скачать книгу бесплатно
– Командуй взводом! Быстро получить обмундирование и паёк на три дня! Через час построение возле штаба! Бегом, марш!
Так он попал на войну. Он очень хотел написать домой, сообщить, что он жив, но начальник штаба его отговорил.
– Винница в оккупации. Письмо не дойдёт. И ещё, ты же знаешь – нам писать нельзя. Вот искупим, тогда и пиши. А может мы ещё сами будем Винницу брать!
Сейчас, лёжа возле костра, он хотел только одного – увидеть своих детей и жену. И представив то, как он войдёт в дом и их обнимет, окончательно его успокоило, и он заснул.
Не знал тогда красноармеец Слепнёв Андрей Никитович, что при освобождении Жмеринки остатки его взвода будут захвачены в ходе контратаки немецких частей. Не знал он также, что потом, через неделю, их освободят партизаны под Каменец-Подольском. И никак он не мог предположить, что опять окажется под арестом.
Всё это будет потом, а пока ему снился сынок Вадим на самокате, дочка Валечка и жена Лена, которая тоже спала и не знала, что между ними всего-то было каких-то сто километров.
Часть вторая
Глава первая. Швейцария. Ноябрь 1967 год
– Снимайте уже этот чехол с головы! – сказал Мюллер, усаживаясь поудобнее в кресле возле камина. – Всё уже позади и мы можем спокойно поговорить.
Он подождал пока собеседник скинет накидку.
– Напомните, мне как вас теперь зовут?
– В последний раз я уходил от ваших псов под именем Курта Розенберга.
– Да, да! Помню! Вы тогда неплохо провернули операцию по проникновению на объект «Вервольф». Жаль, но все ваши усилия и жертвы были зря!
– Не думаю, герр Мюллер.
– Вы сейчас ко мне обратились в форме «герр». Я в некоторой растерянности. Вы имели ввиду господин Мюллер, или вы обращаетесь ко мне, как принято в иудаизме к мужчине, который принял гиюр?
– Вы всегда умели тонко намекать на то, что вас в данный момент времени интересует больше всего.
– Мне нравиться, что вы меня понимаете с полунамёка. Итак, Курт?
– Да, называйте меня Курт!
– Хорошо! Как вам всё-таки удалось от меня ускользнуть тогда в Виннице? Ведь ваша связная была под колпаком! Как её звали… Лера, Лара, Ляля, да! Ляля Ратушная!
– Всегда завидовал вашей памяти!
– Ну, не скромничайте, Курт! Вы тоже никогда не страдали склерозом! И всё-таки? Вы ушли с помощью партизан?
– Да! Там была сильная подпольная организация, которая и сделала всё возможное, чтобы я исчез.
– А фейерверк при доставке боеприпасов в декабре сорок третьего – тоже ваших рук дело?
– Да! Но об этом знало всего два человека. Как вам удалось?
– Гер Курт! Вы же понимаете, что когда ваши люди убирали Лялю Ратушную перед приходом ваших войск, то нашёлся человек, который предварительно с ней побеседовал. И она ему рассказала очень много интересного.
– О чём это вы?
– Да о том же, о чем и вы!
– Наши люди Лялю не убирали!
– Правильно! Её убрали человек из центра. Так как вас уже планировали вести дальше! А Ляля много знала и могла взболтнуть чего-то лишнего! Ведь и вам тогда не приходило в голову, что вы будете стоять у истоков могущественной разведки «Моссад»? Или не так?
– Я не знаю, что вы тут для меня приготовили, поэтому я не могу быть с вами также откровенным, как и вы со мной!
– Курт! Бросьте валять дурака! Всё вы прекрасно понимаете! И ваше исчезновение из Винницы и таинственная смерть под Кенигсбергом! Вас, как и меня, хоронят и воскрешают чуть ли не каждый год. А мы с вами сидим и рассуждаем о какой-то Виннице. Давайте лучше вспомним о хорошем!
– О том, как вы меня из Мюнхена привезли в Швейцарию в багажнике? Столько лет прошло, а старые методы гестапо до сих пор на вооружении у ваших людей!
– Курт! Вы же разведчик и понимаете, что если бы я хотел просто избавиться от хвоста, то достаточно было метра капроновой верёвки и вас бы уже давно отпевали на родине.
– Я понимаю это! Так же как понимаю, что мы сейчас вспоминаем прошлое, чтобы подумать о будущем. Ведь так?
– Да! Вы абсолютно правы! Слишком сложно мне стало жить на этом свете. Все разведки мира охотятся за мной. Не дают нормально видеться с семьёй.
– Кстати, как ваша любимая Элизабет?
– Говоря слово «кстати», я бы вас просил, Курт, применять его по назначению, а не просто так, чтобы показать свою осведомлённость. Вы же не хотите мне устроить свидание с дочерью?
– Извините, герр Мюллер, я не хочу! Но могу!
– И как?
