скачать книгу бесплатно
– В Осирион, – немного разочарованно ответила Акая и парень, похоже, тоже расстроился.
– А чего одни-то? – спросила одна из женщин, подзывая нас к своему костру, мужчин мы больше не интересовали. Места в их караване мы просить не собираемся, прибыли не принесем, вот нас к женщинам и отправили.
– Да нам не привыкать, Батюшка наш всю жизнь по гарнизонам мотался, и мы с сестрой с ним мотались, он нас всему и научил. А вот теперь сказал либо замуж шуруйте, либо работу себе ищите, а он, видите ли, старый уже и нас кормить не сможет, – ответила шутливым тоном Акая, а я мудро молчала, стараясь выглядеть так же уверенно, как и она.
– Не советовала бы я вам, девочки, в Осирион идти, – сказала самая старшая женщина, поправляя косынку на голове.
Мы навострили ушки и молча уставились на нее, а она, довольная нашим вниманием начала рассказ самым загадочным и мрачным тоном:
– Мы слышали от встречных караванщиков, да и местные купцы рассказывали, что странные дела творятся в Осирионе. Находят там время от времени обезглавленные тела, на груди звезда вырезана, да пальцы все с рук срезаны. Местные сыскари, да стражники уже не знают, что им делать, говорят, из Сатуриона какого-то мага-сыскаря вызвали, надеются, что он найдет тварь, что такими мерзостями богопротивными занимается. Да еще говорят, там молоденькие девушки вашего возраста прямо из родных домов пропадать стали. Никак опять Гор «Смертельная рука» за старое взялся, да девок губит, демонов из преисподней вызывая.
– Ужас, – протянула Акая, изобразив заинтересованность и внимание, но, похоже она уже слышала эти россказни и ни капли в них не верила.
– Кошмар, – подхватила я игру моей спутницы, и она посмотрела на меня одобрительно.
– Бабы, хватит трепать языками, кормите девчонок похлебкой да на боковую, до рассвета всех подниму! – крикнул старший из купцов и женщины прекратив разговоры всучили нам по миски похлебки и не прощаясь ушли спать под телеги.
– А мы где спать будем? – шепотом спросила я у Акаи, быстренько поедая еще горячий и удивительно вкусный суп с грибами и соленым мясом.
– Тут у костра и будем, придется спать на земле. – Ответила девушка и, увидев мое выражение лица, добавила, – потом в городе купим все необходимое для путешествия, а пока так, на земле.
– Да я не за это переживаю, а за то, что тут лес, волки какие-нибудь или бандиты, – ответила я, и Акая, широко улыбнувшись, погладила успокаивающе меня по руке и ответила:
– На площадку отдыха наложено защитное заклятия, тут даже ссориться нельзя, не то что грабить, или убивать. Заклятие любого нарушителя парализует и перенесет в ближайшую тюрьму, это магия древних магов. Ее не одолеть даже нашим архимагам. Да и звери сюда не подойдут, и нечисть тоже. Так что не волнуйся и спи. Мы завтра тоже с утра пораньше выйдем, чтоб к обеду к постоялому двору прийти.
Глава вторая
Мне еще никогда и ни с кем так легко не удавалось общаться. У Акаи не было комплексов нашего мира, она была честной и открытой девушкой. Ее волновали только проблемы данного дня и ее цель, к которой она шла уверенно и легко. Акая не боялась трудностей и препятствий, философски утверждая, что все посланные ей испытания делают ее только сильнее телом и крепче духом. Она рассказывала мне о своем мире и с удовольствием расспрашивала меня о моем. Меня потрясали магические школы и то, что технологии в мире Тон-Тон благополучно заменила магия. Пусть на вид мир походил на средневековье нашего мира, но его обитатели не были грязными и необразованными дикарями. В их мире развивались науки, они знали, что такое космос, и только один нюанс меня сильно беспокоил. Женщины в этом мире обладали малыми правами и зачастую их судьбу решали отцы и братья, мужья и сыновья. Право голоса и власть имели только вдовы, и то только пока сын не достигнет совершеннолетия, а потом мать должна подчиняться его воле. Еще вольными считались блудницы, которых не принимали ни в одном приличном доме, и воительницы. Их фактически не воспринимали как женщин, а зачастую к ним относились так же, как и к блудницам. Особенно такое неравноправие чувствовалось в селениях, где всю власть прибрала к своим рукам инквизиция, и потому мы с Акаей решили такие селения обходить стороной. Уж слишком подозрительно выглядели две одинокие девушки, идущие куда глаза глядят без мужского догляду. Либо ведьмами нас нарекут и приговорят, без суда и следствия, либо в работный дом определят, как блудниц.
