скачать книгу бесплатно
– Хочешь найти какое-нибудь другое слово?
– Нет, все в порядке, – пробормотала Тави и тряхнула головой. Все-таки одно дело – воображать себя волшебницей, и совсем другое – слышать о магии от постороннего человека, на вид совершенно разумного. Здравый смысл подсказывал, что Дэнг – просто сумасшедший, свихнувшийся на том, что было под рукой, – на буддистской мифологии. Не спорить, и все дела. В конце концов, монах здорово помог ей, позволив выговориться. Теперь Тави просто обязана сделать для старичка то же самое. Сейчас Дэнг казался невообразимо старым.
Однако что-то не сходилось. Тави всматривалась в лицо монаха и все больше проникалась уверенностью, что Дэнг – самый нормальный из всех людей, которых она когда-либо знала. Противоречие было настолько сильным, что от него чесался мозг.
– Это какая-то метафора? – ухватилась она за соломинку.
– Да нет же, – качнул головой Дэнг. – Асуров много. Те из них, кто не знаком с учением Будды, называют себя Иными…
«Ты – Иная, – прозвучал в голове голос Андрея. – Магия существует…»
– Асуры, которые полностью приняли свою природу, называют себя Темными. Есть и другие – не смирившиеся со своим перерождением и стремящиеся нести добро людям. Они зовут себя Светлыми. Темные и Светлые – враги друг другу, но на деле между ними нет разницы: яростное желание блага – себе ли, другим – несет лишь зло и страдание. Есть и третьи. Те, кто следит за равновесием, чтобы Темные и Светлые асуры не пошли войной друг на друга: ведь их гнев так велик, что может низвергнуть мир в Сумрак. И каждый асур, не отвергший свою природу, не отказавшийся от волшебства, в глубине души жаждет лишь силы. Его гложет зависть к тем, у кого ее больше. Ему всегда требуется сила, все больше и больше энергии, чтобы исполнить свои неутолимые желания…
– Но, Дэнг, – слабым голосом проговорила Тави, – я же…
«Не такая», – хотела она сказать и задумалась. Видимо, все ее мысли отчетливо отражались на лице, потому что Дэнг печально кивнул.
– Но почему? – с отчаянием спросила Тави. – Что я такого сделала, что превратилась в это?
– Ты уже родилась такой. А почему… Кто знает, кем ты была в прошлой жизни? Может, человеком, который совершил много зла. А может, животным, невинным и буйным, и это – ступень не вниз, а вверх…
Тави схватилась за голову. Больше всего ей хотелось отвергнуть слова монаха, объяснить их бредом или счесть замысловатой буддистской метафорой: только пойми, что к чему, и тут же настигнет просветление. Однако серое стояло за плечами. Тави чувствовала дыхание Сумрака. Она была в нем. Она умела толкать мир в нужную сторону.
– Асуры ищут друг друга, объединяются. Владеющим магией слишком одиноко жить среди людей, ведь им приходится скрывать свое существование. Но их власть огромна, ведь единственная настоящая радость Иного – менять судьбы людей так, как он считает нужным. Они находят юных асуров, еще не осознавших свою природу, и берут под свою опеку. Эти двое, которых ты встретила на острове…
– Да, я поняла, – пробормотала Тави. Стоило представить Семена в качестве опекуна и наставника, и ее охватило желание драться. «Полезут опять – дам в морду и убегу, – мелькнула мысль, – не станут же они меня силой отлавливать…» А голос монаха все шелестел – видно, ему самому давно хотелось поговорить о том, что скрыто от обычных людей.
– Теперь ты понимаешь, что происходит? – тихо спросил монах. – Ты даешь волю своим желаниям, позволяешь себе быть асуром – и тут же погружаешься в пучины моря вокруг горы Сумеру, куда мы были низвергнуты богами…
– Мы?!
– Конечно. Откуда ж мне все это знать, по-твоему?
– Ну, вы же монах, – растерянно пожала плечами Тави. – Простите, но вы не похожи на чело… асура, измученного завистью и желаниями.
– Потому что милосердие Будды бесконечно, – улыбнулся Дэнг. – И для асура есть путь к освобождению. Ты можешь перестать страдать. Ведь эти мучения существуют только в твоем уме.
– Вы же не будете запирать меня и бить палкой по голове, чтобы я быстрее достигла просветления? – подозрительно спросила Тави.
– А ты считаешь, что по-другому никак? – хмыкнул Дэнг. – Думаешь, я беру в ученики всех напуганных туристок, которых удастся поймать?
