скачать книгу бесплатно
Подвальное помещение на своей даче журналист гордо именовал бункером. И это вполне соответствовало действительности. Бункер был не просто земляной ямой, а представлял собой комнату, уходящую под землю на четыре метра, надежно бетонированную, снабженную эффективной системой вентиляции и прочными многослойными стальными дверями с секретным сейфовым замком. Кроме того, там располагались несколько связанных между собой компьютеров и большие экраны мониторов, на которые выводилось изображение от многочисленных внешних телекамер слежения, расположенных не только в верхних помещениях, но и по всему участку и на ближайших подступах к нему. Выносные антенны обеспечивали самую надежную связь, вплоть до спутниковой.
Талеев устало потянулся всем телом и отъехал в кожаном кресле с колесиками от монитора самого мощного компа. Ничего! Никаких зацепок. Три часа блуждания по Всемирной паутине, посещения закрытых сайтов, доступ к которым дал Гере еще сам Куратор «Команды», бывший помощник президента России Алексахин, не дали никакого результата. Журналист не смог вычленить из нескончаемого потока разнообразнейшей информации сколь-нибудь значимых, знаковых эпизодов, проливающих хоть какой-то свет на интересующие его события.
Конечно, были десятки, даже сотни исчезновений людей, которыми занималась полиция, были кровавые убийства и загадочные похищения, но… связей не прослеживалось. Хваленая интуиция Талеева упорно молчала. Логичные рассуждения тоже быстро заводили в тупик. Никто не звонил полковнику Алексееву, не требовал выкупа или еще чего, не сообщал со злорадной мстительностью, что наконец-то рассчитался со старым спецназовцем за давние грехи, отняв у него сына.
Все указывало на элементарную «бытовуху»: бабы, деньги, водка, наркотики. Против были непреклонная убежденность Алексеева-отца и, в какой-то степени, принадлежность Алексеева-сына к элитным частям ВМФ и его новое «стратегическое» назначение.
«Ну, допустим, бессмысленная пьяная драка, даже убийство. Или ограбление с… необратимыми последствиями, – снова и снова возвращался Гера к своим первоначальным рассуждениям. – Жертв таких преступлений не прячут. Их обнаруживают сразу. Хорошо, допустим, преступники все-таки имели время и, главное, желание избавиться от главной улики… э… необратимо. Все равно, тело должно где-то «всплыть»!»
Талеев поднялся с кресла, чтобы приготовить себе чашечку «эспрессо». Он залил воду в навороченную кофеварку и… стоп! Журналист уставился на пластиковую емкость с очищенной водой в своих руках. Вода… «Всплыть»… А почему в кавычках? Тело – всплыть. Реально. «Только что я видел где-то такую информацию… Нет, не только что, а вначале своих поисков, когда «пробежался» по событиям последних дней в мире… Англия!»
Гера вернулся к компьютеру и быстро нашел сообщения британских агентств трехдневной давности о том, что из шлюзов на реке Мидуэй близ Хартфилда вытащено тело мужчины. Оно было значительно изуродовано, но сохранились определенные приметы, по которым со стопроцентной уверенностью можно было идентифицировать труп. Погибший мужчина оказался профессором Сассекского университета по имени Лео Холмс.
«Вот – всплыло!» – Талеев просто похвалил свою услужливую память, без всякой привязки к текущим российским событиям и уже собрался вернуться к кофейному агрегату, когда его взгляд зацепился за появившиеся на мониторе строки другого сообщения, выданного услужливой машиной по теме запроса. Заинтересованный журналист начал читать…
Похоже, разгорался еще один «полониевый скандал». Сассекский профессор оказался натурализовавшимся русским! Лев Иосифович Холмин. Бывший инженер какого-то закрытого НИИ под Новосибирском. Эмигрировал в Англию несколько лет назад.
«Инженер – и в английскую эмиграцию? Нонсенс! – подумал Гера. – Туда с деньгами едут. Или… Да, с информацией!»
