скачать книгу бесплатно
– А раньше их не было? – засомневалась я.
– Если говорить откровенно, то проблем у них всегда хватало, но особенно остро они стали ощущаться после того, как дети подросли. Мария Петровна стала исчезать из дома, забросила детей, хозяйство, – в общем, вернулась к интересам своей юности. Никитин, как любящий супруг, хотел вернуть ее и пришел ко мне.
– Он действительно такой деспот, как рассказывает Ильницкая? – Все вставало с ног на голову. Теперь я не верила ни одному слову, сказанному мне Марией Петровной.
Катя махнула рукой.
– Нормальный мужик, таких еще поискать. Деловой, умный, рассудительный. Но есть одно маленькое «но»: он любит выпить. Нет! Не то, что ты подумала. – Катя предупредила мое высказывание. – Он не алкоголик. Просто иногда ему нужно расслабиться. Пьет он всегда в компании, под хорошую закуску. Может, конечно, переборщить, но это случается редко. Он всегда старается сохранять чувство собственного достоинства.
– Значит, все, что мне рассказывала Мария Петровна, можно просто забыть? – Я все еще сомневалась, слушая рассказ, прямо противоположный рассказу Ильницкой. Наверное, истина где-то посередине, и когда-то я ее еще узнаю?
Катя помолчала, обдумывая ответ. Я тем временем тайком взглянула на часы. У меня до отъезда в Расловку был в запасе еще час времени. Нужно взять с собой немного еды, а то утром я оставила все продукты тете Миле, а теперь получалось, что мы приедем в поместье поздно вечером, может быть, даже ночью, и меня вряд ли кто-то будет кормить.
– Ты торопишься? – Катя все-таки заметила.
– Не очень, – соврала я. – Мне интересно узнать, как дело дошло до развода и дележа детей.
– О! Это целая история. Если хочешь, я расскажу ее тебе немного позже, а то скоро ко мне должен прийти клиент, – оказалось, что у моего психолога тоже времени в обрез.
– Я позвоню тебе из Расловки, – пообещала я, вставая со стула, на котором сидела.
– Лучше будет, если ты приедешь, и мы поговорим с глазу на глаз, как сейчас, – Катя, видимо, считала подобные разговоры не телефонными. Я была полностью с ней согласна, но будет ли у меня время приехать в Тарасов? Я сказала ей о своих опасениях.
– Когда ты приедешь к Александру Александровичу, ты все сама поймешь. Мое мнение тебе уже будет не нужно, – произнесла Катя, провожая меня до двери. – Но все равно, если что – заходи.
Я пообещала заглянуть к ней, когда будет время, и покинула ее гостеприимный кабинет. Мне нужно было еще заскочить к Плюшкину за пирогом, купить хлеба, колбаски, – в общем, собрать себе в дорогу немного еды. А потом я поеду к Ильницкой, чтобы взять Лику и отвезти ее в Расловку, где очень скоро состоится свадьба ее сестры.
* * *
– Лика, ты долго еще будешь копаться? – Мария Петровна начинала нервничать. – Женя, поторопи хоть ты ее.
Я кивнула и пошла в комнату девушки, посмотреть, что она делает. Лика разложила на кровати свое богатство – заколки, резинки, всевозможные зажимы для волос. Чуть в сторонке лежал ноутбук, а рядом с ним планшет. Милое личико девушки выражало сосредоточенность. Она выбирала, что взять с собой в Расловку, а что оставить дома.
– Ты что копаешься? – спросила ее я и ободряюще улыбнулась. Но Лика почему-то обиделась, надула губы и села на кровать.
– Если нельзя взять это все с собой, то зачем мне это покупали?
– Лика, мы едем всего на неделю. Куда ты все это будешь носить? – Мой вопрос был задан спокойным, доброжелательным тоном, но девушка совсем расстроилась. В ее глазах заблестели слезы.
– Платье мне выбрала мама, может, вы позволите мне выбрать хотя бы аксессуары для волос? Мне уже шестнадцать лет! Когда я смогу делать то, что мне захочется?!
