скачать книгу бесплатно
– Личное, – сказал Андрей достаточно громко, чтобы слышал и Сошников, и водитель.
– Ну тогда отойдем.
Они прошли чуть дальше по улице и остановились в тени старой, наполовину лишившейся листвы липы.
– Я снова про Феликса, – тихо произнес Соловьев. – Он что, репатриант?
– С чего ты взял? – удивился майор. – Наш он. Не был, не состоял, не привлекался… Анкета чистая, как горный родник.
– Я прочел… увидел то есть… – Андрей замялся, подбирая нужное слово.
– Товарищ майор, – неожиданно позвал Феликс, – генералиссимус на связи…
– Ах, чтоб его… повысили в звании, – с досадой произнес Борис. – Договорим еще, Соловей. Нам неделю, как минимум, предстоит круглосуточно общаться.
Он быстро вернулся в машину и, получив некое ценное указание от начальства, громко хлопнул дверцей.
– Това-арищ майор, – укоризненно качая головой, протянул водитель.
– Извини, Степан, прости, «Волга», – Борис нежно похлопал ладонью по «торпеде». – Андрей, чего стоишь? Поднимайся на борт! На сегодня еще не все… Уж не знаю, почему начальство решило, что нашему клиенту по силам подвиги вроде двух акций за один вечер, но на то оно и начальство, чтобы думать и решать… Степа, на пристань, ходу!
Машина, проявив нехарактерную для отечественных экипажей прыть, сорвалась с места и помчалась в сторону речного вокзала.
– Сегодня pакрытие водоплавательного сезона, – пояснил Борис. – В смысле – навигация пока продолжается, но с частными прогулочными рейсами речники завязывают до следующего лета. Угадайте, кто гуляет на том банкете?
– Жирные морды, – с неприязнью отозвался водитель.
– Еще какие жирные, – согласился майор. – Но нас волнуют только две. Юшкин и Березняк.
– После Юшкина Асланов, – напомнил Андрей. – Ради такого случая наш злодей может и подкорректировать свой планчик.
– Он же педант.
– И у педантов бывают соблазны, – майор усмехнулся. – Одного подрывника, помню, брали. Очень уж он любил на девять вечера машинки свои заводить. Пять взрывов. Сделано все было – чище не бывает. Никаких зацепок. А потом вдруг – двадцать два! Причем не сработала, зараза. А на ней и пальчики, и манера исполнения… Короче, взяли мы его. Что за сбой, спрашиваем? Почему на десять завел, а не на девять? И знаете, что он ответил?
Рассказать окончание истории Борис не успел. Машина остановилась между двумя сверкающими «Мерседесами» прямо у входа в речной вокзал.
– Ресторан на втором этаже, – быстро пояснил майор. – Идем все. Степа – на воротах. Феликс – пасешь Березняка. Ерофеич, его боди-гвардеец, тебя знает. Объясни ему в двух словах, что и как, но в подробности не вдавайся.
– Понял, – Сошников кивнул.
– Ну а мы на танкоопасное направление, – Борис привычно хлопнул Соловьева по плечу. – Готов, братишка?
Андрей молча кивнул и выбрался из «Волги» на свежий речной ветерок…
В неплохо оформленном банкетном зале было тесновато. Веселье уже миновало апогей и пошло вразнос. «Большие люди», с каждой минутой все сильнее напиваясь, забывали о том, что они солидные промышленные магнаты и финансовые воротилы, и увязали в пошлых спорах о том, кто круче. Сошки помельче были пока более трезвыми, но и они не могли удержаться от корпоративного бахвальства. Сдержанными и молчаливыми оставались только угрюмые охранники и пустоглазые, увешанные бриллиантами куклы-содержанки. Первым болтать запрещала инструкция, а девицам было просто не о чем говорить.
