Остров пропавших деревьев

скачать книгу бесплатно


Распростертая здесь в разгар зимы я ищу убежище в древесных снах. Нет, это мне отнюдь не наскучило, однако я уже столько всего пропустила. Мне не хватает серебряного света звезд, сияния луны на фоне ночного неба – идеальной и слегка крапчатой, как яйцо дрозда, – пьянящего аромата кофе, каждое утро просачивающегося из дома… но в первую очередь Ады и Костаса.

А еще я скучаю по Кипру. Быть может, из-за холодного климата я вспоминаю свои солнечные дни. Я могла бы стать настоящим английским деревом, однако время от времени я не сразу понимаю, где нахожусь, на какой конкретно земле. И тогда на меня накатывают воспоминания, и если я напряженно вслушаюсь, то могу снова услышать пение луговых трупиал и воробьев, посвистывание славок и свиязи – короче, птиц Кипра, которые зовут меня, чирикая мое имя.

Убежище

Когда они встретились в следующий раз, Дефне явно была не в своей тарелке. В ее темных глазах пылал огонь дурного предчувствия.

– Той ночью я встретила на обратном пути своего дядю, – сообщила она. – Он спросил, что я делаю на улице в столь неурочное время. Пришлось изворачиваться и придумывать объяснение.

– Что ты ему сказала?

– Типа сестра занемогла и нужно было сбегать в аптеку. И что ты думаешь? На следующее утро он столкнулся с Мерьем! Спросил, как она себя чувствует, и она, добрая душа, мне подыграла. А вернувшись домой, устроила форменный допрос. Костас, мне пришлось все рассказать. Моя сестра теперь знает о нас.

– А ты ей доверяешь?

– Доверяю, – без запинки ответила Дефне. – Но если дядя уже поговорил с родителями, это совсем другая история. Мы больше не можем встречаться, как раньше.

Костас взъерошил пальцами волосы:

– Я уже давно об этом думаю. Ищу для нас безопасное место.

– Тут таких вообще нет!

– На самом деле есть одно.

– Где?

– Это таверна. – (У Дефне округлились, а затем сузились глаза.) – Я знаю, что ты собираешься сказать, и все же послушай. В течение дня там практически никого не бывает. Посетители начинают собираться лишь на закате. А до вечера только персонал. Но даже и по вечерам мы можем встречаться в задней комнате и уходить через кухню. Что куда безопаснее, чем просто шататься по улицам. В любом случае в таверне каждый живет своей жизнью.

Дефне прикусила нижнюю губу, прокручивая идею в голове.

– А что за таверна такая?

– «Счастливая смоковница».

– Ой! – Лицо Дефне сразу просветлело. – Никогда там не была, но очень много о ней слышала.

– Моя мама каждую неделю поставляет туда продукты. А я привожу им джем из плодов рожкового дерева и мелидзанаки глико[6 - Варенье из молодых баклажанов (греч.).].

Дефне улыбнулась. Ей было известно, что Костас очень близок со своей мамой и нежно ее любит.

– Ты знаешь хозяина?

– Заведением владеют двое парней. Очень милые люди, хотя и полные противоположности. Один ужасно говорливый. Вечно рассказывает всякие байки и травит анекдоты. Второй – тихоня. Нужно время, чтобы узнать его получше.

Дефне кивнула, хотя и слушала вполуха. Все мучившие ее страхи разом отступили. Она вздохнула с облегчением, почувствовав прилив храбрости, и прикоснулась к губам любимого, слегка обветренным, потрескавшимся на солнце. Должно быть, он, как и она сама, постоянно кусает их.

– С чего ты взял, что они нам помогут? – спросила Дефне.

– Что-то подсказывает мне, что они не откажут. Я уже давно наблюдаю за этими ребятами. Они честные трудяги и не суют нос в чужие дела. Прикинь, они встречают самых разных людей и никогда ни о ком не сплетничают. И мне это в них очень нравится.

– Прекрасно. Давай попробуем, – согласилась Дефне. – Но если ничего не получится, придется поискать другой выход.

Костас улыбнулся, по его жилам разлилось невероятное облегчение. И хотя он никогда не признавался Дефне, он жутко боялся, что в один прекрасный день она предложит расстаться, пока ситуация не вышла из-под контроля, поскольку встречаться стало слишком опасно, а сохранять конспирацию практически невозможно. Всякий раз, чувствуя этот страх, он заталкивал его в темные глубины души, где хранил самые тяжелые, горькие мысли. И воспоминания о своем отце.

Фиговое дерево

Прежде чем мы встретимся в таверне, я должна рассказать вам еще кое-что о себе и своей родине.

Я пришла в этот мир в 1878 году, когда султан Абдул-Хамид II, сидя на своем позолоченном троне, заключил секретное соглашение с королевой Викторией, сидевшей на своем позолоченном троне в Лондоне. Османская империя согласилась передать управление нашим островом Британской империи в обмен на помощь в отражении российской агрессии. В тот же год британский премьер-министр Бенджамин Дизраэли назвал мою родину «ключом к Западной Азии» и добавил, что «цель этого – не Средиземноморье, а Индия». Остров, не имевший, однако, особой экономической ценности в глазах Дизраэли, был идеально расположен в центре весьма прибыльных торговых путей.

Несколько недель спустя над Никосией уже развевался британский флаг. После Первой мировой войны, в ходе которой Британская империя и Османская империя были противниками, англичане аннексировали Кипр, который стал, таким образом, колонией Короны.

