скачать книгу бесплатно
Влюбиться в Снегурочку
Наталья Шагаева
Влюбиться в Снегурочку
Автор: Наталья Шагаева
ПРОЛОГ
Просыпаюсь от того, что ужасно болит голова, пульсируя от малейшего движения. Тело ломит так, словно я пробежала многокилометровый кросс. Во рту сухость и ужасно хочется пить. Веки тяжёлые, совсем не открываются.
Я заболела? Кажется, да. С трудом открываю глаза и тут же закрываю. Дневной свет из окна слепит. Переворачиваюсь на спину и все же разлепляю веки; жарко – одеяло слишком теплое, раскрываюсь, пытаясь остыть. Смотрю в потолок и понимаю, что в моей комнате никогда не было таких софитов, и потолок был белый, а не темный с зеркальным отливом. Ничего не соображаю, зажмуриваю глаза, а когда открываю, мир вокруг не меняется. Внутри зарождается паника, оттого что я не могу понять, где нахожусь. Переворачиваюсь на другой бок и вздрагиваю, когда моя нога ложится на мужское тело, а нос утыкается в плечо Олега. На мгновение замираю и шумно сглатываю. Он спит рядом; слава богу, не совсем обнаженный, в спортивных штанах, а я с ним, на его кровати, в его спальне. Осматриваю себя и понимаю, что я в одном белье. В простых трусиках и таком же бюстгальтере.
– Мамочки, – беззвучно шепчу я и аккуратно отодвигаюсь, чтобы не разбудить мужчину. Дышу глубоко, пытаясь вспомнить, как я оказалась в кровати с отцом своей воспитанницы. Мы переспали? Я сошла с ума?! Он старше меня, взрослый мужчина, у него есть женщина, я являюсь воспитательницей его дочери и… Боже, боже, боже, как так вышло?! Я не хотела. Я… Черт! Что теперь он обо мне подумает? Как я могла вообще все забыть?!
Очень тихо поднимаюсь с кровати, потому что не хочу разбудить Олега. Мне стыдно посмотреть ему в глаза. Голова болит, немного тошнит и пошатывает. Ловлю свое отражение в зеркальных дверцах шкафа и морщусь. Тушь размазана, волосы растрепаны – ужасный вид. Ищу глазами одежду и никак не могу найти. А где я разделась? Мамочки… Ну как так получилось?! Мне кажется, происходящее – сон, кошмар, где я превратилась в легкомысленную девку.
В голове яркими вспышками мелькает вчерашний вечер. Клуб. Слишком шумно и людно. Лерка тащит меня танцевать, я сопротивляюсь, она бросает меня за столиком. Паша…
Паша?!
Он протягивает мне коктейль, пытаясь что-то объяснить, но я понимаю, что он пьян, и не хочу разговаривать. Старый телефон опять сел. Хочу вызвать такси, ищу глазами Леру. Паша заказывает мне еще коктейль. Голова кружится, хотя я выпила совсем мало. Несколько коктейлей. Он что-то несет. Пристает. Зовет уехать с ним. Отмахиваюсь от него. Мне страшно снова видеть его пьяным и вызвать агрессию. А потом… все… Словно провал в памяти.
Со мной никогда такого не было. Я почти не пью, и коктейли были безобидными, вкусными… И все равно произошедшее никак не укладывается в голове и не стыкуется с Олегом Александровичем.
Я убежала бы из комнаты так, но боюсь встретиться в коридоре с Полиной. Ее комната рядом. Тогда вообще умру со стыда. Как объяснить шестилетней девочке, что делала я полуголая в комнате ее отца?
Вижу в кресле футболку Олега, надеваю ее, чтобы прикрыться. Глубоко вдыхаю терпкий мужской запах. Пахнет мускатным орехом, горьким кофе и чем-то необычным. Олег определенно мне нравился, ноги подкашивались от его силы, власти, мужественности, но я не хотела вот так оказаться в его кровати и ничего не запомнить.
Почти дохожу до двери, но спотыкаюсь об ковер и лечу на пол, пытаюсь зацепиться за тумбу, но только смахиваю с нее флакон туалетной воды, который с грохотом падает на пол, и я – следом, ударяясь лбом об дверь. Голову простреливает боль, всхлипываю, сажусь на пол и зажмуриваюсь, потому что слышу, как Олег резко поднимается с кровати. Я неуклюжая, никчемная корова! Прав был Паша…
Из глаз брызжут слезы. Нелепее ситуации не бывает. Только я способна полуголая упасть в комнате мужчины и не помнить, как провела с ним ночь. Плачу не от боли и растущей шишки на лбу, а от стыда.