Андрей сначала растерялся от такого количества знаменитостей и красивых женских лиц, но очень скоро ему пришлось покинуть облака и вернуться на грешную землю. Дорогу непрошеным гостям перекрыли трое здоровенных охранников.
– Назад, – лениво произнес самый крупный.
Рядом с этой горой мяса даже крепкий Борис выглядел заурядным и неубедительным.
– Испарись, – уверенным голосом приказал майор.
– Ты че, марамой, не понял? – протягивая ручищу к лацкану Борисова пиджака, проревел детина. – Тебя здесь не ждут!
Боб не стал особым приемом выкручивать его руку или выбрасывать охранника из окна, он просто сделал шаг назад и вынул из кармана удостоверение.
– ФСБ…
– А мне хоть фе-се-бе, хоть ме-ве-де, – продолжая тянуться к одежде майора, заявил охранник. – Щас вот вытряхну тебя из костюмчика, кто ты тогда будешь?..
– Не уважаем, значит, – пряча «корочки», спокойно констатировал Борис.
Как с пути исчез этот невежливый жлоб, Андрей даже не заметил. Он только услышал, что вниз по широкой лестнице прогрохотало что-то огромное и тяжелое. Второй бройлер проследовал в том же направлении даже немного быстрее, поскольку в начальной фазе полета не задел ни одной ступеньки верхнего марша. Третий оказался более сообразительным и благоразумным. Он сделал несколько шагов назад и, чуть приподняв руки ладонями вперед, заявил:
– Ошибочка вышла, товарищи…
– Не смущай окружающих, – потребовал Борис, – не товарищи, а господа. Тем более – для тебя, янычар. Понял?
– Так точно, – охотно ответил «янычар».
– Прогнулся! – хохотнул Борис. – Ты чей холоп будешь? Не Юшкина, случаем?
– Его. Вы к Михаилу Федоровичу?
– К нему, родимому. Только без шума. У нас конфиденциальное дело. Я не слишком сложно выражаюсь?
– У меня высшее юридическое, – немного расслабившись, ответил охранник.
– Почти коллега? – Борис похлопал «янычара» по плечу. – Веди, юрист…
Путь через зал показался Андрею бесконечным. Он шел по запутанному лабиринту человеческих душ, то и дело спотыкаясь о виртуальные трупы, скользя в таких же воображаемых лужах крови, путаясь в невидимых сетях интриг, проваливаясь в зловонные болота зависти и злобы. Эти странные люди ненавидели друг друга до умопомрачения, они желали друг другу самых страшных бед, но больше всего они боялись друг друга, правосудия, самих себя… Страх пропитывал их тела и умы насквозь, словно кровь наспех наложенную повязку… Андрей замедлил шаг и заглянул в зрачки высокой, безумно красивой девице. Ее душа была полна черной зависти и страха. Она отчаянно боялась, что не сегодня-завтра надоест своему кавалеру и эта шикарная жизнь закончится. Завидовала же она своей лучшей подруге, которая была на пару лет моложе и умудрилась не просто завладеть сердцем одного из героев этого банкета, но и женить его на себе…
Соловьев сделал еще один шаг, и его разум едва не утонул в море ненависти, которую испытывал ухоженный, благообразный старичок к своему моложавому собеседнику. Будь старик помоложе, он задушил бы ненавистного коллегу на месте, голыми руками…
Андрей пошел дальше, но мысли и чувства прочих «больших людей» были почти одинаковыми. Ни капли любви, только злоба, тревога и страх. Что так пугало этих внешне благополучных людей? Соловьев пытался понять, но у него ничего не получалось. Все это походило на массовый подсознательный психоз.
