скачать книгу бесплатно
И моя ревность была тут совсем ни при чем. Просто я почувствовала, что должна немедленно поговорить с Аришей.
* * *
– Полетт, ты где это пропадала? – спросил дед, встретив меня в прихожей. – Я долго не решался сесть ужинать без тебя, а потом не выдержал и разогрел себе остатки вчерашнего плова. Простишь меня?
– За плов – прощу, – холодно ответила я и стала подниматься по лестнице на второй этаж. Открыв по привычке дверь в свою комнату, я увидела там строительный бардак, закрыла ее и шагнула к гостевой комнате.
– Полетт, у рабочих случился какой-то форс-мажор, поэтому они не смогли сегодня приехать к нам, – раздалось за моей спиной. – Отзвонился их бригадир, извинился и пообещал, что завтра все войдет в нормальный график. Полетт, что-то случилось?
– Случилось, – ответила я, не оборачиваясь. – Нам предстоит очень серьезный разговор. Я сейчас переоденусь и спущусь вниз. Подожди меня в кантри-зале.
– Ты сегодня такая загадочная, – произнес дед, похоже, даже не подозревая, о чем пойдет речь.
Я знала, что разговор будет непростым, но даже не думала насколько. Перебрав в уме несколько вариантов, я решила, что не стоит долго мучить Аришу длинными предисловиями. Переступив порог гостиной, выполненной в уютном стиле кантри, я буквально с порога спросила:
– Дед, а сколько ты выиграл у Булатова?
– У кого? – уточнил Ариша. – Прости, я не расслышал.
– У Булатова Ивана Ивановича, – четко повторила я, усаживаясь напротив своего прародителя. – Только не говори, что ты не знаешь этого человека.
– Но я действительно его не знаю. Полетт, может быть, ты потрудишься объяснить, чем вызван этот допрос? – Дед заерзал в кресле.
– Две недели назад этот человек… повесился. Из-за карточного долга. Что скажешь на это?
– Повесился из-за карточного долга? – переспросил Ариша, явно давая себе время на размышления. – Такое, к сожалению, бывает. Но только при чем здесь я? Разве я один играю в Горовске в карты?
– Не один. Но разве среди тех, кто посещает подпольное казино на улице Конева, есть кто-то еще по имени Аристарх?
– Нет. За всю свою долгую жизнь я только один раз встретился со своим тезкой, да и то это было в другом городе.
– Значит, Булатов написал в своей предсмертной записке именно про тебя. А ты пытаешься доказать мне, что не был с ним знаком.
– Видишь ли, Полетт, – Ариша начал нервно теребить бородку, – с тех пор, как азартные игры попали под запрет, люди стараются не афишировать свои имена и регалии. Так что, садясь за карточный стол, я зачастую не знаю фамилии своих оппонентов. Иногда в разговоре кто-то кого-то может назвать по имени, фамилии или даже кличке. Я, естественно, наматываю это на ус. Но официально представлять друг другу всех участников игры теперь не принято. Как ты понимаешь, мое имя тоже известно далеко не всем…
– Тем не менее Булатову оно было известно.
– Так, Полетт, откуда ты знаешь этого человека и почему меня до сих пор не закрыли в СИЗО, если перед своей смертью он решил так грубо меня подставить? – поинтересовался дед, сменив позу.