– Да я уже не знаю, – буркнула Тави. – Что же делать? Стать монахиней, как вы?
Она представила себя замотанной в белую рясу, беззвучно скользящей по предрассветным улицам с плошкой для подаяния в руке. Бледная моль, жалкая тень бывшей Тави. Тишина и медитации, спокойствие… Она же хотела спокойствия? Такая жизнь не лишена радости – во время путешествий по Азии Тави повидала достаточно монахов, чтобы понять это. Но это точно не та жизнь, которой она хотела. Надо совсем устать и вымотаться, чтобы допустить саму мысль о таком существовании.
– Зачем же сразу в монахини? – покачал головой Дэнг. – Просто тебе придется выбрать. Это не правда, что у асуров нет свободы воли. Есть. Но им много труднее, чем людям: судьбы асуров жестче, определенней, чем судьбы людей, и их почти невозможно поменять. Но все-таки, если много трудиться и избегать соблазнов, которых у тебя намного больше, чем у людей… Но ты все-таки можешь выбрать, пойти ли по пути асура или встать на срединный путь, прожить человеческую жизнь, очистить карму.
Тави тихонько вздохнула, и монах понимающе улыбнулся.
– Не думаю, что тебе будет трудно выполнять заповеди Учителя, – успокаивающе произнес он. – Они просты и естественны, и скорее всего ты уже, не зная сама, соблюдаешь их. Намного труднее будет отказаться от возможностей, данных тебе с рождения, тех, что дарит тебе Изначальная Сила. Но если сумеешь – в следующей жизни переродишься в человека. В единственное существо, для которого возможно освобождение от колеса сансары, от вечных страданий и зла. Но тебе придется выбирать. Иначе это произойдет само собой, без твоей воли.
– Это как? – насторожилась Тави.
– Иные не оставят тебя в покое. Они захотят, чтобы ты стала одной из них, и будут заманивать тебя обещанием магии, обещанием силы и власти, обещанием возможности творить добро… ведь ты из Светлых, ты стремишься к этому. Не сделаешь осознанный выбор, поддашься течению – и сама не заметишь, как отвергнешь человеческую жизнь и растворишься в своих соплеменниках. И все они будут убеждать тебя, что ты решила правильно. Ты забудешь даже, что ничего не решала, так асуры умны и лукавы. Самый сильный и необузданный из них – Джору, его хитрость не знает границ, остерегайся его…
Монах вдруг поморщился, будто вспомнил о чем-то очень досадном, и Тави показалось, что он сейчас просто и незамысловато выругается. Но Дэнг уже взял себя в руки.
– Но и другие асуры для тебя опасны, – немного торопливо добавил он. – Ведь устоять будет почти невозможно.
* * *
Тави мрачно следила за оранжевой рясой Дэнга, все еще мелькающей на краю парка.
– Вот что это было, а? – печально спросила она в пространство. Перегруженная голова гудела, мозг буксовал, отказываясь обрабатывать новую информацию. Хоть монетку бросай: верю – не верю… Впрочем, не верить в существование Сумрака она не могла. А вот объяснения…
– Но логично же! – произнесла Тави совсем уже жалобно.
В канале громко плеснуло, мелькнула плоская скользкая голова с толстыми усами. Наверняка съедобная, подумала Тави и тут же поняла, что снова проголодалась. Хорошо рыбам: ни мозгов, ни чувств, можно лопать их с чистой совестью. И Дэнгу хорошо – у него есть вера, он с этой верой вырос, для него существование асуров так же естественно, как чашка жареного риса с утра. А главное, совершенно понятно, что с этим делать. Для него единственная разумная цель – спрыгнуть с колеса сансары и уйти в нирвану. А если Тави пока не хочет спрыгивать? Ей пока, между прочим, и здесь нравится… Ну и что, что этот мир – иллюзия. Зато красивая.
Она вдруг поняла, что монах так ничего и не сказал о самом важном: о том, что случилось с Андреем. Не подсказал, как ей с этим жить. Ведь именно для этого она сунулась в монастырь – чтобы кто-то рассказал ей, как жить с этим ужасом внутри. Или такие случаи – нормальное дело для асуров? С точки зрения Дэнга, обижать людей и зверей нехорошо, а убивать – вообще немыслимо. А как насчет Иных? Не люди же, в самом деле, и не животные…
Тави замотала головой. Если так – она совершенно точно хочет остаться человеком, тут и выбирать нечего. И вообще к черту асуров. Ей сейчас надо совершить подвиг и найти в недрах загадочной гостиницы хозяина, или дежурного, или хотя бы того парня в татуировках. Любого, кто сумеет выделить ей кровать. Остальное – потом. Может, ближе к вечеру у нее даже найдутся силы пройтись. Может, она даже разорится на кофе в прохладной, всегда малолюдной кофейне неподалеку. Помнится, там еще потрясающе вкусные булочки… Но сначала надо хоть немного подремать.
