скачать книгу бесплатно
А в отношении «слабой и беззащитной» он промолчал, потому что знал: с этим недомерком, даже при его пистолете, Таня Иванова в два счета бы управилась.
– Я, между прочим, вообще понятия не имела, что там кто-то еще есть! – обиделась я. – Нас с Мельниковым, между прочим, этот ваш инициативный идиот, который догонять взялся, чуть не угробил. Додумался, придурок, на такой скорости по колесам стрелять.
– По каким колесам? – не понял Витя.
– По моим! Нет бы по этому «Москвичу» пальнул. Глядишь, и остановил бы. Да нет, вряд ли, он и по моей машине промазал. Вы бы его хоть стрелять научили, что ли.
– Ты что, хочешь сказать, что Ярославцев по твоей машине стал стрелять? Венька?
– Он мне не представился. Лейтенант, белобрысый, конопатый, курносый коротышка. Он?
– Ну, обычно его другими словами описывают, но похоже, что он. Венька по твоим колесам стрелял? Зачем?
– Хотел, чтобы остановилась. А мне некогда было. Я, видишь ли, торопилась Андрея в больницу побыстрее доставить.
– Да, ребята, – совсем загрустил Самойлов. – Порезвились вы, я гляжу, от души…
– Ты сам-то где был? – огрызнулась я.
– В двух кварталах оттуда, – спокойно ответил Витя. – На случай, если бы Мельников приказал следить за объектом. А Венька совсем рядом сидел, в подворотне, со спецназом. Если бы возникла необходимость задержания, в дело вступили бы они.
– О господи! – вздохнула я. – А что за объект-то?
– Мы сами толком не знаем. Информатор Андрею стукнул, что интересующее его лицо будет сегодня вечером в казино расслабляться. Обещал пальчиком показать. Мельников решил посмотреть на него, а тогда уж решать, сразу брать или походить за ним. Вот мы и рассредоточились по окрестностям. Тань, а над чем ты сейчас работаешь? Может, все-таки, это ты их на хвосте притащила?
– Разводное дело, – я пожала плечами. – Детишки богатеньких родителей поженились сгоряча, а через полгода стали свадебные подарки делить. Не думаю… И потом, если они по мою душу ехали, чего они в Мельникова палить стали? Обознались?
– Н-да… Скорее, действительно, на него охотились. Ну-ка, очевидец, сосредоточься и скажи, действия этих парней в «Москвиче» были заранее спланированы или больше похоже на случайный порыв.
– Черт его знает, все очень быстро произошло, не разберешь. А ты что ж, думаешь, просто псих какой-то пострелять вышел, а Мельников случайно под пулю угодил?
– Не то чтобы думаю. Для психа все очень уж ловко получилось. И потом, автомат, взрывчатка… Нет, здесь серьезные люди работали.
Дверь заскрипела, и я обернулась. В комнату вошел белобрысый лейтенант, тот самый, что так героически меня поймал. Витя нервно вскочил.
– Ну что?
– Операция прошла успешно, – мрачно сказал белобрысый. – Состояние стабильное, средней тяжести. Сейчас он спит, действие наркоза. Если не случится осложнений… В общем, все должно быть в порядке.
– Ф-фу, – Витя снова сел. – Уже хорошо.
Мне тоже стало немного легче. Вот мы сидели с Самойловым, спокойно так, серьезно разговаривали, нормальная работа. А под этой деловитой оболочкой тщательно спрятанная, замаскированная истерика: «Как там Мельников? Выживет? Нет?» Заметно расслабившийся Витя подмигнул мне.
– Что ж, господа, пора вам познакомиться. Таня, это Ярославцев Вениамин Семенович, молодой, подающий надежды сотрудник, уже второй месяц в нашей группе, прошу любить и жаловать.
Я сдержанно кивнула. Ни любить, ни жаловать этого подающего надежды я не собиралась. Витя же продолжал церемонию.
