скачать книгу бесплатно
– Ничего, ничего, – сразу чего-то испугавшись, засуетился интеллигентного вида человек средних лет, продававший свой билет, – мы уже уходим.
Алексей Семенович схватил билет, торопливо отсчитал деньги.
– Большое спасибо.
– Не стоит. Счастливого пути.
Полицейские, не обнаружив никакого криминала, отстали.
Билет лежал в кармане, и мысли уже были далеко отсюда. Такое ощущение предстоящей поездки, предотъездной напряженности и отрешенности, знакомое Алексею Семеновичу с детства, когда часто приходилось ездить, он всегда называл «поезд стучит колесами». Он любил поездки, любил путешествовать в поезде, когда человека на какое-то время покидает вся мирская суета, все заботы, оставленные позади и еще не встреченные впереди.
Вернувшись домой, он пообедал и поужинал одновременно, и стал ждать звонка из Даляни. Но… звонка не было.
Прошло назначенное время. Звонка не было. На следующий день звонка тоже не последовало. Алексей Семенович стал проверять свои старые записи и, к счастью, нашел, наконец, телефон родителей Ян Кэцинь. Ответил, по-видимому, ее отец, а ее дома не оказалось. Алексей Семенович попросил его:
– Передайте, пожалуйста, Ян Кэцинь, что звонил ее русский преподаватель из Пекина. Скажите, что я приеду утром второго октября, пусть кто-нибудь меня встретит.
– Хорошо, хорошо, передам.
* * *
Билет был в плацкартный вагон, что тоже входило в планы: деньги приходилось экономить. Жаль только, что место было на верхней полке, ведь вагоны в Китае отличаются от российских, где и колея шире, и вагоны объемнее, и вода, как известно, мокрее. Плацкартный вагон здесь называется «спальный жесткий», в отличие от «спального мягкого», почти полностью соответствующего нашему купейному. Вдоль одной стороны плацкартного вагона нет боковых полок, там проход у самых окон, но в каждом купе все же размещается шесть человек, потому что та верхняя полка, которая в России считается багажной, опущена чуть ниже и тоже продается как плацкартное место, только немного дешевле, чем средняя, а та, в свою очередь, чуть дешевле, чем нижняя, самая престижная. Постель, стоимость которой входит в стоимость билета, в отличие от постелей спального автобуса, была не в пример чистой и уже застеленной.
Появление иностранца в купе было встречено некоторой растерянностью и коротким молчанием, но потом разговор возобновился с новой силой, потому что две женщины и мужчина живо хлопотали вокруг сидящей на нижней полке старой женщины, их матери. Женщина уже сидела без обуви, положив ноги на постель, а дочери почему-то ее уже укладывали, поддерживая и подтягивая, как ребенка, хотя еще не было и восьми часов вечера. Вообще Алексей Семенович давно заметил эту черту китайцев выказывать уважение своим старшим членам семьи, независимо от надобности. Эта женщина, несмотря на весьма пожилой возраст, совсем не выглядела больной и старой, но для приличия постанывала, с видимым удовольствием принимая такое ухаживание. Чуть позже, когда одна из дочерей вместе с мужчиной, как оказалось, провожавшие свою мать, оставила вагон, а другая вынуждена была перейти в свой вагон, как всегда проданный отдельно, старая женщина спокойно встала без постороней помощи и отправилась по своей надобности.
Алексей Семенович вынул книгу и сел на приставное сидение, потому что нижнее место было занято законным владельцем. Как только поезд тронулся, по вагону сразу же одна за другой поехали тележки с продуктами, напитками и даже с готовым горячим ужином в специальных пенопластовых коробочках. Люди внимательно рассматривали содержимое, выбирая кто рыбу, кто курицу, кто свинину. После того как проводница в строгой, военизированной форме собрала билеты и взамен выдала каждому металлический жетончик непонятного назначения, все принялись ужинать. Русское негласное правило «в дороге лучше не доесть, чем не доспать» здесь не действовало. Некоторые брали пиво или даже водку в маленьких по 100 граммов плоских бутылочках.
– «Да, с такой порции не напьешься, – мелькнуло в голове, – но зато, в отличие от России, и пьяных не видно. Хорошо, что и курить перестали в плацкартных вагонах. Так, смотришь, и китайцы скоро станут вполне цивилизованными людьми». Но только он это подумал, как соседи, закончив ужинать, спокойно стряхнули остатки со стола на пол, а мужчина громко со смаком рыгнул.
– «Похоже, сглазил, поторопился с оценками. Бывает», – Алексей Семенович отвернулся к окну, чтобы скрыть улыбку.
Во время своих занятий, он часто объяснял своим ученикам, от каких привычек, которые бытуют в Китае, вызванных разным уровнем развития, связанных с разницей культур, им следует избавляться, особенно если им придется общаться с иностранцами. Во время одного такого разговора в перерыве между занятиями его студент, оскорбившись на то, что иностранец делает ему замечание, вспылил:
– Это у вас так не принято, а у нас так принято.
– Ну если ты хочешь оставаться только у вас, то тогда тебе не следует так мучиться с изучением иностранного языка, – посоветовал этому «патриоту» преподаватель.
Ян Кэцин, сидевшая с этим парнем за одним столом, встала и пересела за другой стол. Потом Алексей Семенович узнал, что с парнем на кафедре была проведена политбеседа с осуждением его поведения. А еще через год этого студента отчислили из университета по недисциплинированности.
Поезд шел резво, почти не останавливаясь. Билеты в Китае чаще всего приобретают от конечной до конечной, поэтому остановок в пути у скорых поездов бывает очень мало. Локомотивов в пути не меняют.
Пассажиры, откушав, мирно беседовали, но на этот раз не приставали с вопросами к иностранцу, видимо, полагая, что тот по-китайски не разговаривает. Но и о нем на всякий случай ничего не говорили: кто его знает, что у него на уме, развелось их в последнее время по всей стране и белых, и черных, и серо-буро-малиновых со всего света. Ладно бы уж дипломаты или студенты, так вон некоторые уже работают, даже по телевизору выступают на чистом государственном языке – путунхуа. Да и китайская речь у них иногда лучше, чем у китайцев-южан, не говоря уж о разных нацменьшинствах.
Через некоторое время народ постепенно стал укладываться – в Китае вообще люди ложатся рано. Но спать ему еще не хотелось: Алексей Семенович привык засиживаться за работой допоздна. Да и настроение было хорошее.
Пока он читал, строго официальная проводница сначала занялась уборкой, бесстрастно подметая все, что насвинячили в каждом купе, затем принесла на каждое купе термос с кипятком, расставила в строгом порядке подальше от прохода, чтобы не украли, всю обувь пассажиров, снятую на ночь. А после десяти часов стала закрывать занавески на окнах и предупредила, что скоро погасит свет. Алексей Семенович оглянулся: действительно, весь вагон спокойно и дисциплинированно спал.
– «Придется-таки укладываться, – подумал он, закрывая книгу, – а в наших поездах в это время только начинаются задушевные разговоры».
Он встал и пошел в туалет. Тамбуров в вагоне практически не было, через небольшой проход сразу начинался другой вагон. Здесь же, по обе стороны вагона были два туалета и открытая умывальная комната сразу для троих человек. Туалет был довольно просторен и очень прост: безо всяких там буржуазных унитазов, а просто толчок, который располагался прямо под ногами и был удобен практически для всех, как для маленьких пассажиров, так и для старых – не надо было никуда забираться для того чтобы принять позу орла, особенно на каблуках да при качающемся вагоне, а перед носом даже была необходимая для держания ручка.
Пока он осматривался и знакомился с местными достопримечательностями, с соседней полки поднялся мужчина, харкнул прямо на ковровую дорожку и последовал за ним, явно наблюдая за иностранцем с его нестандартным поведением.
«Похоже, меня считают террористом», – от этой мысли стало даже смешно. Но мужчина, явно насмотревшись дурацких детективов или политических новостей, действительно проследил за иностранцем до тех пор, пока тот не вернулся назад и не лег.
Поезд пришел в Далянь в семь часов утра. Алексей Семенович взял свою сумку и двинулся к выходу. На перроне он и не ожидал встречающих, потому что для выхода на перрон необходимо покупать перронный билет, и все встречающие обычно стоят у специального выхода из вокзала, где дежурные еще раз проверяют у выходящих пассажиров проездные билеты. Но вот еще один контроль пройден. Теперь надо внимательно осмотреться, чтобы увидеть табличку со своим именем, которые встречающие обычно держат над головой, особенно когда не знакомы друг с другом.
– «Интересно, кто же меня будет встречать? Юноша или девушка? А может быть она все-таки сама решит приехать, – размечтался Алексей Семенович. – Вот табличка. Нет, не то. Опять не то. Может быть, чуть дальше?» Но сколько он ни всматривался в разные таблички, знакомого имени не было. Он отошел в сторонку и стал так, чтобы его было отчетливо видно. Он все же надеялся, что Ян Кэцинь придет сама.
Как известно, ждать и догонять самое неприятное дело, поэтому уже через несколько минут ему показалось, что прошло очень много времени. Он посмотрел на часы, была половина восьмого.
– «Ничего страшного, она молодая, вполне могла и проспать, да и ехать неизвестно откуда, может быть, совсем не близко», – успокаивал он себя. Но время шло, пришел другой поезд, потекла другая волна пассажиров, появились другие встречающие, но нужных людей среди них не было.
Алексей Семенович решил опять позвонить ее родителям. Он подошел к одному из привокзальных киосков, торговавших всякой мелочью. У таких киосков на специальном прилавке всегда стоит несколько телефонных аппаратов, выполняющих роль общественных телефонов за определенную плату. Не торопясь, достал записную книжку и, стараясь быть спокойным, набрал номер. На другом конце провода раздался длинный гудок, затем другой, третий… Никто не подходил к телефону. Это уже выглядело совсем странно. Незадачливый турист опять вернулся на свое прежнее, видимое со всех сторон место. И в это время рядом услышал мужской крик:
– А-ле-кэ-сай, здравствуй! Что ты тут делаешь?
Алексей Семенович не верил своим глазам: перед ним стоял Макс. Так на иностранный манер величал себя молодой менеджер одной из пекинских киностудий, который подбирал для кинофильмов иностранцев, когда была необходимость продемонстрировать с экрана лицо белого человека. Раньше им уже приходилось общаться на поприще этого киношного бизнеса, где Алексей Семенович тоже иногда подрабатывал.
– Здравствуй, Макс! А ты-то что здесь делаешь?
– Мы снимаем в Даляни телефильм. Мне очень нужны люди. Я вчера звонил тебе, но не застал дома. А как ты узнал об этом? Как приехал? – он, как всегда говорил быстро, не останавливаясь, и был уверен, что Алексей Семенович приехал именно по его вызову.
– Подожди, Макс. Я приехал в Далянь на экскурсию, и у меня другие планы.