Борис уже негромко беседовал со всемогущим Юшкиным, полноватым, лысеющим мужчиной с внешностью безобидного бухгалтера, а Соловьев преодолел чуть больше половины зала. Андрею было нехорошо. Под грузом тягостных впечатлений его разум прогибался и деформировался, а нервная система давала ощутимые сбои. Его захлестывали пенные волны противоположных эмоций, и Андрей был не в силах удержать их внутри себя. Его лицо, глаза, все тело каждой черточкой, штрихом, жестом, взглядом выражали то, что творилось у Соловьева в душе. Он был одновременно и всеми, и самим собой, грустным и веселым, добрым и злым, уродливым и привлекательным… Те, кто случайно обращал на него внимание, провожали странного человека пораженными взглядами, даже не подозревая, что видят в нем, как в зеркале, собственные отражения, только смешанные с десятками отражений окружающих.
– Вам плохо? – голос с трудом пробился сквозь плотную пелену музыкально-голосового шума.
Андрей поднял взгляд на доброхота и невольно отшатнулся. Всю душу стоящего перед ним человека занимала боль. Боль по разрушенному, покинутому, оставленному. Она была очень похожа на что-то недавно виденное. Соловьев никак не мог вспомнить – на что? И где или в ком он это видел?
Человек словно бы понял, что, глядя на Андрея, совершает ошибку. Он тут же отвернулся и быстрым шагом направился к выходу.
– Постойте, – слабо окликнул его Андрей. – Постойте! Всего один вопрос!
Человек, не оборачиваясь, ускорил шаг – почти побежал, – но на его пути встал бдительный Степан. Он, как и приказал Борис, занял место «в воротах», сменив на этом посту опозорившихся бройлеров. Беглец не сразу сообразил, что путь к отступлению отрезан, и схватить его Степану не составило никакого труда. Сотрудник завел подозрительному типу руки за спину и вопросительно взглянул на Соловьева. Андрей жестом приказал держать жертву до подхода «главных сил» и обернулся к Борису.
То, что он увидел, повергло его в шок. «Бухгалтер» Юшкин сидел, уронив голову на грудь, а чуть левее на полу, лицом вниз, лежал Боб. Левая пола пиджака Бориса была темной, словно пропитанной какой-то жидкостью. Андрей бросился к другу и, уже приблизившись на расстояние в пару шагов, понял, что майор лежит не на полу, а на ком-то отчаянно сопротивляющемся.
Чем помочь другу, Соловьев не представлял даже примерно. Решение подсказал сам Борис.
– Тресни его… чем-нибудь, – прохрипел он, – только аккуратно…
Ничего лучше запечатанной бутылки шампанского поблизости не оказалось.
– «Асти Мондоро»! – возмущенно вякнул официант, но дальше свою мысль не развил.
Андрей коротко припечатал стеклянное оружие к затылку задержанного, и тот затих. Борис со стоном откатился в сторону и, растянувшись рядом с убийцей, прижал руки к груди. Соловьев перевел ошарашенный взгляд на пульсирующую между пальцами Боба темно-красную жидкость, затем на неразбившуюся бутылку, на испачканные чужой кровью, скованные наручниками запястья задержанного, затем на притихших гостей и снова на Боба.
– Элитное же, – недовольно выдергивая из пальцев Андрея шампанское, проскрипел официант, – сто евро бутылка!
Соловьев тяжело опустился на колени рядом с Борисом и заглянул под его ладонь. Удар ножа пришелся чуть левее грудины. Андрей не знал точно, но по его представлениям именно там находилось сердце. Словно отвечая на эту мысль, Борис криво улыбнулся и процедил сквозь сжатые зубы:
– Один удар… Профи, я же говорил… даже режет наверняка… Большой палец на лезвии, короткий выпад от локтя, плечо неподвижно… Заметить невозможно. Да и в сердце иначе не попадешь, разве что случайно… Хитрая техника, но если освоил – результат стопроцентный. Ведь такую рану ни перевязать, ни зажать…
– Молчи, – приказал Андрей. – Нет таких ран, чтобы в больнице вашей не зашили! Сейчас тебя к Плейшнеру отвезем…
– Не доедем, Соловей… – Борис улыбнулся бледными губами.