– А это – Татьяна Александровна Иванова, в свое время краса и гордость прокуратуры, верный друг и товарищ всей нашей группы и Андрея Мельникова лично, ныне самый знаменитый в Тарасове частный детектив.
Ярославцев даже кивать мне не стал. Только зыркнул голубенькими своими глазенками и хмуро спросил:
– Показания гражданки Ивановой уже записал?
– Ты что, Венька? – слегка опешил Витя. – Я же тебе говорю, что…
– Да знаю я, – с досадой отмахнулся тот. – Я сначала в дежурку заглянул, Иван Александрович доложил. И вообще, по-моему, уже все управление в курсе.
– Естественно, – подтвердил Самойлов без всякого сочувствия, а мне так даже теплей стало от злорадного удовлетворения. У ребят в управлении память хорошая, курносому Венечке долго будут эту историю вспоминать. И погоню дурацкую, и стрельбу… Они еще не знают, что он мне в ребро пистолетом тыкал. Оповестить, что ли, народ, дать еще один повод для шуточек?
А этот Венечка с отвращением поглядел на меня и, явно нехотя, сообщил:
– В больнице сказали, что все могло быть гораздо хуже, если бы не вовремя и профессионально сделанная перевязка. Когда я привез его, кровотечение почти остановилось, так что, – он прокашлялся, – примите нашу благодарность.
Мужественный мальчик. Ему, наверное, такое сказать было все равно что лимон съесть, а ничего, справился. Так что я не стала обращать общее внимание на то, что, если бы не его показательные выступления с пистолетом, Мельников попал бы в больницу минут на пять раньше. И дай бог здоровья нашему институтскому инструктору по санподготовке, гонял он нас до посинения. Я думала, что уже забыла все, а руки, оказывается, помнят.
– Общая благодарность, от всех сразу и от каждого отдельно, – Витя, не вставая, дотянулся и хлопнул меня по плечу. – Ладно, хватит болтать, давайте работать. Веня, рассказывай, что ты успел увидеть. Сравним с Танькиным рассказом.
– Не считаю это целесообразным. – Ярославцев надулся и сразу стал похож на блондинистого индюка. – Гражданка Иванова не является нашим сотрудником, следовательно, обсуждать с ней служебные…
– Веня, – ласково перебил его Самойлов, – я же тебе объяснил, мы с Ивановой работали, когда ты только в школу милиции поступать собирался. Так что, хотя она и не наш сотрудник, человек она совсем не посторонний. Совершенно свой человек, понятно?
– Все равно я не вижу необходимости… – упрямством это молодое дарование могло поспорить с ишаком-рекордистом. Мне это надоело, и я дернула Самойлова за рукав.
– Витя, не надо. Все равно я так устала, что не соображаю почти. Лучше я сейчас домой, а уж завтра уж… Когда с Мельниковым поговорить можно будет?
– Время посещения с семнадцати до девятнадцати, – официальным голосом выдал информацию Ярославцев. Ну прямо часы с кукушкой.
– Ладно, – махнула я рукой, – разберемся. Машина моя, я надеюсь, здесь?
Ярославцев молча вынул из кармана ключи и положил на стол. Я только покачала головой. Стянула свитер, отдала Вите, взялась за носки.
– Носки-то оставь. Или снова босиком через управление пошлепаешь?
– Понимаешь, Самойлов, если я в этих носках уйду, то их потом возвращать надо. А перед тем, как вернуть, порядочные люди вещи стирают. Я, разумеется, женщина глубоко порядочная, но ты меня знаешь и можешь себе представить, как я обожаю такое занятие, как стирка. Так что не уговаривай меня, и в босом виде добегу до машины, а там у меня туфли. Надеюсь, что они там, – выразительно посмотрела я на Веню.
Он поморщился, демонстративно отвернулся и стал разглядывать красующийся на стене график раскрываемости преступлений.
