Анна

скачать книгу бесплатно


– Чёрт возьми, этот мир, итак, пал, на земле нет и метра живой души, остались лишь единичные люди, что быть может и способны хоть как-то исправить эту ситуацию и ты сейчас стоишь, держа это чёртово ружьё наперевес и пытаясь застрелить меня, не этих чёртовых гадов, а меня. Меня зовут Томас Корнуэлл и я приехал сюда угнав машину своего бывшего и вероятно покойного начальника, которого увели проклятые военные, которые вероятно и убили его как дюжину других людей, – вдруг с яростью и импульсивность начал говорить я, продвигаясь к нему всё ближе и ближе, замечая что он действительно не станет стрелять, потому что он уже вновь начал трястись от страха.

– Ник Спенсер, – ответил он, наконец опустив автомат, – Я понимаю тебя, все мы сейчас не в самом лучшем положении, все мы сейчас на грани, и я действительно зря поступил так, – спокойным и несколько оправдывающимся голосом говорил он.

– Нет, понимаю тебя и я, потому что люди хоть пока ещё и живы, но стали такими же как эти твари, пусть и говорят, пусть и дышат, но мотивы и цели у всех одни, уничтожить, забрать и присвоить всё лишь себе, отчасти это нормально, отчасти я их уже стал понимать, – отвечал я, вешая сумку с оружием на своё плечо, – Это больше не тот мир что прежде и законы здесь другие, итак. – вдруг подытожив и более серьёзным голосом сказал последнюю фразу я, – А теперь настала твоя очередь, расскажи мне откуда ты, зачем ты здесь и куда направляешься? – спросил я, одновременно с этим присаживаясь на край стола, на котором недавно лежало оружие.

– Я Ник Спенсер, до всего этого был помощником сенатора от штата Техас, а в Кентукки оказался волей случая, мы три дня назад прилетели сюда на саммит посвящённый международным отношениям, но, улететь так и не удалось, увы. – Ник начал свой рассказ, после того как заметил что я присел, тогда он расслабился и тоже отложив на стол автомат сел в кресло, что стояло неподалёку от него, – Я пришёл сюда по той же причине что и ты, мне нужно было оружие для самообороны, – продолжал он, он хотел было продолжить и добавить ещё пару слов, но жестом руки я прервал его речь.

– Ты говоришь, что был помощником сенатора, что это был за сенатор? Республиканец, демократ? Что с ним сейчас? – словно на допросе, со серьёзно выстроенным выражением лица спрашивал я.

– Сенатор был республиканцем, его звали Шон Бин, говорю в прошедшем времени, потому что ты и сам должен понимать, его нет в живых. Мы направлялись в столицу штата, чтобы попасть в правительственный бункер, но как только мы прибыли туда, там были толпы мёртвых, водителя и сенатора я не смог спасти, – с долей грусти и печали отвечал Ник, сделав в конце глубокий вздох и опустив взгляд в пол.

– Печальный расклад событий, но факт того что сенатор был республиканцем, то помяни Господь его душу и раз уж карты выпали так, то я готов взять тебя с собой, но есть одна большая проблема: я не знаю куда я еду, я еду просто на запад, планировал отправиться в Техас, – с той же долей печали и сочувствия отвечал я, периодически посматривая в окно, чтобы не пропустить мародёров, которые могли нагрянуть и увести мою машину. – Ах да, у тебя есть информация касательно правительства, они все мертвы? – вдруг задал вопрос я, подняв бровь и взглянув на Ника.

– Когда мы вошли в бункер, нас встретила дюжина мёртвых, это были другие сенаторы, кто-то пронёс заразу туда и скорее всего все, кто там был мертвы, – отвечал он, а затем опешив добавил, – Но я кое-что знаю. Дело в том, что в Техасе есть одно небольшое, но очень защищённое поселение, о нём известно лишь единицам, сенаторам от Техаса и их помощникам. Это небольшой элитный посёлок, который был построен самими сенаторами за свой счёт, они часто проводили там время, кто-то даже жил. Очень тихое и безлюдное место в те времена было. Сенаторы построили его специально чтобы скрываться от журналистов и всей этой богемной жизни популярного политика. Мы даже ездили, туда меняя автомобиль дважды, чтобы никакой из журналистов не пронюхал о нём. Некоторые использовали это место для встреч с любовницами, некоторые же проводили выходные, но были такие кто там жил. Там 20 домов и огромный забор, от кого-от кого, а уж от мертвецов он мог бы защитить точно и это расположено как раз за Техасом, неподалёку от Мексики. – рассказывал Ник, этот рассказ прибавлял ему даже какой-то уверенности, а в глазах я видел какой-то огонь, словно это было то самое спасительное место, от этих рассказов загорелись глаза и у меня и я захотел там очутиться, даже пелена безнадёжности и ожидание смерти резко спали и исчезли.

– У тебя есть координаты этого места? – коротко спросил я, не без доли радости.

– Да, я часто там бывал. Шон любил проводить там выходные и приватные встречи с дипломатами, я могу указать дорогу и мы сможем обосновать там общину, если конечно выжившие сенаторы не сохранили за собой этот кладезь, – отвечал Ник, делая задумчивое выражение лица, которое постепенно переходило в недоумение и страх, возможно страх был от того, что он боялся что это место окажется в чьих-то чужих руках.

– Тогда мы туда едем, во дворе, у заднего входа припаркован мой автомобиль, ярко-красный ауди, подарок от моего начальника, скажем так, правда об этом подарке он и сам не знает, – с долей усмешки и улыбкой ответил я, находясь в одурманенном состоянии, из-за возможных перспектив на скорое светлое будущее.

– Нам нужно выдвигаться утром, здесь периодически ездят патрули военных, потому что недалеко военная база, людей, которые остались в живых они нередко отстреливают. Не знаю кто дал им такое задание, но те, кто должен был защищать наш народ сейчас убивает его, – отвечал он с грустью.

– У нас могут быть проблемы? – спросил я, даже не пытаясь как-то думать о сказанном Ником, потому что истинную цель и настоящую натуру военных, которые были под руководством демократов, я успел осознать ещё тогда, в госпитале.

– Нет, сюда они не заезжают, они ездят по трассам и расчищают дорогу, попутно убивая и мёртвых и живых, поэтому я предлагаю переночевать здесь, а ранним утром выдвигаться, к тому же уже вечер всё-таки надвигается, – отвечал Ник, – И да, Хирург, называй себя Хирург, раз наступили новые времена то и имена должны подстать им. – вдруг добавил Спенсер и слегка улыбнулся, уловив моё задумчивое выражение лица.

Я долго думал о всём, о том что произошло в первый день падения, о том что произошло сегодня, о прекрасном закрытом месте в Техасе и о предложении Ника называть себя Хирургом и всё это перемешивалось в моей голове, соединялось одно в другое и формировалась какая-то неурядица, в виду с тем что наконец остановившись, прекратив движения, прекратив эту свою гонку я ощущал как желание поспать словно пелена затмевала мои глаза, я просто бездумно отключался секунда за секундой. Обычно перед сном я всегда любил подумать о чём-то поразмышлять о возвышенном, но эта ситуация меня выбивала из привычной колеи и делала заложником обстоятельств. Как только наступила ночь, мы приняли волевое решение в лишний раз обезопасить себя и машину, поэтому мы накрыли её брезентом, а продукты и бензин затащили с собой в полицейский участок, а для большей безопасности замкнули себя изнутри в тюремной клетке и поужинав улеглись спать.

Стоило мне только улечься на твёрдый каменный пол этой тюремной клетки, предварительно подстелив на него куртку, чтобы было не так твёрдо, как я в тот же момент начал словно обмокать, тело стало ватным, мысли, как это бывает обычно, перестали генерироваться в моей голове и в тот же миг, буквально спустя несколько минут я уснул. Прошлый тяжёлый и бессонный день давал о себе знать сполна, если ещё позавчера я под влиянием сильнейших выбросов адреналина в кровь мотался, дрейфовал как угорелый, делая всё, чтобы лишить себя сна, то сейчас все эти энергетические запасы целиком и полностью иссякли и эта твёрдая, неудобная и отчасти даже вонючая “кровать”, если называть этот закуток пола метафорически, была для меня самым прекрасным моментом за многие годы своей жизни. Когда ты оказывался в этой жизни, то даже ориентиры, ценности этой жизни менялись с ног на голову, мы уже не мечтали о роскошной жизни, больших деньгах, красивых автомобилях и прочих потребительских вещах, которые носили характер задабривания, характер контраста между жизнью одного человека и жизнями тех, кто достиг всех этих красот и благ. В этом мире главной фактической и истинной ценностью являлось безопасное жильё, высокие стены и забитые под завязку склада едой, пусть даже эта еда и будет представлена на 90% фасолью в томате, а если бы хоть раз удавалось отыскать кусочек свежего мяса, то это была бы самая высшая, лидирующая позиция и подарок самого Бога, посланный нам с небес.

Когда усталость, тяжесть перенесенных мною дней увлекла меня стремительно в царство Морфия, то я даже и не слышал побочных шумов сквозь сон, как это нередко бывало в обыденной жизни, когда я порой спал и слышал как за окном лает собака, как на улице ругаются соседи и даже порой слышал дуновения ветра, во время грозы и непогоды, но сейчас же я был настолько глубоко погружён в сон, что казалось если здесь сейчас, в эту самую минуту окажутся мародёры и попытаются нас обчистить, то я не услышу ни единого шороха. Отчасти, такое состояние весьма даже не лишнее, ибо оно помогает отдохнуть, полностью расслабиться и набраться новыми силами, свежим притоком энергии, но с другой же стороны в этом мире такое качество сна было весьма губительным, в первую очередь для своей собственной жизни, ведь так могли убить, и ты этого даже не заметил бы. Но всё это сейчас было совершенно не важно и совершенно не нужно. Я спал, чтобы продолжить свой путь, чтобы найти то самое место, что станет пристанищем для нас пусть на долгие годы.

