скачать книгу бесплатно
Все в нашей жизни решают внешний лоск и обертка, все телки ведутся на это и на деньги. Все, невзирая на возраст. Увидела смазливую физиономию, заценила часы стоимостью в полмиллиона, тачку и уже потекла. А то, что я внутри прогнивший, никого не волнует. Чем я успешно и пользуюсь.
***
Прихожу домой, и первое, что делаю, – принимаю душ, приводя себя в порядок. Упираюсь руками в кафель и долго стою под струями горячей воды. Закрываю глаза. Дышу. Но напряжение не снимает. Мышцы словно забитые, голова гудит.
Выхожу, бреюсь, одеваюсь, открываю ящик и надеваю часы и крест (всегда его ношу). Он без распятия, просто отполированное серебро на длинной черной плетёной веревке. Дешёвая вещица, но самое ценное на нем – гравировка «Спаси и сохрани». И это не просто шаблонная фраза, это пожелание моей матери. Единственная осязаемая вещь, которая у меня от нее осталась.
Спускаюсь на кухню, по дороге набирая сообщения Севе и Алене, хочу напиться и потрахаться. Я почти месяц голодал. Ну и проставиться надо за освобождение.
На кухне хлопочет Люба, наша домработница еще со времён моего детства. Единственный оставшийся в доме человек, к которому я испытываю теплые чувства. Она что-то помешивает в кастрюле под сериал по телевизору, висящему на стене.
– Ай! – вскрикивает женщина, когда я приподнимаю ее за плечи. – Напугал, гад! – возмущается и хлещет меня полотенцем. Но тут же расплывается в улыбке. – Похудел… – рассматривает. – Чуть до инфаркта меня не довел, – начинает причитать. – Себя не жалко, отца не жалко, меня хоть пожалей. Ирина была бы в шоке.
– Матери нет, а ты не переживай, я не пропаду. На отца плевать… – огрызаюсь я. – Переживёт.
– Ну зачем ты так говоришь?
– Закрыли тему. Есть хочу. Очень соскучился по твоей еде, – сажусь за стойку.
– Конечно, солянка свежая, – Люба наливает мне тарелку наваристого супа. Пахнет обалденно. – Сметанка домашняя, – ставит на стол соусник. – И гренки тоже сама делала, как ты любишь.
Киваю в знак благодарности, потому что уже все жую, наслаждаясь долгожданной домашней едой.
– Блинчики с мясом будешь?
– Конечно, буду, я все буду.
Люба кидается греть мне блинчики.
– Женюсь на тебе, – шучу я.
– Не мели ерунды! – отмахивается от меня женщина.
– А что, современные девушки не умеют так готовить.
– Приведешь свою девушку ко мне, я научу.
– И учиться они тоже не хотят, – цокаю я.
– Искать надо лучше, а не кидаться на внешность, – отмахивается Люба. – Девки сейчас – сплошные клоны с губами, как вареники, и бровями нарисованными. Такие все цацы, а сами не знают, как к плите подойти. Брезгуют они, всем прислугу им подавай, и дитя тоже прислуга нянчить будет, а потом удивляются, почему дети такие бездушные, – заводится женщина.
– Ну вот поэтому и не спешу жениться, – смеюсь я.
– Ну и правильно, не торопись, твое от тебя никуда не денется.
– Вот ты где, – в кухню проходит отец, строго меня осматривая. Не обращаю на него внимания, продолжая есть. – Пообедаешь – зайди ко мне в кабинет, – отдает приказ и удаляется.
***
Кабинет отца похож на нагромождение всего лучшего и сразу. Тут и дубовый стол с сукном, как у генерального секретаря, массивный шкаф, бар в виде глобуса, кожаные кресла, фикус, ковры, картины на стенах, стиль «а-ля новый русский из девяностых». В принципе он и есть бандит из девяностых, который переобулся в многоуважаемого слугу народа, построив свою карьеру на крови и костях.
