скачать книгу бесплатно
– Девятнадцать.
– Уже легче. Так вот, вряд ли у тебя может быть такая проблема, которую я не в состоянии решить.
– У меня именно такая…
– С самого начала, Василиса…
Повышающийся тон говорит о потере терпения у мужчины. Почему бы и не рассказать? Выговориться тоже бывает полезно.
– Брат погиб неделю назад. Служил по контракту, уже домой скоро было. А тут неожиданно звонит мужик и таким мерзким ровным голосом говорит, чтобы приезжала и тело забирала, – тухну. Язык отказывается шевелиться, но я говорю, глотая стекающие в горло слёзы: – Ничего не рассказали, денег не заплатили, сказали, что сам был виноват, друга спасал… Нужно следующий семестр оплачивать в институте, а на него я даже на свободном посещении не заработаю… Всё в квартире Архипа напоминает. Как ремонт делали, как из деревни переезжали… Соседка сказала, что в этом храме матушка хор женский собирает, мол, стены святые помогают. Я попробовать решила. А они сразу сказали, что не подхожу… Глупая идея была, понимаю. Слабо я на верующую похожа.
Владимир слушает мой сбивчивый рассказ молча. Успевает докурить вторую сигарету, затушить её ботинком и бросить в урну.
– А ты поёшь, значит?
– Колледж культуры закончила по эстрадно-джазовому вокалу…
– Учишься тоже музыке?
– Нет. Брат заставил на языки пойти. Баллов на бюджет заочки хватало, а он упёрся, чтоб только дневное. Архип хотел, чтобы у меня было… – в горле снова начинает образовываться ком, который не получается сглотнуть. – Вот и заработал…
Решаюсь поднять на мужчину глаза. Сед, по-мужски красив, лёгкая небритость, взгляд сканирующий, тяжёлый. Он думает. Носогубная складка глубокая – выдаёт суровый характер. Ему примерно лет шестьдесят, может, чуть меньше.
– У меня есть караоке-клуб. Пойдёшь работать в вечернюю смену. До глубокой ночи задерживаемся, только если корпоратив заказывают, так что будешь успевать высыпаться. С аппаратурой дружишь? Микрофоны подключить, колонки?
– Дружу… – судорожно пытаюсь осознать выгодность предложения, пока мужчина достаёт из пачки третью сигарету и задумчиво крутит её между пальцами.
– Продержишься три месяца – оплачу обучение в институте.
Открываю рот, чтобы его перебить, но Королёв останавливает меня жестом:
– Я покупаю твою преданность, Василиса. В моей жизни моменты бывают разные. Если решишь работать, то приезжай сегодня к семи вечера в «Ночь» на Кутузовском. Визитку возьми.
Я ошарашена натиском, но и отказываться не спешу.
– Спасибо… – зажимаю кусок картона в ладони.
– Поехали, довезу до дома тебя.
– Я могу сама. Мне лучше. Спасибо… – инстинкт самосохранения включается на полную мощность, смешивается со слабостью, и мои руки начинают трястись.
– Василиса, поверь, – Владимир со вздохом встаёт с лавки и делает шаг в сторону машины, – тебе не стоит меня бояться. Поехали, хоть до Макдональдса довезу. Не уверен, что сама ты вообще способна куда-то дойти.
– Василиса? – из воспоминаний меня вырывает певучий грудной голос отца Иннокентия. – Вы не меня ожидаете? Дела в городе задержали.
– Вас, – стараюсь улыбнуться, – Владимир должен был предупредить, что я за сметами заеду.
– Точно! Совсем из головы вылетело, пойдёмте.
Кидаю последний взгляд на лавку и иду следом за батюшкой. Может быть, этот раз станет последним? И я, наконец, смогу приходить сюда со светлыми мыслями?
Василиса
События первой половины дня выбили меня из колеи, размазали. Чтобы как-то привести себя в чувство, пришлось заехать домой: принять душ, поправить потёкший макияж и переодеться. Соседка, услышав, что я дома, попросила купить продуктов. Как я могла ей отказать? Старушка за последние месяцы сильно сдала.
В итоге – на работу попала уже в сумерках. Думала, что на метро будет быстрее, но на станции сломались турникеты. Полчаса ждали рабочих, пока починят.
Володя очень злится, когда я пользуюсь подземкой, а не такси. Считает, что это небезопасно. Но сегодня ворчать не будет, его самого ещё нет на работе. Место на стоянке пустое.
– Привет, Катюш, – здороваюсь с администратором, тянусь поцеловать её в щёку, но замечаю, что девушка не спешит проявлять ко мне любезность, а неестественно косит глазами в сторону коридора.
Всё ясно. Вечер будет не легче утра. Анастасия Ивановна собственной персоной пожаловала и, видимо, уже успела разбавить трудовые будни персонала практикой злословия. Мысленно готовлюсь уйти в глубокую оборону, когда из-за двери выплывает «облако блестящего гипюра». Её бы вместо диско-шара подвесить. Делаю глубокий вдох и смело скрещиваю свой взгляд с её, пышущим ненавистью.
– Ну здравствуй, ДОРОГАЯ девочка!
Таак, а дело, похоже, во мне. Женщина щурит глаза, и её губы кривит злая усмешка:
– За какие ж это заслуги перед отечеством у нас такие премии выдают?
– Добрый вечер, Анастасия Ивановна, – пытаюсь ей улыбнуться. – Не понимаю, о чём вы?
– О чём? – она багровеет. – Он всё-таки тебя трахает?
Приплыли… Они все сговорились сегодня! Перевожу дыхание и прикрываю глаза. Мне надо продержаться до приезда Владимира. Хамить же ей нельзя категорически.
– Добро пожаловать в караоке-клуб «Ночь»! – громче, чем необходимо, тараторит за моей спиной Катя, видимо, стараясь, чтобы гость не услышал нашего разговора.
– Здравствуйте! – отвечает глубокий мужской голос. – Как я могу увидеть Владимира?
Поворачиваюсь к клиенту лицом и не могу заставить себя заговорить. По его на секунду распахнувшимся, а затем презрительно сузившимся карим глазам осознаю, что он слышал последнюю реплику Анастасии. Меня сковывает железными скобами по рукам и ногам. Сердце спотыкается, предательски перестаёт стучать, леденя кожу, и снова срывается в бешеный ритм, только уже захлёбываясь кровью. Я узнала бы этого человека из миллиона. Тот, от взгляда которого у меня единственный раз в жизни подгибались колени, тот, о котором я не раз слышала истории, тот, который, по всей видимости, вернулся домой вместо моего брата… Ярый. И я могу поклясться, что он тоже меня узнал.
– К сожалению, моего мужа, – Королёва подчёркивает свой статус, – сейчас нет на месте. Что ему передать?
– Передайте, – гость недобро хмыкает и смотрит на часы, – что я заеду через час и ОЧЕНЬ хочу видеть его на месте.
– Я обязательно передам, – Настя становится кокетливо-елейной и стреляет глазами, намеренно расшатывая позиции мужа.
Ярый резко разворачивается и, мазнув по мне ледяным взглядом, выходит за дверь.
– Ну чего застыли? – начальница ещё не насытилась нашей кровью. – Идите работайте. Через полчаса начнут гости собираться. А с тобой, владелица серебристого «Опеля», – она сощуривается, словно смотрит на простейшее в окуляр микроскопа, – я ещё не закончила, – разворачивается и уходит в кабинет. Пить.
– Кать, – прижимаю ладони к пылающим щекам, – какого «Опеля»? У неё совсем крыша потекла?
– Сегодня в обед представитель из автосалона приезжал, – голос Кати опускается до беззвучного шелеста губами, – привёз пачку документов, а потом они с Владимиром Сергеевичем ходили машину смотреть. Тебе, что ли, купил?
– Я не знаю… – качаю головой, стараясь переварить информацию.
Очень похоже на правду. Мегера просто так трогать бы меня не стала. Значит, случилось что-то из ряда вон… Кошмар!
* * *
Ловлю беспокойный взгляд девушки и, чтобы её подбодрить, пытаюсь выдавить из себя улыбку. Кате сейчас с людьми общаться, а у неё с лица вся кровь схлынула в пятки. Но получается у меня плохо.
Захожу в зал, слегка покачиваясь на высоких каблуках, словно шарнирная кукла. Сажусь на небольшую сцену и прислоняюсь спиной к колонке. Мышцы стягивает паника. Как сегодня работать? Я просто смотрю в одну точку, стараясь не впускать в голову мысли о том, что через час ОН будет здесь. Заполнит собой воздух, пространство, мои мысли.
Тогда, год назад, я очень ждала, что вернувшиеся друзья брата дадут о себе знать. Искала их, стучала в кабинеты начальников, где мне холодно отвечали, что подобная информация строго конфиденциальна, и они не имеют права называть даже фамилии. Мне не нужна была помощь, не нужны были деньги. Я просто хотела знать правду о том, как погиб Архип, и жив ли тот, который одним бездонным взглядом обрёк всех последующих мужчин в моей жизни на вечное сравнение. Всего за несколько секунд он достал из моей женской сущности диаметрально противоположные желания: разозлить его, разругаться вдрызг и тут же быть завоёванной, принадлежа только ему без остатка.
Но никто так и не пришёл. Единственным намёком на помощь стала оплата похорон. В соцзащите бурно заверяли, что мне сказочно повезло. Какой-то фонд пошёл навстречу и выделил средства. Я оформляла документы, машинально ставила подписи, но почему-то чувствовала в этом руку другого человека. Который не захотел приближаться. Не факт, что захочет и сейчас. Почему я не встретилась с ним раньше, раз их с Владимиром связывают общие дела?
– Я тебе кофе принесла, – робко трогает меня за плечо Катя.
– Спасибо…
Беру из её рук блюдце с чашкой и делаю глоток. Горячая ароматная жидкость плюхается в желудок, который тут же принимает её благодарным урчанием, как кот.
– Ты ещё и не ела ничего, – качает головой администратор, – так нельзя, Вась. Сходи, на кухне всегда есть, что стащить. Я вот блинами вчерашними поужинала.
В зал заходит пара девушек, и Катя, заметив их, спешит навстречу. Провожает в гардероб, помогает выбрать столик и приносит меню. Пора и мне заняться аппаратурой. Проверяю зарядку микрофонов, включаю усилитель, настраиваю громкость и ставлю на ноутбуке плейлист из современных треков. Клиенты постепенно рассаживаются за столы, делают заказы официантам и скромно пролистывают песенные каталоги. Начало вечера всегда одинаковое. Все стесняются, ждут, когда градус алкоголя ударит в голову и дойдёт до нужной кондиции, чтобы душа «развернулась» и потребовала коронного «ща спою» или «эй, а поставь вот эту, ну там что-то… пам-пам… гуляли по облакам». Стараюсь сдерживать в таких случаях тяжёлые вздохи, улыбаюсь и угадываю песню Земфиры с трёх невнятных слов.
Принимая от официанта первые заказы на композиции, ловлю боковым зрением компанию мужчин и девушек, которая заставляет меня напрячься. Алан привёл свою свиту. Специально. И судя по тому, как одна из особей женского пола вцепилась в его руку, решил продемонстрировать мне, что он нарасхват. Только эти дешёвые трюки мне давно фиолетово-безразличны. Я даже знаю, что следующим этапом он захочет меня прилюдно унизить.
Не проходит и пяти минут, как Алан встаёт из-за стола и нетвёрдым шагом подходит к сцене.
– Красавица, – широким жестом достаёт из бумажника купюру и хлопает ею по колонке, – спой чего-нибудь про любовь. Прям душевное, как ты умеешь.
– Конечно, – с дежурной улыбкой киваю ему и оставляю деньги нетронутыми. – Деньги заберите, пожалуйста. У нас оплата песенных заказов входит в общий счёт.
Мысленно благодарю Владимира, что когда-то он разрешил мне не спускаться в зал к клиентам, и сейчас нас с Аланом разделяет пять колонок разных размеров с кучей проводов.
– Гордая, значит, да? – мужчина с яростным блеском в глазах сминает купюру в кулак. – Деньги тебе не нужны. Всё задавался вопросом: откуда у тебя бабло на оплату института? Если ты не воруешь и взяток не берёшь?
Стараясь никак не реагировать на провокации, открываю на компьютере папку с любимыми минусовками. Песня «Вечная любовь» нравится всем: и мужчинам, и женщинам. Уже с первых аккордов барышни тянут сопротивляющихся кавалеров на танцпол. Я ценю моменты, когда можно спеть что-то в своё удовольствие.
– Потанцуй со мной, Вася.
По хриплому голосу и глубокому дыханию Алана понимаю, что он сильно пьян.
– Прости, пожалуйста, но нам запрещено спускаться к гостям.
– Вась, – ко мне подходит официант, – охрану позвать? – косится на Алана с подозрением.
– Всё в порядке, Лёша, это знакомый.
– Ты слышал, Люсик? – бывший парень швыряет смятую купюру на поднос официанту. – У неё всё в порядке, – разворачивается и уходит к своему столику.
Там за шкирку хватает свою подружку, прижимает к столу попой и, развязно лапая, целует. Фу! Мерзость! К горлу подкатывает тошнота. Заканчиваю песню на морально-волевых, заряжаю очерёдность минусовок для столика и незаметно сбегаю в туалет. Долго держу руки под холодной водой, успокаивая пульс, и делаю несколько глотков прямо из-под крана. И всё равно ощущаю, будто меня окатили помоями.
Спустя пять минут одиночества мне удаётся взять эмоции под контроль, и я выхожу из своего укрытия в коридор. Открываю дверь и не успеваю сообразить что-то внятное, как оказываюсь прижатой к стене.
– Что если мы с тобой уединимся, детка?..
Хриплый голос бежит паникой по позвоночнику вниз. Руки мужчины больно сжимают мои бёдра и по-хозяйски пробираются под край платья.
– Алан, приди в себя! – я пытаюсь не выдавать страха и отвращения. – Меня сейчас начнут искать!
Он одной рукой удерживает мои ладони за спиной, а другой больно сжимает подбородок, заставляя открыть рот и принять поцелуй.
– Отпусти меня! То, что ты делаешь – это низко!
– Низко? – от рыка его тело вибрирует. – Низко – это если я тебя сейчас поставлю на колени и трахну в рот, а пока у нас нежные поцелуи.
Он больно прикусывает мою нижнюю губу, и я срываюсь на всхлип одновременно с криком:
– Пусти!
Зажмуриваю глаза, но вдруг Алан резко отлетает от меня в сторону. Пара секунд, мат, звук хлёстких ударов – и бывший парень улетает за дверь. Вижу, что он, как кисель, стекает по кирпичной стене.
– Не благодари, – Ярослав подходит к раковине и смывает с костяшек кровь.
– Как ты здесь оказался? – я слежу за ним как заворожённая, не пропуская ни одного движения и пытаясь перевести дыхание.
– Банально, – он усмехается, – считай, что повезло.
– Он хотя бы жив?
Замечаю, как пальцы Ярого стискивают вентиль, выключая воду.
– Сходи, проверь, – косо скалится в ответ. – Или, может, я зря вмешался, и тебе на самом деле пожёстче нравится? – подходит ко мне вплотную, касается пальцами уголка рта и стирает кровь.
Я машинально облизываю губу языком, ощущаю лёгкое жжение и металлический привкус.
– Спасибо, – отрицательно качаю головой, – но он бы не смог меня силой…
– Опыт подсказывает? – его глаза темнеют на несколько оттенков. Ярослав недобро щурится, придвигается ко мне, практически нависая, и делает глубокий вдох.
– В смысле «опыт»? – пьянея от близости мужчины, не сразу понимаю, что он имеет в виду. Когда же смысл вопроса до меня доходит, я не сдерживаюсь от нервного смеха. – Ну так продолжай тогда. Чего теряешься? – отвечаю ему с вызовом. Дура, Василиса, какая же ты дура! – Мне ж по твоей логике ещё и всё равно, с кем…
Ярослав не даёт мне договорить. Стискивает мои плечи и с силой встряхивает.
– Рот закрой, – шипит в самое ухо.
Касается лбом моего виска, обжигая шею горячим дыханием, от которого меня начинает протряхивать. Широкая ладонь ложится на затылок. Его пальцы путаются в моих волосах. Я испытываю от этого какую-то абсурдно сладкую боль.
– Я не доедаю с чужих столов, – добавляет со злостью. Сжимает пряди в кулак, резко меня отпускает и идёт к выходу. Возле самой двери оборачивается. – В отключке твой мужик, – говорит отрывисто, будто выплёвывая каждое слово, – лучше не попадайся ему сегодня.
Вижу, как он пинает в ботинок Алана и выходит. Дверь с грохотом бьётся о косяк.
Только шум со стороны коридора сдерживает меня, чтобы не зарыдать в голос. Ярослав предпочёл поверить в то, что я имею богатых любовников. Наверное, со стороны всё именно так и выглядит… Но какое он вообще имеет право меня унижать? Остро накатившая обида сменяется гневом. Почему я вообще придаю значение его мнению о себе? Он не доедает с чужого стола? ООО!.. От злости голова проясняется. Поворачиваюсь к зеркалу и уже заканчиваю приводить себя в порядок, когда в туалет залетает Катя.