– Степан! – рявкнул Соловьев. – «Скорую» и группу!
– Вот, знакомься, – слабо шевельнув кистью, сказал Борис. – Гроза всей округи. Гражданин Призрак…
Андрей небрежно перевернул еще не очнувшегося убийцу на спину.
– Юрист?
– Он самый.
– Как же я его не раскусил? – удивленно пробормотал Соловьев.
– Не отточил ты еще свой талант, – Борис усмехнулся, но его лицо тут же исказила гримаса боли. – А помнишь историю про подрывника? Того, педанта…
– После расскажешь. Силы побереги…
– Нет, братишка, в этот раз ты меня не допрешь, – Борис был уже бледен как мел.
– Молчи, Боб, ради бога, молчи! Сейчас мы тебя отвезем. Вон уже белые халаты по ветру развеваются…
Санитары проворно уложили Бориса на носилки и почти бегом бросились вниз по лестнице. Соловьев, стараясь не отставать, бежал рядом.
– К Палычу иди… – отмахиваясь от кислородной маски, прохрипел Борис, – завтра прямо с утра… он тебе поможет…
– Ты сам мне поможешь, – Андрей с трудом удерживал готовый перекрыть глотку комок. – Выйдешь с больничного и поможешь…
– Со справки о смерти на работу не выходят, – Борис сжал зубы, но губы его растянулись в улыбке.
– Боб, если умрешь, я тебя убью! – Соловьев уже не сдерживал слез. – Все же только начинается! Жизнь, работа…
– О, осознал! – майор чуть приподнял указательный палец. – Бывай, братишка…
Дверцы черного микроавтобуса, схожего со «Скорой» разве что наличием мигалки, захлопнулись, и машина умчалась в промозглую тьму октябрьского вечера.
Рядом с Андреем встал кто-то с зажженной сигаретой.
– Что за «хитрая техника» такая? – едва слышно пробормотал Соловьев.
– Концентрация энергии удара чуть дальше цели, – также негромко ответил курильщик, протягивая Андрею сигареты. – В совершенстве владея этой техникой, ножом можно пробить не только ребра, но и броню. О некоторых особых приемах не всегда знают даже инструкторы спецподразделений. Зато этому обязательно учат наемников.
Андрей покосился на собеседника. Это был тот самый задержанный Степаном человек. Соловьев взял предложенную сигарету и прикурил от огонька незнакомца.
– Почему вы побежали?
– Мне жаль, что я вас отвлек, хотя вы бы все равно не успели помочь своему другу.
– Кто вы? Я знаю, что вас тяготит нечто такое, чему я не нахожу объяснений…
– До свидания, – бросив окурок на асфальт, сухо проронил человек и торопливо направился вдоль по улице.
– Постойте!
Незнакомец не остановился, а через несколько шагов и вовсе исчез из виду, свернув в какой-то переулок.
– Андрей! – окликнул Соловьева Феликс. – Давай подвезу.
– Я лучше прогуляюсь, – сдавленно ответил Андрей. – Подышу…
– Приказ начальства, – многозначительно произнес Сошников. – Что-то завертелось, какие-то тайные механизмы заработали.
– Мы перебежали дорогу опасным людям?
– Заговор, – понизив голос, доверительно сообщил Феликс. – Борис Сергеевич давно предполагал.
– Что же он мне ничего не сказал? – Андрей тяжело вздохнул. – На этом банкете каждого второго можно было брать…
– Брать? – Феликс усмехнулся. – На каком основании? Что мы могли им предъявить? Обвинение в грязных замыслах? А как мы объясним, откуда об этом прознали? Твой особый талант пока даже не изучен как следует.
– Ты считаешь, что все это мои фантазии?
– Я считаю так же, как Борис, а он тебе верил…
– Верит, – исправил его Андрей.
– Ну да, – Сошников кивнул. – Только веры мало. Нужны факты.