А гостиная здесь, кажется, прямо на мосту, подумала Тави. Пока она маялась на веранде и тупо пялилась в мутную воду канала, сгинувшего бородача сменили двое в дрэдах, один в наушниках, другой – с путеводителем. На мосту – не под мостом, уже хлеб, решила Тави и волоком потащила рюкзак через низкий порожек.
Глава 4
Следуй за червями
Магия существовала, и ее было много. Тави, прикрыв глаза, лавировала в толпе, запрудившей вечернюю Каосан. Ей не надо было смотреть. Разноцветные огни вывесок, бьющие сквозь веки; запахи горячего масла, ананасов, тлеющих благовоний, подгнившего мусора; капли пота, выступившие над губой, толчки прохожих, задевающих ее плечами; шкварчание сковородок, обрывки музыки, несущейся из баров, крики зазывал и звон бубенчиков, отчаянно сигналящие тук-туки и тележки с едой… Все это только отвлекало от главного. Тави чувствовала волшебство – всплески, течения, волны, напряжения сил. Как вода. Как серое море вокруг горы Сумеру. Смутно, непонятно, но Тави могла чуять эту энергию – и теперь позволяла себе делать это. Она родилась такой и теперь наконец могла это признать.
Жизнь явно налаживалась. Тави отлично выспалась – гостиница на канале оказалась неожиданно уютной. Съела огромную тарелку вкуснейшего утиного супа и даже сделала маникюр, избавившись наконец от кошмарных остатков лака: один из журналов перевел долгожданный гонорар за иллюстрации. Но это было так, приятные бонусы. Страх, мучивший Тави много месяцев, наконец затих. Его можно было увидеть, с ним можно было бороться. Назвать что-то – все равно что облить краской невидимку. Стоит дать чему-то имя, и оно становится не таким пугающим. Сумрак. Асуры. Не серое, не потеря – обретение еще одного способа видеть мир. Еще одного слоя, пусть и монохромного. Тави было немного неловко перед монахом, но не могла же она принять решение, не поняв, что именно выбирает и от чего отказывается? «Я только смотрю, – шептала она неведомому художнику, – ничего не трогаю, только смотрю». Она не собиралась выпускать на волю разрушительную натуру асура. Ей просто было интересно.
Тави попыталась взглянуть чуть по-другому – и обнаружила, что, кроме серого Сумрака, существует кое-что еще. Люди не были бесцветными. Людей окружали яркие, узорчатые коконы удивительной красоты и сложности. И эти коконы взаимодействовали с тайным движением тумана…
– Ох, – восторженно выдохнула Тави. Кокон человека впереди полыхал и трепетал, как языки пламени, и Сумрак вокруг него завивался тонкими, но отчетливыми спиралями. Вокруг посверкивали, искрили радостью коконы попроще. Все это переплеталось, влияло одно на другое, за всем этим виделась целенаправленная воля. Тави застыла, пытаясь разгадать тайну происходящего, и лишь через несколько минут догадалась посмотреть на странное действо в обычном мире.
Плотный человечек с высоким желтым лбом и огромными залысинами, в черной жилетке с кучей карманов, колдовал над картой в окружении восхищенных туристов. Он поводил ладонью – и карта, висящая в воздухе, закручивалась, плавно плыла туда, куда указывала рука – вокруг человека, за спину, над головой… Это было волшебство. Это была самая настоящая магия, пусть замаскированная под фокус, зато очевидная и понятная.
Внезапно Тави стало обидно за этого Иного, вынужденного пробавляться уличными выступлениями. Зрители смотрели с интересом, но как-то снисходительно, сверху вниз. Они показались Тави неприятно жалкими. Стоят и хихикают, как любопытные обезьяны, над тем, кто много сильнее их. Половина на ногах не держится, налакались дешевых коктейлей, глаза пустые. Один и вовсе вылез в круг и попытался схватить карту – фокусник чуть отступил, легким жестом отвел потную красную лапу, не прерывая полета. Пьяный, кривляясь, начал копировать его движения, и в толпе заржали. Ничего им не нужно, кроме хлеба и зрелищ, да и зрелища – чем тупее, тем лучше…
Тави вдруг сообразила, что может не меньше фокусника, наверняка может и больше, много больше. Если эти зеваки не дорожат тем, что родились людьми, зачем церемониться? Если они не ценят чуда – может, стоит заставить? Слегка толкнуть кружок зрителей – и они проникнутся почтительностью и изумлением. Этому асуру больше не придется притворяться уличным шарлатаном, чтобы развлечь их. Почему он… ладно – почему она должна прятаться?!