Его догадка полностью подтвердилась уже в следующих строках: за несколько дней до трагедии в открытом радиоэфире профессор сделал сенсационное заявление о разработках в России новых видов оружия, связанных с непосредственным воздействием на психику человека.
«Да-да-да, знаем, читали, пси-оружие. Хотя у нас доверие к таким публикациям – на уровне НЛО. Может, у англичан по-другому…»
Но англичан заинтересовало не это. В заметке утверждалось, что смерть профессора была насильственной, то есть убийством. И конечно, инспирированной из Москвы.
«Господи, неймется! Проходили мы уже и это». Талеев не понимал, что именно заставило его так заинтересоваться этим сообщением, но, похоже, интуиция «проснулась и заворчала». Забыв про кофе, журналист начал поиски, относящиеся к проблемам, над которыми трудились в новосибирском НИИ…
Однако никаких материалов ему не удалось нарыть. На все его каверзные запросы компьютер или отвечал молчанием, или выдавал набор рекламных роликов сковородок «Тефаль» и универсальных прокладок.
«Хорошо еще, что не порнуху! – подумал Гера и решил, не откладывая, отправиться в Москву к знакомому хакеру. – Может, там что получится».
Талеев выехал со своего дачного участка, но был вынужден тут же вылезти из машины: упорно не желала срабатывать автоматика закрытия въездных ворот от дистанционного пульта в руках журналиста. Гера подошел к неплотно прикрывшейся створке, уперся ладонью в ее деревянную облицовку и попытался силой додавить тяжелую конструкцию.
В этот момент он уловил натренированным ухом чуть слышный свист и почти одновременно с ним короткий глухой звук от удара по дереву какого-то нетяжелого предмета. Талеев посмотрел на створку ворот: в нескольких сантиметрах от его ладони в нее впился короткий дротик с пушистым оперением. Гера быстро присел и оглянулся. Вокруг никого не было. Ни одна тень не промелькнула за его спиной. В густой кроне ближайших деревьев метрах в двадцати не качнулась ни одна ветка. Зачем-то журналист посмотрел в безоблачное синее небо, потом неторопливо выпрямился, отряхнул брюки на коленях и вытащил глубоко впившийся в деревянную облицовку «снаряд».
«Стреляли, скорее всего, из боевого арбалета, – подумал Гера. – Хотя может быть и снайперская «духовушка»: уж очень прицельным был выстрел».
Он повертел в пальцах «тело снаряда», и из-под открывшегося колпачка на ладонь выпала свернутая в тугую трубочку бумажка. Талеев аккуратно развернул ее и прочитал написанную от руки записку: «Имею жизненную необходимость встретиться с вами. Мы можем быть полезны друг другу». Подписи не было.
Журналист еще раз внимательно огляделся. С прежним успехом. Тогда он вытащил из кармана пиджака авторучку и написал на обороте таинственной записки: «Приходите, как стемнеет, в мой гостеприимный дом. Если меня еще не будет, проходите в подвал, выпейте кофе. Отдыхайте. Я подойду». Потом Гера приложил записку к воротам и сильным ударом пригвоздил ее тем же дротиком. И, уже не оглядываясь, направился к машине.
«Ишь, шустрый какой! – подумал он, выруливая на трассу. – Мою аудиенцию еще заслужить надо. Посмотрим, как ты с этим справишься».
Хакера звали Вениамин, было ему чуть больше тридцати, и всем своим видом он категорически отвергал расхожее мнение о компьютерных «ботаниках» как о худосочных субъектах, питающихся исключительно всухомятку, с тряпичной мускулатурой и отрешенным взглядом. Вениамин был толст и одновременно серьезно «накачан», обожал рестораны с разнообразной кухней, а его глаза просто сияли неистребимой жизнерадостностью и выраженным женолюбием. Застать его дома было непросто, и если бы не предварительный звонок журналиста…
Входную дверь комфортабельной «двушки» гостеприимно распахнул сам хозяин. На молчаливый вопросительный взгляд гостя широко улыбнулся и радостно сообщил:
– Эльку еле выдворил! Пришлось клясться, что не потому, что надоела, а из-за чрезмерной растраты мужских физических возможностей и глубочайшего духовно-психологического опустошения, конечно, связанного с неизбывной к ней любовью. Пообещал звонить, как только из искры вновь начнет возгораться пламя.
