скачать книгу бесплатно
– Используйте, – Хранитель усмехнулся. – Только не драматизируйте. А то, знаю я вас, коллега, любите вы «приврать для достоверности».
– А вот теперь я обиделся. – Наблюдатель сделал вид, что удручен, и даже вздохнул. – Впрочем, что с вас взять? Воспитанием современные герои не отягощены.
Хранитель вышел, а Наблюдатель открыл текстовый редактор, создал новый файл и, немного подумав, набрал первые строки.
«Джунгли засыпают постепенно. Сначала, когда солнце краснеет и только касается верхушек деревьев, затихает шум на нижнем ярусе…»
Народная Республика Кампучия (Камбоджа), 29 февраля 1984 года
Джунгли засыпают постепенно. Сначала, когда солнце краснеет и только касается верхушек деревьев, затихает шум на нижнем ярусе: в кустах, сплетениях торчащих из земли корней и непролазных зарослях бамбука. Затем, с наступлением сизых сумерек, прекращается движение в обвитых лианами ветвях среднего этажа. А последними, когда мир укрывается одеялом темноты, успокаиваются мелкие летающие обитатели верхушек. Из сонных ночных звуков остаются шум воды в небольшом притоке Меконга, шуршание в траве да редкие крики или хлопки крыльев ночных птиц. Джунгли словно сливаются в сплошную молчаливую массу, которая плавно, без видимой границы перетекает в небо. Даже мелкие, далекие звезды не помогают определить эту границу, ведь на прибрежных зарослях мерно мигают гирлянды из крупных светляков, которые вполне можно принять за россыпь неизвестного науке созвездия.
Пробуждение идет в обратном порядке. Сначала гаснут гирлянды на ветвях, начинают громко петь, свистеть, пощелкивать или немузыкально блажить всевозможные птицы и ящерки, а затем в движение приходит зелень. Поэтажно, сверху вниз. После птиц стряхивают дремоту и разминаются перед новым днем обитатели покрупнее, вроде мартышек, а последними выбираются на свои тропы самые крупные жители: неторопливые гиганты слоны и всевозможные хищники, в том числе обитающие в воде.
Впрочем, не последними. Ведь есть еще люди.
Морпех Андрей Лунев заступил на пост как раз в тот момент, когда джунгли окончательно проснулись, просветлели и зазвучали вполне по-дневному, хотя до восхода оставалось добрых полчаса. По меркам людей – самый сон, «собачья вахта». Но Луневу, закоренелому жаворонку, было совершенно не в лом стоять на посту рано утром. К тому же его просто завораживала картина пробуждения джунглей.
Вот только сегодняшняя встреча с волшебным рассветом стала почему-то немного тревожной. Андрей не понимал, что сегодня пошло не так. Вроде бы джунгли просыпались, как всегда, по стандартной схеме, но где-то глубоко внутри у Лунева засело ощущение, что наступающий день обещает стать вовсе не таким, как предыдущие. Почему? Потому что этот день, 29 февраля, наступает раз в четыре года? Ну и что в этом такого? Занятный календарный факт, не более того.
И все же чем выше поднималось солнце, тем тревожнее становилось на душе. А еще к тревоге вдруг присоединилось острое, неприятное ощущение, что из далеких зарослей на другом берегу реки кто-то смотрит. Недобро смотрит, с затаенной ненавистью. Может быть, даже через оптический прицел.
Лунев буквально кожей ощущал волну зловещего холода, которая будто бы шла над гладью воды, накатывала и едва не сбивала с ног. Волна, конечно, была воображаемой, но слабость под коленками вызывала самую настоящую. Просто чертовщина какая-то!
– Пятый, – донеслось из ближайших зарослей.
– Пятый да, – без промедления откликнулся Андрей, внутренне радуясь, что привычные дела отвлекли от пугающего анализа странных ощущений.
– Кому не спится в ночь глухую? – из кустов выбрался зевающий сержант Захар Прохоров. – Не слышу эха, матрос.
– Стой, кто идет?! – Лунев окончательно отбросил посторонние мысли и обозначил движение стволом автомата в сторону «нарушителя». – Какая ночь, утро уже. Ты с поста слинял?