Тави с легким презрением оглядела толпу, примериваясь. Какого черта Светлые асуры до сих пор не привели человечество в разум, не очистили от зла? Зачем скрывать силу? Они же ничего не понимают. Хорошо Дэнгу рассуждать, сидя за стенами монастыря, что асуры несут лишь зло… Вылез бы как-нибудь вечером и посмотрел сам. Интересно, как он поступил бы на ее месте?
Тави испуганно попятилась, сообразив наконец, что именно собиралась сделать. Ну надо же – еще и суток не прошло, как она узнала о своей природе, а уже смотрит свысока на людей только потому, что родилась Иной. Так можно далеко зайти, Дэнг, пожалуй, прав. Вот же мутный тип, с раздражением подумала Тави, совсем запутал. Что ей делать прямо сейчас? Вроде бы фокусник не творил ничего плохого. Люди вокруг улыбались, счастливые от причастности к мелкому чуду. Наивные и глупые, не знающие, что чудо – настоящее, а у мира существует изнанка. И кто знает, что принесет им будущее, отравленное соприкосновением с магией… Попытался бы монах остановить фокусника? Должна ли Тави останавливать всех встречных асуров?
Фокусник отправил карту в очередной полет вокруг своего залысого лба, на секунду поднял глаза и вдруг по-свойски подмигнул Тави. Она смущенно спряталась за спинами зрителей. Отвернулась, бездумно шаря глазами по толпе, – и светловолосый парень с добрыми глазами, шедший прямо на нее, вдруг остановился, будто споткнувшись.
* * *
Наверное, так чувствует себя человек, которому на голову уронили мешок с песком. Звуки глохнут, будто уши заложили толстой оконной ватой. Кости превращаются в дрянную резину, а поле зрения сужается до размеров самолетного иллюминатора – будто кто-то выключил свет и тут же врубил прожектор, четко направленный на одно-единственное лицо.
Он выглядел усталым, почти изможденным, как после долгой болезни. Капли влаги поблескивали в неопрятной белобрысой щетине на щеках – капли пота, а не нудного сибирского дождя. В руках фотоаппарат-«мыльница», на запястье – браслет из рыбьих позвонков, купленный на соседнем лотке. Нормальный беспечный турист, а что вид измученный – так, может, из-за диареи, нечего было налегать на экзотические фрукты. Может, человек, может, асур. Но совершенно точно – не призрак невинно убитого.
– Привет, – решительно сказала Тави и, поднявшись на цыпочки, изо всех сил залепила пятерней по этому мокрому лицу.
Андрей покачнулся и схватился за щеку.
– Ты… – выдавила Тави. – Ты… живой! Я чуть из-за тебя с ума не сошла, я почти в бомжа превратилась, а ты…
– Не сдох, да, – подсказал Андрей сквозь зубы и выпрямился. – Ну извини.
– Ты… – Тави всхлипнула, сердито вытерла глаза кулаком. – Я искала, хотела пойти в милицию и сознаться. Звонила в больницы – все без толку, я знала, что все неисправимо, но надеялась… но была уверена, что убила тебя, с этим же невозможно жить, понимаешь, ты, сволочь?! Я хотела покончить с собой, – ровно проговорила она. – Какого ж ты… почему ты не дал мне знать?! Какого черта? Ненавижу тебя! – Голос дал петуха, и она осеклась.
– Истеричка! – процедил Андрей.
– Я не в истерике! – заорала Тави. – Я, блин, злюсь!
– То есть сначала чуть на тот свет не отправила, а теперь злишься на меня же? Мило.
– Я испугалась! А ты, если такой крутой асур, мог бы…
– Кто? – опешил Андрей, и Тави сбавила обороты.
– Не важно, – пробормотала она. – Я испугалась, понимаешь? Пыталась это как-то прекратить. Я не знала, что так получится! Не собиралась нападать. Я не хотела!
– Давай называть вещи своими именами: ты пыталась меня убить, – спокойно ответил Андрей. – И чего теперь хочешь? Откуда эти претензии? Я что, утешать тебя должен? Может, еще и на свидание пригласить?
