Кошатница

скачать книгу бесплатно

Кошатница
Сестры Кали

Джонатан Гарсия – красивый, харизматичный, слегка циничный предприниматель из Нью-Йорка – похоже, имеет все, о чем может мечтать молодой человек: интересную работу, деньги и любящую невесту из влиятельной семьи магнатов по недвижимости. Сын колумбийских иммигрантов, Джонатан сумел не только выжить в большом городе, но и стать членом высшего общества. Он элегантно одет и часто бывает на самых роскошных вечеринках Нью-Йорка. На одном из таких эксклюзивных мероприятий он встречает Саманту Блейз. Она красива, умна, и от нее исходит что-то, чего он не испытывал очень долгое время – чувство реальной опасности. Саманта собирает произведения искусства и делает Джонатану предложение, от которого он не может отказаться. После короткой встречи она заманивает героя на маленький остров Карибского моря, где у нее есть дом. То, что началось как обычное свидание, превратится для Джонатана в экстравагантное приключение и событие, которое изменит всю его жизнь.

Сестры Кали

Кошатница

Нарциссу и Ветряным Мельницам посвящается.

I

К девяти часам вечера огромная зала фешенебельного Мексиканского ресторана в Бруклине была переполнена. Пестрая, шумная толпа хорошо одетых людей, все сливки нью-йоркского общества: банкиры, артисты, медийные личности, – собрались сегодня, чтобы отпраздновать успехи борьбы за права человека, равенство и защиту окружающей среды.

Джонатан Гарсиа, чертовски привлекательный глава медийной PR-компании "Пробуждение", в атласном сером костюме, с модной прической и белоснежными зубами, смотрелся органично среди всех этих людей, и, казалось, уже давно был неотъемлемым ингредиентом нью-йоркского бомонда. Его звонкий смех разливался по просторному фойе, залитому помпой и гламуром, и очарование его ума, а также загадочная улыбка обезоруживали каждого, кто имел удовольствие с ним общаться, оставляя после себя удивительно приятное послевкусие. Даже при беглом взгляде на этого денди становилось очевидным, что светские вечера были его стихией, чувствовал он себя среди важных персон как рыба в воде и умел находить общий язык с любым собеседником, излучая энтузиазм и уверенность в себе.

На тридцать втором году жизни, благодаря своим социальным навыкам, Джонатан с космической скоростью вскарабкался вверх по карьерной лестнице. У Гарсиа был природный талант делать комплименты людям, в особенности женщинам, независимо от их возраста и внешности, таким образом, чтобы они чувствовали себя особенными, выделяющимися из ряда прочих. Он умел быть и немного насмешливым, и милым, и в момент беседы с одной из дам мог продолжать посылать игривые взгляды всем остальным. Многие мужчины с нескрываемой завистью и молчаливым уважением рассматривали его с ног до головы, в то время как некоторые из присутствующих женщин бросали завистливые взгляды в сторону его невесты, хорошо известной модели и общественного деятеля Эмилии Ноулз.

На Эмилии в этот вечер было простое, но очень элегантное платье от топового дизайнера, подчеркивающее ее безупречную фигуру и демонстрировавшее ее длинные стройные ноги. Короткая стрижка открывала взорам ее грациозные плечи и шею. Эмилия принадлежала к той редкой категории женщин, которые не нуждались в изобилии украшений, ярких нарядов и тоннах макияжа, чтобы как магнит притягивать восхищенные взгляды и быть центром внимания, где бы она ни появлялась.

Женственные, правильные черты ее лица, открытая улыбка, царственная осанка и, что самое главное, какое-то удивительное мягкое сияние ее внутренней красоты, как будто ореолом окружающее ее естество, приводили в восторг одних и вызывали недоумение у других, теряющихся в догадках, как в современном мире осталось место для такой чистоты и детской наивности. Возможно, принадлежность к обеспеченной семье магната в сфере недвижимости Джеймса Ноулза и успешной женщины-адвоката Марии Дороти помогли Эмилии сохранить искреннюю и слегка наивную веру в добро и в возможность того, что при совместных усилиях, можно изменить этот мир к лучшему.