– Агния, – мужчина присаживается рядом со мной. – Что случилось? Больно? – Мотаю головой и не могу произнести и слова. Не хватало только разрыдаться, как ребенку.
– Ничего, извините, я… – глотаю слова, не зная, что сказать.
– Ты упала? – в его голосе нотки веселья. Конечно, что еще делать, как ни смеяться надо мной. Цепляюсь за мужские плечи, когда Олег, усмехаясь, хватает меня на руки и сажает в кресло. Он опять опускается на корточки и накрывает ладонями мои голые ноги. А я и вовсе закрываю лицо руками. Стыдно.
– Снегурочка, открой лицо и посмотри на меня.
Мотаю головой, пытаясь дышать глубже.
– Агния! – сам отрывает мои ладони от лица. И так и не выпускает их, немного сжимает своими горячими руками. Не смею поднять взгляд, смотрю на наши руки. Его большие и мои маленькие, хрупкие. У Олега такие красивые мужественные ладони. Сильные и одновременные приятные.
– Как я оказалась в вашей кровати? – обращаюсь к мужчине на «вы», никак не могу перешагнуть эту грань со взрослым мужчиной.
– Ты не хотела спать одна, – поясняет он. О боже! Я еще и сама напросилась! Навязалась!
– Мы… мы… – мямлю, глядя, как его большой палец успокаивающе кружит по моему запястью. – Что между нами было?! – быстро выпаливаю и снова зажмуриваю глаза.
– Ты совсем ничего не помнишь? – он так на меня смотрит, словно между нами было все. Но этого не может быть, я почувствовала бы, тело хоть как-то отозвалось бы напоминанием. Мотаю головой и горю от стыда.
– Я не понимаю, почему так вышло, я не хотела так напиться. Я вообще не пью, – пытаюсь хоть как-то оправдаться в его глазах. Не хочу, чтобы этот идеальный мужчина воспринимал меня как легкодоступную девку.
– Тихо, – Олег сжимает мои ладони. – Все нормально. Между нами не было ничего плохого. А все, что ты не помнишь, придется освежить, – опять хитро улыбается, а я до головной боли напрягаю мозги, чтобы хоть что-то вспомнить.
– Извините.
– После того, что между нами вчера произошло, можешь обращаться ко мне на «ты», – усмехается Олег. Ой, мамочки! Киваю и зажмуриваюсь.
– Можно мне в мою комнату? Очень хочется в душ.
– Конечно, можешь не торопиться, полежи, приди в себя, я отвезу Полинку к Юлии.
– К кому? – не понимаю.
– К ее матери. Да, иногда у нее случаются приступы материнства, и она желает ее видеть. Но это ненадолго.
Олег отпускает меня, и сразу становится холодно, даже мурашки по телу прокатываются. Встаю с кресла, натягиваю пониже футболку, чтобы прикрыть бедра. Натыкаюсь глазами на голый торс Олега, краснею, поскольку он ловит меня на том, что я его рассматриваю. Нет, он не перекачен, как это сейчас модно, и не татуирован как Паша. Он подтянут и спортивен. Все в меру и эстетично, по-мужски красиво, даже небольшой шрам на животе.
– Агния, не смотри на меня так, иначе не выпущу из комнаты, – немного хрипло произносит он и сам открывает мне дверь. Прихожу в себя и буквально вылетаю из спальни Олега.
Залетаю в свою комнату и зачем-то закрываюсь. И нет, я прячусь не от Олега. А скорее, от себя и своего стыда. Как-то мама мне сказала, что молодая девушка не может просто так влюбиться во взрослого мужчину. Просто невозможно на психологическом уровне. Это либо деньги, либо нехватка отцовского воспитания. Но она не права. Олег, может, и старше намного, но привлекает меня как мужчина. Как настоящий мужчина. Где-то строгий, где-то жесткий, категоричный, но заботливый и внимательный. И чтобы между нами ни было – я не пожалею.
