скачать книгу бесплатно
– Каким ветром вас занесло, капитан? – спросил он и попытался затянуть какой-то жалостливый романс.
– Я мичман. Мичман Кречен с «Владимира».
Пианист прекратил играть, громко захлопнул крышку и повернулся всем телом к Александру.
– Вот и хорошо, – сказал он. – Штабс-капитан Громов, – представился он. – Не желаете присоединиться к нашей несчастной компании. Все, что вы видели во дворе – это остатки нашего батальона. А мы втроём – офицеры, которые посмели выжить.
– Меньшиков – предатель! – зло процедил офицер, стоявший в дверях.
– Цыц, Сомов! – грозно прикрикнул на него пианист. – Не слушайте его мичман. Он пьян. А мы тут вломились без просу…, – он развёл руками, как быв извиняясь. – Вино нашли в погребе, да снеди немного….. Надеюсь это не ваш дом?
– Нет. Одного торговца табаком, – ответил Александр. – Но хозяин уехал в Николаев ещё летом.
– А я говорю: Меньшиков нас предал! – твёрдо заявил офицер у двери. – Русь предал! Царя предал!
– Сомов, вам надо вздремнуть, – настойчиво посоветовал пианист, откупоривая очередную бутылку. Разлил по бокалам вино.
– Поесть бы что-нибудь. – Александр присел на изящный венский стул.
– Берите все, что видите на столе. К сожалению, только хлеб и фрукты. Хлеб с собой принесли, а фрукты из местных садов.
– И вы меня не переубедите, капитан Громов! – с пафосом сказал офицер у двери. Затем он нетвёрдой походкой проковылял в другую комнату. Жалобно скрипнула кровать.
– Простите его, – пожал плечами капитан. – Молодой ещё. Первый раз в сражении. Да такого насмотрелся…. У него на глазах четверых солдат одним ядром разорвало в куски, его чудом не задело. – Он поднял бокал трясущейся рукой. – Черт, не знаю, за что пить. За победу?
– У вас злой юмор, – заметил Александр.
– Это чтобы с ума не сойти, – объяснил капитан и махом опрокинул в себя вино. Поставил бокал обратно на стол, задрал рубаху, показывая бок, посиневший от огромного кровоподтёка. – Видите? Думаете, это чем? Голову солдату ядром снесло и в меня швырнуло. Минут пятнадцать корчился, пока в себя не пришёл. А когда поднялся, все вокруг убитые.
– Почему ваш товарищ утверждает, что князь Меньшиков – предатель?
– Потому что мы не готовы к войне, – мрачно ответил капитан. – Нас гнали в штыковую плотными колоннами. А французы не идут в штыки. Они рассыпались, отходили и расстреливали нас. Я вам сейчас кое-что покажу. – Он порылся в кармане штанов и вынул свинцовую пульку. – Видите какая?
Александр взял в руки пульку. Она была продолговатая, с одним закруглённым концом. С тыльной стороны полость с металлической чашечкой.
– Вот, что это такое? – спросил капитан.
– Где вы её взяли?
– Из Круглова вытащил. Вон, он лежит под шинелью. Водки ему залил два стакана, чтобы не орал, и выковырял вилкой, вот этой. – Он показал вилку, у которой были обломаны два крайних зуба. – Такому фокусу меня один фельдшер научил на Кавказе. – Он тут же наколол на это хирургический инструмент кусочек яблока и закинул себе в рот.
– Представляете, в Круглова зуав целился шагов со ста. Солдат увидел, закрыл его собой, так вот, эта пулька солдата прошила насквозь и Круглову в пузо. Он у нас герой упитанный. Жирок ему подплавило. Орал, будто его резали, пока вытаскивал. Тоже, какой из него вояка, – безнадёжно махнул рукой рассказчик. – Всю службу с бумажками работал, а тут направили в строевую часть. Вот, что это за чертовщинка? – опять указал он на пульку. – И заряжают они лихо. Пока наш солдат забьёт заряд в ружье, француз два раза выстрелить успевает. Дырка зачем сзади? Может зажигательную смесь кладут какую-нибудь.
– Нет, это новая пуля, – объяснил Александр. – Видел такие в Англии. Пуля легко проскальзывает в ствол, потому как, меньше в диаметре. Её и шомполом прибивать не надо, – так, один раз ткнул. А чашечка эта раздвигает юбку пули при выстреле. Убойная сила у неё хорошая.