По крайней мере, на такой мысли себя ловила ее собеседница Джессика Киддер, руководитель благотворительной программы "Пульс", которая потратила уже приличное количество времени, обсуждая с Эмилией перспективы программы по уменьшению использования пластика. Ее воодушевление почему-то раздражало Джессику, в какой-то момент она даже мысленно отключилась и только делала вид, что увлечена разговором. То и дело мисс Киддер смотрела по сторонам в поисках причины вежливо удалиться. По всей видимости, эта красивая недавно разведенная женщина была больше заинтересована в том, чтобы найти себе второго мужа, чем спасти мир, но боялась рисковать своей репутацией гуманистки.

Спас положение, как всегда, подоспевший к женщинам Джонатан с двумя бокалами шампанского. Обняв Эмилию за талию, он передал бокал невесте, другой протянул Джессике, которая с благодарностью приняла его, но невольно избегала смотреть мужчине в глаза. Прикосновение его руки напомнило ей события вчерашнего вечера, когда эта самая ладонь игриво отшлепала ее, в то время как другая его рука утопала в ее длинных, шелковистых волосах. Неловкая улыбка заиграла на губах Джессики, но она быстро совладала с собой и напомнила себе, что мораль в чужих отношениях, собственно, не ее забота.

Лицо Джонатана, напротив, не отразило никакого дискомфорта или угрызений совести. Он не вспомнил бы все детали прошлой ночи, даже если бы очень захотел. Единственное, что занимало его ум сейчас – это награда, которую он получит сегодня вечером, об этом он узнал из конфиденциальных источников. Несмотря на то, что дети в Африке всегда будут в моде, в этом году ему несказанно повезло – раскол в стране подогрел интерес общественности к проблемам иммиграции, и та кампания, что развернул Гарсиа с целью разрушить стигму и стереотипы про латиноамериканцев, выстрелила.

Как раз в этот момент разговоры и шум вокруг стихли, организаторы мероприятия, внушительная женщина среднего возраста и мужчина в скучном костюме, член ООН, поднялись на сцену. Они поприветствовали всех присутствующих и поздравили их с тем, что те являются двигателями мирового прогресса и позитивных изменений в мире. Их вступительная речь и объявление номинантов на премию лучшей кампании по защите прав человека смутным облаком пронеслись в голове Джонатана. Он пришел в чувства лишь тогда, когда Эмилия вскрикнула от счастья, бросилась ему на шею, поцеловала и подтолкнула в сторону сцены. Глядя на Джонатана, всходящего по ступеням, можно было подумать, что он искренне удивлен. Он начал благодарственную речь с выражения своего почтения номинантам, не получившим премию в этом году.

– Я родился в Колумбии в маленьком курортном городке Баричара тридцать два года назад, – продолжил Джонатан. – Я не знал своего отца, в возрасте пяти лет моя мама, два брата и три сестры переехали в Соединенные Штаты. В моем классе было трое других Гарсиа, некоторые из них тоже не знали своих отцов, и над нами шутили, что, наверное, у нас у всех был один и тот же отец. Подобные глупые шуточки по поводу моего латиноамериканского происхождения мне приходилось слушать всю жизнь. Пришло время нашему обществу раз и навсегда вырасти из этих стереотипов и начать видеть в друг друге прежде всего человека. Большое спасибо и приятного всем вечера.