Разваливаюсь в кожаном кресле и переписываюсь с Алёной, кидая ей лёгкие пошлости, подогревая, мне нужен горячий трах, иначе взорвусь.
– Может, ты оторвёшься от телефона и поговоришь со мной? – нервничает Игорь Данилыч.
– Я слышу тебя, – не отрываюсь от телефона, потому что Аленка присылает мне фотку нового белья, которое будет на ней сегодня.
– Максим! – рявкает отец, ударяя по столу. Закатываю глаза и откидываю телефон на диван.
– Давай ближе к делу, я тороплюсь.
– Подождут твои девки и подельники! – отпивает коньяка. И потом этот человек будет рассказывать, что у него проблемы со здоровьем и это я его довожу. Трахать шлюх и глотать коньяк здоровье ему не мешает. – Итак с завтрашнего дня работаешь в кафе на Щербакова.
– Где? – не удерживаюсь от смеха.
– А где ты хочешь отрабатывать свое наказание? Список большой, выбирай: грузчик, санитар, слесарь, подсобный рабочий на стройке, – прищуривается отец. – Но есть лазейка, обвиняемый может отрабатывать на прежнем месте работы. Я договорился с хозяином сети кофеин. Запомни, ты работаешь и работал там. Непыльная работа, на несколько часов в день. Но отрабатывать ты будешь. Каждый божий день все полгода! Будут проверять, – категорично заявляет отец.
– Я тебя умоляю, принудительные работы – это все лишь прикрытие для твоего электората. Смотри, народ, мой сын не ушел от наказания, – вновь беру телефон и пишу Севе, чтобы ждали меня в «Молекуле».
– Думаешь, можно творить, что хочешь? Напиваться, вести себя развязно, съездить по морде майору полиции, который нашел у тебя наркотики, размахивать стволом и остаться безнаказанным?!
– Я тебя умоляю, какая наркота?! Травка это была, которой менты сами банкуют.
– Хватит! Отмазывать больше я тебя не собираюсь, ты либо отрабатываешь в теплом месте, либо садишься за уклонения от принудительных работ! – заводится так, что начинает брызгать слюной.
Глава 2
2 декабря
Кристина
– Элька, не спи! – тормошу дочь, которая чистит зубы с закрытыми глазами.
Как я ее понимаю – сама крашу ресницы в полудрёме. Подъёмы у нас ранние. В отпуск хочется. Особенно зимой, когда погода вгоняет в депрессию. Это только за городом красиво снег серебрится, а в городе она грязная и удручающая. Года три мы уже нигде не были. То одна проблема, то другая. А я смертельно устала. Нет, я люблю свою работу, но последнее время она превратилась в рутину. Или это пресловутая депрессия накрыла, не знаю, мне некогда разбираться.
– Я спать хочу, можно я останусь дома с папой? – ноет Эля, не желая идти в сад.
– Спроси у него, – предлагаю я, заведомо зная, что Юра откажет. У него обязательно найдутся очень важные дела, которые не принесут пользу нашей семье, но создадут видимость его бурной деятельности. Так сложилось…
Дочь быстро полощет рот, умывается и несется на кухню к отцу. А я подкрашиваю губы, собираю волосы наверх, поправляю блузку и иду пить кофе.
Элька уже за столом, хмуро жует хлопья с молоком. Не вышло уговорить отца. Дуется.
– Завтрак, – предлагает Юра, указывая на сковородку с омлетом. Мой муж хорошо готовит, но по утрам я не ем. Юра это знает, за десять лет брака, кажется, мы выучили друг друга вдоль и поперёк. Но с тех пор, как в нашей семье стала зарабатывать я, он каждое утро готовит нам завтрак.
– Нет, только кофе, – качаю головой, сажусь рядом с Элей и отпиваю глоток горячего напитка.