– Да забирай ты их без отдачи, – Витя озабоченно смотрел на меня. – Простудишься ведь. Тебе сейчас делом надо заниматься, а не болеть.
– Ну, если ты так ставишь вопрос, – подмигнула я, с удовольствием снова натягивая мягкие теплые носки.
И чуть было не ушла без пропуска, хорошо Витя вспомнил, что сегодня меня без этой бумаги не выпустят. Пообещав Самойлову позвонить завтра, я попрощалась и, аккуратно обойдя продолжавшего изображать столб посреди комнаты Ярославцева, без приключений выбралась из управления.
Глава 2
@BUKV-D = Дома я первым делом хорошенько отмокла в горячей ванне. В отношении физического состояния это здорово помогло, а вот что касается духа… Я сидела в махровом халате, с головой, обмотанной полотенцем, курила, прихлебывая кофе, и задумчиво водила пальцем по мешочку с магическими костями.
Казалось бы – совсем простая вещь, игрушка. Задаешь вопрос, бросаешь три двенадцатигранных кубика и смотришь в книге толкований расшифровку выпавшей цифровой комбинации. Мало кто относится к этому серьезно. Ну и пожалуйста, это их личное дело. А я верю в магическую силу моих гадательных косточек и не раз имела возможность убедиться в мудрости их ответов. Основная сложность здесь в том, что, когда хочешь получить мудрый совет, необходима полная душевная сосредоточенность и абсолютно четкая, не допускающая двусмысленного толкования формулировка одного-единственного вопроса.
У меня же сейчас в голове такой сумбур, что ни задать толковый вопрос, ни понять ответ я просто не в состоянии. Пожалуй, и без костей ясно, что самым мудрым поступком сейчас будет тихо-мирно лечь спать.
Утром меня разбудил телефонный звонок. Молодая супруга, по поручению которой я неделю металась по городу за ее сопляком-мужем, повизгивая от радости, поведала, что вчера на основании моих данных закатила любимому грандиозный скандал с битьем сервиза, потом они всю ночь мирились и сейчас поедут покупать ей норковую шубу. Или песцовую, она еще не решила.
Поскольку семья была спасена и шуба обещана исключительно благодаря моим неустанным трудам, клиентка теперь жаждала заплатить по счету, добавить премиальные и рекомендовать меня всем своим подругам без исключения. Мы договорились о встрече, и я с облегчением положила трубку. Не люблю я эти разводные дела, но что поделаешь, в результате они оказываются самыми прибыльными. А, как говорят, «любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда».
Очень вовремя эта парочка помирилась. Меньше всего мне хотелось бы сейчас отвлекаться на всякую ерунду. Только интересно, зачем ей в августе шуба? Даже если она норковая или песцовая. Или боится, что к зиме муженек опять загуляет, проявляет предусмотрительность? Ладно, это их развлечения, а у меня другие проблемы.
Быстренько провернув все утренние процедуры, я позавтракала, привела себя в порядок и выскочила из дома. Надо будет сегодня еще полный отчет по законченному делу составить и счет оформить. Ну да ладно, это все потом, сначала в больницу, к Андрею. Что там этот мальчик-с-пальчик говорил, посещения с пяти до семи вечера? Ага, как же! Вот сейчас все брошу, сяду и буду ждать пяти часов. Знаю я наши больницы. Мало ли, что они там у себя на вывесках пишут, кому надо – тот прорвется.
То, что порядки в этих богоугодных заведениях изменились со времени моего последнего посещения, оказалось для меня полной неожиданностью. Нет, внутрь я попала без проблем. То, что парадная дверь и запасной выход были заперты, меня, естественно, не остановило. Немного наблюдательности и – вот она, обшарпанная дверца. Из нее только что выпорхнула санитарочка и побежала к административному корпусу, а дверь осталась приоткрытой. Я накинула на плечи белый халат, предусмотрительно захваченный из дома, и с деловым видом вошла в больничный коридорчик. А вот на лестнице начались новости: двое парней в камуфляже загородили мне дорогу и очень вежливо поинтересовались: куда это я в неприемные часы направляюсь? Надо же, до чего, оказывается, дисциплина в наших больницах дошла!