IV

Я сидел на пассажирском сидении ауди, а за рулём находился Ник, он сам захотел вести автомобиль, а ещё уверил меня в том, что за несколько дней скитаний здесь выучил график патрулей военных и знал где располагались посты военных, ну и в довесок аргументировал тем, что всегда мечтал поводить такой автомобиль, поэтому я не стал ему противиться и пустил его за руль, пусть и с опаской. Нам удалось отыскать развернутую карту Штатов в полицейском участке и теперь мы в точности знали маршрут и трассы, по которым следовало нам двигаться в направление Техаса. Мы выехали в 7 утра, когда у военных начинается пересменка и одна из групп патруля отправляется на базу после длительного ночного дежурства, а вторая лишь по их прибытии отбывает на пост, это значило то, что у нас есть около часа для того чтобы быстро преодолеть этот участок трассы и объехать все патрули и вновь выдвинуться на просёлочную дорогу, коих было тоже много в этих местах.

– Как ты считаешь, президент и федеральные министры тоже мертвы? В этом грёбаном мире не осталось ничего, кроме проклятых военных и чёртовых мертвецов? – вдруг неожиданно, спустя пару часов тишины, когда мы преодолели опасный участок дороги, спросил я.

– Судя по тому, что сенаторы мертвы, а мертвы и вправду подавляющее их число, то я могу предположить что и федеральное правительство тоже, ведь на этот счёт инструкций у нас не было совсем, были лишь базовые алгоритмы реагирования военных на период чрезвычайной обстановки, но таких порядков, что царят сейчас здесь их никто не принимал. Потому что это похоже на настоящий хаос. – отвечал Ник, периодически посматривая то на меня, то на дорогу, всматриваясь в её горизонты.

– Счастливый мир для демократов с равенством и небольшим эхом воздействия на людей, посредством убийств военными гражданских и толпами обращённых. – с иронией добавил я, пытаясь хоть как-то добавить атмосферности всей этой ситуации, как оказалась моя шутка очень даже хорошо сработала и Ник Спенсер её уловил.

Весь дальнейших маршрут до самого штата Теннесси мы продолжали молча, да и в принципе он не был так далёк, потому что этот штат оказался не так далеко от того поселения в Кентукки где мы встретились, впереди нас ожидал Техас и долгий путь к границам с Мексикой, где в небольшом расстоянии от неё и располагалось то самое чудесное место. Для кого-то я мог показаться глупцом, из-за того что поверил первому доброму слову какого-то молодого паренька, который мог бы быть вовсе никаким не помощником сенатора, а может мародёром, а может и подавно каким-то каннибалом, который вёз меня сейчас к своим, чтобы полакомиться всем, что у меня есть и речь шла далеко не о продуктах. Но почему-то мне хотелось верить ему, потому что я продолжал верить и надеяться, пусть даже уже и безнадёжно, но всё же пытался верить в зачатки человечности тех, кто некогда жил такой же спокойной и размеренной жизнью, как и я сам.

Мы добрались до пригорода Нашвилл, который являлся столицей штата уже к крайне и крайне глубокой ночи, уже следовало отправляться на покой, чтобы набраться новых сил до завтрашнего утра, но что-то сподвигло нас к тому, чтобы всё же доехать до города, а не пытаться прятаться по канализациям подле трасс. Когда мы приехали к поселению, оно отличалось от слова совершенно от тех, где мы были раньше, здесь уже начинало ощущаться веяние запада и Мексики, потому что здесь было в дважды жарче чем у меня дома, было много песков и ларьков, которые хоть и были разбиты и разрушены, с мексиканской кухней. Мы ехали с выключенными фарами, чтобы не привлекать внимания потенциальных патрульных, которые могли быть в том числе и здесь и чтобы не привлекать внимание обращённых. которых здесь было на удивление много, словно это был полноценный город, поэтому найти укрытие в центре, в одном из ларьков было тоже весьма смертоносным делом, так рисковать мы не хотели от слова совсем, но вдруг на пути нам встретилось какое-то большое, но крайне невзрачное серое здание, которое было отгорожено от этого мира забором, но помимо забора, на шпилях остриёв этого забора виднелась намотанная колючая проволока, мы кружили вокруг этого здания то в одну сторону, то в другую, пытаясь уловить признаки живых, думали что это могла быть какая-то военная база, что было бы весьма странным, так как это было жилое поселение, я же думал что это была тюрьма, хотя это было тоже странно, потому что она располагалась недалеко от центра.

– Остановись, я проверю – вполголоса ответил я с долей смелости, которая сменялась сомнением, но Ник всё же послушно остановил автомобиль, да и бензин был уже совершенно на исходе, потому что за период поездки мы израсходовали сразу все две канистры, поэтому оставалось бензина всего на 50 миль. Я вышел из машины, встречая на своём пути парочку обращённых, которых я крайне умело и ловко уложил на землю, нанеся точечные удары своим топором по их черепам, а затем начал постепенно и осторожно пробираться к центральным дверям, что были здесь и выходили прямо на перекрёсток, а рядом с дверями я заметил какую-то табличку, на которой красовался флаг США, а рядом герб этого штата, на долю секунды призадумавшись, я стал понимать что это могло бы быть, поэтому продолжил свой путь более уверенной походкой, что безусловно заметил и Ник, который вдруг прибавил скорости и нагнал меня на автомобиле. Я подошёл к вывеске и прочитал надпись “Психоневрологическая лечебница имени доктора Фридрихсона”, эта информация полностью отмела все мои страхи и сомнения, потому что все больницы, независимо от их профиля по всем Штатам клеймили подобными табличками, даже их цвет везде был одинаковый, я настолько успокоился, что даже чуть ли не рассмеялся, когда Ник подъехал ближе, он состроил недоумевающее выражение лица, а я не дожидаясь ответа всё с той же улыбкой на лице ответил

– Это психиатрическая больница. кого-кого, а военных здесь точно нет, я уверен что в этом месте они были в первую очередь, скорее всего они также забрали нужных им врачей, а тех кто был не нужен расстреляли, судя по разбитым окнам на верхних этажах, лужах крови что скапливаются в тех участках и брызгах крови на окнах первого этажа, эти чёртовы спасители народа не поленились прочесать все этажи. – говорил я с уверенностью в голосе периодически смотря то на верх, то вниз, то на дворовую территорию, не оборачивая своего взора на Ника. – Но там может быть много обращённых. Но и нас двое, какой-то участок этой больницы мы быстро сможем зачистить, сейчас открою ворота и пошли, – говорил я, одновременно с эти подходя к большим воротам, на которых висел амбарный замок, который был весьма больших размеров, но шансов его разрубить я не терял. Я вознёс над своей головой этот топор и нанёс точный удар прямо по ушку замка, он не поддался, тогда я ударил ещё, деформируя его, а затем ударил ещё и замок поддался и отвалился, а двери стали сами под силой своей тяжести открываться, дабы долго не ждать, я им помог и открыл нараспашку, запуская Ника на автомобиле на территорию, как только машина въехала, я поднял с земли полуразбитый замок, у которого было перерублено ушко, участок которого был погружён в зажимную часть, а второе свободно вращалось, я нацепил этот замок и кое-как пусть и ненадёжно, но запахнул эти ворота, замок был безусловно открыт, чтобы войти было достаточно крутануть ушко, но других вариантов у меня не было, но для большей надёжности я срезал кусочек своей рубашки при помощи ножа, который нашёл в полицейском участке и обмотал область соединения между двумя дверями ворот этим куском ткани, плотно завязав на узел. К воротам к этому времени уже начали стягиваться около пяти, а быть может и шести обращённых, я толком и не понял в темноте сколько их было, нескольких я убил, а остальные стояли упершись в забор и пытались своими обезображенными руками попасть внутрь, толкая друг друга.

Мы оказались около центрального входа в больницу, вход был точно таким же, какой он был в мой госпиталь, словно это была одна планировка, присмотревшись внимательно мы с Ником засекли что внутри было скопление обращённых, а дверь снаружи заперта мачете вставленным между входными ручками двери, по всей видимости людей здесь сначала убили, а затем заперли чтобы мертвецы не разбрелись, сложно было понять были ли это военные или же какая-то большая группа выживших это сделала, хотя, с другой стороны будь это выжившие, то они наоборот избавились бы от мертвецов и заняли бы это место, ведь тут и забор и сетка и наверняка есть все удобства, так что я мог думать лишь об одном и винить в этом военных. Ведь пациенты этого заведения по большему счёту обречены на смерть, контролировать их нельзя, единственный выход избавиться от них и такое решение, пожалуй, единственное я мог принять, хоть и это было бесчеловечно и неправильно с моральной стороны вопроса.