14 июля того же года, мир Тон-Тон, утро, день и вечер
– Акая, надень дождевик, простудишься, чем я тебя лечить буду! – в третий раз и более строго сказала я, но девушка отмахнулась от меня и, приплясывая, выбежала на луг.
Дождь зарядил еще до рассвета, и старшему купцу никого будить не пришлось. Все быстренько поели бутерброды с сыром и, запив остывшим травяным взваром, поспешили пуститься в путь.
У меня в сумке, в которую я, кстати, много чего вечно пихала, лежали дождевики, один темно синий для Валерика, а второй нежно оранжевый для меня. Не любила я носить зонтики, потому и носила дождевики.
Но Акая заявила:
– Это же летний дождик, он теплый, полезный. От такого дождика только изнеженные девицы из дворцов простывают. А рыцарю даже холодный осенний дождь должен быть нипочем.
Поэтому она бегала, как в попу ужаленная, по лугу, собирала цветы и плела венки. У меня на голове уже красовался огромный сноп полевых цветов, и на голове Акаи тоже, так что третий венок достался корове, что стояла на обочине и меланхолично жевала траву, пастушонок лишь глянул на нас мельком и не стал даже голову подымать с травы. Он плел что-то вроде лаптей из лыка, и мы ему были не интересны.
– Деревня «Низовая», – сказала моя спутница, подбегая ко мне и показывая на небольшое поселение в низине. – Там живут хорошие кузнецы-оружейники. Мне кузнец в замке рассказывал. А еще тут ткачихи хорошие, но их мало.
– А там на холме что за строение, белое такое? – Спросила я, и ни капли не смущаясь, показала на непонятное сооружение пальцем. Акая во все пальцем тыкала и не смущалась. Так чего мне было смущаться?
– О-о-о, это храм Тихого пути. Его служители дают обет молчания и говорят, только когда творят свое странное волшебство. Ходят слухи, что при обряде посвящения им что-то делают с голосовыми связками, из-за чего им говорить просто нельзя становится. Опасно для окружающих, – затараторила довольная Акая, ей нравилось рассказывать о ее мире, она как будто была пьяной от свободы. – Служители тишины, ходят по миру и творят добро, помогают бедным, лечат больных, строят школы, но и свои белокаменные молельни тоже. Инквизиторы делают вид что «молчунов» не существует. А «молчуны» не вмешиваются в дела инквизиции. Их даже разбойники и убийцы не трогают. Все знают, обидишь служителя тишины, и боги покарают тебя самой позорной смертью. Так что, если встретишь человека в белой одежде и с медальоном в виде шестиконечной звезды на груди, знай это служитель тишины. Они не разговаривают, но замечательно могут изъясняться жестами, а еще у них есть специальные карточки, с помощью которых они могут общаться с людьми.
– А вон тот парнишка не служитель случайно? – спросила я, кивком указав на симпатичного брюнета в белых одеждах, сидевшего на небольшом обломке бревна и вытряхивавшем из мягкого кожаного тапка камушек.
– Он самый, – ответила Акая и, подбежав к молодому служителю, опустилась перед ним на колени, затем, коснувшись его ног кончиками пальцев, склонила голову.
Парень мило улыбнулся, погладил девушку по голове, и та счастливая, запрыгала на месте и, сделав большие глаза, взглядом указала мне на землю перед парнем. Я решила не рисковать и повторила действия Акаи. Парень погладил меня по голове и мне резко стало легче дышать, хмурое настроение исчезло, мои боль и обида из прошлого мира растворились в радостном настроении. Я, резко подняв голову, посмотрела в красивые, карие глаза служителя тишины. Он нежно улыбался, и глаза его были наполнены нежностью. Я вздохнула, и мне вдруг стало так легко на душе, что я тоже вскочила на ноги и оглядела мир вокруг меня.