– У нас есть двойник вашей Элизабет! Вернее женщина как две капли воды похожая на вашу дочь! Остальное, как вы понимаете – дело техники!
– Вы всё-таки не русский разведчик! Вы просто настоящий еврей! Не прошло и часа нашей беседы, а вы уже торгуетесь! Причём ещё даже не зная в чём ваша выгода!
– Если я вернусь живым в Израиль без Мюллера, то меня ожидает прогнозируемое отстранение от дел и скромная пенсия! Если я вернусь в Россию без Мюллера, то меня ждёт лагерь, так как шумиха вокруг последних событий уже расползлась по миру.
– Я вам больше скажу! Если вы вообще вернётесь, то за вашу жизнь уже никто не даст и ломаного гроша!
– Почему?
– Да потому, что вы не можете выйти отсюда неперевербованным. Причём перевербовка должна быть с такими тузами на руках, которые уже никто никогда не побьет!
– А мой джокер в виде двойника вашей дочери?
– Это не джокер, Курт! Это ваша единственная козырная карта, которую могут перебить другие игроки.
– Тогда я совсем не понимаю смысла нашей беседы! Для чего-то же тогда я вам нужен?
– Вы правы, Курт! Я вас притащил сюда не просто так! Но вы не думайте, что старик Мюллер хочет вам рассказать о тайнах золота Третьего Рейха, или передать свой архив. Нет! Тут другое!
– Что же у вас может быть такого, что может заинтересовать меня?
– Понимаете, Курт! Я уже в том возрасте, когда невольно думаешь о скором конце. Перебирая в памяти всё, что я натворил на этой земле, я вспомнил, что не выполнил одно своё обещание, которое дал в спешке. И я хочу, чтобы именно вы помогли мне его выполнить.
– Что же это за обещание? Если вы хотите, чтобы я вам помог, то сообщите, хотя бы для начала, кому вы его дали?
– Что за обещание я вам расскажу позже! А вот кому я его дал, мне представлялось, что вы догадались!
– Ума не приложу! Так кому же?
Мюллер внимательно посмотрел на собеседника и как-то буднично, с безразличием ответил:
– Гитлеру! Кому же ещё!
Глава вторая. Пригород Вены. 13 апреля 1945 года
Кровавый восход солнца 13 апреля 1945 года не предвещал ничего хорошего. В шесть утра весь личный состав второго штрафного батальона, приданный Второму Украинскому Фронту, был поднят по тревоге в пять утра. Приказ личному составу был зачитан в пять тридцать. Батальону предстояло произвести зачистку районов в пригороде Вены.
После кровавых боёв 6–12 апреля, когда половина личного состава погибло, все мечтали о передышке. Однако чтобы не рисковать основными частями, командование фронта решило пустить впереди регулярных частей штрафбат. Так, на всякий случай. Потери штрафных батальонов можно было не показывать в основных сводках, поэтому командование решило не рисковать.
Андрей уже ничему не удивлялся. После повторного ареста и долгих допросов, у него не осталось в душе ничего, кроме желания выжить и увидать свою семью. Как и в прошлый раз его опять обвиняли в измене Родине. Только теперь добавилась формулировка «умышленный переход на сторону врага». Закончилось всё опять штрафбатом. Многие красноармейцы, воюющие с ним, были убиты. Некоторым повезло и они, после ранений, были реабилитированы. Ему удавалось выжить. Но за всё время боёв его ни разу не ранили. Вокруг лилась кровь, а у него никогда не было ни царапины. Даже во время уличных боёв в Вене, где погиб каждый второй, а раненых не успевали отвозить в медсанбаты – он оставался цел и невредим.
– Произведём зачистку и я подам на тебя рапорт, – пообещал ему политрук.
– Как будем действовать?
– Ты, Слепнёв, берёшь десять человек и идёшь на Пайербах! Вот он, смотри по карте! А мы обойдём его справа и слева, чтобы никто не выскочил. Встречаемся тут! – Его карандаш указал место на карте. – Понятно?
– Пленных брать, или на месте кончать?
– По обстановке! Если в руках что-то есть – стреляй без раздумий!
Колонна двинулась в сторону городка. Людей не было. Местным жителям было приказано не выходить из домов и беспрепятственно пускать солдат для проверки их жилищ. По узкой улочке они подошли к большому дому. Ворота были закрыты, но внутри дома были слышны голоса. Прислушавшись, Андрей понял, что кричит ребёнок. Взяв с собой троих солдат, он вошёл во внутрь. Голоса стихли, но незримо ощущалось чьё-то присутствие. Сняв автомат с предохранителя, он толкнул дверь первой комнаты. В комнате никого не было. Вторая комната оказалась тоже пустой. Когда он толкнул ногой третью дверь, в ответ раздалась автоматная очередь. Снова раздался плачь ребёнка.
– Не стрелять! – скомандовал он. – Там дети!
– Нихт шиссен! – прокричал он. – Не стрелять!
– Вы кто? – послышалось из-за двери.
