скачать книгу бесплатно
– Раньше и до того же Северного летали наши «Аннушки» каждый день. А теперь только раз в неделю, да и то только в том случае, если наберётся полная загрузка. За годы моих путешествий по разным странам я встречал разных людей, среди которых были и учёные, и простые люди, и коллеги, и партнёры, и те, кто хорошо разбирается в политике, и те, кто о России не слышал. Но мне было обидно, когда о своей стране слышал дурные слова. С Китаем мы, вроде бы, дружим, покупаем у них всякое барахло, помогаем поднимать их экономику. А ведь китайцы нас считают предателями. Я спросил китайского коллегу: «Кого мы предали?» Он мне отвечает: «Нас – в пятидесятые, всех остальных – в восьмидесятые. ГДР, когда их бросили на съедение западным германцам. Югославию и Чехословакию, когда позволили американцам бомбить их и разорвать на куски». Мне возразить было нечем, и я молча глотал оплеуху за оплеухой, и хаял себя за то, что не сумел отстоять завоевания наших отцов. Стыдно мне было, что не смог противостоять тем «пастухам», что погнали нас в рабство, как стадо овец, и за всех моих соотечественников, большинство из которых готовы горло перегрызть бедному соседу, но трусливы перед сильными. Разваливши Великую державу, что им стоило развалить и такую мелочь, как Колыма? А китаец нагло смеётся мне в лицо: «Вы же должны освобождать территорию для нас?»
Пока у нас было достаточно времени для полемики, по селектору прозвучало объявление: «Регистрация пассажиров, вылетающих до аэропорта «Северный», производится у стойки № 2». Мы поспешили к этой самой стойке, где уже толпились несколько человек, по внешнему виду и одежде которых не было сомнений, что это наши попутчики. Девушка за стойкой без лишней суеты сообщила: «Кто хочет улететь быстро – давайте документы». Подошла и моя очередь. Я подал документы, мои и Николая, и поинтересовался, на чём мы полетим. На что она ответила, что новый самолёт нас доставит за час. Было только непонятно, каким образом можно было долететь за час, когда обычно этот путь рассчитан на два часа.
– Как это за час, что это за самолёт? – я пытался уточнить.
– Сверхскоростной, новый, – снова повторила девушка. Но по всему было видно, что она и сама имела на этот счёт смутное представление.
– А наш задерживается только на два часа, или уже передумали совсем?
Заподозрив неясности, я попытался уточнить в некотором шутливом тоне, полагая пробудить повышенный интерес хорошенькой девушки.
– Я же вам говорю, полетите на другом самолёте, – заметила девушка, – а ваш самолёт… Может два, а может больше.
И она не ошибалась. Кто знает, с чем может быть связана сегодняшняя северная авиация? Можем проторчать неделю, ждать погоды, а она на северах может затянуться и на долгое время. Может быть и такое, что перевозчик экономит на топливе, а бывает и так, что просто нет топлива, а самолёт без топлива – набор железных деталей.
Я перевёл взгляд на Николая, который мне в ответ, также недоумевая от услышанного, пожал плечами.
– Ну что, летим? – спросил я его. Он снова пожал плечами, что по выражению его лица означало: «Решай сам».
Да оно и понятно! Лететь неведомо куда, непонятно на чём – полная неизвестность и для меня. Однако, надо принимать решение.
– Ну что, оформлять вас? – торопила девушка. – Люди вас ждут.
– А багаж, – в ответ поинтересовался я, – нам сдавать?
Багажа у нас и не было, но в рюкзаке у меня был охотничий нож, пена для бритья и прочие запрещённые для перевозки предметы.
– Багаж придётся взять с собой, – пожала плечами девушка, что ещё сильнее утверждало мои сомнения.
– А как узнать точно? – спросил я, желая затянуть общение.
– Обычно на такие рейсы багаж берут с собой, – подтвердила девушка и повторила свой вопрос, – так что, оформлять вас?
– Ну оформляйте, – согласился я, понимая степень риска.