Джонатан окинул залу взглядом и увидел, как многие одобрительно закивали после его слов, по-видимому, им пришлись по вкусу простота, естественность и в то же время, почти интимная трогательность его благодарственного спича. Гарсиа сошел со сцены и снова попал в плен объятий Эмилии, множество незнакомых лиц окружили его, поздравляя, среди них, однако, он увидел брата Эмилии, Ричарда Ноулза, первоклассного адвоката. Мягко похлопывая Джонатана по плечу, Ричард пригласил Джонатана и Эмилию провести выходные в Апстейте Нью-Йорка, чтобы отметить успехи Джонатана в кругу семьи. Тот в свою очередь принял приглашение и начал было расточать комплименты по поводу изысканного костюма молодого адвоката, но вдруг резко замолчал, неожиданно для себя он почувствовал, что задыхается, как будто кто-то выкачал из его легких весь кислород. Он извинился перед собеседниками и направился на задний дворик, о существовании которого знали немногие из гостей. Но все же некоторые выходили туда либо покурить, либо подышать свежим воздухом. На улице Джонатан сразу же почувствовал себя лучше, удушье его отпустило, и он наслаждался одиночеством и тишиной. Легкий ночной ветерок ласкал его лицо, и он, закрыв глаза, в своем воображении перенесся на загадочный необитаемый остров, где его окружила нетронутая красота природы и бескрайнее море. В эту самую секунду в его мечты ворвался незнакомый ему женский голос.

– Успех оказался не таким, каким Вы его себе представляли? – произнесла женщина, вынырнув из темноты в луч от уличного фонаря, и приблизилась к Джонатану, которому понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что перед ним находится живой человек, а не призрак. И какой человек – прекрасная женщина с благородным бледным лицом и совершенной фигурой, чьи формы не могло скрыть даже длинное и чересчур закрытое платье из тонкого синего бархата.

– Прошу прощения, мы знакомы? – спросил Джонатан немного сконфуженно, ошарашенный красотой незнакомки, которая молча продолжала смотреть Гарсиа прямо в глаза.

– Саманта Блейз. Коллекционер произведений искусства. Я была в зале, когда Вы получили Вашу награду, – наконец представилась она таким будничным тоном, что Джонатан сразу же вышел из ступора, расслабился, и к нему вернулась его привычная манера беззаботного флирта.

– Рад с Вами познакомиться, Саманта. Как Вам понравилась моя речь? – добавил он и одарил собеседницу одной из своих легких, откровенно соблазняющих улыбок.

– Довольно обыденная, – парировала Саманта, – как, впрочем, и Ваша кампания, которая не разрушила ни один стереотип про латиноамериканцев, а наоборот их укрепила.

Джонатан ожидал, что Саманта хотя бы улыбнется, чтобы смягчить свое резкое замечание, но ее прекрасное лицо оставалось спокойным и серьезным.

– Согласен, колумбиец, жующий кокос, – не самая оригинальная мысль, но иногда простые образы наиболее сильно действуют на наше подсознание, – ответил Гарсиа, притворившись, что его не задели слова мисс Блейз. На этот раз губы Саманты тронула едва уловимая улыбка и она протянула мужчине свою визитку, на которой золотыми буквами было напечатано ее имя.

– Именно поэтому Вы мне и нужны, мистер Гарсиа. Простота – это именно то, что меня заинтересовало в Вас. Я бы хотела, чтобы Вы занялись моей программой по защите прав животных. Как Вам мое предложение? – она пристально посмотрела на Джонатана, который изучал в этот момент протянутую ему визитку.

– Я могу сказать, Вы очень прямолинейны и не слишком красноречивы, но обещаю подумать над Вашим предложением. А пока как насчет выпить со мной по коктейлю?" – Джонатан улыбнулся и незаметно для себя подмигнул ей.

Саманта проигнорировала этот жест и слегка кивнув, удалилась. Гарсиа стоял, молча смотря незнакомке вслед, поглощенный странным чувством, которое он уже не испытывал долгое время: от этой таинственной женщины веяло настоящей опасностью.

Он не заметил, как к нему сзади подобралась его секретарша Марго и положила свою ладонь ему на паховую область. Он попытался ее оттолкнуть, но она настойчиво и в то же время нежно увлекала его к стене, в сторону кустов. Наконец, досада на безразличную к нему Саманту вылилась в резкое желание овладеть кем-либо, он с силой придавил Марго к стене и взял ее с некоторым ожесточением. К счастью для них, гости ресторана, которые в этот момент вышли на улицу подышать, не заметили в кустах прижавшуюся к друг другу парочку.