– А что, Карпыч еще не дошел? – Прохоров повертел головой. – Покурим пока? Есть курить?
– Кури бамбук, – в кустах позади Прохорова снова зашуршало, и часовые обернулись в сторону зарослей. – Здравия желаю, товарищ мичман!
– И вам не кашлять.
Из зарослей слева от тропы, на которой стояли Лунев и Прохоров, появился разводящий караула, полноватый, усатый, досрочно лысеющий мичман Карпенко. Единственный настоящий моряк в сводном отряде, нелегально высадившемся в джунглях братской Республики Кампучия, она же Камбоджа, для выполнения секретного задания Генерального штаба, а также партии и правительства. Ни больше, ни меньше. По крайней мере, так утверждал замполит отряда капитан Кулемин.
– Новая вводная? – поинтересовался Андрей. – Снимаемся с якоря?
– Разговоры на посту! – зевнув еще шире, чем сержант Прохоров, Карпенко поправил едва не сбитую лианой пилотку с огромным «крабом» и кивнул бойцам. – Полундра по-тихому, чтоб кхмеров не разбудить. «Гипс снимают, клиент уезжает». За мной, мазуты!
– А куда, на корабль? – спросил Прохоров.
– На кудыкину гору, мять помидоры, – мичман сплюнул через левое плечо. – Не закудыкивай дорогу, Прохор! Что вы за масть такая, студенты московские, никаких понятий!
– Ну, несуеверные мы, – Прохоров развел руками. – Несуеверные, хоть режьте. Воспитание комсомольское, товарищ прапорщик.
– А в нюх за прапорщика?! – Карпенко нахмурился и поджал губы, отчего его моржовые усы встали дыбом, практически прицелились в обидчика, словно иголки дикобраза.
– Виноват, товарищ мичман, – Прохоров ухмыльнулся.
Среди старослужащих подначивать Карпенко считалось своего рода неопасной забавой. Ведь начальством он был ненастоящим, прикомандированным.
– Поганое воспитание, – Карпенко вздохнул, остановился и махнул рукой. – Дальше сами, немаленькие. Мне еще три поста снимать.
– Так мы куд… – Карпенко резко вскинул руку и показал сержанту кулак, поэтому Прохоров мгновенно исправился: – Далеко перебазируемся?
– Скоро узнаете, – отмахнулся мичман. – Шагом марш! Студенты!
Еще что-то бурча, но не сердито, а скорее для поднятия собственного тонуса, мичман углубился в заросли, а морпехи неспешно побрели прямо по тропе. И, как выяснилось, шли вразвалочку они совершенно напрасно. Команда «строиться» застала их, можно сказать, врасплох.
– Пацаны, что за аврал? – Не дождавшись от сонного воинства внятного ответа, Прохоров толкнул локтем ближайшего матроса. – Гаврюха, ты ж всегда в курсе. Че почем, хоккей с мячом?
– В горы пойдем, – почти в рифму буркнул боец.
– Куда? – Прохоров удивленно вскинул брови. – А где тут горы? Ты прикалываешься, что ли?
– А я гребу, где тут горы? – матрос Гаврилов пожал плечами. – Сан Саныч так сказал. Переспрашивать я не стал.
– Горы Кравань, – пояснил Лунев. – Тянутся вдоль побережья Сиамского залива. Максимальная высота – тысяча восемьсот метров. Если по прямой, километров сто пятьдесят к юго-западу отсюда. Через Пномпень все триста будет.
– Андрюха у нас ходячая энциклопедия, – хмыкнул Прохоров. – Что ж получается, полторы сотни верст по джунглям, через территорию красных кхмеров, и без прикрытия узкоглазых дружбанов из кампучийской армии? Зашибись вводная!
– Не ссы в трусы, Прохор, – пробасил из второй шеренги невысокий, но мощный боец по прозвищу Молотов. Никакого портретного сходства со знаменитым партийно-советским деятелем у матроса не наблюдалось, и фамилия не была созвучна с прозвищем, но жестяные кружки он плющил кулаком, как настоящий кузнечный молот. Отсюда и кличка. – Ничего пока не ясно.