– Мне помнится, что у большевиков этот процесс занял довольно продолжительное время, – заметил журналист, заходя в квартиру.
Веня искренне захохотал:
– Так мне ж не революцию делать! Проходи на кухню, я туда весь свой «рабочий инструмент» перетащил.
Рабочим инструментом был мощнейший компьютер с десятками «наворотов», принтер, сканер, факс… Даже назначение отдельных прибабахов Талеев затруднялся определить с одного взгляда, а он сам был весьма продвинутым пользователем, «крепким юзером».
А Вениамин виртуоз-профессионал. Журналист вовсе не часто прибегал к его услугам. И никогда не интересовался, каким именно способом из умения безошибочно ориентироваться в виртуальном пространстве Веня извлекал реальные деньги. И, судя по его образу жизни, весьма и весьма немалые. Зато точно знал, что официальных разногласий с действующим в стране законодательством у молодого человека никогда не было.
Когда Талеев подробно изложил свою просьбу, весельчак Веня погрустнел:
– Эх, журналист, я-то думал, что ты международный террористический заговор раскрываешь или, на худой конец, желаешь посетить какие-нибудь секретные счета в закордонных банках. А то и умыкнуть оттуда пару лимонов. А ты… «Пойди туда, не знаю, куда…» Сам, что ли, не мог в новостях разобраться? – Гера огорченно развел руками. – Для этого не моя светлая голова нужна, а изрядное время и десяток рядовых необученных «искателей». – Продолжая бубнить, Вениамин все же расположился за компом, и его короткие сильные пальцы с бешеной скоростью запорхали над клавиатурой…
Результатом полуторачасовой напряженной работы был «шиш». Конечно, хакер сумел выудить из Всемирной паутины больше свежих новостей и фактов, чем дюжина журналистов, но даже в этом изобилии Гера не нашел за что зацепиться.
«Однозначно прав оказался Серж: искать надо там, где потерялось. Причем «вживую», – констатировал про себя Талеев. – Будем ждать результатов от поисков в Питере и Мурманске».
Ни на что больше не надеясь, он все-таки обратил внимание Вени на «хартфилдскую находку» и попросил разузнать, что удастся, о деятельности номерного новосибирского НИИ.
– Я вообще ничего не смог отыскать, – огорченно сообщил Гера. – Ну ни единой строчки не выползло.
Вениамин со скептическим видом хмыкнул и процитировал:
– «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».
К тому моменту, когда хакер закончил свою цитату, по монитору с бешеной скоростью уже плясали строчки каких-то документов, цифры, схемы… Не успевающий ничего прочитать Гера хотел остановить хакера, но передумал: если понадобится, Веня сам остановится, да и его устные комментарии позволяли журналисту быть в курсе поисков.
– …Как же трудно жить на свете… в начале двадцать первого века… в российской глубинке… Господи, целая лаборатория не имеет своего сайта! Куда ж вы данные заносили… Конечно, в архив… Бумажный… Тьфу, мерзость какая… Но время-то шло, надо перестраиваться… хоть с опозданием. Выбросили папки и скоросшиватели и… и… пе-ре-нес-ли… все на жесткий диск… Хрен! По всей морде! Ничегошеньки не перенесли, засранцы. Нет, Талеев, ты можешь в такое поверить?