Небо уже почти прояснилось, дождь кончился, трава на лугу была удивительно сочной и ярко зеленой, цветы разноцветно-душистыми, а лес с другой стороны дороги шуршал листвой и был совершенно не страшным. Я была в мире, о каком когда-то в подростковом возрасте мечтала. В родном мире меня никто не ждал и, возможно, там я действительно жила не своей судьбой, так может, мне не стоит так переживать о том, что я в чужом мире, может, стоит сделать этот мир родным, или найти тот, что станет мне родным. Акая рассказала мне о том, что параллельных миров множество и есть такие люди, что могут путешествовать из мира в мир. Может, и я смогу. Может, и у меня есть магические способности, а если нет, то я смогу найти себе какое-то другое занятие. Я смогу найти свою судьбу.
Служитель тишины поднялся с обломка бревна и постучал мне по плечу пальцем, привлекая мое внимание. Когда я на него посмотрела, он достал из кармана кусок белого плотного картона, на котором было написано: «Здравствуйте, меня зовут Бор Бар Барион, знаю, что имя у меня странное, но прошу вас над ним не смеяться, мои предки с островов, а там у всех имена странные».
– Здравствуй, Бор Бар Барион, – сказала я и улыбнулась, – У меня тоже имя странное для ваших мест. Меня зовут Полина Игоревна Синь.
Парень улыбнулся еще шире, провел ладонью над карточкой, и там появилась другая фраза: «Рад с вами познакомиться. Вы идете в деревню, или на постоялый двор?»
– На постоялый, – ответила за меня Акая и добавила, – меня зовут Акая, мы идем в Вековечный лес.
Парень на мгновение нахмурился, но потом снова улыбнулся, и на карточке появилась новая фраза: «Долгий путь, много людей встретить придется, а люди разные. Не боитесь неприятностей?»
– Не боимся, но опасаемся, – ответила ему Акая. – Но у нас другого выбора нет.
«Тогда я благословляю ваш путь и, надеюсь, Тишина вам будет заступницей», – прочитали мы на карточке, а потом надпись поменялась на «Позвольте мне проводить вас хотя бы до постоялого двора, места здесь тихие, селяне неплохие, но в последнее время чужаков встречаться стало много».
– Если вам нетрудно, думаю, это будет просто замечательно, если вы нас проводите, – ответила я «Молчуну», и Акая меня поддержала тем, что взяла парня под локоток и мы зашагали втроем по уже подсохшей дороге.
Луг справа сменился темным и мрачным лесом. Огромные деревья были кривыми и страшноватыми, поросшими мхом. В воздухе появился знакомый запах болот. Солнце почти не пробивалось сквозь листву, и я была очень рада тому, что Бор Бар пошел с нами.
Даже неугомонная Акая притихла, она прислушивалась к звукам леса и то и дело хваталась за кинжал, что висел у нее на поясе.
Вскоре мы увидели слева от дороги широкое болото, над которым не по погоде клубился туман, он поднялся на высоту колен и создавал жутковатую атмосферу, несмотря на то, что на голубом небе сияло солнце. Вдруг служитель тишины резко остановил нас и потащил в кусты, мы и пискнуть не успели, как оказались лежащими в зарослях каких–то ягод. А парень показал на мрачную черную фигуру женщины, шедшую по болоту. Ее черные одежды, казалось, были сотканы из дыма. На густых черных волосах был терновый венок с тремя цветками ярко-красного цвета, а на шее висело небольшое украшение, сияющее как яркая звезда. Она шла и тихо пела печальную погребальную песню.
– Кто это? – Едва слышно прошептала я.
– Мороша! – Восторженно прошептала в ответ Акая. – Она дочь богини Люты зимней и простого смертного мага. Мороша приходит за душами клятвопреступников и убийц-мучителей, она забирает души мужчин, что издевались над женами, сестрами и дочерями, она забирает души матерей, что убили своих детей! Ей молятся женщины, чья жизнь беспросветна. Встретить ее на своем пути к удаче, но лучше ей не показываться, она может как наградить, так и покарать. Говорят, иногда она откликается на зов женщин и избавляет от беды, но в обмен забирает у нее способность рожать…
Акая зажала себе рот, и мы, затаив дыхание, увидели, как Мориша резко повернулась в нашу сторону и наклонив голову направо, как будто прислушалась к лесу. У нее было красивое лицо, нежные черты лица, но вместо глаз были пустые глазницы, и это было очень жуткое зрелище.
