скачать книгу бесплатно
– Как идти?
– Вон дверь. По коридору до другой двери. Там больше никого нет.
– А это кто?
– На лавочке? Старушки.
– Я и сама вижу, что старушки. Чего они на нас глядят?
– А куда ж им глядеть? – искренне удивился я. – Они каждый вечерок садятся и отдыхают… от дневного отдыха.
– Ладно, пошли. Обнимешь меня, как будто я тебе любимая жена, и поведешь прямо в спальню, с гордым видом, – приказала она без тени улыбки. – И помни, что твердая железка у тебя в боку – это пистолет. И что он стреляет. Мы-то, может, и не убежим, а вот тебе уже все по фигу будет.
– Да я понял, – ответил я уже устало, – давайте быстрее пойдем.
Так вот сыщик Мареев привел к себе домой компанию матерых проституток и преступниц, за душой которых, наверное, числилось пятеро зарезанных мужиков.
– Проходите, – сказал я с некоторой усмешкой (терять было совершенно нечего), – будьте, как дома.
– Ага, – беспечно отозвалась Катечка, несколько (но не окончательно!) расслабившись сразу же, как только шедшая последней Ира закрыла за собою дверь, и став оттого раза в три красивее. – Свет не включай! Девочки, окна!
Девочки быстренько закрыли окна моими грязными занавесками, просматривая через щели двор подозрительными взглядами, а затем деловито осмотрели квартиру, предпочитая ничего не касаться.
– Где кухня? – спросила Катя, а им велела: – Не разуваться. Подотрет.
Мысленно счастливый оттого, что свет все же не включили и Марина до сих пор меня не узнала, я провел гостей на кухню и поставил чайник, раз уж ничего больше делать не оставалось.
– Ну что, Мариночка, – решила Катя, располагаясь на моем зеленом диванчике, напротив кухонной плиты. – Сходи в комок, купи что-нибудь к чаю. Деньги еще есть?
– Есть, – ответила Марина и послушно поднялась, чтобы идти.
– Я открою. – Попытался было встать, но получил тычок под ребра.
– Сиди! – приказала Катя. – Сама разберется.
Они сидели и негромко переговаривались между собой, обсуждая погоду и хватит ли мне двадцати баксов на возмещение расходов – как-никак бензин, чай, сахар, вода, газ…
Я сидел и думал, что предпринять, пытаясь одновременно слушать их шутливые издевательства и запоминать их полуразговоры, в надежде, что кто-нибудь скажет что-нибудь… Ничего полезного.
Вернулась Марина, принесла какие-то крекеры, несколько шоколадок, сыр, хлеб и курицу гриль. Поспел чай, я заварил.
– Ну ладно, – удовлетворенно сказала Катя, – теперь можно и свет включить. Эй, хозяин, есть у тебя маленькая лампочка?
Лампочка, прикручивающаяся к столу и прикрепляющаяся к любой поверхности с помощью вакуумного насоса, с четырьмя режимами освещения и несколькими видами ламп у меня была, но, слава богу, в потайной комнате, рядом с Приятелем, равно, кстати, как и вся остальная ценная техника в доме.
Светились, конечно, причем весьма, телевизор, видак, пылесос и утюг, стоимость которых явно выбивала меня из имиджа престарелого водителя задрипанной машинешки, да и коллекция джинсовой одежды, надо сказать, не способствовала заблуждениям на этот счет… В общем, включать свет мне не хотелось.
– У меня свечки есть, – радостно ответил я.
– На хрен свечки, – удивилась Катя. – У нас что, романтическое путешествие?
– Откуда я знаю, чего вы хотите? – по привычке отшутился я. Шутка имела определенный успех.
– А ты, дядя, не промах, – заметила Катя. – Тащи сюда лампу… хотя, стой, я с тобой.
Мысль залезть в конуру к Приятелю, предоставив им считать, что я сбежал, тут же испарилась.
– Пойдемте, – вздохнул я.
По дороге стукнулся головой о косяк, взвыл, жалуясь на старость и плохое зрение, нацепил очки, лежащие перед телевизором в темном зале, и с чувством внутреннего удовлетворения обмотал «раненую» голову полотенцем, испытывая твердую уверенность, что теперь-то уж Марина меня точно не узнает.
Как только тусклая шестидесятисвечевка зарделась от смущения при виде четверых красивых девиц, Марина взглянула на меня и глаза ее округлились.
Она уставилась на меня, и я понял, что сейчас будет скандал.
– Сережа? – недоуменно спросила она.
И тогда я ответил:
– Сережа.
И вздохнул, изображая изумление, попутно снимая дурацкое полотенце с головы.