Гера чуть усмехнулся за спиной хакера: все-таки далек был жизнелюб и женопользователь Веня в центре Москвы от той самой российской глубинки. В мозгу Талеева мелькнула четкая мысль, и он резко опустил ладонь на плечо молодого человека:
– Стоп, Веня! Глубинка действительно тормозит. Но ведь у такого НИИ должен быть головной «орган». Что-то центральное. Для координации усилий, так сказать, а главное в наше время, для надежного финансирования и связей.
Хакер мгновенно понял мысль:
– А ты не такой уж отстой, каким кажешься! – Наверно, это была высшая похвала в устах Вениамина.
Аналогичные «конторы» нашлись в Санкт-Петербурге и в Москве.
– Ага! Вот, куда сибиряки отчеты посылали. Конечно, в столицу. Здесь все тип-топ: запароленные сайты, засекреченная база… Попей кофейку, журналист, мне время понадобится.
– Много?
Вениамин уже не слышал вопроса, он «ломал пароли». Гера махнул рукой и занялся приготовлением на газовой плите кофе в турке. Примерно через час для опытного хакера не осталось никаких секретов в работе целой сети исследовательских центров и спецлабораторий за последнее десятилетие. Ну, по крайней мере, в той части этой работы, которая была сохранена в компьютерных базах. Это был, конечно, серьезный недостаток, потому что данные из московских и питерских филиалов сохранялись регулярно и в больших объемах, а вот из Новосибирска туда попадало только то, чем эти «удаленные коллеги» сами решали поделиться. Да и то в весьма сжатой форме.
Впрочем, недостатком это было для большой науки, а для журналиста Талеева настоящим откровением. Ему, безусловно, нужно было время, чтобы осмыслить поразительные результаты, и он заторопился домой. Флешку со скинутыми на нее Вениамином материалами Гера бережно опустил в глубокий внутренний карман пиджака.
– Спасибо тебе, профессор!
Хакер был польщен.
– Не забудь, журналист, мне первому прислать опубликованные результаты своего расследования. С автографом! Начну собирать коллекцию под девизом «Репортаж с петлей на шее». А если серьезно, будь осторожен: не нравится мне это, – и Веня аккуратно постучал пальцем по тому месту костюма гостя, куда Гера спрятал флешку.
– И ты береги себя! На всякий случай забудь о моем визите и ликвидируй все следы… – теперь уже Талеев круговым движением указательного пальца обратился к хакерской аппаратуре.
Вениамин, сохраняя серьезность, кивнул и крепко обнял журналиста на прощание.
По дороге на дачу Талеев поймал себя на мысли, что совсем забыл о таинственном визитере.
«Ладно, ладно, куда ты денешься. Притаился опять где-то».
Въездные ворота открылись практически бесшумно после первого же нажатия кнопки на ручном пульте. Медленно заезжая внутрь участка, Гера отметил, что его записки на створке нет. В бункер-подвал можно было попасть как из гостиной, так и из гаража. Поставив машину, журналист внимательно осмотрел секретную гаражную дверь: она была хорошо замаскирована внутри тяжеленного металлического шкафа с инструментами. Как и несколько часов назад, дверь оставалась надежно закрытой на ригельный замок с повышенной степенью защиты.
Талеев прошел в гостиную, но и здесь не обнаружил никаких следов пребывания посторонних. Почувствовав легкий укол разочарования, он открыл хитроумный сейфовый замок с цифровым кодом и по довольно крутой лестнице спустился в бункер. Щелкнув электрическим выключателем на стене, Гера ступил на покрытый ламинатом пол и огляделся.
В подвижном кресле у главного монитора сидел молодой человек и пристально смотрел на журналиста. Его руки мирно лежали на коленях, в них не было оружия. Взгляд холодных, светлых глаз был спокоен и сосредоточен. Талеев мгновенно узнал гостя и был очень удивлен, хотя ни единым жестом не выдал своего состояния.
– Чем я могу быть полезен нашей Федеральной службе безопасности? – голос журналиста звучал негромко и успокаивающе.