– Я сегодня встретила в городе Антона Ярцева. Вместо приветствия он посмотрел на меня как на своего личного врага. Я потребовала объяснений. Он немного поломался, а потом все-таки раскололся. Оказывается, он с Никой уже собирался идти под венец, но тут повесился ее отец, оставив записку, в которой упомянул твое имя. Антон догадался, что речь идет о тебе, и попросил свою невесту не предавать ее огласке. Так что ты, дедуля, теперь в неоплатном долгу перед моим однокашником…
– Ерунда какая-то, – растерялся Ариша. – Никого я настолько не обыгрывал в последнее время, чтобы этот человек мог полезть от безысходности в петлю. И потом, Полетт, ты, наверное, плохо представляешь себе всю эту кухню. Я попробую тебе объяснить, что к чему. Чтобы сесть за игровой стол, надо купить фишки. Проиграть их за одну партию больше, чем у тебя имеется в наличии, невозможно. Допустим, некто потратил все свои фишки, и если он хочет отыграться в следующей партии, то ему необходимо купить новые. Допустим, наличности у него при себе больше нет. Это не проблема. Ему могут оформить кредит. Кому-то дают его без залога, а кому-то только под залог. Последнее правило особенно касается новичков и тех, кто плохо возвращал прежние кредиты. Сначала такие игроки закладывают свои часы, потом ключи от машины, словом то, что имеется при них. Если и это не помогает отыграться, то они запрашивают ссуду уже под залог своего бизнеса или квартиры. Естественно, при нарушении срока возврата кредита квота закрывается и включается «счетчик». Коль скоро некто, в данном случае Булатов, проиграл все, что имел, то он, вероятнее всего, стал бы винить в этом хозяина казино, а не отдельно взятого игрока. Я пока не могу объяснить, как мое имя попало в предсмертную записку отца девушки Антона, но это какая-то ошибка, и я хочу разобраться, почему она произошла…
Аришино объяснение меня вполне убедило. Иван Иванович не мог проиграть все свое состояние одному моему деду. Но почему тогда он сделал крайнего именно из него? Я должна была докопаться до истины. Взяв трубку домашнего телефона, я набрала по памяти номер Ярцева.
– Алло! – не сразу, но все-таки он ответил.
– Антон, мне нужна фотография Булатова, а также записка, если она, конечно, еще не уничтожена.
– Будешь прессовать своего деда? – удивился Антон. – Скажу честно, не ожидал. Думал, ты спустишь все на тормозах. Ладно, жди, вышлю тебе фотки по электронке.
Я пошла за ноутбуком. Минут через пятнадцать Ярцев прислал письмо с вложениями. Я открыла фотографию лысоватого мужчины лет пятидесяти. Ариша приблизил лицо к монитору, чтобы получше ее рассмотреть.
– Да, я помню этого человека, – не стал скрывать дедуля. – Первый раз он появился в казино месяца два назад, с тех пор стал там регулярным посетителем, а вот пару недель назад действительно исчез. Я и представить себе не мог, что он больше не жилец.
– Ты играл с ним?
– Один или два раза, не больше, – припомнил Ариша. Тем временем я открыла второй вложенный в письмо файл. Дед снова подался всем корпусом вперед и даже надел очки, чтобы внимательнейшим образом изучить короткий текст предсмертной записки: – Полетт, ну и с чего вы с Антоном взяли, что Булатов указывал на меня? Тут же написано «Аристо»… Знаешь, фамилия Аристов встречается не так уж и редко.
– Действительно, – подтвердила я, – даже не «Ариста»… Ярцев не сказал мне, что имя было не дописано. Дедуля, а в вашей среде есть Аристовы?
– Николай Кузьмич Аристов был одним из совладельцев казино «Крестовый король», но он не только отошел от дел, но и переехал из Горовска в областной центр. А вот его дальний родственник, носящий ту же фамилию, иногда грешит по выходным карточными играми. Я даже видел его за одним столом с тем, чью фотографию мы только что с тобой лицезрели. Вот что, Полетт, ты мне распечатай фото Булатова, я завтра покажу его своим приятелям. Может, кто-то что-то и вспомнит об этом человеке…
К концу разговора я уже забыла, в какой напряженной атмосфере он начинался. Все-таки я правильно сделала, что не осталась у Крючкова, а вернулась домой и поговорила начистоту с Аришей! Ярцев ошибся со своими умозаключениями, а потом и меня сбил с толку. Женька тоже хорош! Подстава ему какая-то почудилась. Интересно, та плачущая девушка все-таки от него выбежала или я это себе придумала? Немного поразмыслив над этим вопросом, я поняла, что ответить на него мне все равно не удастся, а потому постаралась выбросить этот эпизод из головы.
Глава 2
На следующий день дедуля отправился добывать информацию о Булатове. Мне не сиделось дома, но пришлось остаться, поскольку должны были прийти рабочие. Кроме того, накопилась масса домашних дел…
Ариша вернулся домой ближе к вечеру и заглянул ко мне в гостиную рококо.