Мне не хотелось огорчать подростка правдой. Сколько лет живу на свете, а делать только то, что мне хочется, не получается, как ни стараюсь. Всем приходится кому-то подчиняться – начальнику, мужу, законам, в конце концов. А те, кто делает только то, что им хочется, рано или поздно попадают в поле зрения полиции. И не всегда им удается отделаться легким испугом.
– Лика, тебе скоро будет восемнадцать, вот тогда ты сможешь распоряжаться собой так, как тебе заблагорассудится. – Через два года она многое поймет, если в ее жизни не появится кто-то, кто помешает ей принимать правильные решения.
– Два года! Это же целая вечность! – Лика рыдала уже в голос. – Ну, заколки хоть можно взять?! Они же ничего не весят!
– Заколки возьми и резинки тоже. И даже зажимы все уместятся в сумке. Тебе осталось решить: планшет или ноутбук.
– Бери планшет, – послышался голос Марии Петровны.
В ответ послышались громкие рыдания.
Я погладила девушку по плечу и дала ей в руки планшет.
– Бери, – сказала я, – с ноутбуком много возни, а это не займет много места и его легче заряжать. – Ну последнее я приврала, но нужно было как-то успокоить расплакавшегося ребенка.
Лика молча взяла планшет, положила его в чехол и спрятала в дорожную сумку. Потом сгребла с кровати причиндалы для волос, ссыпала их в полиэтиленовый пакет и отправила туда же. Сверху она положила купальник, пачку влажных салфеток и застегнула молнию.
– Ты готова? – спросила я.
– Да, – отрешенно проговорила девушка и смахнула с ресниц остатки слез.
– Больше плакать не будем? – Я боялась, что Лика устроит мне истерику в дороге.
– Нет, – односложно ответила она, – я могу одеваться?
– Да, конечно, – девушка до сих пор была в пеньюаре, – мне выйти?
– Да.
Я вышла из комнаты Лики и села в гостиной. Мария Петровна, улыбаясь, спросила меня тоном заговорщицы:
– Как тебе удалось так быстро ее уговорить?
Я пожала плечами. А что я могла сказать? Что мне не первый раз приходится охранять подростка? Если бы дело было только в этом! Многие родители продолжают считать подросшего человека ребенком и обращаются с ним соответственно. И он начинает протестовать. Потому что в нем уже проснулась личность. И эта личность требует самовыражения. Именно поэтому подростки порой совершают поступки, которые не укладываются в головах их родителей. Да что там говорить! Я полностью была на стороне Лики. Это ее право выбрать платье на свадьбу сестры, ее право взять с собой столько аксессуаров для волос, сколько ей хочется, и ее право выбрать, что она повезет с собой в деревню: планшет или ноутбук. Конечно, если бы Ильницкая испытывала материальные трудности, можно было бы объяснить ее нежелание давать в деревню ноутбук. Но Мария Петровна была богата. Так почему же она не разрешила Лике взять с собой то, что она хотела? Ну, ладно, хватит об этом. А то, когда дело касается воспитания чужих детей, мы всезнайки, а вот когда дело дойдет до своих…
– Я готова. – Лика появилась в гостиной в светлых бермудах и оранжевой майке с белой окантовкой и такой же надписью. В руках у нее была дорожная сумка, а на голове, как ободок – темные очки. Ее пышные рыже-русые волосы были собраны в хвост при помощи хитрой заколки-гребня, украшенной цветными стразами. Из декоративной косметики она использовала только бледно-голубые тени, немного туши и помаду под цвет губ. Девушка выглядела просто великолепно, но Мария Петровна все-таки нашла к чему придраться.
– Зачем ты вечером нацепила темные очки? Хочешь споткнуться в темноте?
Лика молча сняла очки со лба и положила в кармашек сумки.
– Вот так оно лучше, – смягчилась Ильницкая. – Ну что, присядем на дорожку?
Мы дружно сели кто куда, потом так же дружно встали, и Лика провела «ритуал» прощания с матерью. Та дала ей с десяток наставлений, как вести себя на свадьбе, что кому говорить, когда преподнести подарки и тому подобное. Я не стала это слушать и тем более запоминать. Потом мы с Ликой вышли из квартиры, продефилировали мимо консьержки и оказались на свободе, где рядом с домом стоял мой старый добрый «фольк».
