитные очки от «Версаче».

А затем я погрузилась слухом в нежный шум прибоя и взглядом – в безграничное спокойное море.

Через часа два примерно (определено по субъективным ощущениям) я еще раз наскоро перекусила из захваченного с собой и сложила аккуратно все вещи обратно: ветерок и солнце сделали свое дело – все было сухо. Что ж, я могла смело отправляться в путь.

По моим соображениям, в запасе у меня должны были остаться еще пару часиков светлых сумерек, чтобы добраться до какого-нибудь жилья. Я считала, что в течение получаса я обязательно наткнусь на какой-нибудь дом.

Я вышла из моего укрытия, сделала пи-пи и ополоснула руки в прибое. Затем быстро направилась в сторону пляжа.

Выйдя на него, я буквально столкнулась с одним из мужчин, прислуживавших на яхте. Насквозь мокрый, спиной ко мне, он тяжело волочил по песку огромный полиэтиленовый мех. (Это был тот самый помощник всем, самый юный из корабельной команды.)

От неожиданности я громко икнула. Попыталась быстро развернуться, чтобы удрать назад за камни. Но не удержала баланс и рухнула навзничь, на попу и рюкзак. Юнец испуганно выпрямился и с нескрываемым ужасом уставился на меня. Затем он со страшным криком вытащил широкий и длинный поварской нож из-под ремня и ринулся в мою сторону.

Я завопила в ответ не менее отчаянно. С большого перепугу, не сумев встать, я начала во всю мою сумасшедшую мочь всеми четырьмя конечностями взметать песок вверх, в сторону врага. Враг мой также не особо владел собой и, запутавшись в ногах и песке, повалился лицом вниз рядом со мною.

Я лежала на спине и била его ногами изо всех своих сил. Руками дотянуться до него я не могла, чугунный рюкзак прижимал к земле.

Этот парень, не отбиваясь, подставлял свою спину под артиллерию моих ударов и что-то лихорадочно искал в песке. Я поняла, что – нож! Похоже, холодное оружие было утеряно. У меня появился шанс, боги действительно благоволили мне!

Мужчина замешкался в своих поисках. Я улучила небольшую паузу и успела освободиться от заплечного груза. Резко поднялась, развернулась, но сделать шаг не успела. Меня схватили за ноги, и я встретила лицом землю. Парень рывком взобрался на мою спину и начал наносить по мне тяжелые, чрезвычайно болезненные удары. Меня колотили смертным боем. Я чувствовала, что меня собираются убить. Я зарыдала от боли, нечеловеческими усилиями повернулась на бок и заорала на немецком:

– Стоп! Стоп! Стоп! Стоп! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста…

Мой экзекутор остановился. Тяжело дыша, сидя на мне, он ненавидящим взглядом смотрел мне прямо в глаза с минуту. По его зловещему виду я поняла, что он решил что-то недоброе.

Мужчина грубо развернул меня на спину. Разорвал мою майку и сорвал лифчик: обнажилась моя полная грудь. Невменяемыми глазами этот еще юноша уставился на открывшуюся ему картину. Он провел дрожащими руками по белым холмам, ладонями тронул соски и тихо простонал. Затем, прорычав что-то на турецком, он торопливо стянул с меня шорты и трусики. А с себя сбросил мокрую, потемневшую от грязи бывшую белую майку и буквально выпрыгнул из грязных белых шорт. Мне открылась гигантская темная, налитая кровью дубина, которая жадно устремилась ко мне.

Мужчина словно наново пробил для себя дырку между моих ног. Сил и воли к сопротивлению у меня не осталось, я была сломлена.

Я мучилась от острой боли, молилась и плакала. Молилась о скорейшем его насыщении: его движения были слишком быстры и словно ножом кромсали мою внутренность. Я задыхалась.

Пятнадцать лет ни один мужчина не входил в мое сокровенное место, с самых моих четырнадцати лет. В первый раз меня насиловали тоже, насильником оказался мой единственный родной и любимый брат, старше меня на два года.