– Я тебя убивать не хотела! – заорала Тави, срываясь на визг. – А вот врезать еще раз хочу, – добавила она почти спокойно и снова замахнулась.
Андрей, уже оправившийся от неожиданности, ловко перехватил руку. Они застыли лицом к лицу, громко сопя и сверля друг друга взглядами. Вцепиться бы в него зубами, с ненавистью думала Тави. Она понимала, что не права, – радоваться надо, что все обошлось, и извиняться, а не наезжать. Но ярость была слишком сильна. Ведь мог же дать знать! Мог попытаться отомстить, наказать, что угодно, лишь бы она узнала, что не совершила неисправимого… Но вместо этого Андрей просто исчез. Тави в бешенстве дернулась, пытаясь вырвать руку. Заехать по этой благородно негодующей физиономии. И когтями…
Мягкая, чуть грязноватая рука легла на плечо Андрея, и тот недовольно покосился на непрошеного свидетеля. Перед ним стояла женщина в рваной футболке, с пышной прической, сбившейся в колтуны. Она улыбалась как самый счастливый человек на свете, но ее темные глаза были абсолютно пусты. Андрей машинально взглянул на ауру и заморгал от удивления: неинициированная, неопределившаяся Иная, довольно сильная – второй-третий уровень… и абсолютно, безнадежно безумная.
– Не делай этого, – проговорила женщина на английском, и Андрей невольно разжал руки. Женщина пошла прочь, по-прежнему блаженно улыбаясь и шаркая драными вьетнамками.
– Это кто? – испуганно спросила Тави. Андрей пожал плечами. Девушка растеряла запал и теперь снова походила на скромную, чуть замкнутую, но милую студентку Настю, инициировать которую казалось такой простой и приятной задачей. Даже почетной задачей: ведь Андрей не так давно сам был учеником. К сожалению, под симпатичной шкуркой пряталась крайне неприятная натура. Странно, что она вообще оказалась Светлой – с таким-то характером. Тави оторвала взгляд от сумасшедшей, заглянула Андрею в лицо, и он, не дожидаясь новых обвинений, выставил перед собой ладонь.
– Хватит, – проговорил он. – Иди остынь. Червяков вон пожуй.
* * *
Проводив взглядом девушку, деревянно шагающую прочь, Андрей поспешно достал мобильник.
– Антон, ты не поверишь, – заговорил он с плохо сдерживаемым возбуждением. – Здесь моя подопечная. Да-да, бешеная эльфийка… Да, засекла, не повезло. А что я мог сделать?! Сказать, что обозналась? Она сразу морду мне бить полезла… да нет, какой там, обычная бабская драка… – Он поморщился и притронулся к щеке. – Отправил поесть жареных личинок… Почему сразу извращенец?! Нет, память не трогал – а какой смысл, если ее надо брать? Да я практически уверен, думаешь, совпадение? Только приехала – и сразу труп. Да потому что психопатка! Семен с Ильей уже?.. Отлично, сейчас встречу. И вот еще, Антон, – здесь в монастыре живет один… Светлый, вне категорий. Но он странный какой-то и вообще монах. На него можно рассчитывать, если что? Спроси у шефа, они наверняка знакомы… Что?! Великий Красный Червяк?! – Андрей неуверенно заржал. – Не хочет о нем говорить? Ладно, у Великих свои разборки…
Нажав на отбой, он быстро зашагал к стоянке такси – и успел как раз вовремя.
– Ну что, дозорный, нет тебе покоя? – бодро воскликнул Семен, вылезая из блестящей оранжевой машины. За его спиной маячил длинный Илья.
– Съездил в отпуск, называется, – сердито откликнулся Андрей.
– Привыкай, – посоветовал Семен, – с твоим уровнем штаны просиживать не придется.
– Да уж привыкаю, – криво ухмыльнулся Андрей. – Вы, главное, пока никого больше инициировать не просите. Нервное оказалось занятие, не успел подлечиться с прошлого раза. – И он снова машинально прикоснулся к щеке.
Следуя за Андреем, они нырнули во двор длинного, как поезд, деревянного здания, больше похожего на сарай. Расположились в открытом кафе, рядом с гигантскими горшками, в которых плавали лотосы и бодро поквакивали пестрые жабы с надутыми желтыми горлышками.