– Садись назад, – сказала я Лике, открывая машину.
– А почему не впереди? С нами поедет еще кто-то?
– Нет, только ты.
– Я хочу впереди.
– На переднем сиденье придется пристегиваться ремнем безопасности, – это была отговорка и, как следовало ожидать, она не подействовала. Лика открыла переднюю дверцу.
– Лика! Ты поедешь на заднем сиденье.
– Почему?! – это был не вопрос, это было возмущение тем, что ее желания опять ограничивают.
Я обошла машину и взяла девушку за руку.
– Лика, я – твой телохранитель и отвечаю за твою безопасность. На заднем сиденье ехать безопаснее, поэтому я хочу, чтобы ты ехала сзади.
– Я все поняла, – девушка обиделась на весь свет, – вы все хотите, чтобы я не делала то, что мне хочется. Ну и пусть. Я поеду на заднем сиденье, но ты, Женя, не надейся, что я всегда буду тебя слушаться. – Она демонстративно плюхнулась на подушки заднего сиденья, втащила за собой дорожную сумку и уставилась в окно. – Поехали быстрее, – сказала она, устраиваясь поудобнее.
Я с облегчением вздохнула, села за руль и завела машину. Теперь оставалось совсем немного: доехать до Расловки и узнать, что господин Никитин думает о прибытии младшей дочери под опекой телохранителя.
* * *
Мы ехали уже сорок минут, но еще не выбрались за городскую черту. Мешали пробки. Было такое впечатление, что весь Тарасов выезжал на природу поваляться на травке и послушать пение соловьев. Конечно, за городом очень хорошо, но почему все отправились туда скопом?! Я начинала нервничать: по моим расчетам получалось, что до Расловки мы доберемся не раньше десяти вечера, а в это время обитатели поместья уже лягут спать. Какие гости в такое время? Хорошо, если машину во двор пустят, а то придется ночевать где-нибудь в лесу.
Мое беспокойство передалось и Лике. Она все время молчала, словно в рот воды набрала. Я раза три пыталась с ней заговорить, но получала только односложные ответы, или «да», или «нет». Теперь она зашевелилась на заднем сиденье и сама спросила у меня, скоро ли мы приедем. Конечно, я ответила, что скоро, хотя сама в этом сильно сомневалась.
– Неправда, мы еще очень далеко от поместья.
– Откуда ты знаешь? – мы как раз выезжали на трассу, в конце которой нас ждал поворот на Расловку.
– Там сразу после поворота пруд. После него ехать еще полчаса, – в голосе девушки прозвучал укор. – Мне знакома эта дорога. Я здесь не первый раз.
– А если ты едешь по этой дороге не впервые, то почему спрашиваешь, скоро ли мы приедем? Ты сама должна знать, что мы только что выбрались из города, – она уличила меня во лжи. Нужно впредь быть осторожнее.
– Все вы, взрослые, одинаковы. Обманываете меня как маленькую. – В голосе Лики прозвучала обида.
– Ну, хорошо, больше я тебя обманывать не буду. Ты хочешь знать правду?
– Да.
– Мы приедем в Расловку не раньше десяти часов. Твой отец рано ложится спать?
– Нет. Он сидит допоздна, как я.
– Не очень хорошая привычка.
– Я знаю. Но с этим ничего не поделаешь. Мы – «совы». – Лика сказала об этом, как о каком-то достижении.
Я посмотрела в зеркало и увидела ее довольное лицо. Честно говоря, она меня немного успокоила: если не спит хозяин, то не спит и обслуга. Так что мои опасения были напрасными. Ночевать в лесу не придется. Я включила музыку и прибавила газу. Солнце уже село и в сумерках свет фар стал ярче. Лика подпевала популярной песенке и, казалось, уже забыла о своих огорчениях. Она вынула планшет и попыталась на ходу выйти в Интернет. Это у нее не получилось, она спрятала планшет в сумку и стала смотреть в окно.