Наконец, насильник мой кончил, громко и с рыками. Некоторое время он на мне повалялся, мня и обсасывая мою грудь. Так наигравшись, он уселся на корточки и с ухмылкой посмотрел мне в глаза. Приподнял мою голову за подбородок, ударил довольно сильно ладонью по лицу и захохотал. Сотрясаясь смехом, он опрокинулся на задницу, но, быстро вскочив, побежал к морю. Ринулся в воду с разбега. Шумно взбивая обильную пену и брызги, запрыгал и замахал руками. При этом он все время отвратительно хохотал и что-то выкрикивал на турецком. Я развернулась на живот и зарыдала.

Испытывая бешеную обиду и чувство острого унижения и, бессильная отомстить, я заколотила кулаками по песку. Внезапно ногой я нащупала метал – это был утерянный огромный поварской нож, ко мне вернулись моральные силы.

Держа нож в вытянутой прямо перед собой руке и холодную ярость внутри, я пошла к моему врагу. Он заметил меня, прекратил триумфальные прыжки и с растерянным видом бездвижно уставился на меня. Но уже через мгновение, преодолевая набегающие волны, он устремился к скалистому берегу справа от пляжа.

Я вошла в воду и принялась преследовать моего насильника и, конечно, быстро утомилась. Мой враг был сильным и молодым мужчиной, да к тому же с огромным садистским членом. Он довольно быстро добрался до валунов и, взобравшись по ним, скрылся из вида.

Я решила не терять время на бессмысленную погоню, чтобы не утратить хрупкое преимущество. Быстро собрав одежду и сандалии и захватив за ремешок рюкзак, я потащила его вверх по дюне в лес.

Спрятавшись среди деревьев, я оделась. Повязала разорванную майку на узел. Солнцезащитные очки упаковала назад в рюкзак. И начала пробираться наугад, но чтоб подальше от пляжа, в противоположную сторону.

Уже в глубоких сумерках набрела на ручей, омыла вспотевшее лицо. Наверное, я час блуждала по лесу. Моя дорога плутала сквозь гущу причудливо изогнутых деревьев и сопровождалась звонким хором пения птиц. Я повстречала несколько раз небольших змей и каких-то маленьких любопытных зверьков, да пару раз миниатюрных изящных ящерок. Может, это и есть осколок Рая, а мы – Ева и ее сын: убийца, насильник и кровосмеситель Каин.

Уже под абсолютно черном небом с мириадами звездных точек я оказалась на скалистом обрыве, подо мной глухо рычал прибой. Вниз было метров десять, полнолуние позволяло разглядеть многое. Это было новое место, незнакомое.

У меня хорошая зрительная память – я не сделала круг и не вернулась обратно, нет. Но где же были люди, я не могла понять. Это же наверняка остров, какая-нибудь греческая деревушка должна быть рядом, я думала. Но сил двигаться не осталось совсем.

Со смыкающимися от усталости глазами я достала обдуманно взятую простыню и укуталась. Поместив под голову рюкзак, я быстро заснула.

Утро встретило болью.

Очнувшись, первое, что я почувствовала, это сильную тоску. Ныло и ломило все: душа и тело, вся моя плоть казалась мне распухшей. Всюду красовались ссадины, синяки и гематомы. Каждый шаг отдавался острой резью между ног, где побывало орудие пытки. Даже туалет становился подвигом. Но мне повезло.

Совсем рядом протекал ручей. Может, тот самый, что я встретила вчера. Я умылась. И, черпая заблаговременно захваченной кружкой, понемногу облила себя всю прохладной родниковой водой. Я сумела даже почистить зубы. Теперь я ощущала себя настоящим героем, побеждающим обстоятельства. Я не сдалась.

Однако бодрости моей хватило ненадолго, реальность тела оказалась сильнее воли. Я не могла поднять рюкзак и надеть его на спину, моя плоть была сплошной раной. Пару дней мне придется провести здесь, я решила. Дам себе немного зажить и восстановиться. А теперь наслажусь покоем.

Наскоро позавтракав и оставив вещи у временного приюта, я пошла по направлению медитативных звуков прибоя, ко вчерашнему виду со скалы. Я остановилась на ночлег в метрах тридцати от него. К счастью, я оказалась на северной стороне острова, и солнце оставалось позади, за деревьями, но яркий свет властвовал все равно всюду.