– Она вырвала себе глаза, чтобы не видеть, что творят люди, и поклялась вечно оплакивать грешные людские души, – благоговейно пробормотала Акая, когда Мороша снова развернулась и пошла дальше, туман потек вслед за ней, и мы вздохнули с облегчением.
Бор Бар подергал нас за рукава и показал свою чудо карточку, на которой было написано: «Чтоб призвать Морошу, нужно пожертвовать свою кровь, но, если она откликнется, ты должна ей будешь одно желание, и пока ты его не выполнишь, будешь ее должницей. Поэтому лучше ее не призывать. Кто знает, что она пожелает!»
Мы согласно кивнули и не торопясь выбрались из кустов. Акая выглядела так, будто встретила своего кумира, и я поняла, что она не раз молила Морошу об избавлении от нежеланного мужа.
Она смотрела на лес, в котором скрылась черная фигура, по щеке девушки сбежала одинокая слеза, и я услышала тихое:
– Спасибо!
– Пойдем, Акая, ты же сама говорила, что нам нужно успеть до обеда на постоялый двор, так что давай, шире шаг, – сказала я подруге, и она, смахнув слезу, повернулась ко мне и, грустно улыбнувшись, кивнула, и снова подхватив под локоток Бор Бара и мы зашагали по дороге.
Мы шли молча, каждый думал о своем, я, честно говоря, испугалась, никогда еще я не сталкивалась ни с чем сверхъестественным, а тут дочь богини. Мир Тон-Тон нравился мне все больше и больше, но и пугал он меня ровно настолько же, насколько нравился. Я не была приспособлена к такой жизни, и теперь мне срочно нужно было адаптироваться и к магии, и к присутствию богов, и к тому, что мужчины тут главные, а женщины стоят молча в сторонке. Но моя давно покойная бабушка всегда говорила, что даже женщина в парандже и живущая в гареме, умудрялась управлять гордым мужчиной на троне, а значит, и любая другая женщина с умом и смекалкой сумеет выжить в мире, где командуют мужики. Я заставила себя выпрямить спину и посмотрела на Бор Бара, он был милым и очень симпатичным парнем, Акая держала его за руку, и он не возражал. От него исходила аура доброжелательности, и я мысленно попросила Морошу помочь мне и защитить от плохих мужчин. Это вышло само собой, и мне показалось, что она меня услышала, отчего мне стало совсем жутко, и я снова ссутулилась и зашагала медленнее.
– В чем дело? – спросила Акая, когда увидела, что я отстаю.
– Нормально все, – успокоила я подругу и заставила себя улыбнуться. – Просто, кажется, я устала и сильно проголодалась.
– Неудивительно, мы идем уже довольно долго, но ничего, постоялый двор должен быть близко. Бор Бар, ты тут местный, как далеко до постоялого двора? – спросила у парня Акая.
«Минут пятнадцать, легким шагом», – ответила за парня его карточка, и мы снова зашагали по дороге, невольно ускоряя шаг.
Забор у постоялого двора был высоким, из толстых бревен, а ворота широкими, и на них был вырезан василиск. Так, по крайней мере, Акая назвала зверя, похожего на помесь петуха и змеи. Ворота были закрыты на засов с той стороны, но небольшая калитка была открыта настежь, и мы спокойно вошли во двор. Постоялый двор состоял из двухэтажного дома и двух хозяйственных пристроек. Акая сказала, что это небольшой постоялый двор, потому что этажей всего два, комнат для ночлега немного, да и сменных лошадей на дворе нет. Зато этот постоялый двор славился своей кухней и чистотой.
– Эй, хозяева! – крикнула Акая и огляделась вокруг. – Есть кто живой?
Но ей никто, кроме кур, не ответил. Из дома никто не вышел и девушка, нахмурившись, пошла к широким и высоким дверям главного зала, где должны были быть хозяева двора.
