Современные хроники славного города Засарайска

скачать книгу бесплатно


– Вот и я говорю: «Шанс есть всегда», – перед Михаилом стоял парень в косухе и серьгой в ухе, – присяду?

Молодой человек не стал дожидаться разрешения и опустился на табуретку.

– Фил, байкер, официант и пока несостоявшийся докторант в академии лингвистики, – парень пристально всматривался в лицо Михаила, – я тебя узнал, это ты девчонок вытащил из коттеджа, а потом и эту шишку за штаны притащил. Вот потеха была! Штаны-то, в конце концов, сползли, а ты рухнул без сознания. Я тебе нашатырь под нос ещё сунул! Не вспомнил?

Михаил с тоской посмотрел на незваного собеседника:

– Послушайте, байкер-спаситель, или как вас там? Фил? Оставьте меня в покое! Я хочу побыть в одиночестве…

Фил не обиделся. Очевидно, парень вообще не умел обижаться. Таких людей не так много на белом свете. Их называют «лёгкими людьми». Наверное, это не совсем правильно, ведь они забирают на себя часть негатива совершенно незнакомых людей. Байкер-докторант дружелюбно улыбнулся и, перегнувшись через стол, слегка хлопнул страдальца по плечу:

– Слушай, не парься! Лучше поехали кататься на байке? У меня, правда, «ижак», но он после реставрации весь в хроме, и двигатель форсирован. Мне его в крутом столичном тюнинг-ателье доводили. Денег срубили немерено, но зато теперь любой «Харлей» отдыхает! Погнали?!

Курилкин посмотрел на возбуждённого парня, улыбнулся и легко поднялся из-за стола:

– Погнали!

Глава десятая. «Дурные» вести

Эдуард Арсеньевич изнывал от безделья в гостиничном номере. Рано утром он просмотрел бои UFC по телевизору, заставил себя съесть вчерашнюю пиццу, запил её пивом и заскучал. Недолго «посидев» в социальных сетях, молодой человек подошёл к окну и посмотрел на столицу. Она жила своими заботами и совершенно не интересовалась проблемами гостей. Ей было всё равно. Забегалов задёрнул тюль: «Блин! Скорее бы понедельник, начнутся занятия, хоть какое-то развлечение. Ещё месяц слушать этот бред про креатив. Потом ещё и зачёты… Хрень, конечно, зато сертификат дадут. Лишним не будет! Ещё не известно, что там Савелий задумал». Воспоминания о недавнем разговоре с Медвежатниковым окончательно испортили настроение. «Бухнуть, что ли? И заснуть до понедельника, – Эдуард посмотрел в сторону холодильника, – нет… ещё хуже будет. Жаль, что нет смысла звонить архитектору, в выходные Засарайск вообще спит как слон!». Забегалов никогда не видел спящего слона. Просто в голову пришло. «Зря я так! В Засарайске я – первый заместитель главы, власть, так сказать… А здесь? Никто, «гость столицы» … Противно!». Телефон зазвонил неожиданно и тревожно. Эдуард Арсеньевич с опаской посмотрел на гаджет: «Не буду отвечать, – он надавил на кнопку «отклонить», – ничего ведь, кроме гадостей, не скажут!».

Тщательно уложив мобильник под подушку, Забегалов решительно направился к холодильнику: «Напьюсь и засну!». Приглушённый пуховым предметом телефон остановил его на полпути, как выстрел в спину. Чертыхаясь про себя, чиновник вернулся к кровати и включил громкую связь:

– Алё!

– Доброе утро, Эдуард Арсеньевич! Медвежатников беспокоит, – голос абонента действительно звучал тревожно, – считаю необходимым проинформировать вас. События чрезвычайно важные!

– Слушаю вас, Аркадий Константинович, – Забегалов внезапно успокоился и немного приврал, – говорите тише, я не один.

– Хорошо, – архитектор пропустил мимо ушей последнюю фразу руководителя и продолжил с той же громкостью, – в Засарайске ЧП! Мне только что звонил Охлопков и сообщил, что Савелий Сергеевич сильно обгорел на пожаре в Академгородке и сейчас лежит в реанимации. Выживет, или нет, неизвестно…

– Постойте, – Забегалов резко перебил информатора, – дайте собраться с мыслями. Что он делал в пятницу ночью в посёлке?

– Иван сказал, что убедил шефа поехать туда с инспекцией, проверить, как реализуется городской образовательный проект… Идиот!.. Извините, я про «вахтёра». И там, по дороге, то ли «мерин» загорелся, то ли ещё что-то приключилось, он сам не знает, его в реанимацию к мэру не пустили, сказали, что Савелий в тяжелейшем состоянии…

– Информация достоверная? – первый заместитель мэра почувствовал приятную дрожь в членах. – Шеф при смерти? Я точно вас понял?