Оглядываю свою комнату: платье и колготки в кресле, а постель помята. Еще бы знать, что произошло. Со мной впервые такое, чтобы ничего не осталось в голове – сплошной белый шум. С коктейлями явно было что-то не так…
ГЛАВА 1
Олег
С каждым днем пробуждение дается все сложнее и сложнее. Старею, наверное. Хотя, говорят, в сорок лет еще полный расцвет сил. Может быть, не спорю. Только я устал. От рутины, от работы и от монотонной жизни в целом. Говорят, мне нужна женщина, жена, мать моей дочери, чтобы пазл сложился. А я глубоко разочаровался в женщинах. Нет, я не монах, женщина у меня есть, но только для удовлетворения физических потребностей, а для душевных… А в душу больше никого не пускаю, там все вывернуто наизнанку. Да и есть у меня одна женщина в доме, другой не потерплю.
– Поля, вставай! – третий раз заглядываю в комнату дочери, пытаясь разбудить мою маленькую соню. Так случилось, что я отец-одиночка. Нет, с нашей «мамой» все хорошо. Никаких драм. Она жива и вполне здорова. Можно сказать, даже счастлива, судя по фотографиям из соцсети. Только не сложилось у нее с материнством. Наша дочь ее «приземляла и превращала в наседку» – это фраза моей бывшей жены. Вот мы ее и отпустили в свободный полет.
– Поля! Мы опоздаем, – строго произношу.
– Я проснулась, – недовольно бубнит дочь.
– Я не вижу. Марш умываться, чистить зубы и одеваться!
Трудно воспитывать маленькую девочку. Нужно быть строгим, но перегибать нельзя. Девочки – ранимые натуры, надо чутко чувствовать грань между кнутом и пряником. В полноценной семье все уравновешивает мать, а в нашей… Я стараюсь. К сожалению, у нас нет бабушек и прочих нянек. Cо стороны бывшей жены есть, но там все на одной волне полного отчуждения. Подарки на Новый год, дни рождения и редкие встречи ради фото для показухи. Да и я ни за что не отдал бы свою дочь на воспитание таким людям.
Убеждаюсь, что дочка поднялась с кровати и направилась в ванную, и иду делать нам завтрак. Я не ем по утрам, максимум – кофе со сливками, и Полина вся в меня – капризничает, не желая завтракать. Поэтому наш завтрак прост: мне – кофе, дочери – питьевой йогурт и банан в машине по дороге в сад. Одеваюсь. Рубашка, галстук, костюм, немного парфюма, часы. Забираю со стола рабочие документы. Заглядываю в ванную, усмехаюсь, когда нахожу там танцующую Полину, она расчёсывает волосы и что-то поет, махая руками. Беззаботная. Забавная. Моя дочка.
– Поля, мы опоздаем! – пытаюсь быть строгим, посматривая на часы. Дочь берет резинку и протягивает мне вместе с расческой. Да, я умею плести косы, пришлось научиться еще много чему. Быстро заплетаю ей волосы и закалываю челку заколкой. – Все, бегом одеваться!
Пока моя кулема одевается, я пью кофе и просматриваю почту, звоню секретарше, прося ее освободить мне вечер. Наша няня заболела, а Полю нужно вовремя забрать из сада.
Довожу дочь до детского сада, провожаю в группу, наказываю, чтобы не хулиганила, и убегаю на работу. У меня своя небольшая компания. Но я требую от сотрудников пунктуальности и сам не могу опаздывать. Четкое руководство и порядок начинаются с главы компании.
При входе встречаюсь с Верой. Открываю ей дверь, киваю, пропуская вперед. Она пытается сдержать улыбку, но выходит плохо, кусает алые губы, идет вперёд, цокая шпильками длинных сапог. У нас служебный роман. То есть это она так называет наши отношения. Я называю это «просто секс без обязательств». Встречи на съёмной квартире и поощрения в качестве подарков – это не отношения, просто потребление и взаимная выгода. Предпочитаю не афишировать нашу связь. Я вообще не приветствую связи с подчиненными, но так вышло… Она симпатичная разведённая женщина, я тоже ничем не обременён и не хочу больше впускать в свое личное пространство женщин. Рыночные отношения – мой максимум. Так случилось, что мы не афишируем нашу связь. Нет, была бы воля Веры, она кричала бы об этом на каждом углу. Но я не позволяю.
Только поначалу одиночество гнетет, и не хватает душевной связи с женщиной, а потом все чувства атрофируются, и ты получаешь удовольствие от одиночества.
Как только мы заходим в лифт, Вера начинает откровенно улыбаться.
– Доброе утро, тянется ко мне, глубоко вдыхает и целует в щеку, естественно, оставляя след от помады.
– Вера! – недовольно стираю помаду, и женщина закатывает глаза.