Объяснения потребовались тут же: Катя стремительно обрела былой напряг. Приподняв дуло и уставив мертвый черный глаз мне прямо в лоб, она шипела то на Марину, то на меня.
Рассказ о бедственной жизни, остатках былого богатства, с основной массой которого сбежала неверная жена, о сомнениях в обеспеченной старости и решении застраховаться от всяческих неприятностей в «Тарасов-Айнэ», о том, как после знакомства с Мариной побыл в гостях и отправился за своей машиной, уже третий день стоящей в ремонте неподалеку, – отправился, кажется, специально для того, чтобы встретить вновь такую симпатичную девушку (это шутка, юмор, немного солнца в холодном поту, который катился по моей спине во время насквозь лживого рассказа).
Катя недовольно и выразительно покачала головой, сплюнула прямо под стол и заметила:
– Уж очень подозрительное совпадение получается.
Однако ничего особенно невозможного или даже редкого в подтасованной моим рассказом действительности не было – подобные совпадения встречаются в жизни довольно часто. Особенно в совершенно небольшом поселке Юбилейном, где водителей машин, скорее всего, насчитывалось не более полутысячи. А тех, кому могло приспичить в ночь отправляться в центр, – и того меньше. Раз эдак в пятьсот!
Так что придраться оказалось не к чему, и чайная церемония пошла своим неторопливым ходом.
Прикидываясь верящим в человечность преступниц, я делал вид, что совершенно спокойно рассчитываю на двадцатку и на последующее расставание обоюдодовольных сторон, лез с ненавязчивыми расспросами – мол, как таких красивых девушек угораздило встать на такой опасный путь; как же это они умудряются соперничать с мужчинами? При этом вопросе девушки встрепенулись, на лицах появились гримасы. Катечка немедленно кинула в пространство острый взгляд, и пересуды тут же улеглись. Да, дисциплина у них была поставлена как надо.
Разговоры текли живо, хотя и негромко, как-то спокойно и расслабленно, а также совершенно безрезультатно для обеих сторон, если исключить тот факт, что девушки убивали время, чтобы потом убить меня; в ответ на мое актерство они добросовестно делали вид, что принимают меня за «нормального парня», «за «своего» заложника, с которым классно иметь дело и которого непременно отпустят после этого самого «дела…», а потом будут открыточки на Восьмое марта присылать.
Надо всей этой развеселой беседой царила атмосфера страха.
Боялся я – боялся неожиданного выстрела, незнания планов этой преступной шайки, собственного бессилия. Боялась Катечка, нервно сжимавшая свой черный пистолетик, все время поглядывающая на часы. Боялась Марина, изредка бросая на меня едва заметные взгляды, полные скрытого сомнения, горечи, выдержанной, как старое вино, боялись все пятеро, каждый своего. Хрупкая Машенька, кажется, боялась крови, моей крови – когда меня будут убивать…
Я, кажется, догадывался, чего в это самое время боится Приятель, мерно гудящий вентилятором за скромную сумму долларов. Он боялся не получить новый процессор с кэшом невменяемых размеров.
А еще, наверное, боялся, подлец, что его расчеты, как всегда, верны и выхода у меня нет. Никакого.
Я, разумеется, успел убедиться, что ни пистолетов, ни другого оружия у девок не было – лишь начальница Катя была вооружена.
Но Катечка, кажется, была готова к любым неожиданностям, всегда настороже.
Блядь!!!..
Извините…
– Все, – сказала наконец Ира, черноволосая красавица, которая, судя по внешнему виду, опасалась чего бы то ни было менее всего – наверное, в силу природного легкомыслия. – Хватит набиваться, подруги. Ты, Маря, и так уже переела. У тебя перебор калорий в четыреста.
Ирочка, судя по всему, была у этой четверки чем-то типа инструктора по красоте, фигуре, спорту и питанию, потому что все, даже Катя, тотчас перестали жевать.
Не обращая на меня особенного внимания, а потому не особенно стесняясь, поразминались, повыгибались, сначала едва шевеля стройными телами, а затем, когда негромкое ритмичное похлопывание Ирины резко участилось, просто начали показывать класс гимнастики, – крутили животами, изгибались, легко подпрыгивали.
Я смотрел очумело и небезразлично – дружок по кличке Тузик, который лучший друг человека, который мужчина, привычно дал о себе знать.
Весьма приятным образом.
Мне, правда, удалось тут же успокоить всякое волнение, снова посмотрев на ситуацию снаружи. Внезапно показалось, что все происходящее – дурной сон, чужой и непонятный.
– Голова кружится, – правдиво объяснил заинтересовавшейся моей бледностью и нелепым морганием Мариной, совершенно справедливо подумав: «Дурдом!»
– Выпей анальгину, – приказала Катя. – Тебе еще машину вести. Тут, правда, не очень далеко. Но все равно.