Сразу после оформления документов нас позвали на посадку. Это оказался военный самолёт: то ли транспортный, то ли бомбардировщик. Наши вещи ограничивались одними рюкзаками, их мы взяли с собой. Никто ничего не проверял, и мы беспорядочной толпой гуськом направились к стоящему у самого забора низенькому, пузатому бомбовозу. Хотя я сам в военной авиации ничего не смыслю, но бывалые люди среди пассажиров узнали в нём военно-транспортного перевозчика парашютистов или грузов. Мы поднялись по металлической стремянке, отстегнули прикреплённые к бортам откидные кресла из какого-то лёгкого сплава алюминия, покрытые брезентом, и расположились, кто как мог. По ощущениям сильной вибрации догадались, что лётчики запускают двигатели. Очень быстро колёса перестали колотиться по асфальту. По личным перегрузкам поняли, что набираем высоту. Не успели мы адаптироваться к высоте, как также незаметно для нас пошли на снижение. Очень скоро наш самолёт нащупал колёсами грунтовую посадочную полосу и, с грохотом прокатившись, остановился. Вопреки нашим ожиданиям, перегрузки мы не испытывали, но было очень холодно. Всё происходило быстро. Самолёт приземлился так же быстро, как и взлетел. Без всяких рывков и толчков плавно остановился. Открылся люк и в лицо сразу ударил сырой моросящий воздух.
Мы уже, кажется, на другой планете. Спустились по той же откидной металлической лестнице. Вот и первое подтверждение моих подозрений. Кормить комаров на охоте и рыбалке в этих болотистых краях мне приходилось много, но такое я вижу впервые. Тучи огромных, агрессивных комаров бросились на нас, как голодные звери при виде соблазнительной пищи.
– Рад, рад! – не скрывая своих восторгов, встречал нас какой-то седобородый человек, приближаясь ко мне – Надолго к нам или попутно? Сколько лет прошло с тех пор, как ты в последний раз к нам приезжал?
Только по голосу я едва признал в сутуловатом старце в изрядно истоптанных, скособоченных берцах и в камуфляжной куртке моего давнего знакомого: всегда подтянутого, одетого с иголочки, в такой же форменной фуражке, начальника аэропорта Юрия Степановича.
– Да, наверно, лет десять или больше, – отвечал я в русле начатого им разговора, – рад тебя видеть, Юрий Степанович!
Мы обменялись крепким рукопожатием. Юрий Степанович любезно предложил пройти в здание аэропорта и дождаться вездехода.
– Работаешь там же или в частной клинике? Сейчас так модно.
– Нет, Юрий Степанович, – отвечал я ради праздного разговора, – я давно ушёл оттуда, имел свою клинику, а последние годы путешествовал. А ты, я смотрю, всё владеешь своим хозяйством. Может уже на пенсию пора?
– На пенсии-то я давно, но бросать такое, – он как-то эмоционально пожал плечами и втянул голову, – уже шестой десяток прошёл, как я здесь работаю. Теперь я и начальник аэропорта, и сторож, и кассир, и бухгалтер, и ещё дворник с уборщицей. А зарплата одна. Аэропорт никому не нужен. Иногда месяцами к нам никто не летает.
Мы подошли к какому-то бревенчатому зданию. Было нетрудно догадаться, что это здание аэропорта. Впрочем, прямое его назначение теперь уже мало нас интересовало, так как для нас он стал надёжным укрытием от агрессивных атак кровожадных насекомых.
– Немного придётся подождать, пока за вами приедут, – заявил Юрий Степанович. – Обычно я здесь закрываю, но вам ждать придётся, может быть, долго. У меня в кабинете есть диван и прямой телефон, чайник и вода. Будете уезжать – позвони мне, я приду. А сейчас закрывайся за мной изнутри.
С этими словами он протянул мне руку, пожал руку Николая и ушёл.
– Я смотрю, – с тенью издёвки заметил Николай, когда Юрий Степанович удалился, – у тебя даже в этой глухомани есть друзья?
– Это были творческие поиски нашей медицины. Я приезжал в этот посёлок. Была такая программа оказания помощи населению.
– У них же есть своя районная больница? – заметил Николай.
– Больница-то есть и очень неплохая, но персонала даже в области не хватает, а здесь нормальные специалисты на нищенской зарплате долго не держатся, уезжают. Для облздрава экономически выгодней командировать бригады специалистов из областной больницы.
– Так ты, я смотрю, везде побывал?