– Крис, нужно как-то пересмотреть свой образ жизни. Кофе на голодный желудок ни к чему хорошему не приведёт. Не хочешь есть – выпей йогурт, чай, в конце концов, – читает мне нотации, уплетая свой омлет. – Хотя бы бутерброд с сыром съешь.
– Я поем на работе, – беру чашку и ухожу в комнату собирать сумку. – Элька, ешь быстрее. Опоздаем! – кричу дочери.
Настроение сегодня отвратительное. Сама не знаю почему. Утром я всегда не принцесса, а скорее, злая ведьма, но сегодня особенно все раздражает. Накатывает какая-то моральная усталость. Словно все, что происходит вокруг меня, обыденно и рутинно. А самое лучшее в моей жизни уже случилось. Дальше только сплошной день сурка. И вроде все хорошо… но… нет красок.
Настолько ухожу в себя и свои мысли, что не замечаю, как подходит Юра.
– Крис. – Вздрагиваю от его голоса. – Ты чего?
– Ничего просто задумалась. За коммуналку надо заплатить и Элькины брюки забрать из ателье. Холодильник пустой уже… – выходит нервно, словно я предъявляю. Хотя претензий у меня к мужу нет. Не должно быть…
– Я все заплачу, заберу, куплю, скинешь мне список продуктов сообщением?
– Да, – киваю. Вынимаю из кошелька карту и протягиваю ее Юре. Он пытается меня приобнять.
– Доедете сегодня с Элькой сами, у меня встреча через полчаса, – сообщает он, крепче меня сжимая. Мнет блузку, которую я гладила ночью. Дёргаюсь, вырываясь.
– Ты чего дергаешься?! – тоже заводится Юра, начиная одеваться. – Ничего страшного не случится, если ты доедешь на трамвае. Тут недалеко. Вечером я заберу тебя.
– Хорошо, – пытаюсь ответить мягче, но опять выходит немного истерично. Юра тоже начинает злиться, перерывая комод в поисках одежды. – Нет, ты мне скажи, что за встреча у тебя? Такая важная?!
Я завожусь.
– Это по поводу проекта.
Слышала я уже об этих проектах. Он иногда целыми днями и ночами пропадает, но его дела ничего нам не несут. Мелочи, которые не покрывают никакие расходы.
– Нет, ты мне скажи, какой смысл в том, что ты делаешь?
– Я тебе уже объяснял, – недовольно бурчит Юра.
– Объясни еще раз, я хочу понять, – зачем-то настаиваю я. Должен же быть хоть какой-то толк за год?!
– Мама, я поела, – в комнату забегает Элька.
– Одевайся!
Дочь убегает в прихожую.
– Не все идет гладко, но я стараюсь.
– По ночам ты тоже стараешься?
– Крис, давай без сцен ревности. Все у нас будет. Нужно время! Или ты попрекаешь меня своими деньгами?
– Нет, – пытаюсь выдохнуть и говорить спокойно, но почему-то чувствую себя виноватой.
У меня хороший муж. Почти не пьет, только по великим праздникам. Курить бросил шесть лет назад. Он всегда работал и обеспечивал нас. Мы по-разному жили: и хорошо, и плохо, но никогда не голодали. Юрка не гнушался никакой работой, если были нужны деньги. Он и на стройке работал, и машины ремонтировал. А потом поднялся и дошел до главного механика. Ремонт в квартире своими руками сделал, кредит за машину выплатил. А когда я в декрете была и решила заняться своим делом, выпекая торты, оплачивал мне курсы, покупая инвентарь и продукты, которые я нещадно портила, экспериментируя. И вот когда я самореализовалась, у Юры возникли трудности на работе, он повздорил с начальником, и мужа уволили. Юрка решил сам развивать свой бизнес, и я в него верю. Но иногда срываюсь.
– При чем здесь деньги? Я не об этом…
Муж не реагирует, а я с нелепым чувством вины иду в прихожую. Надеваю пуховик, ботильоны, капюшон на голову, завязываю дочери шарфик, помогаю ей надеть рюкзак и открываю дверь.