– Точнее не бывает, Эдуард Арсеньевич! Иван Сергеевич врать не умеет, тем более мне, – последнюю фразу Медвежатников произнёс ради красного словца, но Забегалов её уже не слышал, так как выключил телефон.

«Вот он – мой звёздный час! И никаких выборов не надо… всё само собой устроилось! – чиновник пытался привести мысли в порядок. – Само собой… Блин! С чего начать? Позвонить Охлопкову и сказать, чтобы к моему приезду собрал экстренное совещание? Дельно!». Рука уже было потянулась к телефону, как вдруг внезапная мысль молнией мелькнула в мозгу: «Стоп! После ЧП в городе поднимется переполох, или вообще беспорядки начнутся, коллеги растеряются, и тут я собственной персоной с готовой программой действий! Я – спаситель Засарайска. После этого меня точно утвердят в должности!». Забегалов вскочил с постели и стал суетливо укладывать вещи в чемоданы.

Эх, молодость! Её спутники: доверчивость, эмоции и нехватка жизненного опыта. Да и когда он собирается «готовый» план действий разрабатывать? Наверное, в самолёте? Ну-ну… всё-таки два часа полёта. Хватит ли времени? Посмотрим. Жизнь покажет…

Средиземное море уже порядком надоело и дочкам, и самой Яне Александровне. Ещё бы! Каждый день одно и то же: сон до завтрака, пляж и редкие прогулки по нерусскому городку с трудновыговариваемым названием. Выручали, правда, занятия в фитнесс зале и вечерние «отрывы» с жёнами высокопоставленных соотечественников. Молодой женщине было неловко признаться подругам в тоске по Засарайску и мужу. Она искренне любила и ужасно ревновала Савелия Сергеевича и, в отличие от других, никогда не хвасталась победами на амурных фронтах. Было и ещё одно обстоятельство: там, пусть и в небольшом городе, она была Первой Леди, а здесь, на курорте, просто «жена мэра из какого-то захолустья».

Яна Александровна, сидя за столом, предавалась тяжким мыслям и внимательно наблюдала, как девочки нехотя ковыряются в тарелках с морепродуктами.

– Мама! А почему здесь макароны называют пастой? Их что, из зубной пасты варят? – пятилетняя Маша невесело посмотрела на Яну. – Фууу! Не хочу есть «зубные» макароны! Я ими утром зубы чистила!

– И я не хочу пасту зубную есть! – младшая Варя поддержала сестрёнку. – Я, например, хочу манную кашу, как Марина Графовна готовит! Когда мы домой к папе поедем?

Мама, с трудом сдерживая улыбку, приняла серьёзный вид и сложила руки на груди:

– Вот что, девочки! Во-первых – вы сейчас кушаете не «зубные» макароны, а полезные морепродукты. Во-вторых: ты, Варя, сама дома говорила, что терпеть не можешь манную кашу. В-третьих: не «Графовна», а – «Евграфовна». Ну а к папе мы поедем уже скоро, через десять дней. Сядем в большой красивый самолёт и полетим домой! Договорились? Только сначала вы должны всё скушать, чтобы в тарелках ничего не осталось…

Мелодично зазвонил «домашний» мобильник. Женщина подошла к прикроватной тумбочке и поднесла телефон к уху:

– Алё! Слушаю вас.

– Слушай, родная, слушай! Загораешь, наверное? – говорившая на том конце света женщина явно старалась казаться развязной и пьяной. – Твой мужик угорел с проститутками в бане в Похмелках. А ты – загорай…

– Кто вы? Что вам надо? – Яна говорила уже в пустоту. Короткий гудок больно ударил по перепонке.

Звук отодвигаемых от стола стульев на мгновение вернул женщину в реальность. Она подняла голову и осторожно вытерла ладонями глаза. Младшая дочка подошла и положила измазанную соусом мордашку на материнские колени:

– Мама! А, что, в море продукты продаются? Когда мы домой на самолёте полетим? Ты что – плачешь? Говоришь, что плакать нельзя, а сама – плачешь!