– Ну не везде, но во многих местах. Мы здесь пробыли около месяца. Узнав о моих увлечениях охотой и рыбалкой, круг моих знакомых заметно расширился важными персонами местного значения, среди которых начальник аэропорта, местный егерь, охотовед, рыбнадзор, какие-то важные охотники и рыбаки, ну и, конечно, начальник местного райотдела УВД. Как же без таковых? Ездили на охоту, на рыбалку, в баньке парились и всё такое.
– Как ты думаешь, до прииска далеко, как будем добираться?
– Дальше пешком! – пошутил я с подчёркнутой ленцой. – Разминай ноги, в этих местах ни дорог, ни транспорта нет.
Ждать пришлось неопределённо долго, укрывшись от комаров и промозглой сырости в старом бревенчатом здании местного аэропорта. Видевший ещё царя гороха диван, деревянные, скрипучие и изрядно засмоленные кресла в данный момент вполне обеспечивали нам уют. Хоть мы и старались заполнить это время чем придётся, но всё же в этом поединке победа досталась утомлению от долгого ожидания.
В кабинете был телевизор, но после десяти часов вечера он прекратил своё существование. Оказалось, в рамках каких-то постановлений местных властей, телепередачи отключаются после десяти часов. Наверно, с тем умыслом, чтобы люди высыпались и на работу приходили вовремя. В общем, когда меня разбудили, время было ближе к рассвету. Учитывая то, что летом на северах практически белые ночи, и тёмное время суток почти не наступает, то получается, в ожидании вездехода мы пробыли здесь примерно шесть-семь часов.
Мужик в болотных сапогах и в камуфляжной куртке долго стучался в двери, пока громкий звонок телефона прямой линии с начальником порта нас не разбудил. Представившись Михаилом, сказал нам, что он помощник начальника прииска, приехал за нами и пригласил нас следовать за ним. До вездехода мы шли пешком по улицам посёлка. Уличного освещения не было: в памяти остались только силуэты одно- и двухэтажных домов. В окнах свет не горел, наверно, люди ещё спали. В колымских посёлках бездельники обычно надолго не задерживаются. Здесь живёт трудовой народ, который не тратит время попусту: рано ложится спать, рано встаёт и следует на работу, тратя на такое иногда полжизни, а то и всю жизнь.
У деревянного крыльца какой-то конторы в сумерках показался вездеход. Михаил открыл люк и предложил лезть, как в танк, а сам сел за управление. Внутри этого железного мешка было холодно и неуютно, пахло неприятно – то ли мазутом, то ли болотной гнилью, а скорее смесью этих компонентов. Но все неприятные ощущения смазались, когда в темноте я присел в каком-то уголке на что-то очень холодное. По ощущениям, мне показалось, что это был холодный железный ящик, обтянутый брезентом. Вскоре, пригревшись на месте теплом собственного тела, я расслабился и уснул. Когда и как мы стартовали, я не видел. По дороге просыпался много раз от тряски, но каждый раз будто кто-то с усилием опускал мои веки и закрывал глаза.
Когда окончательно открыл глаза, умывшись водой из бутылки, которую я брал в дорогу, уже светило яркое солнце. Жёсткой тряски мы не испытывали, но технику бросало из стороны в сторону, как на морской качке. На удачу, надоедливая качка утихла. Вездеход сбавил обороты двигателя и остановился.
Михаил объявил привал и вышел из водительского места. Мы тоже вылезли из своего железного мешка. Михаил рассказал, что сначала заедем на какой-то прииск, чтобы отдать важную передачу, которую им прислали из города, после переночуем в базовом посёлке, заправимся топливом, а утром отправимся на наш прииск. Потом оказалось, что мы описали большой круг, продлив вдвое наше не очень приятное путешествие.
Наш проводник предложил немного размять ноги и перекусить. Он проворно развёл костёр, приготовил чай. Достав из своего рюкзака два накомарника, предложил нам, но комары так агрессивно нас атаковали, что мне казалось, они достают и через плотную одежду. Через полчаса мы, гонимые комарами, вернулись в свои убежища и продолжили путь. Весь день тряслись по болотам. Остановки делали ещё пару раз, но комары не давали нам долго засиживаться.