– Вы любезно пригласили меня подождать вас в этом укромном уголке. Я даже не отказался от предложенного вами в записке кофе. Замечательно! Наверняка привезен из-за границы. У нас ведь умудряются испортить его даже при расфасовке.
В знак согласия и благодарности за комплимент напитку журналист чуть опустил голову, но продолжал выжидающе смотреть на мужчину в кресле.
– Простите, господин Талеев, я бы непременно встал при вашем появлении, но вынужден оставаться в таком вот не слишком уважительном положении, чтобы своим неосторожным жестом не спровоцировать вас на опрометчивое, но безосновательное противодействие. А что касается вашего первого и единственного пока вопроса, поясню: я абсолютно не знаю, чем вы можете быть полезны ФСБ.
«Ну, то, что ты, юноша, неплохой казуист, я отметил еще во время нашей первой встречи в калининградском кафе», – подумал Гера.
Тогда сидящий перед ним молодой человек в сопровождении двух внушительных громил передал журналисту компромат на помощника президента Алексахина, подготовленный «федералами», и предупредил о возможном покушении на его, Талеева, жизнь. Даже предложил свою защиту!
Но ведь была еще и вторая встреча в цирке на Фонтанке, во время которой Гера не видел ничего, а «юноша» смотрел на него через окуляр снайперского прицела. В тот раз жизнь журналисту спасли его друзья, Вадим и Толик, члены «Команды», а снайпер был ранен метательным кинжалом после феноменального по быстроте и точности броска Вадима.
Гера наконец сдвинулся с места и подошел к кофеварке. После дорогого, но явно низкосортного кофе, который он отведал дома у хакера, Талеев действительно хотел выпить чашечку своего, по-настоящему бодрящего и вкусного напитка.
Расслабился и «юноша» в кресле. Он даже положил ногу на ногу, но глаз с журналиста не сводил и развернулся вместе с креслом в сторону хозяина дачи.
– Вы, простите, каким путем сюда попали? – задал Гера вопрос, интересующий его с точки зрения практической безопасности.
– Из гостиной. Хороший замок. Без специальной аппаратуры я бы провозился минут двадцать.
Талеев вспомнил, что поставщики клялись, будто даже с применением самой современной техники его невозможно вскрыть менее чем за полтора часа.
– Вас долго не было, – продолжал посетитель, – и я взял на себя смелость слегка починить и смазать механизм въездных ворот…
«Вот почему они с первого раза так плавно распахнулись!»
– …а для этого мне пришлось зайти в ваш гараж.
«Черт бы тебя побрал!»
– Простите мой совет, но вам стоит сменить замок в шкафу. Эти ригели так просты и ненадежны!
С маленькой кофейной чашкой в руке Гера устроился сбоку на небольшом диванчике.
– Вы – сотрудник ФСБ, и мне плохо верится, что ваш визит сюда не санкционирован руководством службы.
– У вас ложный начальный посыл, господин журналист. Я – не сотрудник ФСБ. Хотя расстались мы совсем недавно, но по обоюдному согласию. Впрочем, остались очень недовольны друг другом. Мне категорически не понравилось их желание физически уничтожить меня, а им – то, что этого сделать не удалось.
– О чем вы?
– Вы, безусловно, помните недавнее нашумевшее убийство руководителя одного из подкомитетов Государственной думы. Почему-то – впрочем, это не такая уж загадка – мое руководство, как вы выразились, решило, что эта санкция должна стать моим последним заданием. Не только в служебной карьере, но и в жизни…
Талеев напряженно размышлял, сопоставляя известные ему факты. Его гость, похоже, говорил вполне откровенно. Но ФСБ не могла санкционировать такую ликвидацию: этот депутат был ее ставленником, ее выдвиженцем. Значит…
– А от кого вы непосредственно получали это задание?
– От подполковника Кузьмина. Он мой непосредственный начальник. Был.