Глава одиннадцатая. «Гингемины» пляски

Анастасия Максимовна вытащила из телефона «симку» и спрятала миниатюрный пластиковый модуль в комод. Вдруг ещё пригодится? Немного подумав, сунула туда и новенький смартфон. Так, на всякий случай… Она пока не знала, зачем позвонила и соврала жене главе города. Может, от обиды на жизнь, а может, просто так! У одиноких средних лет женщин за плечами всегда много нереализованных планов. Особенно, если у них нет детей. Карьера? А что карьера? Выше должности начальника отдела не подняться, а значит, придётся просто доживать. Без просвета и без перспективы. Другая женщина, на месте госпожи Топчилиной смирилась бы с неизбежностью и занялась вязанием или купила дачный участок. Где-нибудь за Похмелками или в тех же Впердяках. Анастасия Максимовна уже было смирилась, даже землю начала присматривать, как вдруг вялотекущая засарайская жизнь, что называется, «вышла из-под контроля». Упустить такую возможность Топчилина не могла. Чёткого плана у неё не было, да и планировать чиновница никогда не умела, и потому решила руководствоваться интуицией. А женская интуиция – это сила, поворачивающая вспять реки. Плохо было то, что она никак не могла определиться с конечной целью своей интриги. Ну, не занять же, в конце концов, селивановское кресло?! Впрочем, как знать?..

Первый звонок главному редактору «Эксклюзива» дался ей нелегко. Анастасия долго тренировалась у зеркала в спальне, стараясь выработать несвойственные ей командные нотки. Кстати, почему она остановилась на кандидатуре Близняка, тоже не очень понятно. Мстительность – не черта её характера, и факт игнорирования Вадимом Борисовичем презентации проекта «Поддержки молодых мужчин Засарайска» не мог стать первопричиной выбора. Может быть, потому что главный редактор «второй» газеты города был разведённым мужчиной? Может быть, и так. Впрочем, более вероятной представляется другая причина: скрытая неприязнь Близняка к Савелию Сергеевичу, связанная с постоянными санитарными «наездами» на газету. Не зря же местная интеллигенция считает «Эксклюзив» оппозиционным изданием! Нам представляется, что в этом, конкретном случае оба варианта имеют право называться решающими. Жизнь покажет.

Анастасия Максимовна вышла на балкон и закурила сигарету. Она курила мало и редко, но иногда никотин помогал ей расслабиться. Во дворе дети постарше играли в футбол, а малыши строили дворцы в песочнице. Молоденькие мамочки обсуждали на скамейках вековые семейные проблемы и грелись на солнышке. «Расселись, курицы! Как на насесте, – с неожиданной злостью подумала Топчилина и, чтобы хоть как-то оправдаться перед собой, мысленно добавила, – вас бы на моё место!». Расстроившись из-за собственной глупости, женщина затушила сигарету и вернулась в комнату. Одиночество становилось просто невыносимым, и она решила позвонить управляющей делами, чтобы узнать хоть какую-то информацию. «Уж Алька наверняка что-то новенькое узнала. Сама разболтает, – Анастасия Максимовна перелистывала записную книжку телефона, – глупая она, Алевтина! Связалась с Остерманом, а он теперь грузит её «по-чёрному»! Да где же ты? Не часто, видать, перезваниваемся». Вообще-то они были в неплохих отношениях, насколько это возможно в условиях бюрократической иерархии, просто общались мало. Да и заносило иногда Алевтину Михайловну «не туда». Тем не менее, лучшего источника информации Топчилина сейчас найти не могла. Нажав кнопку вызова, женщина тихонько перевела дыхание и радостно прощебетала:

– Привет, Алевтиночка Михайловна! Не разбудила? Я тут только из гостей вернулась, дай, думаю, позвоню подруге. Поболтать что-то захотелось!

В телефоне что-то забулькало, и связь прервалась. «Блин! Звонок сорвался! Второй раз звонить неудобно, – расстроенная интриганка отложила мобильник в сторону, – облом, как говорит Лука Владимирович!». Она не успела закончить мысль, как трубка лихорадочно завибрировала.

– Алё! – Топчилина чуть не выронила телефон из вспотевшей ладони. – Я говорю, вот, поболтать с тобой решила…

– Правильно, что позвонила, – «подруга» в нетерпении перебила коллегу, – тут такое творится! Про пожар в Академгородке ты, наверное, уже знаешь? Там Анфискин коттедж загорелся. Некоторые отмороженные болтают, что шеф его сам от злости поджёг. Но ты не верь! Мне Остерман сейчас звонил, только, что… Говорит, что Савелий лично семерых человек из огня вынес и ещё из шланга пламя сбивал! Как настоящий спасатель из сериала. Генрих Иванович повёз Глинкова домой к Селиванову интервью брать, чтобы к понедельнику в «ОВ» статья во весь разворот была готова. Меня попросил название придумать. Как ты думаешь, «Герой нашего города» нормально будет?