II

Утреннее солнце пробилось в квартиру Джонатана сквозь жалюзи и расчертило причудливые тени на кровати спящего мужчины. Медленно и без особой охоты он пробуждался после бурной ночи празднования своей вчерашней победы. Рядом с ним в состоянии глубокого сна лежало укрытое простыней тело девушки. Джонатан слегка приподнялся на кровати и осмотрелся вокруг. Увидев рядом с собой девушку, Джонатан слегка нахмурился. Обычно он выпроваживал своих случайных подружек до наступления утра, искренне считая, что утренние часы ленивой неги принадлежат ему одному, он ни с кем не желал их делить. Но, по-видимому, вчерашнее хмельное состояние не позволило ему проконтролировать ситуацию и позаботиться о том, чтобы его спутница покинула квартиру.

Гарсиа жил в элитном районе Сохо на Баури Стрит и, несмотря на то, что аренда была очень высокой, он и не думал никуда переезжать и отказывать себе в удовольствии жить в том районе, который ему нравился. Джонатан снова внимательно посмотрел на спящую девушку: молочная белизна ее кожи, контур тела, просвечивающий сквозь ультратонкую материю шелка, не возбуждали желания, но заставили его на секунду задуматься, имеет ли он право нарушать неуловимую гармонию открывшейся перед ним картины. Однако эгоистичное желание остаться одному и заняться собой взяли вверх, и он легким прикосновением к обнаженному плечу разбудил девушку.

–Доброе утро, – улыбнулся Джонатан, как только затуманенные сном глаза открылись и встретились с нежным располагающим к себе взглядом мужчины.

– Я умираю, хочу попить кофе в моей любимой кофейне тут за углом, присоединишься? – сказал он мягким, но не терпящим возражений тоном. Девушка слегка приподнялась и, окинув взглядом спальню, в которой она оказалась, как будто только сейчас стала припоминать, что произошло прошлой ночью, как она не устояла перед обаянием этого сногсшибательного мужчины. Джазмин не была одной из тех девушек, которая с легкостью соглашается на приключение с незнакомцем на одну ночь, поэтому теперь, когда она почувствовала каким-то женским чутьем, что от нее просто пытаются избавиться, ее зеленые глаза метнули молнии возмущения в сторону молодого человека, и, не произнося ни слова, она начала одеваться.

– Я не пью кофе, мне никогда не нравился его вкус. Если хочешь попросить девушку уйти – так и скажи в следующий раз. Совсем не обязательно поить ее кофе в своей любимой кафешке, – бросила Джазмин мужчине уже на выходе.

Подсознательно, наверное, ей хотелось, чтобы он возразил ей, возмутился ее реакцией, попытался обнять, сказать, что она неправильно все поняла, попросить ее номер телефона и пообещать встретиться в следующий раз, но мужчина, облокотившись на подоконник, смотрел на улицу и, казалось, уже и забыл о ее существовании. Джазмин последний раз взглянула на этого человека, который еще совсем недавно был ее любовником, и хлопнула дверью.

Громкий хлопок заставил Джонатана вздрогнуть, он огляделся вокруг и с облегчением осознал, что, наконец, остался один в квартире. Резким движением он сдернул покрывала с постели и бросил в корзину с грязным бельем. Не застелив свежее белье, Джонатан прыгнул на кровать и, словно большой ленивый кот, растянулся на ней. Незнакомый запах женских духов заставил его поморщиться. Это был приятный аромат, но его чужеродность отталкивала Джонатана. Он с трудом переносил, когда Эмилия, его невеста, оставалась ночевать у него, что же касалось других девушек – следы их пребывания должны были мгновенно исчезнуть отовсюду – из его квартиры, кровати, с его кожи, не столько из-за осторожности, сколько из-за его личной брезгливости ко всему, что не имело отношения к нему лично.

