скачать книгу бесплатно
Женщина разрыдалось, застыла над кроватью, и никакая сила казалось, не могла её оторвать от дорогих сердцу вещей.
Она не помнит, сколько времени провела в таком положении, и сколько бы еще прошло времени, потому как ей ничего не хотелось делать, ибо жизнь её закончилась после смерти сына.
В двери позвонили. Она не пошевелилась. Позвонили еще раз, потом еще. Кто-то настойчиво к ней звонил. Она слышала, что мужчина затем позвонил соседке Вале. Та вышла, Он спрашивал у неё об Инне Федоровне. Потом снова позвонил ей. На это раз она оторвалась от кровати, медленным старческим шагом подошла к двери и открыла её.
Перед ней стоял тот следователь, у которого она была накануне.
– Здравствуйте, – сказал он.
– Здравствуй, – безразлично поздоровалась она.
– Мне б хотелось поговорить с вами.
– Проходите.
Пропустила она его в комнату и закрыла за ним двери.
– Я только сегодня написала заявление прокурору, – сказала она.
– Ничего, – ответил следователь. – Я просто решил задать вам несколько вопросов, ибо я не сомневаюсь в том, что прокурор даст указание провести повторное расследование.
– Я готова отвечать на ваши вопросы, если они будут способствовать расследованию.
– Инна Федоровна, я б хотел узнать, каким человеком был ваш сын?
– У меня был хороший сын.
– Я это понимаю, но я б хотел знать, каким он был человеком в обществе. Он был добрым ли человеком, уважал ли других людей, общительным ли он был, как он вел себя в школе, и как к нему относились преподаватели?
– Вы задали мне много вопросов, но я постараюсь ответить на них. Во-первых, он был хорошим сыном. У меня не было мужа, и Сеня всегда помогал мне в домашних делах: делал уборку в квартире, ходил за покупками в магазин, причем тратил деньги очень экономно, потому что знал, что живем на одну мою зарплату.
– Извините, а его отец ничем не помогал вам?
– Понимаете, он был человек женатый, имел свою семью. Он несколько раз приходил ко мне, предлагал некоторую помощь, но я отказалась от этого. Потом мы вообще перебрались в другой район, чтобы он не беспокоил нас. Я сама заботилась о воспитании своего сына, и старалась ему ни в чем не отказывать, хотя для этого мне приходилось подрабатывать на другой работе. В школе он учился не совсем хорошо, вернее, сказать поведение его было не совсем примерное – он устраивал драки, он иногда дерзил преподавателям, когда те поступали несправедливо, поэтому и учеба у него не совсем получалась гладкая. Вы ведь знаете, что там любят детей, которые ведут себя безропотно. А мой сын был не такой. Но вот дома, с соседями он вел себя очень хорошо. Можете спросить любого жильца нашего двора, и он плохого слова не скажет о нем. Наоборот, вот у меня в соседнем подъезде живет подруга – она инвалид, передвигается только по квартире, так Сеня делал и ей покупки, когда ходил в магазин. Она очень плакала, когда узнала о смерти моего сына.
– А какие увлечения были у вашего сына?
– Музыкой он увлекался, сам научился играть на гитаре, но главным его увлечением была техника. Вот у Петровны, моей подруги, в гараже стоял старый разбитый мотоцикл "Ява", так он летом заработал денег на каникулах, и купил у неё этот мотоцикл, отремонтировал его – запчасти собирал по всему городу. Мне даже не верилось, что он отремонтирует его, просила бросить это дело, а собирать деньги на новый мотоцикл, обещала помочь ему с деньгами, но он был упорным, и отремонтировал его. Конечно, радости у него не было предела. Я тоже рада была, ибо думала, что, если у человека есть увлечение, то он найдет свое место в жизни. Видно, я ошибалась в этом.
– Почему?
Женщина тяжело вздохнула, вероятно, уже много раз женщина в себе с разных сторон оценивала эту ситуацию, но к окончательному решению так и не пришла.
– Понимаете, он так увлекся этим мотоциклом, он посвятил всего себя ему. Он ездил на нем в различные места, знакомился с такими же ребятами – у них там был своего рода клуб. Они ездили на различные слеты, фестивали. По несколько дней он не ночевал дома, но он приезжал такой счастливый, такой целеустремленный, что я успокаивалась, ничего не подозревала и не предполагала, что может случиться несчастье. А оно обрушилось на меня, как снег на голову. Пришла милиция и забрала моего сына, ничего мне не объяснив. Уже потом я узнала, что сын мой вместе с одним товарищем попытался обокрасть банкомат. Они разрезали корпус банкомата автогеном, вытянули кассу из внутри и уехали на автомашине того приятеля. Только милиция быстро вычислила их, потому как мой сын потерял на месте преступления свой мобильныйтелефон.