– Женя, заяц, заяц! – вдруг закричала она. – Смотри не задень!
Я тоже увидела, как буквально из-под колес выскочил косой и запрыгал по обочине. Я притормозила, чтобы не раздавить животное. Пусть себе бегает.
– А вон еще один на пригорке, – продолжала отвлекать меня Лика, – он сидит и не боится машин!
– Ты в первый раз видишь зайцев? – спросила я девушку.
– Так близко в первый, – сказала она откровенно. – Раньше я видела зайца в зоопарке. Но тот был какой-то скучный, а эти… – Она не договорила и буквально прилипла к стеклу, всматриваясь в темноту.
В это время мы как раз добрались до поворота на Расловку. Справа от дороги показался пруд, откуда слышалось громкое кваканье. Лягушки завели свои песни.
– Женя, давай искупаемся, – предложила Лика, – ночью вода такая теплая.
– Нельзя, – ответила я, посмотрев в зеркало на довольную мордашку подростка.
– Почему? – Выражение ее лица сразу изменилось. Она надула губки и широко раскрыла глаза.
– Лягушки забодают, – проговорила я, ловя еще один поворот. Еще минут пятнадцать, и мы будем у ворот поместья.
– У лягушек нет рогов, – хихикнула Лика.
– У этих – есть, – соврала я. Если честно, то я не знала, встречаются рогатые лягушки или нет. Кажется, еще в школе я слышала от учительницы биологии, что где-то в Бразилии живет рогатая жаба. А может, мне все это просто приснилось. Но мою подопечную я немного развеселила и отвлекла от идеи искупаться ночью в пруду. Вообще, в таких местах лучше купаться днем. Ночью не видно, где песчаное дно, а где тина. Об этом я и сказала Лике.
– Тогда завтра мы все вместе поедем на пруд, – произнесла она утверждающе, – ты мне уже пообещала.
Я ничего не обещала, но идея съездить завтра на пруд с двумя девушками мне понравилась, и я сделала вид, что все так и должно быть. Тем временем фары моей машины выхватили из темноты ворота поместья. Подъехав чуть ближе, я увидела тусклый свет окон большого дома. Рядом с воротами горел фонарь, освещая будку охранника. Я подъехала вплотную к воротам и заглушила мотор.
Из будки вышел человек в камуфляже и с кобурой у пояса. Он заглянул в окно со стороны пассажирского сиденья и, осмотрев нас с Ликой с ног до головы, бросился обратно в будку. Через пять секунд машину окружили вооруженные охранники. Тот, что вышел первым, потребовал, чтобы я вышла из машины.
– Руки на капот, живо! – скомандовал он.
– Я – телохранитель, – сказала я, из последних сил сохраняя спокойствие.
– Документы! – рявкнул охранник.
Я вынула из кармана лицензию и показала ему.
– Разрешение на оружие есть?
Я показала ему и ее.
Он долго читал документ, потом взял рацию и стал переговариваться с кем-то в доме.
– Сан Саныч, у нас тут молодая девушка в сопровождении вооруженной бандерши. Что? Ваша дочь? А бандершу куда? Она говорит, что телохранитель. Пистолет. Кобуру видел. Огурец? При чем здесь огурец? Я говорю, что вооружена. Чья фантазия? Понимаю. Хорошо, жду, – он отключил рацию и обратился ко мне.
– Хозяин велел за ворота пустить, но оружие нужно сдать.
– Не имею права, я на службе, – ответила я твердо.
Охранник помолчал, посмотрел на рацию и махнул рукой:
– Ладно, проезжайте.
Ворота открылись. Я снова села за руль и въехала во двор поместья. В это время на парадной лестнице дома появился мужчина в банном халате и с пистолетом в руке. Увидев нас, он подошел к машине. Лика выскочила раньше, чем я успела ее остановить.
– Папа! – она бросилась к нему на шею.
Отец обнял дочь, поцеловал ее в обе щеки и что-то тихо начал ей говорить. Лика слушала, потом что-то ответила. Отец нахмурился и, подойдя вплотную к «фольку», велел мне выйти.