Дверь едва слышно скрипнула, и мы вошли в хорошо освещенный зал, заставленный широкими деревянными столами и скамьями рядом с ними. Пахло в зале вкусно, свежеиспеченным хлебом и мясом, медом и еще чем-то из специй. В зале было прибрано и пусто. Из кухни доносилось шипение выкипавшей из-под крышки воды, и пар уже наполнил кухню. Напротив была еще одна дверь, ведшая на задний двор постоялого двора, и эта дверь была подперта ботинком и потому не закрывалась.
– Эй! Есть кто живой? – снова прокричала Акая, но в ответ ей была тишина и это уже мне не понравилось.
– Может они все там, на заднем дворе? – Спросила я и пошла к двери. Ботинок, подпиравший ее был изгваздал чем-то бурым, и я не сразу поняла, что это. Я подошла уже к самой двери, когда осознала+, что ботинок надет на чью-то ногу, а нога принадлежит обезглавленному мужчине. На руках у него не было пальцев, а на груди была вырезана звезда. Рядом с мужчиной лежали еще два трупа мужчин и один труп женщины, все они тоже были обезглавлены.
В ушах у меня зазвенело, мир поплыл куда-то влево, и я рухнула бы в обморок, если бы меня не подхватил Бор Бар и не усадил на ближайшую скамейку. Он вытащил из кармана небольшой пузырек и, сбегав на кухню, принес кружку с водой, в нее он накапал содержимое пузырька и заставил меня ее выпить. Вода пахла травами и чем-то карамельным, на вкус она была чуть горьковата и приторно сладкая, но помогла она мне мгновенно, я успокоилась, гул и звон в ушах прекратился, да и мир перестал уплывать в неизвестном направлении. Я сумела сосредоточить взгляд на Акае, а она стояла у порога и расширенными от ужаса глазами смотрела на трупы. Одна рука ее сжимала рукоять кинжала, а другой она зажимала себе рот. Наконец она смогла оторвать взгляд от жуткой картины, посмотрела на Бор Бара и сказала:
– Я думала, слухи о возрождении охоты на магов – это просто слухи!
Парень отрицательно помотал головой и показал на трупы.
– Да, это именно то, как описывали трубадуры охоту, – согласилась с парнем Акая, но, поморщившись, она добавила, – не думаю, что владелец постоялого двора мог быть великим магом, или его несчастные сыновья и жена. Тут что-то не то.
Бор Бар пожал плечами, будто хотел сказать, что он понятия не имеет, что тут происходит и посмотрел на меня вопросительно.
– Я в порядке, не волнуйся. Вот только что нам теперь делать? У вас тут кто такими случаями занимается? – спросила я.
– Королевские охранные служители, – ответила Акая и отвернулась от трупов. – Но пока они сюда прибудут, трупы сгниют и провоняют весь постоялый двор. Но сообщить о произошедшем надо обязательно! Иначе нас могут обвинить в содействии убийцам.
Бор Бар похлопал в ладоши, привлекая наше внимание, и снова достал свою карточку.
«Я пойду в город, трупы спустим в ледник, вы тут дождетесь дознавателей. Никому не говорите, что тут произошло. Не надо людей пугать. Когда прибудет охранка и дознаватели, вы все им расскажете и сможете идти в Вековечный лес!»
– Ты уверен, что тебе стоит идти одному? – спросила я и парень широко и уверенно улыбнулся.
– Никто не посмеет причинить вред служителю тишины, – ответила за него Акая и тоже села на скамейку рядом со мной. – Из города охранка сюда доберется дней через десять. Все это время постоялый двор будет на нас, потом мы передадим его стряпчему, он обязательно приедет с дознавателями, и мы сможем быть свободными, вот только одна проблемка, я никогда не управлялась с таким хозяйством и не принимала гостей в таком количестве.
– Ты видела, как это делается? – спросила я у нее.
– Ну, конечно, видела, я с теткой много путешествовала, – ответила недоуменно Акая.
– Значит, ты знаешь, как это делается, только теперь ты будешь по другую сторону постоялого двора, – улыбнувшись, сказала я. Почему-то я спокойно восприняла необходимость остановиться на несколько дней. Мне показалось, эти несколько дней могут решить мою судьбу, и я ухватилась за эту мысль, решив, что пусть так и будет.
– Но я не умею готовить, – возразила мне подруга и слегка покраснела. – Моя стряпня всегда пересолена, пережарена, или безвкусна.