Меня это, конечно, тоже не остановило, это охранникам слабо. Но сам факт их присутствия произвел впечатление. Короче, под пристальными взглядами сих дюжих молодцов я слегка притормозила и не менее вежливо доложила, что у меня назначена встреча с лечащим врачом моего мужа, в хирургическом отделении. После чего, озабоченно нахмурившись, деловитым кивком позволила им продолжать нести службу, а сама удалилась в сторону хирургии.
После консультации с пожилой нянечкой, меланхолично возившей белоснежной тряпкой по идеально чистому подоконнику (старой закалки человек, ее часы посещения не волновали), я нашла Андрея в крохотной одноместной палате с табличкой «Изолятор». Оказывается, иногда Ярославцев способен и на разумные поступки, настоял на отдельном номере. Правильно, большая компания Мельникову сейчас ни к чему. Только вот не мешало бы охрану возле палаты выставить. Кто их знает, бандитов этих стрелявших или их нанимателей? Что еще им в голову взбредет, когда узнают, что капитан милиции Мельников жив и в больнице лежит, раны залечивает? Те двое в камуфляже, на лестнице, – не охрана, так, видимость одна, вон как я их легко обвела вокруг пальца. Омоновца бы у двери Андрея посадить для спокойствия. Да только кто ж его даст, стража круглосуточного. Людей и так не хватает. А все бедность наша…
Я на цыпочках вошла в палату и осторожно прикрыла за собой дверь. Выложила из сумки четыре коробочки сока папайи. Маленьких, двухсотграммовых, с дырочками, запаянными фольгой, и трубочками сбоку, чтобы можно было пить, не наливая в стакан. Что Андрею из еды можно, а что нельзя, по ходу дела выясним, но сок – это всегда полезно. Почему вот только он так любит сок именно этой чертовой папайи, которого нигде не найдешь? Полгорода исколесила, пока купила. Можно подумать, детство Мельникова прошло в тропиках Африки.
А Андрей спал. Не знаю, что это было – действие наркоза или тот самый сон, который лучшее лекарство. Будить его я в любом случае не собиралась. Просто сидела на стуле и смотрела с нежностью на этого двухметрового верзилу, с которым столько лет вместе проработали, столько раз смертельно ругались, столько раз выручали друг друга, что упаси бог мне теперь его потерять… Лицо очень бледное, все-таки крови много потерял, но с простыней, как пишут в душещипательных романах, не сливается, уж очень щетина заметная.
Я слегка улыбнулась: а что, Мельникову эта легкая небритость даже идет, оказывается. Придает некий шарм. Попробовала мысленно примерить ему бороду – тоже очень неплохо. Ладно, посидела, полюбовалась, и хватит, хорошего понемножку. Надо бы, конечно, у него кое-что выяснить, но не будить же из-за этого. Все равно с врачом поговорить надо, узнать прогноз на будущее.
Лечащий врач Мельникова, немолодой худой мужчина с непропорционально крупными кистями рук, очень удивился, когда меня увидел. У них что, действительно соблюдаются часы посещений? Никогда не думала, что доживу до таких чудес! Но на вопросы мои Сергей Николаевич – судя по этикетке, болтавшейся на нагрудном кармашке халата, его звали именно так – ответил очень любезно и подробно. Состояние Андрея никаких опасений не вызывало, и доктор заверил меня, что крепкий организм Мельникова с ранением справится без проблем. Что же касается того, когда можно с ним побеседовать, то, подумав немного, предположил, что Андрей будет доступен для общения уже сегодня вечером. «С пяти до семи», – деликатно намекнул мне хирург. И, разумеется, ненадолго, поскольку пациент еще очень слаб.