– Я открываю дверь, беру мачете, ты бери мой топор, – подойдя к дверям со стороны рукояти мачете говорил я, а затем протянул Нику свой топор, – И мы начинаем зачистку холла, по моим подсчётам их там штук двадцать. Ты готов? – уверенным и грубым голосом говорил я, а затем задавая вопрос несколько смягчил тембр и посмотрел на него вопросительно, Ник в этот момент был крайне напряжён, он дрожащими руками взял мачете из моих рук и мешкая с ответом, по всей видимости набираясь уверенности и моральных сил, всё же ответил, – Да, готов, давай. – нервно отвечал он, сжимая обеими руками рукоять топора, я резким движением руки вывел мачете за рукоять между дверными ручками, процарапывая глубокий след острым лезвием мачете, дверь распахнулась сама под тяжестью обращённых, которые уже услышали наши звуки и увидели нас, выстраиваясь в очередь, что толкала друг друга, поэтому когда я распахнул двери сильнее первые ряды мертвецов посыпались на землю падая, тогда я без раздумий и каких-то эмоций начал со всей силы наносить удары мачете по их головам, по одной, второй, третьей, это было так быстро, что Ник в недоумении продолжал стоять в первоначальной позе, но замечая что я уже продвинулся вглубь и перестаю справляться он набрался смелости и вступил в бой, мы начали вдвоём уничтожать этих существ, пробиваясь внутрь холла, в разные стороны летела кровь, я, моя голова, моя шея и одежда собирала новые, жирные капли крови, вдовесок к потемневшим вчерашним, Ник был в потрясении, он буквально трясся от страха, когда свежие капли крови оказывались на его одежде, некоторые вовсе затмевали его глаза и он останавливался, пытаясь их протирать, тем самым подвергал себя риску, потому что толпа мертвецов продолжала идти на нас, их оказалось в дважды больше чем двадцать обращённых, потому что я не учёл главного момента, их было всего двадцать только в холле, но на звуки от соприкасающейся стали к костям черепа, по лестницам, что располагались по обе стороны от центральной стены, на которой почему-то была изображена картина написанная по всей видимости от руки прямо здесь, как фреска, на этой картине я в этой кровавой суматохе смог разглядеть дом, стоящий по центру чистого пшеничного поля, голубое и чистое небо, какое можно было увидеть только в деревне. Мертвецы продолжали спускаться по лестнице нескончаемыми потоками, как казалось мне, но потом, вдруг в какой-то момент мы с Ником услышали громкий хлопок где-то наверху, будто кто-то очень громко хлопнул в ладоши, это было похоже именно на этот звук и тогда мертвецы как один остановились и практически одновременно развернулись и попытались обратно подняться вверх, но из-за неумения поднимать ноги выше дозволенного им или сатаной или ещё какими-то силами, что создали их, они начали постепенно, словно оловянные солдатики падать друг другу под ноги, тем самым сбивая и тех кто был ниже на лестничных пролётах, воспользовавшись этим моментом, как шансом не умереть, я взял командование на себя и поднеся указательный палец к губам вертикально, я дал понять Нику чтобы тот не шумел и был тих, я пальцем руки указал ему на толпу что была у левой лестницы, а показав пальцем на себя, а затем на правую лестницу, дал понять что я зачищаю правую, а он левую и так мы и сделали. Мы подошли из-за спины к мертвецам, каждый со своей стороны и в тех, кто лежал на полу барахтаясь и пытался подняться мы сразу же начали останавливать. Я наносил чёткие и уверенные удары по их черепам, кровь затмевала мой взгляд, но я продолжал делать это и даже не заметил того, как оказался уже наверху, на втором этаже где красовалась табличка “Психиатрическое отделение №1”, спустя короткий промежуток времени здесь появился и Ник, его лицо было красным от крови, а одежда, что некогда была чистой и нетронутой, будто он явился из обыденной жизни, до нитки была пропитана кровью. Я смотрел на него и одновременно прислушивался к разным звукам, готовясь к самому худшему, потому что тот хлопок, что, по сути, нас и спас всё никак не выходил из моих ушей и продолжал стоять, словно голос в голове. А слышать голоса в голове, находясь в таком месте не самая лучшая новость, но всё же здесь было тихо, причём очень даже тихо, тогда я немного пришёл в себя и махнув рукой Нику, давай понять, чтобы он шёл за мной я подошёл к медсестринскому посту и начал возиться по столу.

– Что ты ищешь? – вполголоса спросил он, осматриваясь по сторонам.

– В каждом отделении ведётся учёт пациентов, пребывающих в стационаре, это необходимость, а в психиатрической клинике это первостепенная значимость, – отвечал я, продолжая рыскать по столу, откидывая в сторону всякие листы, не обращая внимания на Ника, – Пересчитай количество трупов, только точно, – громко сказал я, указывая пальцем на то месиво, что мы организовали.

– Хорошая задумка, уже отправляюсь, – ответил он и уже более спокойной походкой удалился из вида, пока я в то время продолжал разметать стол, что раньше был постом медсестры, здесь было много всего: ручки, карандаши, даже пара градусников, всякие документы, где-то на дне полки я нашёл потёртую фотографию, весьма небольших размеров, на ней женщина лет тридцати, мужчина, которому около тридцати пяти, может даже сорока и несколько детей, мальчик и девочка, они стоят около дома, ярко светит солнце и они выглядят крайне счастливо. Я долго смотрел на эту фотографию, пытаясь уловить эти взгляды и эмоции, за эти несколько дней с тех пор как всё началось, таких живых эмоций я не видел ни от кого и уже больше не надеялся их увидеть, ведь этот мир, эта планета и вся эта чёртова жизнь была уже мертва, а то что отдельная кучка людей всё ещё оставалась живыми, это скорее исключение из правил, а быть может и вовсе какой-то ориентир, путь, испытание, данное самим Богом для нас, чтобы исправить, спасти этот мир и воскресить его, как воскресил Иисус Лазаря, никто не знал наверняка, поэтому приходилось довольствоваться тем, что мы имеем. И для того чтобы не утратить былых красок этой жизни, не забыть эмоций людей, что радовались, что жили полной жизни, этих улыбок, этого счастья и огня жизни, какое даже я нередко замечал в глазах людей, пациентов которых оперировал сам, я решил сохранить эту фотографию и положил её в карман своей рубашки, а сам при этом продолжил свои поиски палатного листа, который я всё же нашёл на самом краю стола, около стены, здесь лежало 25 пациентов, если взять в счёт пару охранников и две медсестры, то всего должно было быть 29 трупов с этих двух этажей. Когда я подсчитал в своей голове всё это уже подошёл Ник, по его выражению лица рисовалась эмоция о том, что дело сделано успешно, я посмотрел на него вопросительно, ожидая ответа.

– 28 трупов, мы вдвоём убили 28 чёртовых мертвецов. – или смеясь, или впадая в какой-то шок, что мне был сложно понятен, отвечал он.

– Мы убили не всех, похоже здесь есть кто-то живой, – настороженно отвечал я, не смотря на Ника, а осматриваясь по сторонам, в надежде найти какую-то зацепку, тот хлопок что услышали мы, был спасительным, значит даже если тут кто-то и есть, то он спас нас, но верить в этом мире было никому нельзя, поэтому я был весьма напряжён, – Ты пересчитал всех правильно? – дополнительно спросил я, вдруг взглянув строго на Ника.

– Да, это точно, я три раза пересчитал, – отвечал сметённо он и уловив моё напряжение и мой взгляд, принялся тоже смотреть по сторонам, пытаясь заметить какое-то движение.

– Обойди палаты оттуда, – сказал я, указывая в левое крыло коридора, – А я обойду их отсюда, – я указал направо и не дожидаясь ответа последовал на разведку. Отделение, как в целом и всё это здание было весьма ветхим, будто здесь не делали ремонта со времён окончания войны, стены были частично белые, ближе к потолку, а частично синие, ближе к полу. Краска в углах потолка уже трескалась и кое-где вовсе отваливалась, а двери были тонкими, а где-то вовсе разбитыми из-за того что пациенты в припадках, по всей видимости их ломали, но не обошлось и без вмешательства военных, потому что здесь в дверях виднелись ещё и сквозные отверстия от крупных пуль. Я обходил каждую палату и заглядывал под каждую кровать, но нигде и никого не находил, здесь было пусто, огромные окна, на которых были толстые решётки, настолько толстые, что казалось даже солнце не попадало сюда, даже несмотря на то, что здесь были действительно очень большие окна. Кровати в каждой палате были ужасающего вида, они были довольно низкие, как мне казалось, по крайней мере они были более низкими, чем стандартные больничные и были они не квадратными, а железными и все как одна прикручены к полу, тумбочек здесь не было, лишь кровати застеленные желтоватым постельным бельём, которое тоже наверняка застало солдат, времён второй мировой войны. А ещё одной особенностью, что придавала особый и, пожалуй, незабываемый шарм этому месту, не в самом лучшем смысле этого слова, был запах. Он был спёртый и чувствовались нотки пота, плесени и сырости, вдобавок с запахом залежавшихся трупов, которые уже начинали разлагаться, здесь была просто необычайная вонь, говоря грубо. Но всё же здесь было тихо и не было слышно ни единого звука, ни единого шороха.

Я обошёл все палаты, но не нашёл здесь никого, передо мной предстала жёлтая от старости дверь, которая некогда была белой, судя по всему, на которой красовалась табличка “Процедурная”, эта дверь была закрыта и она являлась последней нашей надеждой отыскать здесь кого-то, ведь если окажется что здесь и вправду нет никого, то остаётся верить лишь в то, что это сам Бог послал нам этот спасительный хлопок. Лезвием мачете толкнув дверь я открыл её и оказался внутри небольшого помещения, где стояли белые алюминиевые шкафы со стеклянными створками, в них некогда были лекарства, но сейчас не было ничего, стояла кушетка и было такое же огромное окно, на котором тоже красовалась ржавая решётка, пройдя внутрь я обнаружил картину, которую навряд ли забуду когда-то в этой жизни: за дверью стоял небольшой, невысокий шкаф, который был высотой чуть выше меня, а я был ростом 176 сантиметров, а на этом шкафу, на самом его верху скрючившись, на корточках сидел крайне и крайне исхудавший, молодой человек, с одной стороны, судя по его худобе можно было сделать вывод что он голодал, но с другой же стороны, если присмотреться, то виднелся контур мышц и даже пресса, я это смог заметить, потому что он был совершенно голый по пояс, благо штаны на нём были надеты, но тело было голое, у него были волосы относительно средней длины, это когда как бы они не короткие, но в то же время и не длинные, по типу каре, но при этом закрывали лишь уши, но не касались плеч, они были каштанового цвета. Он сидел и несмотря на моё присутствие и на факт того, что я встал прямо перед ним, он никак не реагировал на меня, он бездумно смотрел в одну точку, куда-то вперёд, меня это всё конечно шокировало, а точнее вызывало даже больше смех, чем шок, я тогда помахал мачете прямо перед его лицом, но выражение его лица так и не изменилось, а спустя мгновение он посмотрел на меня крайне высокомерным взглядом, но с некой долей почитания и уважения во взгляде, между нами царила пауза, у меня скорее от недоумения и абсурдности ситуации, а от него я даже понятия не имел.

– Ты послан птицей Гагенцелярикс, – сказал вдруг он с особым почтением и уважением, словно перед ним стояло какое-то Божество, – Ты избран Гогенцелорном, ты спаситель, – продолжал в бреду говорить он, смотря на меня, словно на драгоценность, самую дорогую во всём мире и самую почётную.