– Юр, мы ушли, закройся! – кричу мужу и покидаю квартиру.
Завожу Элю в сад. Сама сажусь в трамвай и по пути на работу пишу Юре список продуктов. Обычный список: йогурты, молоко, хлеб, рис, овощи и так далее. Задумываюсь и конце добавляю: «Купи вина, мне, и правда, надо расслабиться». И вроде все правильно сказала, но чувство вины не отпускает. Он обеспечивал нас много лет и ни разу не упрекнул. Выходит так, что я упрекаю…
«Хорошо», – отвечает Юра и добавляет целующие смайлики. Он быстро остывает. Улыбаюсь, пряча телефон в карман.
Но я рано расслабляюсь, мой хреновый день только начинается. Трамвай ломается за пару остановок до кафе, и мне приходится бежать по льду на каблуках. Опаздываю. Но пешком быстрее, чем ждать автобус. Почти добегаю до работы, поскальзываюсь и лечу вперед лицом на обледенелые ступеньки…
Выставляю руки вперед и приземляюсь на колени и кисти, спасая лицо. Больно, из кармана вылетают телефон, мелочь, ключи от квартиры. Обидно. Слезы сами собой брызжут из глаз. День только начался, а я уже морально выжата. Медленно поднимаюсь, собираю вещи, закидывая в сумку. Больше всего болит коленка, стараюсь не рыдать как ребенок. Поднимаю телефон, экран треснул. Замечательно, я только выплатила за него кредит.
Хромая, прохожу в помещение. Переодеваюсь в санитарную одежду, замечаю, что брюки порваны, а на коленке огромный синяк. Глубоко дышу, пытаясь собраться. Мою руки, заглядываю в зеркало, стираю подтеки туши, натягиваю улыбку.
Все хорошо, все хорошо.
Коленка заживёт, телефон можно починить, да и с Юрой все наладится.
– Кристина! – в раздевалку стучит моя коллега. Я главный кондитер в крупном кафе, которое является частью сети. У меня в подчинении три человека, и я горжусь собой. Только в тридцать два года у меня стало все получаться.
– Да, Светочка, – выхожу из раздевалки.
– Там Павел Андреевич тебя ищет, беги быстрее к нему.
Павел Андреевич это хозяин сети. Он редко здесь появляется, в основном всем занимается управляющая.
– Что-то случилось? – хмурюсь. Света пожимает плечами. Ладно. – Где он?
– В кабинете. Я сказала, что ты ненадолго вышла.
– Спасибо, что прикрыла.
Приходится поверх санитарной одежды надеть защитный костюм-каспер, закрывающий меня с ног до головы.
Иду в кабинет, стараясь не хромать. Волнуюсь. Павел Андреевич появляется в двух случаях: чтобы кого-то поощрить, либо наоборот – уволить.
Дверь в кабинет открыта. Прохожу и нахожу главу нашей сети попивающим кофе и что-то вещающим, размахивая руками. Рядом с ним молодой и высокий парень. Брюнет лет двадцати пяти, не больше.
– Павел Андреевич, доброе утро, – натягиваю улыбку и расправляю спину.
– А это Кристина… – вопросительно смотрит на меня, вспоминая отчество.
– Можно просто Кристина, – обращаю внимание на парня, который нагло меня рассматривает, словно мы знакомы.
– Знакомьтесь, это Максим Демченко, ваш новый подчинённый. Молодой человек поступает в полное ваше распоряжение, Кристина. Эксплуатируете, – представляет мне парня.
Еще раз пробегаю глазами по брюнету и ничего не понимаю. Высокий, широкоплечий, смазливый, холеный, в белой футболке, обтягивающей торс, с модным крестом на черной веревке и в дорогих часах. Нагло ухмыляется, рассматривая меня с ног до головы.
– Это практикант?