Укрыв глаза «Версаче», подобрав на йоговский манер ноги, я, как и вчера, вновь погрузилась всем моим притихшим сознанием в шум волн и голубую бескрайность воды. Но нож был со мною, и я поглаживала иногда пальцами его рукоятку.

Когда полностью утихло мое беспокойство, во мне начали возникать необычные для меня мысли: я стала осознавать себя женщиной. Конечно, я все время считала себя ею. Но это было словно открытие себя заново, что меня хочет самец, что берет меня силой. Древнее и глубинное противостояние самки и самца. И моя судьба – быть на спине, я не чувствовала в этом унижения. Такие мысли крамольны для меня как феминистки и бывшей лесбы, и насилие остается насилием. Но я не верю в европейское правосудие, где за жестокое убийство преступник отделывается четырьмя годами реального срока. Если он к тому же несовершеннолетний, то наказание вообще может не коснуться его. А я хотела отомстить уроду. После всего увиденного мною и пережитого я становилась иной, более реальной, наверное, более честной, хотя бы с собой наедине.

Я провела в моем небольшом убежище три ночи и два дня и заметно похудела, потому что экономила еду. За это время нашла удобный спуск к морю, купалась, загорала. И совсем не стремилась покидать это чудесное мирное место. Но продовольствия хватало максимум еще на один день. Боль поутихла, и на третье утро, собравшись, я отправилась искать людей.

Блуждала я часов десять или двенадцать, рощицы сменялись полянками и упирались в небольшие скалы или обрывы. Я выяснила, что это малюсенький островок: в длину километров десять, в ширину не больше пяти.

Однажды я увидела соседний остров. Он находился на расстоянии пары километров, но эти два километра надо как-то преодолеть. И еще одну неприятную вещь осознала я: мне придется возвратиться на пляж – там яхта, а в ней еда. И, может, какое малое плавучее средство смогу я обнаружить на паруснике…

…Я подошла справа от лагуны и укрылась в скалах. С каменистых выступов, оставаясь незамеченной, я могла наблюдать целиком за всей береговой территорией. На пляже не было никого.

В самом центре этой песчаной жемчужины лежал полупустой целлофановый мешок, который набитым до упора несколько дней назад волочил по мой враг. По всему этому маленькому чуду света валялись какие-то тряпки, вообще райский уголок выглядел замусоренным. Свинья!

Сзади меня раздался едва уловимый шорох, и в обрыв посыпались мелкие камушки, я обернулась. Мой насильник находился прямо за мной. В одних шортах и босиком, ухмыляясь, он держал сигнальный пистолет, направленный мне в лицо. Я не была готова к такому развитию событий, и от неожиданности и чудовищной растерянности я ощутила вновь бессилие во всем теле. Он заметил мое состояние, не спеша приблизился ко мне и взял меня за волосы. И повел, как ведут собаку, на четвереньках. Он присел на камень, притянул меня к своему паху и сжал мои плечи своими коленями. Насильник мой приставил пистолет к моей голове, но это было излишне, я и так согласилась бы на все.

Медленно открыв ширинку, мужчина вывалил свой пухлый уд на мое лицо. Потянул мой подбородок вниз и в открывшийся рот впихнул свой член, еще мягким. Но тот сразу стал твердеть и расти, а я начала давиться слюной. Гигантское орудие вошло глубоко в мою глотку, что сопровождалось у меня рвотными позывами. Я никогда ранее не занималась оральным сексом и, по сути дела, не знала, как справиться с членом. Я захватила его двумя руками, я старалась как никогда.

Во время экзекуции мужчина использовал мою голову как рычаг. Схватив меня за волосы двумя руками, он быстро двигал моей головой по напряженному стволу члена и все время что-то покрикивал на турецком. Внезапно он глубоко задышал и зарычал, а я чуть не захлебнулась его спермой. Часть ее брызнула мне в лицо, когда я резко отдернула голову, освобождая набитый белой жидкостью рот. Затем насильник, бормоча, ласково потрепал меня обмякшим членом по лицу, раскачивая бедрами влево и вправо. И взяв эту мягкую игрушку в руку, он, как кисточкой, размазал сперму по всей моей физиономии.