– Городских комары любят, – смеялся Михаил над нами, – у городских кровь сладкая, вот они и пьют с удовольствием.
– На самом деле Михаил прав, и наука согласна, – я высказал свою точку зрения. – Люди, живущие в тайге, о накомарниках не думают, а всё потому, что чай они пьют без сахара, а про конфеты и торты и мысли их головы не утомляют. А комары, действительно, больше любят сладкоежек и диабетиков. Вот и ты, Михаил, ходишь без накомарника, даже не отмахиваешься.
– Ко мне они привычны. Ладно, поехали дальше! – улыбнулся Михаил.
К концу дня показались признаки базового посёлка. Грохотание мотора стало тише, вездеход замедлил ход и остановился.
– Вылезайте и пошли за мной! – скомандовал Михаил.
– Если честно, то я бы ночь остался спать на своём месте – так пригрелся, – возражал я, неохотно покидая транспорт. Откинув люк, мы оба поплелись по кривой линии, с трудом перебирая онемевшими ногами.
Рефлекторно мы разглядывали окружающую местность, но в сумерках ничего такого, что могло бы остаться в памяти, не увидели. Пара небольших таёжных домиков и два или три вагончика, да ещё равномерное клокотание дизельной электростанции.
Михаил завёл нас в небольшое помещение, где стояли пара столов со стульями, и предложил сесть за стол, а сам скрылся за перегородкой. Вскоре вернулся, держа в одной руке кастрюлю, а в другой ложки и металлическую посуду. Борщ был съеден, хотя время было далеко не обеденное. После трапезы нам было предложено комфортное жильё в виде вагончика, где даже были кровати и чистая постель. Надо ли уточнять, что под мелодию равномерного потрескивания дров в железной печке спали мы без задних ног.
Утром мы с Николаем умылись холодной водой, и глаза, наконец-то, раскрылись. Не скажу, что тревоги имели место в наших чувствах, но какой-то непонятный негатив от дорожных мытарств присутствовал в настроении. Однако же ждал нас и приятный сюрприз: по непонятным причинам комары нас как-то оставили в покое, точнее, их просто не было.
На завтрак были поданы рожки по-флотски, чай горячий. В другой раз я бы не запомнил и то, что ел пару дней назад, но рожки мне запомнились, наверно, потому что я их не видел добрых лет тридцать. Сразу после завтрака заправились, загрузили пару бочек с топливом в кузов и отправились в путь. Медленно, но верно в этот же день кончилась наша тряска, и мы добрались до места.
Ковалёв нас встретил сразу у вездехода, проводил к небольшому, стоящему чуть поодаль, вагончику и сказал, что здесь мы будем жить. В вагончике было тесновато, но уютно. У стен, по обе стороны, стояли две узенькие кровати, заправленные постелью и чистым бельём. Между ними, у окна, небольшой откидной столик, прикреплённый прямо к подоконнику. Сразу за дверью вешалка, а с другой стороны – печка-буржуйка. В тамбуре, в углу, уютно пристроился умывальник, рядом стопка дров.
– Добро пожаловать в наш гранд отель! – пошутил Ковалёв и добавил. – Давайте, устраивайтесь, отдохните, а завтра сутра я вас жду в конторе.
Зачем люди едут в Таиланд
– Сколько мы с тобой не виделись? – спросил Николай, когда начальник удалился, и мы остались вдвоём. – Где ты всё это время пропадал?
– Сначала поехал в Таиланд, потом бродил по другим странам.
– Я много слышал о Таиланде, а зачем люди туда едут? Я смотрю, ты не очень доволен, только не пойму – от своей поездки или оттого, что вернулся?
– Представь себе, с каким настроением может вернуться человек, проживший долгое время среди людей, любящих свою страну и самих себя, без зависти, без суеты, без проблем и проблемных людей.
– В раю побывал что ли? – ухмыльнулся Николай.
– Не знаю, Коля, где ад, а где рай. Но то, что я был на другой планете – это точно. Цивилизация, семимильными шагами устремляясь по миру, видать, в своём капризном упрямстве выбирает любимчиков и, соответственно, отвергает других.
– Говорят, там бедно живут, зарплаты маленькие… А как туда ехать?