– Мы бойцы Красной Армии! А вы?
– А мы бойцы Русской Освободительной Армии генерала Власова! И сейчас вы нам дадите возможность выйти отсюда!
– А может, ты подумаешь и сложишь оружие! Город окружён и вам не уйти! – Андрей жестом показал, чтобы солдаты обошли комнату с улицы.
– У нас в руках семья из четырёх человек. Двое из них – дети! Если вы не дадите нам выйти, то мы их начнём расстреливать!
В комнате опять раздался детский плачь.
– Никто не будет стрелять! – крикнул Андрей. – И вы не стреляйте! Я сейчас загляну внутрь, а ты мне покажешь, кто там у тебя! Только без глупостей! Один выстрел – и мы бросаем гранаты!
– Хорошо! Можешь посмотреть.
Андрей прилёг на пол и аккуратно стал заглядывать в комнату. Там стоял шифоньер, за которым пряталось двое вооружённых людей в гражданской одежде. В руках один держал мальчика, другой девочку. Их родители лежали на полу лицом вниз и вздрагивали от страха.
Глядя на перепуганных детей, он представил, что точно так же, в оккупации, немцы могли издеваться над его сыном и дочкой. Ненависть к этим подонкам, прикрывавшихся детьми, мгновенно подсказала единственное правильное решение.
– Выходить будете через окно. Отпусти детей!
– Детей я отпущу, как только добегу до конца усадьбы! Кидай свой автомат!
Андрей отсоединил рожок и положил автомат на пол. Рожок кинул в комнату.
– Автомат не дам, так как я из штрафбата. За утерю оружия сам знаешь, что мне будет.
– Не дёргайся! Мы уходим.
Слышно было, как открылось окно. Снова заплакали дети. Их мать стала хватать их за ноги, не понимая, куда эти люди их тащат. Один из власовцев грубо толкнул её сапогом в лицо. Муж женщины кинулся на него. Неожиданно второй закричал: «Засада!»
Андрей понял, что счёт идёт на секунды. Присоединять запасной рожок к автомату уже не было времени. Кинув автомат, он бросился в комнату с ножом. За окном раздался выстрел, и Андрей увидел, как один из бандитов начал сползать на пол, отпуская девочку. Та бросилась к маме. На ходу инстинктивно он понял, что вспышки огня из дула автомата власовца вот-вот прошьют его насквозь. Добежав до бандита, он всадил ему нож в бок и выхватил мальчика. Падая на пол, он подмял под себя ребёнка и тут же ощутил, как первая пуля попала ему в плечо. Подняв взгляд, он увидел, как на лбу бандита появляется отверстие от пули его солдат. Он понял, что всё кончено. В самый последний момент, когда он прикрыл своим телом ребёнка, пули одна за другой прошили его тело. Голоса стали стихать. К нему подбежала обезумевшая мамаша и стала вытаскивать из-под него мальчика. Он видел, как вбежали солдаты и встали возле него. Всем стало понятно, что делать что-то бесполезно. Кровь сочилась из четырёх ран, и шансов выжить у него не было. Он увидел испуганные глаза мальчика и попытался улыбнуться ему.
– Ви хайст ду? – выдавил он из себя.
– Их хайсе Герг! Георг Локамп!
Глаза Андрея закрылись, и он увидел своего сына. Сын мчался к нему на самокате и отчаянно кричал: «Папа, я сейчас! Я сейчас тебе помогу!»
Он улыбнулся и спокойно заснул. Уже навсегда.
Глава третья. Берлин. 13 апреля 1945 года
– Несите всем шампанского! – Гитлер не скрывал своей радости. – Запомните это день! Этот день станет переломным в нашей войне! Только что пришла новость о смерти Эзенхауера!
Радость, с которой восприняли эту новость в бункере Гитлера, вскоре улетучилась. Этот день принёс в Берлин две новости: хорошую и плохую. Плохой стала новость о падении Вены.
Гитлер почернел, и его невозможно было узнать. Он понял, что это всё! Три дня он не мог прийти в себя и окружающие думали, что он лишился рассудка. Так думали почти все. Кроме Бормана.
Вернувшись из бункера, Борман целые сутки не выходил из своего кабинета. Подчинённые не успевали выполнять поручения. Приходили и уходили военные и гражданские люди, с которыми он проводил часовые беседы. В три часа ночи он поднял трубку телефона.
– Борман!
– Да, я вас слушаю, партайгеноссе! – отозвался на том конце Мюллер.
– Генрих! Мы с вами завтра должны быть у Гитлера в одиннадцать часов.
– Утра?
– Да! Но перед этим мы должны с вами переговорить. Помните нашу скамейку у озера?
– Конечно! – сказал Мюллер, улыбаясь, и понял: случилось что-то из ряда вон выходящее. Никогда раньше он не боялся встречаться с ним в кабинете. Назначение встречи в парке говорило только об одном – разговор имеет особую важность и не может стать известным третьим лицам. – Я буду там в…