– Зачем он это сделал? Неужели у него не было совсем денег?
– Я его тоже спрашивала, а он мне ответил, что он очень хотел купить хороший новый мотоцикл, которые были у настоящих рокеров. Я ему говорила, почему он мне не сказал о своем желании купить новый мотоцикл, мы б могли постепенно накопить нужную сумму. На что он мне так улыбнулся снисходительно и сказал: "Мама, чтобы купить такой мотоцикл, ты должна всю жизнь копить деньги, при этом ничего ни есть, и не делать никаких покупок". Ему дали четыре года, а я ничем не могла ему помочь, потому что была одна, и не к кому, было обратиться за помощью. Мне ведь сказали тогда в милиции, платите пятьдесят тысяч долларов, и сын ваш не сядет в тюрьму. Но где мне было взять этих денег? Я была совсем одна, вокруг меня были такие же нищие люди. Я даже нашла его отца, только поздно – он умер несколько лет назад. Вот так и получил мой Сеня срок, а его приятель остался на свободе, у него были богатые родители. Разве это справедливо?
– Я не вел это дело, – следователь опустил свои глаза, ибо ему была знакома такая практика, в чем-то порочная, а в чем-то и оправданная, ибо никакая тюрьма не может исправить человека, и, когда люди из последних сил стараются удержать преступившего закон от наказания, то почему не дать им такой возможности. Всё так запутанно в этом мире, особенно, в правосудии.
– Сеня отсидел три года, и вышел по амнистии. Сначала он бесцельно шлялся по городу, лежал на диване целыми днями, ходил по объявлениям, чтобы устроится на работу. Понятное дело, сына с его уголовным прошлым никто не брал. Иногда он подрабатывал у какого-то хозяина, получал копейки, и снова целые дни проводил лежа в постели, смотря в потолок. У меня сердце разрывалось от такой сцены, но ничем не могла помочь, хотя пыталась. Я ходила на свое бывшее предприятие, просить у начальника принять его на работу, но там тоже были сокращения, предприятие было банкротом.
И вот однажды он приходит домой такой веселый, вытягивает пачку денег, и говорит: "Все , мама, у меня кончились черные дни. Начинаю жить по-другому".
Я испугалась, подумала, что он опять пошел воровать, но он успокоил меня, и сказал, что он честно заработал эти деньги, а потом заработает еще больше.
– Чем же вы будете заниматься? – спросила я его.
Вам может показаться, что я слишком опекала меня, но поймите меня – мой сын уже однажды оступился, и мне не хотелось, чтобы с ним произошло еще что-то подобное. Вернее сказать, я бы не пережила, если бы сын снова оступился. Я очень переживала, я не могла заснуть, когда он долго не приходил домой. Мне хотелось знать каждый его шаг, но, к сожалению, я была занята на работе – утром уходила, а вечером приходила. Утром я уходила, он спал, а когда приходила домой, то его не было дома.
– Мама, не переживай, мы будем работать в согласии с законом.
– Но, почему ты не хочешь мне сказать?
– Мама, мы только оформляем документы. Вот, когда мы всё оформим, тогда я тебя введу в курс дела.
Мне ничего не оставалось, как только согласится с таким расплывчатым объяснением, ибо по опыту знала, что больше с него я и клещами не вытяну. Такой он у нас был немного скрытный. Конечно, если бы был отец, то с ним бы были более откровенные взаимоотношения. Вот тогда, я впервые и подумала, что была, не совсем права, когда разошлась с мужем, откровенно скажу, поступила эгоистично. Это, во-первых, а во-вторых, не разрешала мужу встречаться с сыном, и материально помогать нам.
Скажу вам, что очень поволновалась я, когда он принес домой те деньги, происхождение которых мне было неизвестно. После того он приходил домой тоже с деньгами, заработанными, как он говорил, честным трудом. Уж лучше б он лежал на диване, и смотрел телевизор, чем приносил не совсем честные деньги. Они мне были неприятны, я к ним не прикасалась, а когда Сеня делал на них покупки, то откровенно скажу, что кусок хлеба мне в рот не лез.