Гарсиа задумался о предстоящей вечеринке в Апстейт Нью-Йорке. Эмилия уже там, и он знал, что ему быть там тоже следовало: не каждый раз предоставляется такая небывалая возможность наладить контакт со столь важными людьми, собравшимися в одном месте. Отец Эмилии, который поначалу с осторожностью и небольшим пренебрежением рассматривал его кандидатуру на руку дочери, потихоньку принял молодого и амбициозного парня под свое крыло.

Лежа на кровати с закрытыми глазами, Джонатан обдумывал план действий, очень подробно вырисовывая в своем воображении, что он наденет, с кем из гостей заговорит первым, какая шутка рассмешит даже самых суровых, с какой женщиной можно будет пофлиртовать, а от кого ему лучше держаться подальше. Прервал его размышления неожиданный звонок.

"Мама" – высветилось на экране его телефона. Лицо молодого мужчины исказила гримаса недовольства, он догадывался, если ответить сейчас на этот звонок, он затянется надолго. Джонатан отключил звук и сел на кресло на противоположной от кровати стороне, закрыв глаза, он молча ждал, пока экран телефона погаснет. Но его ожидания не оправдались, его мама, Виктория Гарсиа, настойчиво продолжала звонить своему сыну, на третий раз Джонатан сдался и взял трубку.

– Оля, ихито. Здравствуй сынок, – по-испански защебетала Виктория, женщина, которая, несмотря на многодетность, сохранила юношеский задор и детскую непосредственность.

Ее нисколько не смущало, что ее собственный сын старательно избегает общения с ней и даже как будто стыдится ее. Она этого даже не замечала, ей слишком много пришлось выживать в этой жизни и поэтому все, что не способствовало этому выживанию, не отпечатывалось в ее сознании, и всякого рода сомнения и неудобства рассеивались как утренний туман, когда на горизонте появлялась выгода. Эта черта, которая была также присуща и ее сыну и которая всегда помогала Джонатану в жизни добиваться успеха, больше всего раздражала его в матери, он как будто смотрелся в зеркало и морщился от собственной неотесанности и плебейских замашек.

Сейчас же Виктория поставила перед собой конкретную цель – устроить жизнь своего младшего сына Федерико, парня молодого и дерзкого, который считал, что раз уж его старший брат добился таких высот, то не мешало бы ему помочь своему родственнику. Федерико не хотел унижаться сам, поэтому за него все делала мать. Виктория убеждала Джонатана не только взять Федерико на работу, но и позволить ему немного пожить в его студии, чтобы он посмотрел, как все делается в Нью-Йорке и начал вливаться в его бешеный ритм. При одной мысли, что его надоедливый брат, засранец и марихуанщик, c которым ему приходилось делить комнату с самого детства, снова будет маячить у него перед глазами, кровь закипела в его жилах. Джонатан, научившийся в профессиональном мире контролировать свои эмоции и показывать только те стороны его натуры, которые характеризовали его с положительной стороны, вдруг сорвался и, словно маленький ребенок, стал кричать маме, что никогда этого не будет, никогда этот бездельник не поселится вместе с ним. Работать его устраивать он тоже не собирался, пусть пробивается сам, думал он, ведь ему-то, Джонатану, никто не помогал, он всему учился сам и заслужил жить в комфортабельной квартире один. Виктория Гарсиа крайне удивилась такому припадку со стороны старшего сына. В детстве с ним это случалось часто, но последнее время он обращался со всеми с исключительно неизменной вежливостью, хоть холодной и отстраненной, в том числе, с ней и его братьями. Но видимо эта ее просьба разбередила старые раны, и Джонатан показал лицо, которое он научился прятать за личиной успешного предпринимателя, завоевателя Нью-Йорка. И вот с ней уже разговаривал тот человек, которого она отлично знала – капризный, закомплексованный подросток из Нью-Джерси, который ненавидел и свою семью, и свои латиноамериканские корни и мечтал поскорее вырваться во взрослую свободную жизнь.