– Нам еще сколько ждать?
– Пока не позвонят, – ответила она.
Именно в этот момент зазвучал сотовый Катечки, до того скрытый чревом ее дамской сумочки, которая, в свою очередь, покоилась в утробе хозяйской авоськи, с помощью которой я был заторможен два часа назад.
Говорить стала Маша, и я вспомнил, кстати, что именно она ходила за серую цирковую дверь говорить с каким-то мужиком.
– Да? – спросила она в наступившей тишине.
– …голубки? – послышалось оттуда.
– Да. Это Маша.
– …готов… два!
– Значит, через час сорок восемь! – подытожила Маша, с некоторым возбуждением сверив часы. Остальные (а времяизмерителем вооружена была каждая) так же сверились с текущим моментом во имя согласованности действий в будущем.
– Да, будем около фонтана все пятеро. С водителем.
– …как?
– Да ничего, – ответила Маша, взглянув на меня и даже немного улыбнувшись. – Тихий такой… нет, ничего он не сделает. Мы ему деньги пообещали. Он мужик нормальный… Да… Хорошо. Пока. – И отключилась.
Нормальный мужик понял, что где-то в два часа по полуночи планируется что-то нехорошее, связанное с участием пятерых здесь присутствующих, а также того или тех, с кем они должны были встретиться в условленном месте.
Но что?
Ограбление банка? Дома? Заказное убийство? Передача денег? Наркотиков?.. Данных явно не хватало.
– Ну что, – подвела итог Катечка, пряча телефон в чехольчик, подвешивая его на пояс и обводя нас строгим взглядом. – Готовьтесь, сукины дочки. И ты, Сережа, готовься… надо бы остограммиться перед делом. Марин, сбегай за «Эвридикой».
Марина послушно принесла водку, которую мы молча распили.
– Выезжать будем без десяти два, – пояснила Катя. – Как выедешь на Советскую, вези нас к горпарку, но не к центральному входу, а по дороге, которая спускается с севера, с холмов. На нее можно выкатить с Октябрьского. Понял, как?
Я кивнул, лихорадочно размышляя, что предпринять. Мысленно представил, как «ломается двигатель» или «барахлит мотор», и понял, что нет… Я ведь не супергерой, а всего лишь серьезный и аккуратный сыщик. Который, кстати, тоже хочет жить. И не любит рисковать.
А делать-то что?
Когда прикончили водку, до выезда оставалось чуть больше часа.
– Водитель, – вдруг спросила Ира. – А есть ли у тебя карты? – А когда я кивнул, повернулась к подругам: – Сыграем?
– А почему не сыграть? – пожала плечами Катерина, после рокового звонка сразу же смягчившаяся до неузнаваемости.
– «Дурак»? – спросила по каким-то личным соображениям именно у меня Ирина, тасуя принесенную колоду.
– «Переводной», – с откровенной улыбкой оглядывая ее тонкие умелые руки и почти совершенное лицо, ответил я.
– Сдавай, – распорядилась Катечка, и карусель взглядов, насмешек и ухмылок, сопровождаемая метанием карт на стол, чертыханием или выдержанным кривлянием, которое умело практиковали эти женщины, понеслась прямо вперед полным ходом.
Поминутно я ловил на себе заинтересованные женские взгляды и думал о том, что ни я, ни, скорее всего, они не имели секса уже достаточное время… так что непонятно, чего в данной ситуации хотелось больше – убежать или подрочить.
Но подростковый оптимизм, который пробуждало во мне это многоглазое женское внимание, гасился, причем весьма жестко, постоянным самонапоминанием о тяжести и безысходности ситуации, в которой я оказался.
К моменту, когда до двух осталось пятнадцать минут, я успел продуться в пух и прах четыре раза. И меня не оставляло неприятное чувство, что надо мной издеваются, маскируя доброжелательностью, панибратством и юмором грядущее убийство.
– Не везет в картах, – спокойно заметила Маша, – повезет в любви.
Черт, если бы я мог тогда знать, как именно мне повезет!..
– Хватит, подруги, – прервала Катечка, поминутно смотревшая на часы, – собирайтесь. Надо еще прогреть машину.
Осень на дворе стояла холодная и дождливая.
А потому колымага моя действительно нуждалась в некотором прогревании.
Двор был пуст. Девочки набились в машину; как и раньше, Катя сидела впереди.
– Я пистолет убираю, – вопросительно изогнув бровь, сообщила она. – Мы ведь договорились?
Это было или отличным знаком, или отвлекающим маневром. Приняв к действию второе предположение (логика учила исходить из самого худшего варианта), я все же с осторожной улыбкой кивнул:
– Договорились, конечно!
– Дуй к Октябрьскому ущелью.