– Чёрт, что ты несёшь..? – спрашивал я, скорее с безнадёжностью и пониманием того, что мы не сможем его взять с собой, а в самом худшем случае должны будем убить, чтобы обезопасить себя и облегчить его муки, ведь это был один из пациентов, по всей видимости он смог как-то выжить в этом месте, но продолжить путь с нами он никак не мог.

– Гогенцелорн, это наш Бог, Бог всех выживших, он завещал привести спасителя на третий день падения, он должен был задействовать для этого птицу Гагенцелярикс, что и указала тебе путь в эти места. – всё с тем же выражением лица и тем же тембром голоса находясь в бреду говорил он. – Ты приведён ко мне, чтобы спасти этот мир, спаситель достиг меня! – он соскочил со шкафа в тот же миг и с ликующим выражением лица начал вопить о спасителе, о моём пришествии и прочий бред, что генерировал его мозг, из-за всплеска дофамина.

– Тихо-тихо, остановись, я тебе помогу, – ответил я пытаясь громко привести его в чувства, на эти скачки и звуки прибежал Ник Спенсер, что возвёл над своей головой топор, жестом руки я его остановил, – Стой, нет, стой, это один из пациентов, он нам помог, обойди ещё раз все палаты, осмотри все шкафы и все тумбы, попытайся найти ампулу с препаратом, на которой будет написано “галоперидол”, займись этим, быстрее, а я справлюсь здесь сам, – отвечал я Нику.

– Чёрт, что за бред здесь творится, – недоумевающе сказал он, морща лоб, но потом всё же прислушавшись к моей просьбе, добавил – Хорошо, поищу.

Как только Ник удалился, я остался в одиночку с этим пациентом, пытаясь его успокоить словами и резкими помахиваниями руками, это не приводило ни к чему хорошему, он начинал лишь сильнее скакать, словно угорелый и тогда я решил воспользоваться положением “спасителя”, я отошёл от него, а моё лицо приобрело серьёзность и некую гордость во взгляде, – Сын мой, я пришёл на эту Землю чтобы спасти тебя и избавить от мучений, ты должен подчинить свою волю, свой разум и плоть мне, избранному спасителю Гогенцелорном, – говорил я, пытаясь сдерживать серьёзное выражение лица, хоть меня и бросало в порывы смеха и истерии от происходящего, но всё это мне удавалось удержать внутри, поэтому внешне я выглядел более чем убедительно и это правда начало работать, вдруг, сразу после этих слов он остановил скакать на одном месте, его лицо из безумного вновь стало серьёзным и он посмотрел в мои глаза, – Так-то лучше, сын мой, я приказываю тебе сейчас лечь и замолчать, замолчать. – грозно говорил я, сморщив лоб, я смотрел на него и когда он лёг и замолчал я окончил эти шизофренические всплески и отойдя из его зрительного обзора широко улыбнулся, продолжая сдерживать смех, а потом подойдя к одному из шкафов где когда-то раньше располагались медикаменты отыскал один единственно лежащий шприц с иглой и к этому моменту в процедурной появился и Ник, который держал целую упаковку этих спасительных средств, что возвращают шизофреников в этот серый, унылый, но к счастью, реальный мир. Открыв упаковку я достал оттуда одну ампулу и отломив головку набрал в шприц лекарство, всё содержимое этой ампулы, будь мы сейчас в прошлой жизни, то меня лишь за одну эту манипуляцию уже лишили бы лицензии и отправили бы под суд, ввиду того что я не имею никаких прав на использование этого лекарственного средства в своей практике, а сейчас в этом новом мире, что был полон множества плохих и, порой, просто ужасающих ситуаций, я делал это с особой смелостью и без доли страха, что меня кто-то накажет. Если и мог кто-либо это сделать, то это был скорее всего или Бог, если и он нас ещё не покинул или это был бы мертвец, поэтому переживать из-за таких мелочей больше не приходилось. Набрав лекарство, я подошёл к молодому человеку, а он с почтением и уважением мне улыбнулся, Ник с недоумением наблюдал за всем этим, его взгляд ловил и я. Я ввёл препарат в бедро, не желая его лишний раз беспокоить и пытаться перевернуть, я ввёл туда, куда была возможность ввести быстрее всего, а после чего откинул шприц в сторону отошёл и закрыл за собой дверь в процедурную.

– Он должен поспать, лекарство подействует, и мы узнаем кто это, это он нас спас, именно он чем-то отвлёк обращённых. – отвечал я, вполголоса смотря на Ника.

– Ты уверен, что он не опасен? Ведь если он болен шизофренией, то он может нам навредить, пусть даже и неосмысленно. – обеспокоенно ответил Ник, скрестив руки на груди и смотря куда-то в сторону процедурной.

– Именно с этой целью у нас есть запас этого препарата, – я помахал упаковкой с ампулами галоперидола, – Эти лекарства превращают его в обычного и, быть может, полезного человека для нашей команды. – продолжал я.

– В таком случае, он задержится с нами надолго, я нашёл три упаковки этого лекарства, видимо военные были слишком глупыми и не стали лазить по нижним полкам около того стола, – с усмешкой отвечал мне Ник, как только уловил моё довольное выражение лица.

– Ты вправду нашёл три десятка ампул? – с нотой удовлетворения и восхищения спрашивал я, – Что же, в таком случае мы и вправду сохраним ему жизнь, но для начала нужно отдохнуть, он придёт в себя через пару часов, поэтому пока можно отдохнуть и поесть, но перед этим надо запереться хорошенько, чтобы никто к нам не пролез, ведь мы не знаем что происходит на третьем этаже, там может быть в разы больше трупов, поэтому запри все двери, но перед этим принеси пакеты с едой, нужно поужинать, – отвечал я, мой голос затмевался уверенностью и спокойствием, я осознавал, что с этого дня беру себе под ответственность целую группу, пусть пока их и было всего два человека, но этот свет большой, да и путь наш дальний, за такой срок мы обязательно сможем отыскать кого-то ещё. Не зря говорят, что смех продлевает жизнь, именно так и было со мной, в этот самый момент, из-за всплесков эндорфинов, которые я получил благодаря этому шизофренику, тем что заставил меня играть по его сценарию, я обрёл надежду в будущее, я осознал что даже в этом, таком разрушенном, таком опасном мире, где человек стал сродни маленькой бедной овечке, уязвимым, где человек стал жертвой, можно и вправду выжить. Можно создать что-то из ничего, поэтому я был доволен и с полным удовлетворением отправился в санитарную комнату этого отделения, чтобы разведать имеется ли здесь хоть какая-то вода, чтобы смыть всю эту кровь и весь ужас, произошедшего за пару дней. Оказавшись в этой комнате я проверил кран и, о чудо, Бог предоставил нам ещё один шанс чтобы жить на этом свете, здесь была вода, пусть она и была холодной, пусть она пахла каким-то болотом, но здесь и вправду была вода, видимо водоснабжение здесь было местным а не централизованным, а значит где-то была целая канистра воды, по всей видимости на крыше, где собирала дождевую воду и где она отстаивалась.

Долго не мешкая и без доли какого-либо сомнения, потому что я понимал что всё спокойно и всё хорошо и никаких инцидентов не происходит, я решил принять душ, что собственно и сделал, пусть это и была весьма холодная вода и даже несмотря на то что весь сегодняшний день был очень тёплым и солнечным, я всё же содрогался и порой морщился от холодной воды, как только она касалась моего тела, но даже несмотря на этот факт, сейчас, в этом мире эта вода казалась самой лучшей и лучше её пока что, к большому сожалению было не найти. Границы между комфортом и дискомфортом полностью стёрлись в этом мире, их не стало, как не стало и цивилизации, люди, отчасти, сделали большой шаг в эволюции назад, хоть и эволюция не может идти обратно, но по воле произошедшего это произошло и вправду. И теперь каждый должен был адаптироваться к тому, что мы имели, в этому новому миру, который станет для кого-то вечной тягостью, а кого-то же заберёт с собой, в небытие лет.

Когда я принял душ, я смог отыскать в одной палате другие штаны, а в другой я нашёл относительно чистую, но хотя бы не окровавленную рубашку, которую я переодел, предварительно переложив из старой рубашки фотографию неизвестных мне людей, что радовались и улыбались, когда я был уже во всём чистом, от таких моих трансформаций был в шоке Ник, вернувшийся с пакетами еды, он посмотрел на меня непонимающим взглядом, пытаясь понять как я провернул этот фокус.

– Здесь есть вода, а кое-где осталась одежда, вода холодная и уже не свежая, но ты главное её не пей, а так можно принять душ, иди, а я пока проверю нашего спасителя, – отвечал я, сразу предваряя все его возможные вопросы.

– Никогда не подумал бы, что можно вот так радоваться обычной воде, но это и вправду чертовски радует меня, тогда я пошёл. – со счастливой улыбкой на лице ответил Ник и пошагал в санитарную комнату, на которую я предварительно указал ему рукой, а сам же в это время и вправду пошёл в процедурную, где в это время продолжал лежать незнакомец, который по всей видимости сейчас всё ещё спал, по крайней мере я надеялся на это, в виду того что я не знал правильной дозировки галоперидола я мог его совершенно запросто убить этой ампулой, поэтому я посматривал на его грудную клетку, которая каждую минуту то поднималась, то опускалась, что говорило о том что он жив, да и потом, если бы он умер, то он обязательно нас об этом уведомил бы, попытавшись нас сожрать, поэтому я был спокоен в этот момент, но всё же очень сильно хотел спать, я не знал сколько было времени за окном, потому что в отделении не было часов, да и я их не имел, а иных способов узнать время у нас и не было, да и имеется ли вообще хоть какой-то в этом смысл? Спрашивал я сам себя, осознавая, что попал в совершенно иной мир, в котором даже время будет самой последней нуждой, но судя по пейзажам за окнами уже близилось к полночи. Я достал пару банок фасоли в томатном соусе и при помощи ножа, который нашёл в полицейском участке вскрыл их, поставив на стол, затем достал батон хлеба и разломал его на три части, в надежде что пациент проснётся ночью и мы успеем его накормить и опросить, ибо ложиться спать с человеком имени которого мы даже не знали, который плюс ко всему ещё и является шизофреником, было таким себе предложением. Когда Ник уже вышел и переоделся, я сидел за столом на медицинском посту и ел свою фасоль, периодически закусывая её хлебом.