Искренне поблагодарив милейшего Сергея Николаевича, я покинула больницу, причем искать потайную дверцу уже не пришлось. Крепкие молодые люди в камуфляже проводили неурочную посетительницу от лестницы до парадной двери – отперли ее персонально для меня – и очень любезно выставили вон.
Ну что ж, значит, до пяти я совершенно свободна. Вернувшись домой, я позвонила Самойлову и рассказала о своем налете на больницу. Мы немного посмеялись и поехидничали по этому поводу, потом договорились встретиться в пять у Андрея.
– Мне тут дела надо закончить, так что за тобой в управление заезжать не буду, – предупредила я.
– А то мы без тебя дороги не найдем. В конце концов, если мы с Венькой и задержимся, найдешь о чем с Мельниковым поговорить.
– Что, Ярославцев с тобой приедет? – никакой радости от этой новости я не испытывала.
– Тань, он работает с нами, в группе Мельникова, – напомнил Витя. – Привыкай. И потом, он вовсе не плохой парень, занудный, конечно, немного, но работник надежный и человек порядочный. Просто знакомство у вас вышло… неудачное. Он тебе еще понравится.
– Я от него уже в экстазе. – Никакого желания заводить нежную дружбу с Венькой Ярославцевым у меня не было. И если интуиция меня не обманывает, моя неприязнь была взаимной. – Ладно, раз обо всем договорились, хватит отвлекать меня разговорами про молодых и талантливых, у меня дел полно.
Витя хихикнул и повесил трубку. Я тщательно подвела итоги по так счастливо закончившемуся «разводному» делу и только успела все подсчитать и выписать счет, как явилась моя клиентка.
Эта крашенная под натуральную блондинку свиристелка молчать совершенно не умела. Она подробно рассказала мне про то, что от сервиза остались только две тарелки, совершенно непонятным образом уцелевшие, и соусник, который стоял на другой полке и про который поэтому забыли, про безуспешные поиски подходящей шубы, про манто из голубой норки, на коем в конце концов примирившиеся супруги остановились, про ювелирный магазин: вот она – брошечка с алмазиком. «Все равно уже настроились на определенную сумму, а манто – это ведь далеко не шуба, правда?» Естественно, я согласилась: манто действительно не шуба, тут не поспоришь.
Не переставая щебетать, дамочка лихо расплатилась новенькими купюрами, еше раз заверила, что мой телефон теперь на почетном месте в блокнотах всех ее подруг, чмокнула меня в щеку от избытка чувств и упорхнула.
Закрыв за ней дверь, я посмотрела на часы – слава богу, есть время выпить кофе. После общения со столь экспансивной клиенткой это просто необходимо. Кофе, правда, понадобилось две чашки, но они подействовали – звон в ушах прекратился.
Снова взяла в руки мешочек с магическими костями, высыпала кубики на ладонь. Какой же вопрос я хочу задать? Прикрыла глаза, расслабилась… Про состояние Андрея? Нет, на его счет доктор меня успокоил, а вечером сама все увижу. Лучше всего было бы спросить: «Кто стрелял в Мельникова?» Но увы, книга толкований – не адресный справочник деятелей преступного мира. Ответ-то я получу, но вряд ли смогу понять. Сумею ли раскрутить это дело? Сама знаю, что не успокоюсь, пока не найду подонков, значит, сумею. Ха, так я и позволила всякой шантрапе моих товарищей отстреливать! Найду, никуда не денутся. Тем более не одна, а как в старые времена – командой. Витька Самойлов, несмотря на свою незатейливую мордашку – домовенка Кузю из мультфильма не иначе как с него рисовали, – очень неглупый и опытный оперативник. И удачливый, что тоже не мало. Да и Андрей как оклемается, подключится к работе. Из больницы он, конечно, не скоро выберется, но думать-то он и там в состоянии. Ярославцев только этот…
Стоп, куда-то не в ту сторону мысли поплыли. Пошли с начала: что я хочу узнать? Может, это и спросить? Даже интересно, какой ответ получится.