Я хорошо помню день прибытия британских войск, утомленных и мучимых жаждой после долгого путешествия, а также немного смущенных тем, кто именно населяет их новую колонию. Англичане, сами островитяне в душе, не смогли до конца умом постичь наш остров. Мы им казались то обескураживающе привычными взгляду, то до странного экзотичными восточными людьми.

В судьбоносный день сэр Гарнет Вулзли, первый верховный комиссар, появился на наших берегах с большим контингентом солдат в плотной военной форме: форменных брюках и красном шерстяном кителе. Термометр показывал 110 градусов по Фаренгейту. Солдаты разбили лагерь в Ларнаке на берегу соленого озера, их однослойные круглые палатки плохо защищали от палящего солнца. Уже позже в письмах к жене Вулзли жаловался: «Было крайне недальновидно посылать сюда британские полки в жаркую погоду». Но что расстраивало его больше всего, так это засушливый ландшафт. «А где леса, которыми, как мы думали, покрыт Кипр?»

Хороший вопрос, согласились мы, деревья. Жизнь нас не баловала. Стаи саранчи слишком долго разоряли остров. Густые черные тучи, пожиравшие все зеленое. Леса были истреблены: расчищены под виноградники и пахотные земли, пущены на топливо, а кое-где и намеренно уничтожены в бесконечных вендеттах. В нашем исчезновении виноваты постоянные лесозаготовки, многочисленные лесные пожары и банальное невежество, не говоря уже о вопиющем пренебрежении со стороны предыдущей администрации. И наконец, войны, от которых мы натерпелись за многие века. Завоеватели с Востока, завоеватели с запада: хетты, египтяне, финикийцы, ассирийцы, греки, персы, македонцы, римляне, византийцы, арабы, франки, генуэзцы, венецианцы, османы, турки, англичане…

На наших глазах начали происходить ожесточенные атаки на англичан во имя энозиса – союза с Грецией, – а в начале 1950-х годов здесь взорвались первые бомбы. Мы видели, как Британский институт на площади Метаксаса и библиотека внутри здания, лучшая английская библиотека на Ближнем Востоке, были подожжены протестующей молодежью, в результате чего все книги и манускрипты, сделанные из нашей плоти, превратились в пепел. К 1955 году ситуация настолько ухудшилась, что пришлось ввести чрезвычайное положение. Местные флористы и цветоводческие фермы, чей бизнес пришел в полный упадок, – возможно, потому, что людям уже не до красоты, когда страх и хаос правят бал, – теперь зарабатывали на траурных венках для похорон Гордонских горцев, пехотного полка Британской армии, и других англичан, убитых в ходе конфликта.

К 1958 году греческая националистическая организация, известная как ЭОКА, запретила использовать на острове все надписи на английском. Названия улиц на английском были перечеркнуты и замазаны краской. А вскоре были ликвидированы и все турецкие названия. В ответ Турецкая организация обороны (ТМТ) начала стирать греческие названия. И наступил момент, когда улицы моего родного города остались безымянными: лишь один слой свежей краски поверх другого слоя свежей краски, словно потеки акварели, выцветающие до неразличимого состояния.

И мы, деревья, смотрели, ждали и были свидетелями.

Таверна

«Счастливая смоковница» слыла модным тусовочным местом, завсегдатаями которого были греки, турки, армяне, марониты, солдаты ООН и гости острова, быстро привыкавшие к местному образу жизни. Таверной управляли два партнера: грек-киприот и турок-киприот, обоим было слегка за сорок. Йоргос и Юсуф открыли свое заведение в 1955 году на деньги, одолженные у родственников и друзей, и с тех пор бизнес держался на плаву и даже процветал, несмотря на растущее напряжение и волнения, поразившие обе части острова.

Вход в таверну был частично закрыт вьющимися плетями жимолости. В обеденном зале вдоль и поперек потолка тянулись толстые почерневшие балки, с которых свисали связки чеснока, лука, сухих трав, перца чили и вяленые колбасы. В зале имелись двадцать два столика с разномастными стульями, деревянная барная стойка с дубовыми табуретами и гриль на углях в глубине, откуда ежедневно тянулся запах свежих лепешек, а также соблазнительные ароматы жареного мяса. Даже при наличии дополнительных столиков на патио каждый вечер таверна забивалась под завязку.

«Счастливая смоковница» была заведением с собственной историей и с собственными маленькими чудесами. Здесь делились рассказами о триумфах и страданиях, расплачивались по старым счетам, смеялись и плакали, признавались и давали обещания, исповедовались в грехах и поверяли секреты. В этих стенах незнакомцы становились друзьями, друзья – любовниками; угасающее пламя разгоралось с новой силой, разбитые сердца исцелялись или окончательно разбивались. А сколько младенцев было зачато после веселого вечера в таверне! «Счастливая смоковница» самым непостижимым образом и по-разному накладывала отпечаток на жизнь людей.

Но когда Дефне вслед за Костасом впервые вошла туда, она ничего этого еще не знала. Убрав за ухо непослушную прядь волос, она с любопытством огляделась вокруг. Таверну, похоже, оформлял человек, явно обожавший синий цвет. Дверной проем, с висящими нитями бус – «глазом Фатимы» – и конскими подковами, прибитыми над притолокой, был ярко-лазурным. Скатерти в сине-белую клетку, занавески цвета насыщенного сапфира, настенная плитка с аквамариновым рисунком и даже ленивые разлапистые потолочные вентиляторы того же оттенка. Две колонны были увешаны фотографиями знаменитостей, посетивших ресторан с момента его открытия: певцов, актрис, телезвезд, футболистов, дизайнеров одежды, журналистов, чемпионов по боксу…