Анастасию Максимовну охватило радостное предчувствие удачи, теперь надо было поскорее отделаться от ставшего бесполезным «агента»:

– Классное название! Почти как «Вишнёвый сад» у Достоевского! – Топчилина понимала, что запуталась в авторстве классиков и несёт откровенную ахинею, но ей нужен был повод, чтобы без последствий для себя отделаться от «актрисы». – Не сомневайся, я уверена, что Генрих Иванович будет в восторге.

– Правда? Мне тоже так кажется! – Алевтина даже взвизгнула от удовольствия. – А ты уверена, что «Вишнёвый сад» Достоевский написал? Я, правда, не совсем уверена, но, кажется, что это чеховский спектакль. Я в нем одну из трёх сестёр играла. Ту, которая Чайкой в финале оказалась…

– Слушай, Алевтиночка Михайловна! Ко мне тут с ответным визитом должны прийти знакомые. – Топчилина говорила очень спокойно, как говорят люди, привыкшие встречать гостей. – У меня пирог вишнёвый в духовке поспевает. Боюсь, подгорит… Я тебе позже перезвоню. Ладно?

Торопливо выключив телефон, чтобы подруга случайно не напросилась в гости, Анастасия снова вышла на балкон и, закурив сигарету, сказала вслух:

– Сидите, курицы? Ну-ну! Сидите, сидите… на своих насестах! Тут, такая бомба! И, самое главное, я знаю, что с этой «бомбой» делать! Всё очень просто…

Женщина затушила недокуренную сигарету и, вернувшись в комнату, снова взяла в руки мобильный телефон.

Глава двенадцатая. Короткая. Сестра Бастинда

– Вот сучка! – Алевтина Михайловна с гневом, достойным сцены, отложила телефон. – Могла что-нибудь правдоподобное придумать, а то – гости! Да кто к тебе в гости в субботу-то придёт? Такие же амёбы одноклеточные. Чего звонила-то? Какой у этой медузы интерес? Шмыгает по мэрии, как мышь серая… тля беспозвоночная!

Наградив недавнюю собеседницу столь яркими эпитетами, Курдюкова успокоилась и налила в бокал немного красного вина: «Интересно, когда муженёк с рыбалки вернётся? – пригубив глоток Alma Valley (она предпочитает отечественные брэнды). – Отпросился до утра, а уже полдень… Скотина! Ну да ладно… толку с него… всё равно приедет и спать завалится! Чего же всё-таки Настька хотела? Может и правда, просто поболтать? Что-то здесь не так! Никогда она не интересовалась пьесами. А название ей понравилось. Наверное, и в самом деле хорошо получилось: «Герой нашего города»! Как пьеса Достоевского. Кстати, надо будет в инете посмотреть, кто «Вишнёвый сад» написал. Жаль, что Чехова никогда не играла. Да и Достоевского тоже не приходилось».

Мадам Курдюкова подлила в бокал вина: «Нет, неспроста мышь белая звонила! Может, тоже на Немца работает? Скорее всего, Генрих сказал ей проверить, как я отреагирую на звонок, и проболтаюсь ли?». От последней мысли актрисе стало не по себе: «Блин! А я-то, овца, наболтала ей невесть что! Слабину дала, – Алевтина отставила пустой бокал, – надо срочно Генриху Ивановичу позвонить. Может, получится загладить прокол?». Настроение обрело тёмные тона, и на душе стало пусто и страшно. С Остерманом шутки всегда плохи! Преодолев острое желание самой превратиться в маленькую серенькую мышку, Алевтина Михайловна взяла телефон и, отыскав имя нужного абонента, нажала кнопку вызова.

Остерман отозвался мгновенно, после первого гудка, как будто постоянно держал аппарат около уха.

– Рад вас услышать, Алевтина Михайловна!

Курдюкова проглотила внезапный ком в горле: «Как же, «рад»! Сейчас издеваться начнёт!». Говорить очень не хотелось, но деваться было не куда. Сама ведь позвонила.

– И я безумно рада! – ответила любезностью на любезность актриса. – Я бы вас не стала беспокоить, но тут такое дело: мне только что звонила Топчилина, выспрашивала про вас и Савелия Сергеевича. Я, конечно, ничего ей не сказала, но поняла, что Настя знает про интервью.

– Анастасия Максимовна? Что за ерунда? Ей-то это зачем? – казалось, что Генрих Иванович не обеспокоен, но сильно озабочен.

Алевтина решила подлить масла в огонь, уж очень ей захотелось позлить своего начальника:

– Я сама не знаю, но как-то странно… Особенно про интервью!