– Проходи, всё уже готово, нужно поесть, а потом разбудим этого паренька и допросим, опасно ложиться спать не зная о нём ничего, – отвечал я, попутно с этим поедая свою фасоль, Ник в этот момент подошёл тоже и сел на стул, что стоял неподалёку от поста, он взял свою банку фасоли и принялся её есть.

– Кто бы мог подумать, что однажды я окажусь в какой-то заброшенной чёртовой психушке, в компании с каким-то мужиком и шизофреником в придачу, – с усмешкой проговорил он, посматривая то на меня, то в свою банку, меня это безусловно тоже рассмешило и заставило улыбнуться.

– Вот что-что, а для меня более неожиданным и нежданным являлось то, что я увёл машину у своего начальника, с которым работал всего два месяца, но самое главное в этой истории именно то, что наш начальник был ещё тем не простым человеком, во всех планах, начиная от того что он был признанным челюстно-лицевым хирургом во всём штате и заканчивая его весьма скверным и не самым лучшим характером и сейчас я езжу на его ауди по разным штатам, когда он в это время либо уже мёртв либо в заложниках у военных, уж этого нам наверняка не узнать, – говорил я, периодически посмеиваясь и улыбаясь, в отделении уже было весьма и весьма темно, фактически кромешная темнота и видно было лишь эти жёлтые обшарпанные двери палат, когда мы доели нас начало клонить в сон, мы уже фактически были готовы лечь спать, полностью наплевав на то что с нами был неизвестный человек, больной шизофренией, но стоило лишь моим глазам начать закрываться, как мы с Ником услышали шумы из процедурной, сначала громкий звон, будто что-то стеклянное упало на плитку пола, а потом и шаги, за которыми последовал скрип открывающейся двери, я сидел с открытыми глазами, в тот момент когда перед нами оказался тот самый шизофреник, судя по его спокойному и на первый взгляд даже здоровому выражению лица, можно было предположить что лекарство подействовало и что он вправду пришёл в себя. Он стоял на ногах и с недоумением смотрел на нас, или пытаясь вспомнить кто мы такие или пытаясь понять, зачем мы здесь.

– Ты уже пришёл в норму? Это я, это мы, ты сегодня вечером нас спас, помог пробиться через толпу обращённых, – начал первым я, чтобы не возникало лишних вопросов и он смог нас вспомнить, когда я сказал ему это, он наморщил лоб, а затем закрыв за собой дверь и подойдя к креслу, что стояло по другую стену от поста начал говорить.

– Здравствуйте, уважаемые выжившие, да, я вас помню и рад что вам удалось спастись, – его голос был крайне и крайне необычным, настолько вежливым и учтивым, что на миг даже показалось что сегодня вечером я успокаивал совершенно иного человека, – Я сразу прошу прощения за инцидент произошедший вечером, мои доктора зовут это болезнью, но это, к счастью, дар, увы, с ним я совладать не в силах. – закончил он свой небольшой монолог, я уловил взгляд Ника, который смотрел на него непонимающим взглядом и какой-то недоброй улыбкой.

– Итак, в виду того что ты помог нам и спас нас, я как лидер этой группы, готов принять тебя в наши ряды, но для начала мне нужно знать твоё имя, представься. – усевшись за столом удобнее и развернувшись к нему полностью лицом, словно мы находились на собеседовании, задал вопрос я, ожидая от него ответа.

– Да, сэр, конечно. Моё имя Макс Кэмерон, я живу здесь с самого рождения, хотя род мой совершенно не из этих мест, – отвечал он и судя по его широкому ответу я понял, что он весьма разговорчив, а значит сможет рассказать нам очень многое и это меня действительно радовало, – А как обращаться к вам мистер и к вам? – вдруг неожиданно задал встречный вопрос Макс, посмотрев сначала на меня, а затем на Ника.

– Я Хирург, а это Ник, – не дожидаясь ответа Ника проговорил я, – Ты сказал, что из других мест твой род, так откуда же и самое главное как и почему ты оказался в этих местах? – продолжал спрашивать я, улавливая его спокойный и размеренный взгляд.

– Семья моего отца из Нидерландов, после развода с матерью, я остался с ней, и она привезла меня вместе с отчимом сюда, в эти столь не самые лучшие места. А оказался я тут по воле случая, мои врачи говорят, что я употреблял наркотики, а как говорил санитар Джек, моя, простите, крыша на фоне злоупотребления поехала по наклонной плоскости, но это конечно же не так, ведь я ничего не употреблял, я лишь пытался открыть чакры своего дара, дара привидения и я смог это сделать в полной мере, – несмотря на комичность его слов, выражение его лица было совершенно спокойным и даже отчасти серьёзным, я видел как Ник чуть ли не смеялся, безусловно было смешно и мне, но всё же я выдерживал нейтралитет, чтобы не дай Бог не потерять его волну говорливости.

– Что же, хорошо, мы с Ником тебе верим, в виду этого я задаю тебе главные вопросы: чем ты можешь быть полезен нашей группе? И что произошло в этом месте и, самое главное, как тебе удалось выжить здесь? – спрашивал я, словно был строгим полицейским, который поймал мальчишку, которого застал за курением марихуаны.

– А вам, уважаемый, неизвестно что ли? Случилось то, что я предсказывал пару недель назад, сошёл мор на эту Землю за грехи её, из могил восстали мёртвые и пошли в свой путь, уничтожая всё на пути, а всадники самого дьявола, что носят военную форму и служат чёрной нечисти помогают мёртвым, пополняя их войска, а затем будет следовать предательство, мёртвые заберут жизни всадников, тем самым забирая господство в этом мире в свои руки, – в этот момент он бредил снова, но не был в припадке и был в светлом сознании, выражение его лица было серьёзным и даже строгим, – Когда сюда пришли военные, они начали говорить о том, что первым рейсом они забирают медицинский персонал этого адского очага, а следующими автобусами заберут и нас, как только всех врачей забрали из этих бренных мест, нас заперли и велели ждать, а когда мы увидели как приехал всего один автобус, я осознал неладное, ведь в этом автобусе было всего десять мест, я на таком ездил в школу, а нас здесь, простите, было два десятка, тогда я сразу же ушёл в процедурную и укрылся под знамениями Гогенцелорна, на шкафу, это меня и уберегло, когда военные вошли в это заведение и расстреляли всех моих друзей вместе с недругами, которые пичкали меня каким-то пилюлями, а потом я встретил вас, я услышал как вы убивали мёртвых и понял, что именно вы и есть спаситель этого мира, – рассказывал он, периодически поправляя свои длинные волосы себе за уши.

– Это весьма подробный, я бы сказал развёрнутый ответ, за что мы тебе безусловно благодарны, но ты не ответил на один вопрос: чем ты можешь быть полезен для нашей группы? – я слушал его наполовину безумный, но наполовину и разумный, отчасти, рассказ и зная о вероломствах военных, которые я видел своими собственными глазами, этому юноше можно было верить, я взглянул на Ника и одобрительно кивнул ему головой, давая понять что всё в порядке и ему можно верить, Ник уловил этот взгляд и спокойно выдохнул.

– Вы разве не услышали? – строго спросил он, – Я умею предсказывать будущее, я знаю что будет дальше и я крайне везуч, я знаю испытания, какие вы мне дадите и ещё, я очень хороший дипломат, я буду полезен этой группе, вскоре она станет огромной, просто невероятно большой, поэтому я важный компонент этой команды, – продолжал он свой рассказ, но уже без строгости, а даже с долей радости и какой-то веры, истинной веры что текла из его уст, да, он был болен и большая часть всего что он говорил была кромешной чепухой и бредом, но всё же он не врал нам в главных фактах и это было важно.

– Что же, я внимательно выслушал твои слова, я готов принять тебя в группу, но лишь с одним условием, один раз в 72 часа я буду колоть тебе этот препарат, это главное условие чтобы быть в нашей группе, в противном случае я просто не смогу принять тебя в свои ряды, – говорил я, поднимая со стола упаковку с галоперидолом и покачивая её в руке, я ловил его такой беспокойный и отрешённый взгляд, повисла короткая пауза, – Это необходимо. – в конце добавил я.

– Да будет твоя воля, Хирург, коли, но делай это не больно, я боюсь боли, а теперь пора спать, нам завтра нужно рано выезжать, ведь часть пути мы будем продолжать пешком. – с уверенностью он сказал очередные свои “предсказания” и не дожидаясь моего ответа или же ответа Ника, он поднялся с кресла и отправился в одну из палат, которая по всей видимости была его, я ради интереса даже проследил за ним и увидел как он лёг в самую крайнюю кровать и укрылся одеялом отворачиваясь к окну. Заметив, что всё в порядке и что всё спокойно, я вернулся обратно.

– Пора спать, он прав, нужно выбрать одну из палат, не на полу же спать, когда целое море мягких кроватей, – проговорил я, смотря на Ника.

– Но подожди, почему ты решил его оставить? – с недоумением в голосе спросил Спенсер, поднимаясь со стула и ставя банку от фасоли на стол.

– Понимаешь этот мир итак уже умер, в нём нет света, в нём сплошная кромешная тьма, да, пусть это покажется абсурдом, пусть это покажется бредом и весьма непродуманной вещью, но всё же своим бредом он будет способен вселить надежду в души других людей, ведь он отчасти прав, мы рано или поздно наберём новых людей, им будет нужна мотивация, я не вижу света в этой жизни, он же видит этот свет и пусть хотя бы он его даёт другим, признайся, ведь тебя же тоже тронули эти слова? Неужели ты не ощутил прилива каких-то сил, которые могли бы заставить тебя идти дальше вперёд? – объяснял я, пытаясь донести свою мысль до его разума.

– Возможно в этом ты и прав, но всё же… Отчасти, это довольно эгоистичный поступок использовать его ради какого-то нематериального блага, – включая благодетеля, но всё же с осознанием и пониманием необходимости этого, отвечал он.

– Именно поэтому в этом мире нет света, мы тоже не свет. – ответил я, а затем, даже не дожидаясь его ответа спокойной походкой со вздохом отправился в первую попавшуюся палату и улёгся в постель, что располагалась подальше от окна.

Ночью здесь было весьма прохладно, поэтому я решил укрыться, благо с одеялами тут проблем никаких не было. Сон подкрался ко мне также незаметно, как и во все последующие ночи со дня падения этого мира. Либо тому было следствие тяжёлая изнемогающая усталость, которая одолевала меня за все эти дни, либо же какие-то возвышенные силы дарили мне спокойный сон, насыщающий мой организм новыми энергетическими потоками, для нового дня, как компенсация за всё что произошло в этом мире. Это была очередная ночь, когда поток моих мыслей не терзал мой разум и не генерировался с колоссальной скоростью, как это бывало ранее. Я просто лёг на эту не самую мягкую, но по сравнению с тюремным полом самую прекрасную кровать и не заметил, как мои глаза закрылись, а я отошёл в царствие Морфия, уходя настолько глубоко, насколько это было возможно. В своей обыденной жизни я давно уже не видел снов, она стала настолько серой, однобокой и однообразной, что видеть сны было для меня уже чем-то необычайно удивительным, не знаю что было тому причиной, отсутствие ярких событий, отсутствие положительных эмоций, а может я и видел эти сны вовсе, но просто к утру всё стиралось до полнейшего опустошения моего разума. Но даже эта ночь, что стала весьма и весьма насыщенной для меня на события и более того, крайне комичной, тоже протекала без каких-либо снов.

Когда подступала утренняя пора и уже начинало подниматься солнце, оно безусловно заглянуло и в мою палату, в виду огромных окон, на которых вовсе не было и намёка на хоть какие-то занавески, я заворочался во сне и попытался отвернуться к стене, хоть итак лежал очень далеко от окна, но даже это не спасало меня, в этот день с самого раннего утра было необычайное зарево солнца, или это была особенность этих земель, чем ближе к Мексике тем ярче, жарче и насыщеннее солнце, или эта сторона палат была действительно настоящей пыткой для пациентов, потому что им приходилось терпеть такие утренние деньки изо дня в день, по много недель и кому-то, по много лет. Наконец не желая терпеть этой муки, потому что помимо этого яркого лучезарного света, солнце уже начало греть, мне стало жарко и я просто напросто встал, оделся и вновь последовал в санитарную комнату, чтобы хотя бы умыться и прийти в форму, пока другие спят, я намеренно не стал никого будить, потому что хотелось побыть ещё немного здесь, чтобы попытаться понять некоторые детали произошедшего здесь и найти чего-то съестного. Умывшись я вдруг на минуту замер и понял, что Макс мог в чём-то нам соврать, но проверить его слова можно было запросто, ведь на каждого из постояльцев этих мест обязательно имеется история болезни, где подробно изложен анамнез их заболевания и развёрнутый анамнез жизни, я прошёлся по коридору на цыпочках, чтобы не разбудить никого и дойдя до медсестринского поста я полез в одну из тумбочек, где вчера и заметил эти самые истории болезней. Я начал рыться в них, перебирая то одну, то вторую, то третью и наконец нашёл нужную мне, на жёлтой от старости, потёртой бумаге около колонки “Фамилия и имя” красовалось имя, написанное жирным и уверенным шрифтом: “Макс Кэмерон”, я присел за стол и принялся перелистывать эту историю, она была крайне и крайне толстой, я успел даже заметить, что эта история была даже толще чем все остальные, это не могло меня не заинтересовать и дойдя до листа совместного осмотра, в графе анамнез заболевания я и вправду нашёл очень широко развёрнутые записи его лечащего врача, почерк этого врача был не самым разборчивым, к огромному сожалению, но после двухлетней совместной работы в резидентуре с врачом, которая писала просто чертовски непонятно, этот почерк я мог читать более чем уверенно.

“Макс Кэмерон начал употреблять наркотические средства с 1968 года, в возрасте 16 лет, начало их употребления связывал, со слов самого пациента с проблемами обусловленными переживаниями в личной жизни, семья, девушка, употреблял ЛСД, затем перешёл к употреблению кокаина и в возрасте 17 лет впервые попробовал мефедрон и героин, в дальнейшем многократное количество раз попадал в наркологическое отделение, откуда выписывался в состоянии ремиссии, около полугода назад не вернулся домой, был обнаружен в психиатрическом диспансере города Остин, штат Техас с признаками парафремной шизофрении, по рекомендациям матери пациента был переведён в психиатрическую больницу в штате Теннесси по между проживания, где пребывает и по сей день. Периодически происходит обострение состояния, сменяющиеся маниакальными и депрессивными психозами, в моменты маниакальных психозов ведёт себя возбуждённо, громко кричит, скачет и утверждает, что наступит конец света, который захлестнёт всех и лишь некий спаситель, что придёт за ним в тёмной ночи спасёт весь мир. А периоды депрессивного психоза, выражаются суицидальными попытками и нередко подавлением общего состояния, что выражается в виде угнетения состояния, адинамии и ухудшения настроения вплоть до слёз.” – всё это было написано в его истории, в графе анамнез заболевания, но история была настолько большой, что прочитать за такой короткий срок времени было нельзя, поэтому я сразу же пролистал жёлтые потёртые страницы вплоть до дневниковых записей, что были сделаны врачом в день падения мира, запись была сделана в 9:00 утра, “Макс Кэмерон вёл себя крайне агрессивно и требовал закрыть все двери и прекратить амбулаторный приём, с его слов, он уверял что в здание войдут люди с автоматами, которые в угоду обращённых убьют всех пациентов, а врачей заберут в рабство для выполнения долго, на благо тьмы, зрачки на момент осмотра расширены, сердцебиение и дыхание учащено, была сделана инъекция галоперидола в объёме 1 мг, пациент уснул.” – это был последний дневник, после которого не последовало новых записей, что было связано с тем, что всё действительно началось. И судя по тем данным, которые были указаны в истории, меня настораживало лишь одно: почему врач не описал симптоматику видений некого Бога и бреда что следовал за ним, а лишь симптомы маниакально-депрессивного синдрома и попытки прийти к спасителю. Ошибка врача? Или же клиника начала и вправду усугубляться и к прошлым симптомам присоединились ещё и видения того самого, кого он называл “Гогенцелорном” и “птицей Гагенцелярикс”. Вдруг, в какой-то момент времени я вспомнил его слова о том, что за несколько недель до произошедшего он, якобы предсказал падение этого мира, мне стало крайне интересно насколько всё это правда и тогда я решил пролистать дневники на две недели назад от дня апокалипсиса. Обнаружил я дневник совершенно другого врача, его почерк был более размеренный, ровный и отчётливо читаемый, это был по всей видимости дежурный врач, так как эта запись была сделана в воскресенье, в виду того что писал другой врач, его записи были более сухими и узко конкретизированные, без широких словечек, что писал его лечащий врач: “На момент осмотра находясь в состояние маниакального психоза утверждал о том, что через две недели произойдёт конец света и из могил восстанут мертвецы, которые унесут человечество и займут лидирующие позиции в мире, превратив человечество в добычу и жертву монстров, а некоторые люди, с тяжёлом обмундировании сыграют по их сценарию и помогут в уничтожении человечества. Сделана инъекция галоперидола 1.5 мг, пациент уснул” – этими словами обрывался этот дневник, а за ним следовал следующий, написанный рук того самого, прежнего врача, но какой-то объективно-важной информации он не содержал, как и следующий, словно он специально сделал такой выбор и лишил мир шанса на спасения, без возможности их переубедить, когда я стал листать дневники дальше, я услышал звуки из палаты, где спал Макс, я решил быстро спрятать эту историю и унести её с собой, в надежде найти что-то интересное потом, афишировать при нём всё это мне не хотелось, хотя бы по той простой причине, чтобы не спровоцировать очередной припадок, который мог бы оказаться фатальным не только для него, но ещё и для нас. Я положил историю болезни в сумку, где лежало наше оружие и увидев его лицо, которое в тот же момент сверкнуло подле меня я взглянул на него снизу вверх, а затем поднялся из-за стола.

– Нам нужно собираться, собирай вещи, если здесь есть еда и ты знаешь где она, то бери, но только не бери ничего лишнего, лишь всё самое необходимое и важное, – сухо ответил я, без доли эмоций и пошёл прочь, в палату где спал Ник, я понимал что теперь у меня есть целый арсенал информации о Максе и в случае чего мог контролировать его, либо убить, морально я был к этому готов, если была бы в этом нужда, то я сделал бы это. Я громко постучался в эту тонкую дверь, замечая, как она прогибается под моими костяшками пальцев.

– Пора вставать, хватит спать, собирай вещи и выдвигаемся, – громко крикнул я, прислушиваясь к звукам за дверями, судя по которым он услышал меня и промычал что-то неразборчивое, поняв, что он меня услышал я удовлетворённо отошёл от двери и последовал изучать здесь всё при ярком свете солнца. Я надеялся, что смогу найти здесь что-то полезное, потому что во вчерашней ночи и суматохе, которая возникла из-за представлений, устроенных Максом, мы толком ничего и не смогли здесь изучить, кроме поисков своего “спасителя”.