– Прости, не удержалась, ты всегда так вкусно пахнешь, – оправдывается. – Наш вечер в силе?
– Нет, сегодня не могу.
– Почему? – надувает губы, как ребенок.
– Напомни мне, когда я обещал отчитываться перед тобой? – Вера разочарованно выдыхает и замолкает, как только створки лифта разъезжаются на нашем этаже. – Продуктивного рабочего дня, Вера Владимировна. Жду от вас отчет! – строго сообщаю и иду к своему кабинету.
Вера молча уходит в бухгалтерию, не оборачиваясь. Обиделась. Хотя мне плевать. Давно не реагирую на женские выпады. У меня атрофировалось это чувство после манипуляций бывшей жены. Нет, я не страдаю от ее отсутствия. Нет никакой драмы. Я просто сделал выводы и усвоил еще один жизненный урок.
Рабочий день проходит без эксцессов. Вера заносит отчет и небрежно кидает мне его на стол, по ее дерганьям и поджатым губам вижу, что недовольна, но высказаться не может, поскольку рядом в кабинете мой заместитель и партнер, и целый день идет обсуждение проекта торгового центра. Меня напрягают женские проявления недовольств, и я награждаю Веру тяжелым взглядом. Уходит и, мать ее, хлопает дверью! Бесит. Нужно либо воспитывать, либо менять женщину.
После обеда звонит наша «мать года», отвлекая меня от работы. По голосу понимаю, что она только проснулась. Неудивительно, для этой женщины не существует времени, она живет в своем мире. Творческая личность, не обременённая бытом и дочерью тоже. Хотя это даже хорошо, дочь я ей и не доверил бы. Все правильно, вселенная распределила роли по заслугам. Только когда я на Юле женился, то представлял нашу семейную жизнь совсем по-другому. Идиот.
– На Новый год я хотела бы забрать Полину к себе.
– Да неужели? А что так? Хочешь выставить ее как экспонат перед друзьями? Ох, брось, талантами наша дочь не блещет, у нее, к сожалению, аналитический склад ума, как у меня, – да, я язвлю, но это уже давно вошло в норму нашего общения.
– Олег! Я имею право провести с Полиной праздники! – требовательно заявляет Юля. – Да, мы с Сержем устраиваем небольшой вечер за городом, будут только близкие друзья, по-семейному, можно сказать.
– И что же будет делать Полина в твоем кругу? Кальян она не курит, не пьет алкоголь и совсем не разбирается в современном искусстве и ваших перфомансах.
– Ты утрируешь, Олег. Мы купили ей подарок. В общем, не хочу перед тобой отчитываться, я имею полное право ее забрать!
– Ты имеешь полное право посетить утренник двадцать седьмого числа и посмотреть, как твоя дочь танцует; еще ты имеешь право вручить ей подарок, который она ждет от тебя; и провести с ней несколько часов в детском кафе или у нас дома. Это все! Я не отпущу ее неизвестно куда, за город, в дом твоего неадекватного Сержа, и не позволю общаться с вашими шизанутыми друзьями! – отключаюсь.
Отшвыриваю телефон, отъезжаю в кресле назад, запрокидываю голову, пытаясь дышать ровно. Нет, я уже давно не питаю никаких чувств к бывшей жене. Переборол, перебесился, а иной раз кажется, что вообще обманывался и не любил ее. Ну, или, как сказала Юлия, у меня завышены запросы. Сейчас больше волнуют чувства дочери. Почему у нас «воскресная» мама – дочери я объяснил, как мог, стараясь не опустить Юлю в глазах ребенка. Но порой вижу, как Поле не хватает материнской заботы: женщины в доме, тепла, заботы, нежности. Для Юлии ребенок – игрушка, экспонат и что-то обременительное. Порой мне хочется придушить бывшую. Полине уже шесть лет, и она все понимает. Видит матерей подруг и соображает, что у нас неполноценная семья.
Настроение испорчено. Весь оставшийся день я не в духе, срываюсь на секретаршу из-за остывшего кофе и бракую проекты архитекторов. Кажется, в конце рабочего дня я получил смертельную дозу негатива, исходящую от подчинённых. Хреновый день. Мне хочется, чтобы он закончился. Если бы не заболевшая няня, я спустил бы пар с любовницей, а так обойдусь вином и музыкой.