– Я неплохо готовлю, вот только как готовить на огне, я не знаю, – успокоила я подругу, и та вздохнула с облегчением. Похоже, она тоже хотела задержаться на этом постоялом дворе, но не хотела мне признаваться в этом.
«Я научу тебя готовить на очаге, да и расскажу вам, что и как делать. А пока давайте завернем трупы в простыни и спустим в ледник, а продукты оттуда перенесем в погреб», – сказал нам Бор Бар со своей карточки, и мы взялись за дело.
Четыре трупа мы аккуратно завернули в простыни, что Акая нашла в кладовке и, завязав их веревкой, аккуратно спустили в небольшую комнату, выкопанную в полу кухни и накрытую двумя слоями досок и земли, внутри была одна свеча и много льда. Большие кубы его стояли вдоль стен и создавали эффект морозильника. Тут были туша замороженной свиньи и несколько тушек индеек. Также мы нашли крынки с мороженым. Больше в леднике ничего не было, и мы быстро подготовили место для трупов. Продукты убирать мы не стали, а просто сложили их в противоположном углу от трупов и накрыли чистой рогожей. Бор Бар целый день с помощью своей карточки и жестов объяснял нам, что и как мы должны делать, и к вечеру даже снял пробу с моей стряпни и заверил меня, что никогда еще не пробовал такого вкусного мяса. А я ему подала банальный бефстроганов, пюре из репы и салат Цезарь. Все необходимые продукты я нашла в погребе и на небольшом огороде на заднем дворе.
Еще в погребе стояли бочки с пивом и вином. Акая заверила меня, что займется алкогольными напитками сама, так как я в их ассортименте вообще мало что понимала. Я вообще не любила спиртное, потому что легко пьянела и быстро становилась абсолютно несдержанной и беспардонной бестией. Поэтому и не употребляла алкоголь вообще.
Переночевали мы на втором этаже в номере с тремя кроватями. Я лично заперла калитку в воротах постоялого двора, проверила, заперты ли все окна, и только после того, как опустила засов на двери нашего номера, вздохнула с облегчением и смогла уснуть. Но и ночью я дважды вставала и, подойдя к окну, прислушивалась к тишине на постоялом дворе.
15 июля того же года, мир Тон-Тон, постоялый двор в Болотистых лесах королевства Ласир
Бор Бар ушел в город на рассвете, и мы взялись за дело. Прежде всего, Акая по совету служителя тишины переодела меня в местную одежду. Мои джинсы и футболка были выстираны и сушились на веревке на заднем дворе, а на меня надели длиннющую нижнюю рубашку из беленого полотна и подтянули все это корсетом, правда, надо сказать спасибо Акае, она не стала надо мной издеваться и не стала сильно затягивать корсет, но и со слабо затянутым я перестала сутулиться, да и грудь стала выглядеть очень даже симпатично. Поверх корсета было надето ежедневное коричневое платье изо льна, а вишенкой на торте стал белоснежный передник, прикрепленный сверху к вырезу платья красивой брошью в виде букета фиалок, и завязанный сзади на моей талии красивым пышным бантом. Я посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась. На меня смотрела молоденькая девушка со светло каштановыми волосами, пышными локонами рассыпавшимися по плечам, с симпатичным личиком и глазами ярко-синего цвета. У меня глаза обычно были непонятного темного цвета, но сейчас под ярким светом солнца мира Тон-Тон мои глаза засияли приятным синим цветом, и я почувствовала себя героиней моих любимых романов фэнтези. Я снова улыбнулась сама себе, сделала книксен и чуть не рассмеялась, увидев недовольную Акаю, которой тоже пришлось снять брюки и одеть юбку.
– Учти, – совершенно серьезно сказала она мне, – если меня кто-нибудь ущипнет за попу, я такому наглецу нос расквашу!
– Я тоже, – ответила я. – Мы с тобой не блудницы какие-нибудь, а честные вдовы, и никому не позволим себя оскорблять и тем более лапать.
– Вот именно, – серьезно ответила Акая, и все же не выдержала и рассмеялась. – Вот уж не думала, что мой статус вдовы мне пригодится. Но если кто-то спросит будем ли мы тут всегда одни, отвечай, что наш брат поехал за своей семьей, а нас оставил присматривать за хозяйством.