– Ну что тебе сказать, Полетт, – многозначительно начал дед, по-барски усевшись в глубокое антикварное кресло, – я был прав, Булатов действительно появился в казино на Конева примерно два месяца назад. А привел его туда Руслан Хазаров.
– Это кто? – поинтересовалась я.
– Бизнесмен средней руки, который и до этого испытывал свою судьбу за карточным столом. Говорят, в тот вечер Руслан сначала сидел с Булатовым в кафе, они что-то долго и бурно обсуждали за рюмкой коньяка, а потом уже оказались в соседнем помещении, где, собственно, и функционирует казино и куда доступ посторонним закрыт. В первый раз Иван Иванович не играл, только с интересом присматривался к происходящему, будто впервые попал в подобное заведение. Между тем его там узнали. Коля Шустрый несколько раз встречался с Булатовым в областном центре еще в те времена, когда казино существовали на легальной основе. Какие это были времена! – Ариша ностальгически вздохнул. – Дамы в вечерних платьях с оголенными плечами, мужчины в смокингах…
– Дедуля, не отвлекайся, – попросила я, зная, как долго и эмоционально он может рассуждать на свою любимую тему.
– Как скажешь, ma chеre. Так вот, Коля, знававший ранее Иваныча, припомнил, как прежде горели у того глаза. Теперь же в них не было прежнего азарта, хотя за игрой Хазарова он следил и не без интереса. Через несколько дней Булатов появился в игорном доме один и с тех пор стал бывать там регулярно – по несколько раз в неделю. Надо сказать, в преферансе Иваныч был гораздо слабее, нежели в покере. Или же ему не слишком везло с соперниками? – Ариша ненадолго смолк. – Я сейчас прокрутил в памяти те «пульки», которые мне довелось с ним расписать, и понял, в чем его ошибка. Если я получаю удовольствие от самого процесса игры, то Иваныч был слишком зациклен на конечном результате. Впрочем, поначалу Фортуна ему улыбалась, но недолго. Булатов стал проигрывать все чаще и чаще, а суммы все больше и больше, а потом и вовсе исчез. Никто из моих приятелей не мог предположить, что он залез из-за карточного долга в петлю и перешел в мир иной – со стороны его проигрыши не казались такими уж фатальными.
– Дедуля, а тебе удалось что-нибудь выяснить об Аристовых?
– Кое-что. Что касается Виктора, то ему в последнее время Фортуна ничего, кроме саркастической ухмылки, не показывала. Они с Булатовым были, так сказать, товарищами по несчастью, так что не мог Иваныч винить Витю Аристова в своей смерти. Николай Кузьмич не только уехал в областной центр, но и перепрофилировал там свой бизнес – занялся продюсированием какой-то юной, но уже подающей надежды певички. Так что у Булатова вряд ли были с ним в последнее время точки соприкосновения. В итоге под подозрением остаюсь только я один, – горько усмехнулся Ариша. – Не знаю, может, Иваныч не смог мне простить именно те пятьдесят тысяч…
– Ну что такое ты говоришь? – Я постаралась приободрить деда, в виновность которого уже не верила.
– А что еще я могу тебе сказать? – развел он руками. – Все правильно, любой человек, мало-мальски вхожий в нашу среду, прочитав ту записку, сразу укажет на меня. Так что я на твоего однокашника не в обиде. Что у него было на уме, то оказалось и на языке. Было бы гораздо хуже, если бы он промолчал. И для нас и для него. Носить в себе подозрения и обиды не так просто.
– Ариша, а что если кто-то хотел тебя подставить? – озвучила я мысль, подсказанную мне вчера Крючковым.