– Скорее всего на точку подхвата выдвинемся, – поддержал Молотова матрос Гаврилов. – А оттуда «вертушками»… ту-ту.
– «Ту-ту» ему, – Прохоров едва сдержал смех. – Слышь, пацаны, Гаврюха на паровозе собрался лететь. Проснись, матрос!
– Отставить разговоры! – донеслось с правого фланга, это «проснулся» Сан Саныч, то есть командир первого взвода лейтенант Соколовский. – Становись! Р-равняйсь! Смирно!
– Вольно, – перед строем появился командир отряда майор Бобров.
Как всегда, компанию ему составил замполит капитан Кулемин, а промежуточное положение, как бы и в строю, но при этом в сторонке, занял прикомандированный к отряду майор Евгений Сергеевич Фролов, человек загадочной военной специальности и такой же ведомственной принадлежности. В дела морпехов майор не лез и общался только с командиром, замполитом и доктором. Даже с двумя взводными и с мичманом Карпенко несильно разговаривал. А уж матросов и сержантов вообще не замечал.
Исключением почему-то стал матрос Лунев. С ним странный майор не только разговаривал, но еще и бродил в компании Лунева по окрестностям. В одиночку бродить по джунглям запрещалось даже загадочным майорам, вот он и брал с собой одного бойца, чтобы успокоить командира. И бойцом этим всегда был Лунев. Почему так? Майор не объяснял, а сам Андрей друзьям не признавался. Отшучивался. Говорил, что майору требовались знания Лунева, которые, как известно, тоже сила. Ведь Евгений Сергеевич и без поддержки морпеха-срочника мог уделать любого кхмера, но скуку-то кулаком не убьешь и кругозор с помощью бицепсов не расширишь.
Поскольку Андрей (подпольная кличка – Студент) и вправду знал немало интересного, версия устраивала почти всех товарищей. Цеплялся только Прохоров. Он не верил, что все настолько просто, и постоянно выпытывал, а не обучает ли майор своего любимчика каким-нибудь спецназовским премудростям в обмен на расширение кругозора. Ведь, по мнению сержанта, этот странный майор был офицером-разведчиком из ГРУ. Но Лунев не спешил развеивать или, наоборот, нагнетать романтическую загадочность, хранил интригу в том виде, в котором она родилась. И Прохор от этого ужасно мучался. Очень уж ему было завидно, что крутой майор Фролов обратил внимание на заумного Студента, а не на бравого сержанта Прохорова.
Командир почему-то отложил озвучивание вводной, обернулся к Фролову и что-то у него уточнил. Прохор тут же воспользовался паузой.
– Тренер твой сегодня не выспался, – с привычным оттенком зависти, замаскированной под иронию, шепнул Прохоров Андрею. – Наверное, всю ночь Пол Пота по джунглям гонял.
Майор Фролов и впрямь выглядел не очень. Глаза покраснели, как после бессонной ночи, лицо осунулось, плечи устало опустились. Складывалось впечатление, что Фролов только что прибыл откуда-то издалека, чуть ли не спустился с тех самых гор Кравань и бегом одолел полторы сотни километров по прямой.
– Или квасил с доктором, – шепнул из второй шеренги Паша Карасев. – Зырь, шары у обоих красные. Точно «шила» накатили. У доктора его целая канистра.
– Была, – уточнил санинструктор Жигунов. – Вылакали весь спирт за месяц.
– Якорный бабай! Мы уже месяц тут загораем! – так же шепотом возмутился Прохоров. – Во, зашибись служба, прямо как…
Закончить мысль Прохоров не успел. Командир наконец определился, с чего начать постановку задачи. Бойцы ожидали, что это будет развернутая вводная, раз уж командир так долго собирался с мыслями, но вышло наоборот. Бобров был краток, как склянки в полпервого ночи.
– Отряд, слушай боевую задачу! Выдвинуться в заданный район, высадиться и взять под охрану стратегический объект. Ожидается боестолкновение с противником. С превосходящими силами. Так что не сортировать. Своих вокруг объекта не будет. Огонь на поражение.
– Во, мы встряли, – шепнул Прохоров. – За-ши-бись!