Обходя палаты второй раз я во всей полноте удостоверился, что здесь и вправду было невероятно светло и даже ярко и то как пациенты проводили свои дни в этих местах на протяжение длительных дней, для меня и вправду было загадкой, словно это была некая форма пыток над людьми, обходя палаты, я заметил одну из дверей, которая не была отмечена никакой табличкой и эта дверь была несколько больше по размерам чем остальные и была по всей видимости из какого-то железного материала, отварив её с осторожностью и опаской, я увидел что это было весьма и весьма просторное помещение довольно больших размеров, из-за того что по ту сторону двора располагался широкий и высокий дом, который ограждал это место от ярких и прямых солнечных лучей, поэтому здесь было даже несколько прохладнее чем в палатах, как я успел заметить, по центру этого зала стоял 21 стул, с удобной спинкой, по всей видимости психиатры проводили здесь коллективные семинары, такую практику врачи-психиатры использовали уже очень давно, помимо всего прочего здесь было несколько шкафов и тумб, которые к огромному сожалению были пусты, за исключением лишь одного шкафа, который был наполнен множеством книг по психиатрии и психологии, это нам ничем не помогло бы, поэтому я не стал даже изучать их, просто покидая это помещение, предварительно захлопнув за собой дверь. Рядом с этой комнатой располагалась ординаторская, дверь в которую была широко распахнута, но стоило мне очутиться тут, как я увидел кромешный хаос, стулья были разбросаны, а столы сдвинуты с их привычных мест, один стол был плотно придвинут к двери, будто им кто-то создавал баррикаду или просто подпирал эту самую дверь, как однажды это делали медсёстры в моём госпитале, когда всё только начиналось. Я пошарился по внутренним полкам стола, тумбам, но находил лишь какие-то книги, либо рукописные записи, даты на которых были крайне далёкими от нынешних лет, вероятно хранились здесь по много десятков лет и никто даже не удосужился их выкинуть, а быть может для кого-то они представляли какую-то особую значимость и именно поэтому их никто не трогал, но бегло пробежавшись по строкам ровного и весьма красивого, фигурного текста я не нашёл ничего важного, что могло бы помочь нам с выживанием. Вдруг, краем глаза я заметил старый небольшой холодильник, поэтому просто откинув рукописи в сторону я подошёл к холодильнику и открыл его, существенно ничего особенного там не было, лишь стеклянная банка с молоком, которое по всей видимости ещё было свежее и его было больше половины в банке, а также несколько заветренных и слегка сморщившихся яблок, всё это скудное содержимое холодильника я достал и вынес из ординаторской.

– Это всё, что мне удалось найти, отсюда вынесли буквально всё, предварительно перебив всех постояльцев, – ответил я уверенным голосом и поставив руки на пояс, смотря то на Ника, то на Макса, которые уже были собраны и с недоверием смотрели друг на друга, так что я отчасти даже своей репликой спас это неловкое положение и эту комичную паузу между Ником, который или боялся или же напротив был не рад присутствию здесь Макса, а тот же в свою очередь с пренебрежением и горделивость смотрел на него. – Позавтракаем этим, а после чего выдвигаемся, вот твой хлеб, который вчера ты не поел. – говорил я, а затем акцентировав взгляд на Максе я протянул ему сухую корку хлеба.

– Я в столовой видел стаканы, сейчас принесу, не особо хочется пить молоко из горла, – ответил Ник, взглянув сначала на меня, а потом многозначительно на Макса, тем самым давая понять, что его реплика в первую очередь касалась именно Макса. Спустя буквально минуту он вернулся с тремя стаканами и целым пакетом столовых приборов, ложек и вилок, – Это я возьму, нам пригодится, – ответил он, поставив стаканы на стол, а пакет с приборами положил в нагрудный карман своего пиджака.

– Что ж, Хирург, разливайте, – с неким почтением и богемностью в голосе, будто это было не молоко, а какое-то коллекционное и дорогое алкогольное пойло, проговорил Макс. Я с лёгкой усмешкой посмотрел на него, а затем на Ника, который с трудом сдерживал выражение лица, которое рисовало эмоции злорадства. Я откупорил бутылку и разлил молоко по стаканам, взял в руку свой стакан и выпил молока, на вкус оно было вполне даже вкусным, я не ощущал ни вкуса скисшего молока, ни каких-то иных побочных привкусов, всё было весьма вкусно, за мной выпил молоко и Ник и Макс, а затем мы съели по яблоку, на этом наша утренняя трапеза завершилась и мы начали собирать вещи и готовиться к отъезду.

V

Наш сегодняшний путь был весьма тяжёл и отчасти тернист, в виду того что магистральная трасса была полностью заполонена обращёнными и автомобилями, которые выстраивали большие пробки на дороге, нам приходилось ехать большую часть по обочине, периодически съезжая на просёлочные и второстепенные дороги, бензин был и без того в огромном убытке из-за этих путляний, но иного варианта у нас не оставалось. Я сидел за рулём и всё это напряжение связанное с поездкой и этими дорожными “лабиринтами” легло на мои плечи, поэтому я был максимально напряжённым в этот момент времени и истерично смотрел то вперёд, на дорогу, то посматривал на датчик бензина, который предательски близился к отметке ноль, по моим скромным представлениям, бензина нам должно было хватить ещё миль на десять максимум, а это значит что вариантов было не так много, но хотя бы они были: я думал съехать на магистральную трассу и попытаться слить каким-либо образом бензин из автомобилей, которые стояли на трассе, а второй же вариант был весьма и весьма безнадёжным, потому что он состоял в том, чтобы сменить машину и продолжить путь на другой, мы уже были совсем далеко от того поселения где встретили Макса, да и заправок не было на пути, будто эти места были даже в обыденной жизни забыты самим Богом, не придумав ничего лучше и поморщившись от злости и безысходности я свернул на асфальтированное покрытие и поехал по трассе.

– Что ты хочешь сделать? – настороженно спрашивал Ник, держась за ручку что была над его пассажирской дверью.

– Попытаться восполнить необходимые запасы и тем самым обмануть мои пророчества. – невозмутимо отвечал Макс, который сидел позади нас, прямо по центру, что давало ему широчайший обзор всей области лобового стекла.

– Можешь считать он прав, – раздражённо отвечал я Нику, даже не смотря на него, а продолжая маневрировать по шоссе, объезжая один автомобиль, затем другой, потом третий, мы ехали очень медленно и благодаря этому я мог разглядеть что было в некоторых салонах автомобилей: какие-то из них были полностью пустыми, с распахнутыми настежь дверьми, а какие-то же плотно закрытые, в которых сидели обращённые и смотрели своим тёмным, опустошённым взглядом на нас, те машины где были мертвецы как правило были до увала завалены всякими сумками, пакетами, возможно здесь было даже что-то съестное, но мародёры, которые обчищали эти автомобили боялись соваться в машины полные мертвецов, или по той причине что у них было мало людей и они не были в силах справиться с несколькими мертвецами, или же работали по особой тактике: сначала обчистить всё где безопасно, а потом, когда припасы закончатся прийти сюда, дабы завершить дело до конца. Я нарочно не стал останавливаться около машин, которые были у края этой пробки, потому что понимал человеческую психологию: эти машины стоят дальше всего от опасного очага полного мертвецов, а это значит, что эти машины безопаснее всего обокрасть, а бензин был большим дефицитом, поэтому ценился крайне высоко. Подобравшись к максимально скопившимся автомобилям, а их в этом участке было и вправду много, настолько много, что проехать вперёд буквально было некуда, но ходы отступления в случае успеха оставались, мы съехали бы на обочину, как только завершим свою важную миссию, я остановил машину и заглушил её мотор.

– Всё, мы прибыли, нужно найти какой-то шланг, чтобы выкачать бензин, иначе нельзя, – говорил я, повернувшись вполоборота, чтобы в обзор попал и Ник и Макс, – Ник, ты берёшь мачете и отбиваешься от мертвецов, – сказал я, взглянув на Ника, – А ты Макс берёшь топор и помогаешь Нику, подстраховываете меня, в то время как я буду искать шланг и сливать бензин в канистры, – продолжал говорить я, в этот раз уже смотря на Макса, краем глаза я улавливал недоверчивый взгляд Ника и понимал что будет дальше.

– Ты серьёзно готов ему доверить своё оружие? – с недовольством спрашивал Ник, резко себя перебив на последней фразе, – Точнее не так, ты всерьёз готов ему доверить свою собственную жизнь? – продолжил он.

– Ник, мы попали в чёртов капкан, кругом мёртвые, кругом мор, мир больше не существует, остались лишь мелкие группы выживших, так оказалось, что в моей группе вы и что, прости, я должен делать? Сам себя защищать и сам спасаться? Да, чёрт возьми, возможно я и полный кретин, но веру в некоторых людей я ещё не утратил, да и даже если бы утратил, выхода иного у меня нет, так что будь добр, возьми чёртово мачете и подстрахуй меня вместе с Максом, возражений я просто слышать даже не желаю! – мой голос приобрёл тембр командного и крайне убедительного, я бы даже сказал подавляющего и если бы я встретил себя нынешнего и себя прошлого, то прошлый я определённо не поверил бы в то, что это один человек и в то, что я смог так измениться, экстремальные условия сильно меняли людей и меняли их крайне и крайне быстро, так что нынешний я всё сильнее и сильнее принимал адекватность и абсолютную правильность своих суждений и своих слов, потому что иначе было просто никак, ты либо был жертвой, либо был на коне и подчинял себе всех остальных, именно такими были порядки и устои этого нового мира, я понимал что не все могли с этим смириться, но иначе было нельзя, поэтому я твёрдо стоял на своём, не желая даже идти на какие-то компромиссы, потому что в данном случае они были совершенно неуместны и могли быть фатальны. Взгляд Макса, который был направлен на меня был весьма спокойный и послушный, по его глазам можно было подумать, что он вот-вот возьмёт этот чёртов топор и пойдёт рубить всё на своём пути, лишь бы наша миссия была выполнена, этот настрой в его глазах мне нравился, пусть это и было безумие и его бесстрашие скорее было симптомом его заболевания, но всё же в данной ситуации этот настрой и отсутствие инстинкта самосохранения было на руку не мне, а всем нам, всей нашей группе, которая рисковала остаться здесь и превратиться в одного из этих обезображенных обращённых. Взгляд же Ника блистал озабоченностью, страхом, но стоило мне продолжать свой монолог, как огонь в его глазах постепенно начинал разгораться и разгорелся он до состояния принятия, назвать это воодушевлением и какой-то верой в общее дело было нельзя, но принятие как нужду это вполне было можно и мне этого было более чем достаточно.

Мы открыли двери автомобиля одновременно, чтобы вместо трёх пусть и приглушённых щелчков был всего один, так было больше уверенности в том, что мертвецы всё же не услышат эти звуки. Я был налегке, в то время как Ник и Макс при оружии, мы передвигались короткими перебежками, пригибаясь, чтобы не возвышаться над уровнем автомобилей и не быть замеченными не только мертвецами, но и потенциальными мародёрами, которые по неожиданной случайности тоже могли оказаться здесь, когда я передвигался от машины к машине я присматривался то в одну, то в другую сторону, пытаясь уловить какие-то движения и какие-то звуки, услышав как впереди раздались какие-то странные шорохи, похожие больше на то, как кто-то подволакивал ногу, которая волоклась по асфальту, я замер и сделал жест левой руки подняв вверх указательный палец, тем самым давая понять чтобы Ник и Макс замерли тоже, они уловили мой сигнал профессионально и мы замерли, эти звуки продолжали приближаться, всё ближе и ближе и ближе и тут, прямо перед моим лицом появился ужасающий труп, это был чёрный, просто до самой крайней меры обугленный, у него не было ни кожи, не было видно мышц, потому что по всей видимости они все сгорели и лишь в некоторых участках виднелись кости бледно-жёлтого цвета, а где-то и вовсе коричневого, в большей степени это были большеберцовые, бедренные кости и рёбра, такая картина смогла шокировать даже меня, хотя я видел за свою жизнь большое количество трупов за период обучения, помимо этого ужасающего вида от него разило ужаснейшей гарью, этот запах я не забыл бы никогда, когда его лицо уже было в самой близи ко мне, а я не отошёл от состояния шока резко подбежал Макс, который сильным толчком оттолкнул меня в сторону, да так сильно, что я даже упал на землю, а он в это время вонзил топор в его обгоревший череп, а когда мертвец упал с невозмутимым видом пошёл вперёд.

– Хирург, я надеюсь вы не сильно поранились, – сказал он, даже не посмотрев на меня, я в этот самый момент лишь отошёл от состояния шока и понял, что случилось, я с сильнейшим недоумением посмотрел то на него, то на Ника, который подошёл ко мне и подал руку, тем самым помогая встать.

– Как видишь, я не ошибался, – отряхнувшись от песка, что был на дороге ответил я, коротко взглянув на Ника.

– Да уж… Видимо так, – коротко и недоумевающе ответил Ник и последовал вперёд, пытаясь догнать Макса, который за это время уже успел пройти на три автомобиля вперёд и даже убить ещё одного мертвеца, что безусловно вызывало двоякие чувства, с одной стороны гордость за такую команду, а с другой стороны страх, ведь кто знал что он смог бы натворить находясь в состоянии припадка или обострения. Наконец увидев впереди большой вместительный автомобиль, я указал рукой на него, его двери были заперты и, к несчастью, внутри было три мертвеца, когда мы подошли ближе мы увидели целую семью, это был мужчина, женщина и маленькая девочка и все они обратились, заглянув через окно я заметил на запястье мужчины округлый контур отпечатков зубов, которые пронзили кожу, по всей видимости он был укушен, а затем забрал с собой и всю свою семью, кто знает в чём была причина, или он не знал что это работает так или просто осознанно сделал такой выбор и принял решение уберечь свою семью от этих мучений и забрать их на тот свет. Насколько это решение было верным, я до конца не знал, мне правда было сложно об этом судить, видя перед собой девочку лет тринадцати, которая превратилась в ужасное существо с большими клыками и чёрными зрачками. Я всегда любил детей и какой бы ни была участь и что бы ни случалось с этим миром, но позволить себе такой конец ребёнку я безусловно не мог бы. Мы все трое скоординировались, я занял позицию около двери где сидела эта самая девочка, Ник встал около двери отца, а Макс около двери матери, я поднял вверх кулак и начал отсчёт, отогнув один палец, отогнув второй палец, а затем и третий я резко кивнул головой и мы все вместе открыли двери, в моей руке уже был заранее заготовленный нож и когда открыв двери, то что некогда было девочкой, вытянула в моё направление свои руки и скорчив ужасную рожу начала рычать, благодаря тому что она была пристёгнута к сиденью ремнём безопасности, это обезопасило меня от её выпада, я вонзил ног в её височную долю и она сразу же замолчала, подобное сделали и Ник с Максом и тогда здесь воцарилась в очередной раз гробовая тишина, вытащив трупы из автомобиля и уложив их рядом друг с другом, мы изучили содержимое автомобиля и нашли более детализированную карту Техаса, что было крайне на руку и несколько пакетов одежды, здесь было даже несколько пакетов печенья, но шланга мы так и не нашли, но бензин судя по всему здесь и вправду был, потому что на карте была отмечена точка, которая располагалась всего в 10 милях отсюда, что говорило о том, что они планировали эту поездку и собрали все вещи, а значит бензин тут был определённо. Я остался здесь, а Макс и Ник продолжили поиски, в надежде отыскать хоть какой-то шланг, ведь иначе мы просто никак не смогли бы откачать бензин и перелить его в наш автомобиль. Когда они были на вылазке, я присел на асфальт, около трупов, запрокинул голову и увидел ярко сияющее летнее солнце, оно было настолько ярким и жарким, что мне пекло макушку, а стоило мне запрокинуть голову и подставить под это солнце своё лицо, как в тот же миг нагрелось и оно, а когда я вновь посмотрел на эти трупы, перед своими глазами я стал видеть так называемых солнечных зайчиков, которые лишь становились всё ярче, стоило мне лишь моргнуть. Я просто ждал своих людей, но в тот же самый момент в моей голове генерировались новые мысли, я думал об этой семье и пытался понять то, какие силы побуждают людей, идти на такие вещи как убийство своего собственного ребёнка. Обучаясь в резидентуре я проходил стажировку в детском отделении, там было очень много детей, что были из неблагополучных, либо неполноценных семей, у которого не было отца, у которого матери, чьи-то родители вовсе были пьяницами и совершенно не уделяли внимания своему ребёнку, но вспоминая этих детей, я осознавал что только эти дети и были самыми добрыми из всех, каких я мог только встретить в своей жизни, они были добры и светлы, да, пусть им и приходилось терпеть множество боли, множество страданий в своей собственной жизни и в своих домах от людей, которые были для них роднее чем кто бы то ни было, но находясь в этом отделении, они были максимально добры и уважительны к врачам, к стажёрам, вспоминая те времена, я лишь сильнее убеждался, что в ряде своих случаев, нередко бывает так, когда именно дети являются куда сильнее взрослых и мои наблюдения и размышления были тому самым ярким и настоящим подтверждением. Я мог бы продолжать копаться в своей голове и дальше, моих мыслей хватило бы на всю эту чёртову жизнь, но моё одиночество было нарушено тем, что впереди я увидел два силуэта, которые издали даже близко не были похожими на моих людей, стоило им приблизиться, я смог рассмотреть что это и вправду были совершенно иные люди, которые судя по их походке и жестикуляции одного из них, были и вправду живыми, за спинами этих людей я увидел Макса и Ника, которые приставив к спинам этих бродяг оружие вели их ко мне, я встал в полный рост о дожидался когда они подойдут ко мне, на всякий случай, для большей осторожности я достал нож, который плотно взял в свою левую руку

Когда группа из четырёх людей оказалась передо мной, Ник и Макс толкнули их на землю, тем самым сбив с ног, я взглянул со строгостью сначала на них, а затем на Ника, тем самым давая ему понять, что он может говорить.

– Хирург, эти двое попытались нас обокрасть, у них не было оружия, я проверил тщательно, но один из них, вот этот, – говорил он уверенно, а затем ткнул пальцем на того, что стоял на коленях рядом с Ником – Он попытался напасть на меня сзади и забрать мачете. – закончил он, я в это время с многозначительным молчанием обошёл каждого, окинул их взглядом, смотря на них с яростью, что ранее была мне не присуща. Один из них, тот самый на которого указывал Ник был худой и молодой парень, с тёмными волосами и на нём была надета кепка, а второй же был более полный, волосы его были русого цвета и взгляд его так и истощал страх, я даже видел как тряслись его колени, а мышцы лица исказились в боязливую гримасу, второй же был более спокоен и даже периодически улыбался, как бы краем губ и ненароком пытаясь располагать меня к себе.

– Просим вашего прощения, мы не хотели этого делать, вы же сами знаете и видели, мы без оружия, мы просто выжившие, нам хотелось очень сильно есть, мы стояли в этой пробке когда всё началось, мы пытались уехать в соседний город, по радио говорили что там военные строят укрытие для выживших, где можно спастись, мы вместе учились в одном университете, до того как всё это началось. – с оправданием и долей страха “напевал” мне первый, смотря на меня со своей улыбкой, а второй, что был ещё более боязливый просто истерично помахивал головой, боясь сказать и слово. Я продолжал молча следить за их мимикой, словно пытаясь увидеть лукавство в их словах и их выражении лиц.

– Как ваши имена и как вы смогли здесь выжить? – вдруг, наконец спросил я, с грубостью и жёсткостью в голосе, скрещивая руки на своей груди, от моего грозного голоса содрогнулся полный паренёк.

– Я Эл, а это Роберт, – ответил самый смелый из них, его голос был спокоен и тих, но при этом как бы он ни пытался выстраивать гримасу спокойного, его страх я всё же мог заметить в мимике.

– Я хочу слышать ответы от вас всех, чёрт возьми, а не от одного твоего дружка, – я с яростью сказал это, наклоняясь к Роберту и смотря в его испуганные глаза, он отклонился и его дрожь стала лишь сильнее, что безусловно мешало и бесило меня.

– Мы создали небольшое укрытие на дереве, Роб плотник, он мастерски обращается с древесиной и смог построить небольшой навесной домик на том дубе, – продолжал также подавленно говорить Эл, смотря на меня.

– Д-да, я, я перед тем, как поступить в один с Элом университет окончил училище и даже подрабатывал на мебельной фабрике в Нашвилле, – вдруг заговорил Роберт, его голос был дрожащим, но всё же ему удалось найти смелости чтобы ответить.