Прохожу в детский сад, чувствуя, как нарастает головная боль. Сегодня явно не мой день. Плюнуть, что ли, на все и улететь с дочерью на праздник куда-нибудь в Европу, там как раз проходят Рождественские ярмарки, и царит особая атмосфера. Юля, будь она неладна, назло не даст разрешение на выезд. Хотя я знаю, как и на что надавить, чтобы ее убедить.
Все дети одеваются возле своих шкафчиков, а Поли нет. Странно, она обычно самая первая спешит домой.
– Олег Андреевич?
Оборачиваюсь и вижу молодую девушку, новенькую воспитательницу.
– Да.
– Зайдите, пожалуйста, – просит она и опускает взгляд, словно в чем-то провинилась. Забавно.
Прохожу с девушкой в комнату для игр, где на маленьком стульчике сидит моя Поля и рассматривает свои сандалии, а рядом с ней мальчишка с царапиной на щеке, весь зареванный. Нетрудно догадаться, что это Полиных рук дело. Рядом с пацаном бегает мамаша и причитает, прикладывая к его царапине ватный тампон.
– Что случилось? – привлекаю к себе внимание. Поля поднимает на меня глаза и смотрит умоляюще, комкая свое платье.
– Посмотрите, что сотворила ваша дикарка! – нервно кидает мне мамаша, осматривая недовольным взглядом. Сжимаю челюсть, сдерживаюсь. Я точно знаю, что моя дочь никогда не ударит первой.
– Полина, это сделала ты?
Дочь открывает рот, но воспитательница ее перебивает:
– Олег Андреевич, она…
– Помолчите, пожалуйста, я хочу послушать свою дочь! – обрываю девушку. Слишком резко, но я на взводе. Девушка опускает глаза так же, как Полина. Совсем молоденькая, только после института. Опыта, так понимаю, никакого. И за этот детский сад я плачу немалые деньги.
– Да, это я, – выдыхает моя дочь.
– А я вам что говорю, думаете, мы будем врать! – верещит мамаша. Игнорирую ее, словно пустое место. Глаза моей девочки наливаются слезами, но она держится, стараясь не плакать.
– Почему ты так поступила? – спокойно спрашиваю я.
– Потому что он обозвал меня.
– Как? – Поля бормочет под нос что-то невнятное.
– Не ври, мой Кирюша не мог такое сказать! Мы так не выражаемся в семье! – перебивает ее женщина, и я глубоко дышу, чтобы не нагрубить.
– Поля, говори!
– Туртушка! – с обидой повторяет Полина и стискивает кулаки.
– Да мой Кирюша и слов-то таких не знает. Она врет! – продолжает истерить мамаша.
– Я нисколько не оправдываю Полину, но ваш сын, и правда, повторил это слово много раз, дразня. Пока Полина не кинула в него игрушкой, – встревает воспитательница.
– Ну а что же вы, как педагог, не решили этот конфликт без травм?! За что мы вам платим деньги! – уже начинает откровенно орать женщина, усиливая мою головную боль. Кажется, я сейчас взорвусь и построю этих женщин.
– Извините, пожалуйста, я, конечно, отвечаю за ваших детей, но это… – начинает мямлить девушка.
– Да что вы можете, вы даже не наказали вот эту… – пренебрежительно тыкает пальцем на мою дочь. – А если бы она выбила Кирюше глаз?! Кто бы за это отвечал?! – продолжает вопить женщина, а ее ребенок начинает рыдать в голос, впитывая нервозность матери.
– Поймите, это дети, и я… – опять начинает мямлить девушка. – Мы… проведем беседу с Полиной, но и вы объясните Кирюше, что так нельзя.
– Это я должна объяснять?! – происходящее превращается в бедлам, головная боль усиливается, и я взрываюсь.
– Замолчали обе! – повышаю голос, чтобы перекричать этих кур. Женщины замолкают, воспитательница смотрит на меня испуганно и бледнеет, а мамаша поджимает губы, начиная нервно одевать сына, дергая его за руку. – Это дети, – стараюсь говорить спокойнее, но тон низкий и раздражительный. – Они сегодня поссорились, завтра помирятся. Вы, – указываю пальцем на женщину, – объясните своему сыну, что обижать девочек некрасиво. Он будущий мужчина. А я в свою очередь поговорю со своей дочерью. А вы, – указываю на воспитательницу, – проведите с детьми воспитательную беседу и донесите до них, что есть хорошо, а что плохо.
– Я сама знаю, что мне делать! – огрызается мамаша. – Ноги моей больше в этом саду не будет! – она дергает своего сына и тащит за собой.