– Так вот, чем они нас косили. – Офицер забрал у Александра пулю, положил её обратно в карман. – У меня же ещё батальон – половина рекрутов. Деревенщина необученная. Мы когда у телеграфной башни засели, отстреливаемся, ко мне солдат подбегает, говорит, мол, все патроны расстрелял. Я приказываю ефрейтору выдать ему сумку с патронами, а он говори: такие у меня есть. Мне бы маленьких. Ничего не понимаю. Беру у него сумку. Все патроны на месте, а капсюлей нет. Он по французам капсюлями стрелял. Так, говорит, проще и быстрее. Представляете? Втолковал ему, дурню, как надо. Так он вогнал патрон, капсюль поставить забыл. Щёлкнул – ничего. Вогнал второй патрон сверху, догадался надеть капсюль. Выстрелил, и у него ружье разорвало. Это чудо, дорогой мой, что мы выстояли против зуавов. Только, что дальше? Неужели капитулируем? – со страхом спросил он.
– Это невозможно! – возмутился Александр. – Моряки просто так, без боя Севастополь не отдадут, даже если сам государь прикажет.
– А вы уверенны в своих моряках? – криво усмехнулся пьяный офицер. – Мы тоже надеялись на Тарутинский полк и резервные батальоны, что стояли у нас за спиной. А они ушли, даже ружья не закоптив. Бросили нас умирать. А потом Кирьяков повёл нас в бессмысленную атаку. Мы шли, словно на параде, а нас расстреливали, как баранов.
– Простите, моряки не могут предать. Севастополь – это их дом.
– Яростный бой меж троян и ахейцев оставили боги.
Но по равнине туда и сюда простиралось сраженье
Между мужами, одни на других направлявшими копья,
В поле, между теченьями рек Симоента и Ксанфа,
– процитировал с актёрским пафосом капитан.
Александру показалась эта выходка противной.
– Прощайте, – сказал он, встал и направился к выходу.
– Но куда же вы? – попытался удержать его капитан.
– Простите, мне надо быть утром по боевому расписанию. Я не намерен сдаваться или отступать.
***
Павел почувствовал, как его дёргают за ногу. Он приоткрыл глаза. Первое, что увидел: ночное звёздное небо. В голове гудело. Два мутных светлых пятна потихоньку слились в луну. Он приходил в себя. Ощутил, что лежит на холодной земле. Кто-то все сильнее дёргал за ногу. Павел приподнял голову. Бородатый, свирепого вида человек в красной феске пытался стянуть с его левой ноги сапог. Он рычал от усердия, ругался. Павел напрягся, извернулся и правой ногой врезал ему в нос. Человек охнул, выпустил сапог и сел на землю.
Павел быстро вскочил. Тьму озаряли всполохи пожаров. Дым наплывал клубами, отчего резало глаза и першило в горле. В голове ещё не совсем прояснилось. Как он здесь оказался? Где он? Что это за бородач в феске? Бородач, тем временем поднялся, со скрежетом вынул тесак из ножен и двинулся на него. Павел попятился, споткнулся обо что-то мягкое, повалился на землю, снова вскочил. Турок настиг его в два прыжка. Из разбитого носа у него стекала кровь на чёрную бороду. Он размахнулся тесаком….. Но вдруг голова его дёрнулась. Хрустнула челюсть, и разбойник отлетел в сторону.
– Ваше благородие, сюда, – услышал он шёпот.
Кто-то схватил его за шиворот. Кувырок – Павел упал на четвереньки в ров за эполементом. Сел, привалившись спиной к насыпи. Рядом опустился его спаситель: рослый, крепкий человек в темной матросской куртке.
– Вы кто? – спросил Павел.
Спаситель шикнул, прижав палец к губам.
Прислушались. Кругом тихие бормотание, стоны. Кто-то молил о помощи или взывал к Богу. Иногда прорезался звук сигнальной трубы. Перекликались часовые.
– Спасибо вам, – шёпотом поблагодарил Павел.
– Что? А, бросьте вы, ваше благородие, – махнул рукой матрос.
– Я прапорщик Кречен из шестого сапёрного.
– Матрос Самылин, сводный морской батальон, – ответил спаситель. Говорил он мягким хриплым басом. От его голоса Павлу почему-то становилось спокойно на душе.