– Ну, докладывай, – велел Семен. – А то шум, бедлам, шеф велит срочно рвать в Бангкок, вам ближе, говорит, и дешевле. А мы, между прочим, на пляже лежали… Но не только. Проведали заодно твою подопечную – хороша, ничего не скажешь. Да, Антон перезвонил, знаем, что здесь объявилась. Ты прав – вряд ли совпадение.
– Да я практически уверен, – ответил Андрей.
– Рассказывай по порядку.
– Вчера во время прогулки я был остановлен сотрудниками местного Ночного Дозора, – сосредоточенно хмурясь, заговорил Андрей. – Меня попросили оказать помощь в расследовании убийства. Жертва – Светлый Иной седьмого уровня, гражданин России. Причина смерти – полная потеря жизненной энергии. Следов банального вампиризма нет…
На веранду поднялись двое, и Андрей прервался.
– Роти и Чанг, – представил он. – Ночной Дозор Бангкока.
Чанг действительно походил на слона – крупный, с покатыми плечами и маленькими умными глазками. Боевой маг четвертого уровня, он держался чуть позади, будто был простым телохранителем Роти – хрупкой и изящной, как миниатюрная статуэтка, с по-детски круглым улыбчивым лицом. Волшебница второго уровня, потенциально готовая шагнуть на первый, конечно, в охране не нуждалась, но с явным удовольствием отыгрывала роль беззащитной девушки. Впрочем, стоило ей заговорить, и стало ясно: Роти привыкла руководить. Голос у нее был уверенный и низкий, как у виолончели.
– Спасибо, что так быстро пришли на помощь, – сказала она. – Конечно, есть вероятность, что это наш Иной, не знакомый с договором. Наши ребята обшаривают рынок амулетов, но пока никаких зацепок…
– Рынок амулетов? – заинтересовался Илья.
– Многие люди в Таиланде верят в магию, – улыбнулась Роти. – Поэтому у нас так много диких Иных. Им проще принять и осознать свои способности. В общем-то это главная специализация бангкокских Дозоров – отлавливать и вразумлять тех, кто слишком уж увлекся. С убийствами мы сталкиваемся крайне редко. Тем более – с убийствами туристов. Мы почти уверены, что ваш соотечественник погиб не случайно. Он работал в вашем Дозоре? Был важной персоной?
– Нет, – покачал головой Семен. – Слабый Иной, выбравший человеческую жизнь. Грустная история: инициировали одного парня, и он, едва начав курс, обнаружил, что любимый учитель, с которым он привык гонять чаек, тоже Светлый Иной. Успел рассказать нам, а потом… Да ты его знал, – повернулся он к Андрею. – Ты же засек тогда старшего Саушкина.
– Математик? – напряженно спросил Андрей, отводя взгляд. Он не был виноват тогда и поступил абсолютно правильно. Но вспоминать об этом правильном поступке было мучительно стыдно. Прошло много лет, Андрей из любопытного нахального подростка превратился в довольного опытного оперативника и прекрасно понимал, что разумные поступки куда полезнее для Света, чем бездумный героизм, – но ему до сих пор было стыдно. А еще – очень страшно, несмотря на то, что психическую травму, полученную в стычке со взбесившимся Высшим вампиром, лечили лучшие Светлые целители.
– Он самый, – кивнул Илья. – А теперь и его учитель.
– Связь?
– Вряд ли, – покачал головой Семен. – Просто несчастливая цепочка. Так бывает.
– Бывает, – согласилась Роти. – И все-таки – может, у вас есть предположения? Информация?
Илья вздохнул и покосился на Андрея. Тот замялся, вертя в руках бутылочку колы и глядя на особенно толстую жабу. Посмотрел на Семена – тот пожал плечами и кивнул.
– Несколько месяцев назад я получил задание инициировать Светлую волшебницу, – неохотно заговорил Андрей. – Как минимум – ввести в Сумрак и передать под опеку местного отделения. Как максимум – убедить переехать в Москву, пройти обучение и начать работу в Дозоре. – Андрей помолчал и неохотно выдавил: – Задание я провалил.
– Ты не мог… – вступился Илья.
– Да конечно, не мог! – огрызнулся Андрей. – И тогда, с Саушкиным, не мог, и сейчас… – Заметив, что бангкокские коллеги неприятно удивлены, он взял себя в руки и сбавил тон. – У моей подопечной произошел… У человека это назвали бы психотическим срывом. Оказалось, что она не только умеет входить в Сумрак, но и владеет какими-то боевыми заклинаниями, видимо, собственного изобретения: моя защита против них не сработала. В общем, отделала меня так, что еле восстановился.