– Тебе сразу на все вопросы ответить или по очереди? – засмеялся я. – Зарплаты не очень, но и траты такие же. Из Магадана куда угодно только самолётом можно долететь: хоть туда, хоть обратно. Наверно, назло интенсивному развитию современных технологий по строительству автомобильных, железнодорожных и всевозможных других дорог, Колымский край со своей столицей Магаданом так и остаётся чем-то вроде труднодоступного анклава.
– Билеты дорогие? – вероятно, Николай угождал личным интересам.
– Смотря откуда. Из Магадана – дорого, из Москвы – дешевле.
– Да, из Магадана куда угодно дорого! – возмущался Николай. – Наши «предприимчивые» авиаперевозчики, при попустительстве властей, накручивают цены до таких потолков, что большинству из нас выезд становится не по карману. Страшно представить, на чём приходится экономить, чтобы хотя бы иногда погреть застывшие кости под материковым солнцем, – он выдержал паузу, кивнул в мою сторону, – хотя кому-то удаётся позволить себе даже выезд заграницу. А из Магадана есть прямой рейс?
– Прямого нет. Но чуть больше двух часов до Хабаровска, пересадка, ожидания, и «Боинг», наверно, отслуживший свой век где-то там, а ныне работающий на наших авиалиниях, ещё через пару часов доставит тебя до Владивостока.
– А дальше пешком? – засмеялся Николай, радуясь своему остроумию.
– Но вот здесь, – отвечал я в выбранном им ключе, – в порядке приятного сюрприза, ожидающий «Боинг» Южнокорейских авиалиний. Кажется, настоящий. Хотя и того же класса, но это совершенно другой самолёт. Чистота и комфорт салона никак не сравнимы с изрядно потёртыми креслами и дребезжащей обшивкой только что нами покинутого самолёта. И промежутки между креслами свободнее, и обслуживают нас корейские красавицы в форменных костюмах от-кутюр, дополняемых национальными атрибутами, и в количественном составе они превосходят наших. Невольно возникают мысли: «Странно! Ведь и цены на билеты у корейцев ниже, и топливо у них дороже, а обслуживание у них – нам только позавидовать можно.
О чём думают наши «заботливые авиаперевозчики», перегружая по максимуму самолёт дополнительными креслами?»
– О чём угодно, да только не о безопасности пассажиров.
– Посадка в Сеуле, а потом ты в Бангкоке.
– А как ты там жил – в Бангкоке? Ты же не знал ни страны, ни языка?
– Нет, Коля, Бангкок – очень большой город и очень дорогой. Я жил в Паттайе. Это курортный город, типа нашего Сочи. Мне очень повезло. Я встретил девушку, которая знала много чего о местных традициях и культуре, и постараюсь самое главное, что я ухватил, рассказать тебе. Надеюсь, пригодится, если ты собираешься туда. Заодно и дам пояснения тому, почему Таиланд многим кажется раем на земле, почему тайцы мало болеют и долго живут, почему там живут красивые и счастливые люди.
– Тебе с девушкой повезло, или её знания понравились? – Николай пытался пошутить и попросил подробней рассказать о той стране.
– Мы тогда выехали из Бангкока под аккомпанемент барабанной дроби ливня по крыше автобуса и под шелест колёс по обильно залитому асфальту. Наш автобус взял курс на юго-восток, в сторону курортного города Паттайя. Моя попутчица – очаровательная брюнетка. Мы познакомились, и я узнал, что её зовут Жанна, приехала из Казахстана, она студентка, учится в Бангкоке и подрабатывает экскурсоводом, свободно владеет русским, английским, тайским, японским. Узнав, что в этой стране я впервые, великодушно предложила экскурсию в Бангкок. В программу экскурсии включено посещение Королевского дворца, храмового комплекса «WhatPhoKeo», прогулка на лодках по каналам Бангкока, обзор панорамы города с высоты 84 этажа отеля «BaiyokeSky», обед в ресторане на 72 этаже этого же отеля.
– Так интересно! Уже хочу в Бангкок! А ты был в Королевском дворце?