– А если местные придут и спросят, где хозяева? – спросила я.
– Бор Бар же объяснил, что местные сюда не ходят. Кроме одного кузнеца молодого. Но он появляется только по праздникам. А ближайший праздник будет только через месяц. Так что не волнуйся, а если приедут люди, что уже бывали здесь и знающие хозяев, говори, что они продали постоялый двор нам и уехали искать более прибыльное место, – успокоила меня Акая и поспешила спуститься вниз.
Нам предстояло прибраться на гостевом этаже и накормить скотину, подмести двор и приготовить обед. Дел было много, да и первые постояльцы не заставили себя долго ждать, и к обеду на двор въехали трое всадников в запыленной одежде, и Акая, приняв лошадей, поспешила заняться ими, а мне достались люди.
Сначала я чуть не тряслась от волнения, и говорить с незнакомцами мне приходилось, преодолевая сильнейшее смущение, но постепенно я поняла, что постояльцев интересует только сытный обед и возможность отдохнуть, а моя скромная персона их совершенно не интересует, и я смогла расслабиться и выполнить свои обязанности с честью.
18 июля того же года, то же место и те же люди
В тот день мы жутко устали. На постоялый двор въехал караван из пяти телег, нагруженых так, что лошади уже еле переставляли ноги, возницы шли пешком, чтоб облегчить телеги, а караванщик был недоволен тем, что придется звать кузнеца, у его лошади потерялась подкова, и он расстраивался по поводу очередных расходов, которые его окончательно разорят. Мужик он был неплохой, да и люди в его караване вели себя прилично, но вот это его ворчание по поводу полного разорения, похоже, всех достало. Люди раздраженно вздыхали и старались держаться подальше от своего начальника, а он, как назло, был вездесущ и все проверял и перепроверял. Даже количество воды, налитой лошадям, перепроверил. Акая чуть не наорала на него, когда он стал проверять, сколько овса она насыпала его лошади и сдержалась лишь только потому, что эта самая лошадь душевно оттоптала ногу своему хозяину. Видимо, и ей он надоел.
Мальчишка-помощник убежал в деревню за кузнецом, а мы поспешили накрыть самый большой стол в зале и подать уставшим путникам сытный ужин. Все требовали пива и кваса, и Акая побежала в погреб за пенными напитками.
Я уже поставила на стол запеченных индеек, последних, кстати, и поспешила на кухню за колбасками, когда в зал вошел высокий, широкоплечий парень в старой замызганной рубахе, волосы его были непонятного цвета, покрытые сажей, лицо, хоть и чумазое, но симпатичное, над левой бровью был небольшой шрамик, а под правым глазом небольшая родинка. Руки у него были огромными, казалось, он в своих ладонях может унести меня всю, и я поймала себя на том, что откровенно пялюсь на парня и даже забыла о своих обязанностях.
– Кому тут кузнец понадобился? – громко спросил он, обращаясь к пирующим караванщикам. Голос у него был мягким и глубоким, наверняка он хорошо пел.
– Иди сюда, парень, – подозвал его старший в караване и усадил молодого кузнеца к себе за стол. Несмотря на всю свою скупердяйскую бережливость, караванщик накормил кузница ужином и только потом повел его в конюшню.
А я заставила себя выкинуть из головы всякие глупости по поводу местных парней и только тут обратила внимание, что Акая разносит напитки гостям с выражением лица, как будто у нее болят зубы, причем все сразу. Я поспешила перехватить подругу у порога кухни, и она посмотрела на меня так, как будто не сразу узнала.
– Ты чего как пыльным мешком пришибленная? – встревоженно спросила я, и она, воровато озираясь, поманила меня в погреб.
Мы спустились по семи ступенькам вниз, и я обнаружила что в погребе горит аж десяток свечей, а в дальнем углу одна бочка выдвинута на пару метров от стены.
– Там такое, ты не поверишь! – прошептала Акая и подтолкнула меня к небольшому лазу в стене.
Я опустилась на колени, проползла пару метров по узкому лазу и попала в большую и хорошо освещенную комнату. Сначала я решила, что под потолком горит электрическая лампа, но, приглядевшись, я поняла, что это магический светильник, о таких мне Акая рассказывала.