Но вот однажды он пришел такой счастливый.
– Всё, мама, мы заключили договор, и теперь приступаем к работе.
– Какой договор? Что вы будете делать?
– Мама, мы с друзьями создали фирму, которая будет строить престижные коттеджи. Нам уже выделили участок.
– Какие друзья?
У меня были тяжелые предчувствия, ибо я не была знакома с его новыми друзьями. Со старыми друзьями, с которыми он учился в школе, или играл по-соседски во дворе, он потерял всякие контакты, после того, как он попал в тюрьму. То были простые хорошие ребята, которые не могли бы увести его на скользкую дорожку правонарушений. А с нынешними друзьями я не была знакома, может, он стеснялся своей слишком простой мамы, либо тут была какая-то тайная конспирация.
– Нормальные друзья, мама. Я с ними тут такие дела будем делать, что очень скоро станем очень уважительными людьми в нашем городе. Да, мама, ты можешь нам помочь.
– Чем это я смогу помочь? – удивилась я.
– Мама, нам надо составить сметы на строительство коттеджи. Ты ведь в этом хорошо разбираешься, а у нас таких специалистов нет.
– Конечно, я разбираюсь в сметах.
Должна вам сказать, что я работаю в строительно-монтажном управлении в плановом отделе.
– Только мне надо принести чертежи этих коттеджей и спецификацию оборудования.
– Хорошо, я принесу тебе чертежи и прочую документацию.
Я занялась составлением сметы, правда, меня смущали суммы строительства, они были намного больше тех сумм, которые мы закладывали при строительстве подобных строений. Но сын успокаивал меня тем, что так надо, и это согласовано с заказчиками, ибо по окончании строительства он должн был, часть полученных денег вернуть заказчику. Конечно, такой ответ меня совсем не удовлетворил, но я подумала, что живем мы сейчас в другое время, где не придерживаются никаких принципов. Всё можно делать, если это приносит деньги.
Теперь сын пропадал целыми днями на стройке, приходил домой поздно и грязный. Он мылся в ванной, ел шницель с картошкой или плов из баранины и падал в кровать. У нас появились деньги. Мы купили новый телевизор и холодильник фирмы "Самсунг". Жизнь наша налаживалась, страхи мои понемногу улеглись. Но вот однажды не пришел домой с работы. Не пришел он и на другой день, и не позвонил. На мои звонки он не отвечал, был вне зоны досягаемости.
Я пошла в милицию, что бы сделать заявление. Меня уговаривали там не торопиться, говорили, что он, небось, с какой-то красавицей отдыхает у моря. Но я была настойчива и мое заявление приняли. А потом, потом… – Инна Федоровна расплакалась. Артем понял, что больше информации он не получит от несчастной матери, потому попрощался с ней, пообещав найти настоящего убийцу.
Утром Артема вызвал начальник отдела подполковник Шмырев. Оперуполномоченный догадывался о причине своего вызова, потому отложил все свои дела, чтобы переговорить с начальником.
– Разрешите, войти, товарищ подполковник?
– Заходи, – коротко бросил начальник. Это был среднего роста мужчина, плотного телосложения. Волосы аккуратно уложены, мундир очень хорошо сидел на нем. – Садись.
Шмырев показал на стул, который стоял рядом со столом начальника.
– Ты сколько у нас работаешь? – вдруг задал неожиданный вопрос подполковник.
– Да, много уже.
– А конкретно. – Шмырев пронзил Артема своим командирским взглядом, который требовал четкости в ответах подчиненных.
– Скоро будет десять лет.
– Да, солидный срок. Пора бы тебе и очередное звание получить.
– Это не от меня зависит. – Артем играл простодушного человека, но начальник поверил ему, и потому принялся дальше обрабатывать опера.
– Очень даже зависит. Надо стараться лучше работать.
– Кажется, стараюсь.
– Плохо стараешься.
– Почему это?
– Да, потому что дела долго ведешь.
– Но тут важно ведь не скорость, а найти преступника.
– Но вон твои коллеги пришли попозже тебя, а дела закрывают быстрее.
– Они-то молодые, куда мне за ними угнаться. – В голосе Артема слышалась легкая ирония, что, конечно, не прошло мимо сознания старого опытного сыщика, как Шмылев.
– А вот это ты напрасно так иронично относишься к стараниям и усердию молодых. Они полны еще желания побороть преступность в стране, служить людям.