– Я с удовольствием принял её предложение и как-нибудь тебе расскажу о своих впечатлениях. А ещё мне вдвойне повезло, что из рассказа Жанны я узнал о жизни тайцев, о культуре, о тайской философии, об отношении к самим себе, к людям, к своей стране. К сожалению, о таком не пишут в путеводителях. Но это мне очень помогло в плане адаптации к нравам и культуре такого незнакомого, но необыкновенно гостеприимного народа. Хотя у меня хватало оснований для насторожённости. В моей памяти были свежи образы моих друзей в другой зарубежной стране.
– Ты имеешь в виду новогодние приключения в Турции?
– Да, в курортном городке Анталия, с очень привлекательной программой проживания в пятизвёздочном отеле «Porto Bello». Мы ещё тогда решили там встречу нового года организовать: для нас была предложена высокая культура обслуживания и новогодний бал.
Я понимаю турецкий язык и немного могу говорить, наверно, поэтому турки меня встречали приветливо. Но невольно, а скорее инстинктивно, они менялись в лице, узнав о том, что я из России. Затаённую неприязнь ко всему русскому на генетическом уровне турецкие женщины и мужчины невольно выдавали своими эмоциями, поступками и общим отношением.
– Ещё бы! Турки всех завоёвывали, и только русские войска их били каждый раз, – Николай по привычке остроумничал.
– К сожалению, пренебрежение к русским я наблюдал и в других странах, поэтому, собираясь в очередное путешествие, я испытывал напряжение. И в такой ситуации встреча с Жанной, хорошо знакомой с национальными особенностями и культурой тайцев, была для меня большой удачей, которой я и воспользовался незамедлительно. Первое, что мне пришло в голову спросить – о жизни этой, для меня пока ещё незнакомой, экзотической страны. Сначала я просто хотел наладить контакт с очаровательной девушкой, но узнав о том, что я впервые в Таиланде, Жанна сама выбрала тему для разговора, и, скажу тебе честно, я узнал много интересного, что мне очень пригодилось.
– А у тебя, случайно, не остался её телефон?
– А зачем тебе её телефон, у тебя жена есть.
– Я не об этом. Это на тот случай, если придётся ехать туда.
– Если тебе придётся ехать, я тебя дам адреса, телефоны, и расскажу, как тогда Жанна поступила со мной. Я смотрю, ты всерьёз собрался в Таиланд.
– У меня интерес один, – улыбнулся Николай, – надо жену куда-то свозить, там подруги ей нарассказывали про Таиланд.
– Чтобы не быть привязанными к туристической путёвке, поезжайте сами. Так будет и экономней, и во времени будете не ограничены.
– Да это ещё нескоро, надо заработать. Ты расскажи, что было дальше.
– Главное – всегда помнить, что тайцы не такие, они другие, – пытался я передать свой опыт. – Мужчина в понимании тайцев – это воплощение ума, спокойствия и деловитости. Не сердиться, не удивляться, не показывать свои эмоции. Тот образ мачо у тайцев символизирует как раз неприятие в характере. Они стараются оказать любую услугу и радуются, как дети, если им дают на чай. Сами говорят самую суть и не любят болтливых. На любую просьбу или претензию у них один ответ: «Окей-окей!». Хотя это вовсе не означает, что они с вами согласны. Главное при общении – не испортить настроение собеседнику. И внешне мужчина должен выглядеть солидно: неторопливая походка, прямая спина, сложенные в мудру ладони, поклоны, улыбки. Это неполный перечень непривычных для нас особенностей и добрых характеристик мужчин и женщин, которые бросаются в глаза сразу.
– Между прочим, я заметил и в твоём поведении такую манеру общения. Ты так старался вписываться в эту гармонию?
– Такое происходит автоматически, – улыбнулся я.
– А сколько обычно дают на чай? – спросил Николай, наверно, о самом важном на его взгляд.
– В Таиланде на чай медиками давать не принято, а бумажные деньги начинаются с двадцати бат, а где-то и сотни не жалко.
– Язык у них трудный, ты что-нибудь запомнил?
– Нынг, со: нг, са: м, си, ха, хок, джье: д, пэ: д, гау, сид. Это я просчитал до десяти. Если хочешь поздороваться, скажи: «Са-ват-ди» – это «Здравствуйте» или «Добрый день». Тайцы любят, когда иностранцы к их культуре, языку проявляют интерес.