– Командирам получить боеприпасы. Мичман, сухпайки на трое суток. Построение через тридцать минут в полной боевой. Время пошло. Разойдись!
– Я не понял, – пробасил Молотов, придерживая Карасева и Прохорова, – это что, папа так пошутил, «стрелять во всех подряд»?
– Ни хрена себе, шуточки! – Прохор нервно передернул плечами. – Мы-то стрельнем, не заржавеет, а они в ответ? Тоже небось не бананами будут кидаться.
– Тоже стрельнут, да еще как, – проронил Карасев. – Слыхали же: «превосходящие силы». Кабздец какой-то.
– Скисли, хлопцы? – Троицу сгреб в охапку и подтолкнул в направлении сборно-щитовой оружейки мичман Карпенко. – Шевели булками. Сначала оружие и снаряга, потом ко мне, поможете сухпаи раздавать.
– И что нам за это будет? – заинтересовался Прохоров.
– Разберемся, сержант, ты меня знаешь. И не бздеть, дедушки, какой пример салагам подаете! Подумаешь, пострелять летим раз в месяц. В Афгане некоторые каждый день духов мочат.
– Не, ну там-то… – Прохоров замялся.
– Карасев, Иванченко, ко мне! – крикнул из недр оружейки Сан Саныч.
Пришлось «дедушкам» разделиться, а затем и вовсе потерять друг друга из вида. Вновь встретились они только у каптерки. Кроме троицы «ветеранов» там уже стояли пятеро бойцов из компании Лунева. Так же, как «дедушки», матросы младшего призыва были полностью экипированы, вооружены и слегка горбились под тяжестью вещмешков. Кроме того, матрос Федор Бондаренко по прозвищу Купер был навьючен рацией, Жигунов тащил две сумки с красными крестами, а Коля Сивый, крепкий парень вроде Молотова, только повыше ростом, закинул на плечо пулемет. Боекомплект к машинке достался в нагрузку Гаврилову. Налегке собрался в поход только Лунев, хотя по боевому расписанию ему полагалось таскать на горбу «РПГ-7» с боекомплектом.
– А где твоя базука, Студент? – Прохоров окинул скептическим взглядом бойцов и остановился на Луневе.
– По наследству передал, – Андрей скинул рюкзак и принялся упаковывать в него сухпайки.
– А кому? – прицепился сержант. – И кто приказал?
– Ты меня достал! – Лунев взглянул на Прохора исподлобья. – Сан Саныч приказал. Отвали.
– Студент, по большой фляге воды каждый в зубы, – из каптерки выглянул Карпенко. – О, дедушки морской инфантерии явились, не запылились! Прохор, заползай в пакгауз.
– Куда нам еще воду?! – возмутился Купер.
– В зубы, я же сказал, в зубы, – мичман оскалился, демонстрируя ровные и нехарактерно для моряка целые зубы. – Все, матросы, снялись с якоря. Иванченко, дай им пенделя для ускорения кильватерной струи.
Матросу Иванченко (он же Молотов) не пришлось следовать совету мичмана. Бойцы сами сообразили, что сопротивление бессмысленно, подхватили каждый по жестяной канистре и побрели в сторону плаца.
– Это… песец… – тяжело дыша, проронил Гаврилов, когда бойцы добрались до плаца. – Мы чего, через джунгли тоже такими навьюченными попремся? Руки ж будут трястись, хрен в кого попадешь.
– Сколько тебя наблюдаю, Гаврюха, столько удивляюсь, – сказал санинструктор Жигунов. – Ты каким местом слушал? Папа по-русски сказал «высадиться». Значит, прав ты был насчет «ту-ту», борта за нами прямо сюда прилетят.
– Воины, не спать, замерзнете! – послышалось с тыла. – Живее! Все в строй! Тяжелые баулы, понимаю, а кому легко? В темпе, в темпе! Становись!
Это замполит Кулемин подбадривал народ. Сам он, кстати сказать, ничего тяжелого на горбу не тащил. Рюкзак у него был, можно сказать, детский, так что найти ответ на вопрос «Кому легко?» было нетрудно.