Понятно. Логическая цепочка, которая давно сформировалась в голове журналиста, получила блестящее подтверждение. Никто в ФСБ – подразумевается официальная структура – и не собирался ликвидировать столь высокого и нужного Управлению государственного мужа. Это было сделано совсем другой организацией, в состав которой входили и Кузьмин, и его начальник Генерал. Депутат был следующим вышестоящим звеном, ведущим к непосредственному руководителю этой тайной организации. Она же – а не ФСБ – и попыталась осуществить продажу оружия за границу. А тут вмешалась «Команда», и под ногами заговорщиков зашаталась земля. Наверно, этот депутат был контактом с Рудольфом Винером, посредником в оружейной сделке, попавшим в руки американцев. Боясь разоблачения всей Организации, убрали слабое звено, причем руками чекистов. Все сходится. Да, непосредственного исполнителя такой акции никак нельзя было оставлять в живых! Но именно он и сидел сейчас напротив Талеева, глядя на него пронзительно светлыми глазами. Только почему-то журналист ему вовсе не завидовал. Этот молодой человек был обречен.
– Так, чем же я могу быть вам полезен?
Впервые с начала разговора что-то дрогнуло в каменном лице гостя, и это не укрылось от Талеева. Кроме того, «юноша» был вовсе не так молод, как представлялось с первого взгляда. Эту особенность Гера подметил еще в Калининграде. А теперь, даже по сравнению с относительно недавней первой их встречей, снайпер «постарел» еще больше: резкие складки у рта не скрывала даже модная светлая щетина, а «мешки» под глазами наглядно свидетельствовали о накопившейся усталости.
– Господин Талеев, невозможно в одиночку бороться с хорошо отлаженной машиной. Да какое там «бороться»! Просто скрыться, затеряться, исчезнуть… Чудо, что мне это удавалось до сих пор. Но я устал, безмерно устал. И я хочу жить.
Журналисту понравилось, что молодой человек начал не с «торговли», а со вполне откровенного признания. Дело обстояло именно так.
– Я не столь молод, как может показаться, и успел многое повидать в жизни. Ну, по крайней мере, в той сфере, где мне приходилось постоянно обращаться. Вы со своими друзьями – единственные, кто сумел… – гость замялся, подыскивая точное определение; Гера не мешал и не помогал ему, – нет, конечно, не победить систему, а заставить ее считаться с вами. Вы завоевали право на жизнь. Попытка уничтожить вас обернулась против самих чекистов таким значительным потрясением, что они предпочли за благо оставить вас в покое…
«В одном ты ошибаешься, снайпер: это не чекисты! Мы, оказывается, наступили на хвост настоящей гадине и жили относительно спокойно, лишь пока она зализывала раны…»
– …Хотя мой печальный опыт говорит, что вряд ли впереди вас всех ожидает тихое и безмятежное благосостояние.
«Вот черт! Да мы даже думаем в одних выражениях, хотя и каждый о своем». А вслух Гера сказал:
– Тогда тем более странно, что вы пришли ко мне.
– Может быть, и так. Но, в таком случае, я просто не успею пожалеть об этом моем решении.
«Безусловно, талантливый полемист. Железная логика. А если ты «казачок засланный»? Покупаешь свое право на жизнь, подставляя нас? Пожалуй, нет. Ты, юноша, достаточно умен, осведомлен и практичен, чтобы не сознавать, что убийство важного депутата – а это наверняка не единственная акция в твоем послужном списке как штатного киллера службы безопасности – не может быть компенсировано никаким предательством».
Продолжительное молчание собеседника снайпер оценил как колебание и добавил:
– К тому же – вы уж простите меня – «Команда» понесла серьезные потери…
Талеев предупреждающе поднял вверх руку, давая понять, что эта тема закрыта для обсуждения:
– «Команда», как боевая единица, свое существование прекратила. Но, вы правы, друзья у меня остались. И вряд ли я имею право на принятие единоличного решения относительно вас. Но пока вы можете расположиться в моем доме, – журналист хмыкнул, – тем более что его внутреннее устройство уже так хорошо вам знакомо.