Я открыла глаза и взглянула на часы. О, как время летит, пора в больницу. Халат в машине лежит, пусть там и остается – теперь он мне постоянно нужен будет. Похлопала себя по карманам, все, что нужно, с собой, можно ехать. А кости потом брошу, вечером, когда вернусь.
Глава 3
@BUKV = Андрей, уже выбритый и заметно порозовевший, лежал, не сводя глаз с двери.
@BUK-1 = – Танька! – обрадовался он. – Наконец-то! Я уже заждался.
– Так я утром забегала, ты спал, – машинально я взглянула на тумбочку, коробочек с соком осталось только две. Черт, а я не заехала в магазин!
– Знаю, что забегала, – Андрей расплылся в довольной улыбке. – На Сергея Николаевича ты произвела неизгладимое впечатление. Выяснял у меня твое семейное положение. Я честно сказал ему, что ты третий раз замужем и от каждого мужа у тебя по трое детей, общим счетом девять.
– Спасибо, – я присела на стул рядом с койкой, – ты настоящий друг. И как он это принял?
– Мужественно. Спросил, нет ли у тебя младшей сестры.
– Андрюша, – я осторожно коснулась пальцами загорелой руки, – как ты? Очень больно?
– Терпимо, хотя удовольствие, конечно, ниже среднего, – он поморщился. – И не называй меня «Андрюша», а то у меня сразу просыпается комплекс неполноценности. Я начинаю чувствовать себя несчастным маленьким мальчиком и готов плакать от жалости к себе.
– У меня у самой, глядя на тебя, слезы наворачиваются. Материнский инстинкт, наверное, срабатывает, девять детей, как-никак.
Он было засмеялся, но тут же побледнел и медленно, осторожно выдохнул.
– Не смеши меня, а то больно.
– Ладно. Слушай, Андрюша…
– Танька!
– Ну, извини! Слушай, Мельников, скоро ребята подойдут, обсудим ситуацию. Ты отдохни, пока их нет, а то врач меня специально предупредил, что утомляемость у тебя сейчас повышенная.
– Это точно, – он прикрыл глаза и заметно расслабился. – Сегодня столовую ложку творога пятнадцать минут ел. Так и не осилил, заснул.
– Вот и кончай болтать, можешь опять подремать, пока совещание не началось.
Не знаю, задремал он или нет, но до тех пор, пока в палату не ввалились, в одном халате на двоих, Самойлов с Ярославцевым, лежал тихо.
В крохотной палате сразу стало тесно. Я, естественно, осталась на стуле, Самойлов, на правах старого сослуживца, уселся на кровать, в ногах у Андрея, а Ярославцев, неодобрительно поглядывая на меня, отошел к окну и устроился на низком подоконнике.
Удостоверившись, что начальник выглядит довольно прилично и вполне работоспособен, Витя поставил на тумбочку литровый пакет с соком папайи.
– Где ты нашел такой? – удивилась я. – Мне попадались только двухсотграммовые.
– Места знать надо, – не стал делиться секретами Самойлов. Он открыл папочку, с которой везде таскался, и достал оттуда несколько листов бумаги. Сверху я заметила план квартала вокруг казино с нашими пометками. – Таня, быстренько повтори, что ты успела увидеть.
Я сжато рассказала свою версию, все трое слушали меня очень внимательно. Потом было сольное выступление Ярославцева, который видел еще меньше моего.
Он со спецназовцами сидел под аркой дома, и высунулись они только на звук выстрелов. Кто стрелял и откуда, не видели. Пока выехали, только и успели заметить, как я с какими-то мужиками заталкиваю Мельникова в машину. О том, что произошло потом, он говорить не стал. Рассказывая, Ярославцев смотрел только на Андрея и Витю, меня как бы не замечал. Мельников слушал с интересом, а Витя вздыхал, возил обратной стороной ручки по плану, но никаких пометок не делал. Дошла очередь до Андрея.