– Я тоже ведь служу людям.
– Я это не отрицаю, я просто говорю, чтобы относились с большим рвением, тогда и дела будут идти быстрее, а мы заметим твое рвение, соответственно, подадим рапорт на продвижение в службе.
– Хорошо, Василий Николаевич, я приму ваши слова к сведению.
– Вот и замечательно, – подполковник был явно доволен результатом своей воспитательной работой с подчиненным. Значит, можно переходить к основной теме, из-за которой он вызвал опера.
– Тут пришло предписание от прокурора.
– Какое? Чем еще он там недоволен? – Артем сделал вид, что он ничего не понимает, но про себя подумал: " Ах, ты хитрый лис, недаром ты сделал какое длинное предисловие перед тем, как перейти к делу. Неспроста это.
– Ты ведь вел дело этого самоубийцы?
– Какого самоубийцы? – продолжал играть опер, ибо он действительно вел несколько дел самоубийц. Народ нынче хлипкий стал, едва что-то не так происходит, так они в петлю лезут или прибегают к другому способу покончить с жизнью.
– Да Соколенка.
– А что же не удовлетворяет прокурора?
– Мать этого парня написала заявление, что не согласна с твоим заключением, что сын утонул сам.
Артем изобразил озабоченное лицо.
– Как же так? Ведь все там было доказано, экспертиза не нашла никаких следов насилия. К тому же в парне было алкоголя, кажется, три промилле.
–Вот, займись по-новому этим делом, и докажи, что ты был прав, а мы подумаем о твоем повышении.
– Хорошо, я постараюсь, Василий Николаевич. Разрешите идти?
– Иди, занимайся делом. Да, не забывай о том, что мы говорили.
Артем вышел из кабинета начальника с двойственным чувством: конечно, повышение это хорошо, ведь у него повысится оклад – деньги еще никому не мешали, тем более, что Рая говорит о дополнительных расходах на репетитора по английскому языку дочери, но с другой стороны… Эта женщина. Мать самоубийцы или не самоубийцы? Почему это для неё так важно, ведь сына этим не вернешь? Люди его удивляют. Впрочем, если бы женщина не пыталась найти убийцу её сына, то удивила бы еще больше.
Артем с делом зашел в свой кабинет, где находился в это время его коллега Ваня Крымчак.
– Чего это тебя шеф вызывал, – поинтересовался он.
– Да, вот возвратил дело об утопленнике?
– Ты что его до пенсии хочешь вести? – едко спросил опер, чем очень задел самолюбие Артема. Ему хотелось ответить очень резко и критически, мол, я ж не занимаюсь подтасовкой фактов или не уговариваю некоторых заключенных, чтобы они брали на себя чужие дела, имея за это некоторые послабления в своих преступлениях более тяжких, но Артем сдержал себя.
– Постараюсь справиться немного раньше, – ответил он и сел за стол, чтобы еще раз ознакомится с этим делом, хотя он знал его на память. Все было оформлено быстро и четко, как самоубийство, не вникая в подробности: где и когда было свершено преступление, каково орудие преступление? В том, что это убийство Артем после разговора с мамой Семена не сомневался. Вот какие только мотивы этого преступления? ответ на этот вопрос надо было искать во вновь созданной строительной фирме. Только в деле об этом не было ни слова. Почему-то следствие не обратило на это внимание. Конечно, было тут его упущение, но не он вел допрос мамы, ибо он в это время был в командировке по другому делу, а тот опер не стал делать упоминание о фирме, ибо это могло разрушить версию о самоубийству. Следовательно, ему надо узнать, в какой фирме работал Семен. Эту информацию он может узнать только у мамы.
– Я поехал на выезд, – сказал Артем своему коллеге.
– Куда?
– Хочу переговорить с Инной Федоровной Соколенко.
– Понятно. Успехов, в твоем безнадежном деле, – пожелал ему Ваня.
Инну Федоровну Артем застал дома. Она была на кухне, пекла пирожки с картошкой, запах их разносился по всему подъезду. Когда-то его мама тоже готовила ему такие пирожки. Ему вспомнился их домик в деревне, где прошло его детство, повеяло чем-то родным и близким.
– Угощайтесь, – предложила хозяйка.
– Нет, спасибо. Я уже поел. – Конечно, это была неправда, но Артему было неудобно так бесцеремонно вести себя в незнакомом доме.