Виктория же в свою очередь была не из тех женщин, которые легко сдаются. Она продолжала давить на сына, напомнила, через что ей пришлось пройти для того, чтобы обеспечить достойное будущее своим детям. Вновь припомнила, как тяжело было многодетной матери в чужой стране, как единственное, что не давало ей упасть духом, была улыбка Джонатана, который приходил к ней в комнату, обнимал ее за плечи и рассказывал какие-нибудь смешные истории до тех пор, пока она не переставала плакать и отвечала благодарной улыбкой своему старшему сыну.

Джонатан, который слышал эту историю не один раз, еще больше взбесился. Нет, ни за что на свете он не хотел бы вернуться в те времена, когда ему приходилось играть роль старшего сына и брата заступника, питаться в дешевых бодегах (продуктовых магазинах латинских кварталов) и быть частью того общества, которое он сейчас презирал всем своим нутром. Воспоминания из детства с такой резкостью ворвались в его разгоряченный от злости мозг, что он почувствовал физическую боль. Он сказал матери, что если еще раз она посмеет навязывать ему компанию Федерико, он перестанет посылать ей деньги. Пусть она выживает, как умеет. С этими словами он выключил телефон.

По дороге в Апстейт в своем красном купе БМВ Джонатан еще долго не мог отойти от неприятного послевкусия после разговора с мамой. Он вспоминал те ужасные слова, которые бросил матери сгоряча, и сейчас не мог побороть чувство вины. Но тут же вспомнив наглое самовлюбленное лицо младшего брата, пришел к выводу, что сделал правильный выбор. Ему уже давно следовало отпустить прошлое и порвать связь с семьей, которая только дискредитировала его. Через полтора часа живописной дороги Джонатан, к которому уже вернулось спокойствие и самообладание, подъезжал к хорошо знакомому ему семейному дому невесты.

Едва въехав на территорию особняка, Джонатан оказался в гуще событий.

– Обама – разочарование для нас, прогрессистов. Он не внес никаких изменений в неравенство черных, депортировал больше латиноамериканцев, чем любой президент до него, и посадил мигрантов в клетки. И все же он лучше, чем любой республиканец до него и я уверен, чем кто-либо после него, – страстно и убежденно в своей правоте говорил молодой парень в хорошо отглаженном свитере от Лакост, находящийся в кругу гораздо более взрослых гостей.

Однако, судя по выражению их лиц, они не были особенно довольны или согласны. Хорошо сложенный мужчина встал и посмотрел на молодого оратора с покровительственным выражением лица. Но заметив подходившего к ним Джонатана, с радостью переключил свое внимание на гостя:

– Джонатан, дружище! Наконец-то ты добрался до нас. Мой племянник Дин проповедует нам либеральные, так сказать, истины. Ведь ты же сам из Мексики, поэтому, вероятно, сможешь пролить свет на проблему латиноамериканцев. Надеюсь, ты не против, чтобы я ТАК это назвал, – его смех раскатился грохотом по маленькому пространству заднего двора, где гости наслаждались грилем и общались друг с другом. Джонатан, как хамелеон, меняющий цвета, сразу включился в игру и принял на себя роль, которую требовала от него ситуация.

– Я тоже рад вас видеть, Брэд! Я из Колумбии, но думаю, в принципе это одно и то же. Дин молод, и именно поэтому ему легко быть демократом. Оставаться либералом становится труднее, когда начинаешь зарабатывать настоящие деньги, верно?

Будто очарованная голосом Джонатана, группа пожилых людей довольно кивала, безмолвно подтверждая его слова. Дин сердито посмотрел на говорящего мужчину.

– Деньги – это самый мощный инструмент для реальных изменений в обществе, но вместо этого, все, что деньги делают – защищают деньги и их обладателей. Так работает наша система.