– Лунев молодец, – замполит встал посреди плаца и окинул взглядом занявшую свои места пятерку. Матросы нехотя поднялись с жестяных «табуреток» и сделали вид, что выстраиваются в одну шеренгу. – Только зря ты здесь окопался. У тебя особое задание будет. Евгений Сергеевич тебя не нашел?
– Нет пока, – Андрей снова повертел головой.
– Зашибись, Студент, снова оруженосцем будешь, – на плацу появился ухмыляющийся Прохор. – Не забудь сапоги майору начистить.
– Вдруг откуда ни возьмись… – проронил Жигунов.
– Выполз дядя Зашибись… – продолжил Купер.
– И такая дребедень… – подхватил Лунев.
– Появлялась каждый день, – закончил Коля Сивый.
– Вы чего, караси, опухли? – неубедительно возмутился Прохоров.
В присутствии замполита качать свои дембельские права сержант не решался, поэтому конфликт угас на стадии искры.
На плацу наконец начал выстраиваться личный состав, а из зарослей, в которых стояли офицерские палатки, появился Фролов. Экипирован майор был более серьезно, чем замполит, к тому же кроме автомата он тащил еще и СВД с нестандартным ремнем, на который были нанизаны несколько подсумков с магазинами для винтовки.
Увидев майора, матросы быстро, как по команде, выровняли шеренгу. Майор окинул взглядом стоящих рядом с Андреем бойцов и что-то негромко сказал замполиту. Кулемин кивнул.
– Все пятеро и ты, сержант, – майор кивком указал на Прохорова, – канистры оставить, остальное подхватили и за мной шагом марш.
Бойцы двинулись за майором, автоматически перестроившись на ходу в колонну по двое. Первыми в колонне оказались Лунев и Прохоров.
Сержант едва сдерживал довольную улыбку. Неизвестно, какое особое задание приготовил Фролов для выбранных бойцов, возможно, радоваться будет нечему – вот возьмет и засунет их в самое пекло, но сам факт того, что майор наконец привлек сержанта к своим спецназовским делам, Прохору явно льстил. Он даже приосанился и походя бросал взгляды по сторонам, наблюдая, как реагируют другие матросы. Честно говоря, особой зависти во взглядах оставшихся в строю бойцов не наблюдалось. Некоторые и вовсе смотрели с явным сочувствием. Видимо, мысль о самом пекле пришла в голову не только Прохорову.
Частично подтвердилась эта версия, когда группа майора Фролова миновала северный КПП и потопала по тропинке в сторону большой проплешины – когда-то это поле было рисовым. Как морпехам и обещал командир, посреди поля уже стояли, лениво рассекая лопастями воздух, четыре «вертушки», а на посадку заходили еще две. Майор на миг обернулся и указал бойцам на крайний слева борт. Когда группа приблизилась, выяснилось, что лететь группе Фролова предлагалось на американском «Ирокезе» тысяча девятьсот лохматого года выпуска.
– На таком крокодиле до врага не долетишь, местные дружбаны собьют, – проворчал Прохоров, окинув «вертушку» скептическим взглядом. – Или сам развалится от старости.
– Не дрейфь, сержант, – Фролов похлопал Прохора по плечу. – Машина еще сто лет прослужит, не скрипнет. Хорошая техника. Всем подняться на борт!
– Помельче не мог выбрать, да? – с заметным кавказским акцентом крикнул пилот, оборачиваясь к Фролову. – Зачем самых упитанных пригнал? Да еще с мешками! У меня «вертушка», а не «шестьдесят шестой», да! Как я с таким перегрузом полечу?!
– То ли ты не орел, Коба? – Фролов отмахнулся и показал большим пальцем вверх. – Взлетай! Погнали!
– Евгений Сергеевич, а на месте как будем действовать?! – Когда морпехи заняли места в «вертушке», нервная любознательность Прохора вступила в фазу обострения.
– На точке высадки рассредоточимся, – майор растопырил пальцы. – А потом справа-слева по одному короткими перебежками в заросли. Точку сбора я обозначу. А дальше – делай, как я! Еще вопросы?! Задавайте, пока время есть!
– А остальные далеко от нас высадятся? – спросил Лунев.
– Далеко. У них другая задача. На объекте встретимся.