Остерман был умён, образован и искушён в подковёрных играх, но, если бы мадам Курдюкова не перегнула палку своей последней репликой, то и Генрих Иванович, пожалуй, принял её информацию за чистую монету. Актриса сама виновата… Расплата последовала незамедлительно:

– Ты, курица драная! Про интервью с Селивановым знала только ты одна! Я позвонил только тебе… Никто знать не мог! И ещё – вы, Алевтина Михайловна, сделали то, о чём я просил вас в письме?! Конверт хоть распечатали?

Курдюкова буквально рухнула на диван. Страх железною рукою сдавил её горло. Она абсолютно забыла про конверт! Выпитый накануне коньяк не только снял с души напряжение, но и лишил её памяти. Врать было очень опасно, но Алевтина была настоящей женщиной:

– Генрих Иванович! Следите за словами! Вы сами мне срок не назначили, вот я и решила заняться поручением с утра, в понедельник! И Настя всё знала! Вы уж там сами между собой разбирайтесь, – актриса тут же выключила трубку, но не от обиды за поруганную честь, а от страха продолжить опасный разговор с Немцем.

Остерман, услышав резкий сигнал отбоя, положил мобильник на стол и весело рассмеялся:

– Сработало! Ну, Курдюкова! Тоже мне – актриса погорелого театра… Почти как у Пушкина: «Слух обо мне пойдёт…». Вот только в Засарайске так будет: «слух обо всём».

Серый кардинал подошёл к окну: «А всё-таки, что-то здесь не так! Топчилина по выходным дома сидит, носа не высовывает. А здесь вдруг сама актрисе позвонила. Или работает на кого-то, или свою партию решила разыграть. Ну, что же? Так даже интереснее!». Генрих Иванович вернулся к рабочему столу и глубоко задумался; ему вдруг стало казаться, что в тихую, захолустную жизнь Засарайска пытается вмешаться ещё одна, пока неизвестная ему сила.

Глава тринадцатая. Женская интуиция

Если бы Настя знала, насколько глубоко она вторглась в сферу интересов Генриха Ивановича, то остановилась бы и свернула свою интригу. Ведь с Остерманом шутки плохи! На свою беду Топчилина не знала, куда встревает. Ну, ничего! Может, и пронесёт… Может, и не подведёт её женская интуиция.

Азарт захватил женщину с головой. Жизнь совершенно неожиданно обрела цвета и краски. Новые краски. Сомнения и неуверенность исчезли, как будто их и не было вовсе. Анастасия Максимовна решительно набрала номер Близняка. На этот раз Вадим Борисович откликнулся быстро.

– День добрый, госпожа Топчилина! – голос собеседника звучал неестественно бодро и радостно, так здороваются солдаты на плацу с высоким начальником. – Чему обязан?

Топчилиной стало неловко. Зачем так официально? Немного помолчав, она неожиданно для себя, каким-то тёплым голосом ответила:

– Добрый день, Вадим Борисович! Послушайте, а давайте перейдём на ты? Сколько лет ведь знаем друг друга! Вы не возражаете?

Близняк чуть не свалился с табуретки. Перед глазами замелькали радужные перспективы сотрудничества. Ещё бы, заиметь в мэрии своего человека дорогого стоит! Едва совладав с собою, он ответил уже нормальным, «человеческим» голосом:

– Я согласен! Правда, есть встречное предложение: давайте ещё и без отчеств? – Близняк понял, что выбрал правильный тон, и продолжил. – Давайте на счёт три! Раз, два… три! Стартуем!

Анастасия почувствовала, как оттаяло её сердце. Ей стало так хорошо и радостно на душе, как не было уже давно.

– Спасибо вам, то есть тебе, Вадим! Ты даже не знаешь… как для меня это важно! – Топчилина спохватилась, как бы лишнего не наговорить. Она вернула голосу обычную интонацию и продолжила. – Есть новости с фронта. Тебе интересно?

Вадим не заметил изменения в интонации собеседницы, но каким-то внутренним чутьём почувствовал, какие слова он просто обязан произнести:

– Жаль, когда в отношения вмешиваются дела! А я хотел тебя на ужин пригласить… Сегодня или завтра…

Удар был нанесён в самое сердце одинокой женщины. Настя попыталась вспомнить, когда в последний раз её приглашал на ужин мужчина, просто так, без причины. Не вспомнила! Да и было ли?.. Так и не вспомнила… С трудом подавив желание плюнуть на дела и по-девичьи пококетничать с Близняком, Анастасия Максимовна сделала выбор в пользу интриги: