Возвращение домой

скачать книгу бесплатно

Возвращение домой
Регина Сервус

Приключения молодого врача Павла в волшебном мире в поисках своей невесты, Изабеллы помогают ему приобрести уверенность в своих силах и понять, что такое любовь. Неожиданные встречи отца Изабеллы со своими старыми друзьями и недругами помогают ему решить главную проблему драконов – правителей волшебной страны.

Регина Сервус

Возвращение домой

Глава 1 Странная комната.

– Ты понимаешь, что мы можем опоздать на самолет?

– Ну, на минуточку! На са-а-амую маленькую, крохотную минуточку!..

– Минуточка не может быть ни большой, ни маленькой, – назидательно изрек Павел, он во всем любил точность и порядок. – Минута – это минута. А завернув к вашему загородному дому, мы по меньшей мере потеряем полчаса!

– Ну, пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Ведь здесь, считай, прошло все мое детство! А к моменту нашего возвращения, отец уже может продать этот дом, и я его уже больше никогда не увижу… – Изабелла из-под опущенных ресниц как можно более грустно посмотрела на жениха.

Они летели в Париж, в предсвадебное путешествие, так сказать. Сразу же после свадьбы им предстояло отправиться куда-то в Африку к новому назначению Павла. Переезд, обустройство на новом месте, Павел с головой окунется в работу – о каком медовом месяце может идти речь! А так… Медовый месяц до свадьбы… В этом что-то есть! Хотя… Она часто ловила себя на мысли: могла ли она полюбить Павла? А он ее? Да, они заключили сделку, она уже привыкла к нему, но можно ли было то, что происходило с ними назвать любовью?.. Что, вообще, это такое: любовь? Конечно, она много думала о любви… читала… Конечно, она прекрасно понимала, что в жизни все не так, как в книгах, но чтобы так…

Отец сказал: "Пора уже задуматься о самостоятельной жизни". Отец познакомил ее с Павлом. Павел красив, умен, перспективен… Все подруги ей страшно завидуют, и это льстит!.. Но время от времени ее посещала странная мысль: "Все это лишь какой-то длинный забавный сон! Как-нибудь я открою глаза… и ничего нет!.."

А, к черту! Чем меньше думаешь – тем веселее живешь!

Она сморщила свой и без того маленький носик и всхлипнула.

– Не реви! – голосом Карлсона проговорил жених.

Она снова притворно всхлипнула, подхватив игру.

– Это ты ревешь или я реву? – вновь голосом Карлсона проговорил Павел, он очень здорово умел пародировать Василия Ливанова.

– Это я реву! – Изабелла попыталась сказать это голосом Клары Румяновой[i], но у нее как всегда получилось не очень похоже, поэтому уже своим голосом она как можно жалобнее проговорила:

– При том горько-прегорько…

– Ну, ладно! Ладно-ладно, – сдался Павел, сворачивая на проселочную дорогу, что вела к небольшой деревеньке, где, по рассказам Изабеллы, находился их загородный дом.

Ему нравилось делать ей приятное. Любил ли он ее? А что такое любовь? Как понять, когда ты просто влюблен, увлечен, подвержен влиянию гормонов, а когда возникло то настоящее чувство, которое останется с тобой на долгие годы… преодолеет все препятствия?..

Препятствий перед ним никаких не было. Эммануил наоборот сразу так и сказал:

– Я буду счастлив видеть тебя своим зятем.

Сама Изабелла тоже не особенно возражала.

– Если отцу срочно потребовалось выдать меня замуж, – сказала она. – Пусть так и будет. Но, надеюсь, ты понимаешь, что это лишь для нашей общей выгоды: ты получаешь возможность поехать в Африку, а я получаю свободу. Отец, конечно, никогда не держал меня в золотой клетке, но чувство, что за мной постоянно кто-то следит никогда не покидало меня. Надеюсь, после замужества это прекратится. Заключим партнерское соглашение?

Он так и сказал тогда своим ближайшим друзьям, когда они пили за их отъезд:

– Мы заключили партнерское соглашение.

Конечно, они подняли его на смех. Денис, который всегда был самым умным и рассудительным, сразу сказал:

– Не стыдно тебе использовать девушку в своих корыстных целях?

– Я вовсе не использую ее! – возмутился Павел.

– Ты просто хочешь в Африку, – резюмировал друг.

– «В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы…» – устрашающе продекламировал третий из их компании, Валерка, он специализировался в психиатрии, поэтому всегда старался избегать каких-либо острых моментов, сводя все к шутке.

– Да, я хочу в Африку, – согласился Павел, с грохотом поставив на стол протянутый ему Валеркой бокал. – И я не вижу ничего плохого в том, что женюсь ради достижения своей цели. Не я придумал эти идиотские правила!

– Тогда выпьем за правила! – не унимался Валерка. – Пусть даже и идиотские. Ведь из-за них наша холостяцкая компания лишается одного из ее лучших членов. Пусть и номинально, – он, как бы сдаваясь, выставил перед собой ладони рук и обезоруживающе улыбнулся.

Павел хотел что-то возразить, но вместо этого поднял свой бокал и залпом осушил его.

– О, вот это хорошо! – одобрил Валерка, потягивая свой виски. – Это по-нашему…

– Ничего вы не понимаете, – пробормотал Павел, откусывая бутерброд. – Мне она показалась такой одинокой… такой несчастной… Когда она сказала, что очень любит своего отца, но ей нужна свобода, я решил, что помогу ей… У нее какая-то детская травма… Она нигде не учится… не работает…

– Детские травмы – это по моей части, – оживился Валерка, подливая янтарную жидкость в опустевший стакан своего друга. – Жаль, что психиатры в Африке не нужны.

– А как она играет… – продолжал Павел, пропуская слова Валерки мимо ушей. – А еще у нее такие необыкновенные глаза… как море на горизонте…

– Э-э-э, дружок! Да у тебя, как говорят у нас в психиатрии, обсессивно-кампульсивное расстройство, – Валерка подмигнул Денису. Проще говоря, болезнь F63.9.

Денис с Валеркой расхохотались.

– Да, заткнитесь вы оба! – вспылил Павел. – Я просто хочу в Африку!..

– И освободить свою прекрасную принцессу из лап злого дракона! – хихикнул Денис.

***

– А, вон окна моей спальни! – обрадовано воскликнула Изабелла, едва выскочив из машины. – Я только поднимусь наверх, пройдусь по моей детской, а потом помашу тебе из окна. А ты меня сфотай, ладно? И чтобы дом было видно, и чтобы меня! Получится?

Она поспешно чмокнула Павла в щеку и побежала в дом.

Сердце защемило – здесь все напоминало о детстве. Как хотелось не торопясь пройтись по всем комнатам, снять пропыленные чехлы, потрогать мебель, открыть крышку рояля, вспомнить, как мама когда-то учила ее играть… Она тяжело вздохнула и поднялась на второй этаж. Вот и детская. Ее кровать, шкаф, книжные полки… Вся мебель была зачехлена, но она прекрасно знала, что где находится. Стало очень грустно. По-настоящему грустно! Не так она представляла себе встречу со своим детством и юностью…

Изабелла подошла к окну. Павел внизу многозначительно постучал по циферблату своих швейцарских часов. Она помахала ему, попыталась позировать, но слезы сами собой покатились из глаз. Он сфотографировал ее на Айфон и махнул, всем своим видом показывая, что пора бы поторопиться. Она вышла из детской и плотно закрыла за собой дверь. Вытерла слезы, и тут взгляд ее упал на дверь соседней комнаты. Та была чуть приоткрыта…

С самого детства Иза знала, что с этой комнатой что-то не так. Она находилась за стеной ее спальни, и по ночам ей казалось, что там кто-то ходит, скребет чем-то острым по старым доскам пола, хлопает дверцами шкафов и при этом вздыхает, и стонет. Иногда ей казалось, что она слышит чей-то плач, иногда какие-то сердитые голоса, но сколько ни прислушивалась, она никогда не могла понять, о чем шла речь.

Будучи совсем маленькой, она пугалась, кричала и плакала. Приходила мама. Она успокаивала ее. Нежно обнимала своими тонкими мягкими руками, тихо шептала на ухо самые добрые, самые правильные слова, которые знала только она.

Вместе, крепко взявшись за руки, они шли в эту комнату.

– Лампочка, наверное, перегорела, – в очередной раз сетовала мама, безуспешно щелкая выключателем. – А, может, с проводкой проблемы, – вздыхала она и включала заранее принесенный большой электрический фонарь. Сколько Иза помнила себя, здесь никогда не горел свет.

Они обходили комнату. Иза изо всех сил прижималась к маме, одной рукой она держала ее за руку, а в другой крепко сжимала подол ее широкой юбки – она знала, что если поднырнуть под него, укрывшись с головой, страх пройдет, так как то, что скрывается в этой страшной комнате уже никогда не сможет найти ее.

Широкий луч фонаря освещал стены, покрытые старыми бумажными обоями. Кое-где они отставали от стен и свисали клоками, словно комната, подобно змее выросла из своей старой кожи и пыталась высвободиться из нее. У одной стены стоял большой высокий буфет из темного дерева. Дверцы верхнего шкафа уже давно не закрывались, выставляя напоказ свои пустые полки, покрытые пылью. Такой же слой пыли покрывал и искусно вырезанные, словно увитые плющом боковые стенки открытой части буфета. Дверцы нижнего шкафа, украшенные той же затейливой резьбой, напротив, давно не открывались – скорее всего, были заперты на ключ, который уже давно был потерян.

Мама подходила к буфету, дергала за резные медные ручки, показывая, что никакая сила не способна их отворить. Медленно проводила лучом под узкой щелью между буфетом и рассохшимися досками пола. Иза низко наклонялась и вслед за лучом заглядывала под буфет. Там было пыльно и грязно. Девочка знала, за левой резной ножкой буфета прячется маленькое белое блюдце. Оно всегда стояло там. Да, когда-то оно несомненно было белое, а теперь пыльное, грязное, покрытое паутиной. А еще где-то там лежал маленький мячик, неведомо как и когда закатившийся туда.

Затем, следуя за лучом фонаря, осторожно ступая по жалобно поскрипывающему под их ногами полу, они шли в угол, где стоял большой книжный шкаф – родной брат буфета. Он был сделан из такого же темного дерева и украшен таким же резным узором. Потянув за медную ручку, мама открывала скрипучую дверцу и освещала полки, заваленные разными бумагами, заставленные картонными папками и старыми, потемневшими от времени книгами. От движения дверцы пыль, скопившаяся на полках и книгах взметалась вверх. Мама поспешно закрывала шкаф и обе, попеременно громко чихая, спешили покинуть эту комнату.

Мама укладывала дочку в постель и пела песню про далекую необычайную страну над которой летят два дракона. Они – повелители этой страны. Все, кто видят их в небе приветственно машут руками им вслед: трудолюбивые гномы, лохматые Йети, каменные тролли, девушки, танцующие на водной глади и разные другие странные существа, населяющие леса этого удивительного мира.

– Ты и я – вместе мы сила, – шептала мама ей на ухо.

– Мы все преодолеем и никому не сдадимся, – улыбалась в ответ Иза. Это был их тайный ритуал. Иза успокаивалась и засыпала.

Потом мамы не стало. Иза так никогда и не смогла примириться с этим. Она сама нашла ее однажды утром в спальне. Мама не двигалась и не дышала. Иза долго стояла и смотрела на нее – она никак не могла поверить, что это ее мама. Ей казалось, мама куда-то ушла, оставив в кровати восковую куклу, очень похожую на нее. Она так и сказала встретившейся ей во дворе молочнице:

– Мама ушла. Совсем ушла.

Та почему-то заохала, выронила трехлитровую банку с молоком и попыталась увести Изу. Она что-то говорила об одетом задом на перед платье… даже шутила… Смешная молочница! Иза стояла и смотрела, как осколки банки разлетаются во все стороны, как белые струи молока растекаются по поверхности плиток дорожки, скапливаются в щелях и исчезают… Смешная молочница… Она не понимала, что мама просто ушла… И Иза, кажется, даже знала, куда. Ее забрала та самая страшная комната.

Потом были похороны. Все плакали, кидали в могилу комья земли. Иза подошла к краю, и ей показалось, что кто-то окликнул ее сверху. Она подняла глаза, и все закружилось – сосны внезапно стали такими большими-большими, они угрожающе нависли над девочкой. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела над собой встревоженные лица: молочница, соседка, что приводила к маме своего племянника. Он хотел поступить в консерваторию, и мама подолгу занималась с ним. Тетя Катя… с ее дочерью Иза часто бегала в лес за грибами. Папа… Девочка попыталась вскочить, но отец удержал ее, положив на плечо большую теплую ладонь.

– Лежи, лежи, – проговорил он. – У тебя закружилась голова. Так бывает. Сейчас все пройдет.

Иза схватила его за руку.

– Мама ушла? – с тревогой спросила она.

– Ушла, Бельчонок, ушла…

Ей показалось, что папа как-то быстро состарился. Только вчера он был таким веселым и шумным, они все вместе возились в саду, бегали на озеро: Иза, папа и мама… Ах, да! Мама ушла… Девочка потерла лоб.

Соседки о чем-то шептались, поглядывая на нее. До нее долетали отдельные слова:

– …бедное дитя…

– истинно святой человек…

– …талантливая… добрая…

– …ах, Карина Тиграновна…

– … как тут умом-то не тронешься…

***

И вот Иза выросла. Выросла, но продолжала бояться странную комнату. Иногда, когда дверь комнаты была приоткрыта, ей казалось, что кто-то смотрит на нее из темноты. По спине пробегал холодок, и хотелось бежать прочь, все быстрее и быстрее, но ноги не слушались. Хотелось плакать и кричать, но она уже была достаточно большой, чтобы звать маму. Да и мамы уже не было… Иза зажмуривалась, взяв себя в руки, твердой походкой подходила к двери и плотно закрывала ее. Порой ей казалось, что она слышала чей-то тяжелый вздох, но знала: это лишь движение воздуха.

Вот и сейчас она ощутила на себе чей-то напряженный взгляд и почувствовала знакомое оцепенение. Надо взять себя в руки, подойти и закрыть эту дверь. Закрыть ее навсегда! Больше она никогда не увидит ее! Никогда не узнает, что скрывает эта странная комната…

Изабелла собралась с силами, подошла к двери и крепко ухватилась за ручку. Внезапно, неожиданно для самой себя, она, вместо того, чтобы плотно закрыть дверь, распахнула ее и шагнула в темноту.

Дверь медленно и тихо закрылась за ее спиной. Девушка стояла в кромешной тьме и ощущала, как страх постепенно сковывает ее по рукам и ногам. Вот он уже добрался до самого горла, и теперь она, даже если бы и очень захотела, не смогла бы произнести ни звука. Тьма казалась живой и плотной, и что-то жуткое и опасное неумолимо собиралось позади нее. Она уже чувствовала чье-то холодное дыхание на своей шее и с ужасом ждала, что кто-то или что-то вот-вот коснется ее плеча. Боясь обернуться, она стояла еле жива.