– Ну кому это надо? – В голосе моего прародителя отчетливо слышался скепсис. – Я вроде никому не переходил дорогу, по крайней мере в последнее время…
– А вот я переходила, и не раз, – заметила я. – Вдруг это мне кто-то решил отомстить, причем моими же методами? Я даже не удивлюсь, если Булатов не сам в петлю залез, а его туда засунули, а перед этим заставили накарябать записку. Только по случайному стечению обстоятельств она не попала в руки правоохранительных органов. Если бы не Ярцев, то ходить бы тебе, Ариша, в Следственный комитет на допросы…
– Если так, то в самое ближайшее время надо ждать очередной нападки, эта ведь, по существу, провалилась. Полетт, у тебя уже есть предположения, кто именно мог объявить тебе войну? – поинтересовался дедуля, удивительно быстро согласившийся с Женькиной версией.
– В том-то и дело, что конкретных подозрений нет. Даже если отбросить тех, кто в результате моих актов возмездия оказался на зоне или в психушке, то остается человек десять, если не больше. Каждый из них мог озаботиться вопросом, кому он обязан своими неприятностями, и логическим путем прийти к выводу, что их автор – это я…
– И что же теперь делать? Сидеть и сложа руки ждать следующего удара? – Ариша стал нервно теребить бородку. – Полетт, пойми, я не за себя переживаю, а за тебя.
– А вот это совершенно напрасно – мы попробуем предотвратить следующий удар. Для этого надо будет навести подробные справки о Булатове. Может быть, у нас окажутся общие знакомые помимо Ярцева?
– Хорошая мысль, – благосклонно кивнул Ариша и, немного подумав, предложил: – Я, пожалуй, позвоню Курбатову и попрошу его пробить покойника по базе данных ФСБ.
– А заодно и Хазарова, – добавила я.
– Хорошо.
– А я еще раз поговорю с Антоном. – Я тут же взяла мобильник и набрала номер телефона своего бывшего одноклассника.
– Опять ты? – нехотя отозвался Ярцев. – Полина, ну что тебе еще от меня надо?
– Антон, я хотела бы с тобой встретиться. Желательно сегодня.
– У меня много дел, – слова Антона следовало воспринимать как отказ, но я не думала сдаваться.
– Антон, я провела небольшое расследование и пришла к выводу, что нас с дедом, возможно, кто-то подставляет. Без твоей помощи мне не выяснить, так ли это.
– Вряд ли я чем-нибудь смогу тебе помочь. – Ярцев продолжал демонстрировать мне свое «фи».
– Жаль, а я думала, что тебе тоже небезынтересно будет узнать, что же на самом деле произошло с отцом Ники…
– Ладно, давай встретимся, – все-таки сдался Ярцев. – Как скоро ты подъедешь к редакции, где я работаю?
– Минут через сорок.
– Как будешь на месте, позвони, я к тебе спущусь. – Интонацией своего голоса одноклассник дал мне понять, что делает мне величайшее одолжение. – Но если опоздаешь, пеняй на себя, я тебя ждать не буду.
Отправившись без промедления в город, я прибыла на место даже раньше, чем обещала, и, припарковавшись около редакции газеты «Горовск сегодня», позвонила Ярцеву. Только он не ответил. Неужели решил меня кинуть? В следующую секунду я поняла, что ошиблась в своих подозрениях, – Антон вышел на улицу и направился прямиком к «Мини-Куперу».
– Ну и о чем ты хотела со мной поговорить? – холодно осведомился мой однокашник, подсев в мою машину.
– У нас сейчас с тобой одна тема – самоубийство Булатова. Так что расскажи-ка мне для начала о его семье, – попросила я.
– Семья как семья, – Антон сделал небольшую паузу, – была до того, как с Иваном Ивановичем случилось это несчастье. А теперь на них лежит клеймо… Соседи шушукаются, глядя им вслед…
– Скажи, Иван Иванович точно сам повесился? Может, ему помогли?
– Все указывает на то, что сам. Ника говорила: отец в последнее время сильно нервничал, а когда они с матерью спрашивали его, в чем дело, он говорил, что проблемы на работе, избегая при этом каких-либо подробностей. В тот роковой день, уходя на работу, Иван Иванович попрощался с Никой и Верой Николаевной так, будто никогда их больше не увидит. Часа через два им позвонила его секретарша и, захлебываясь слезами, сообщила, что Булатов повесился в своем кабинете.
– Значит, он уже с утра, а то и накануне замыслил суицид, – подвела я резюме.
– Выходит, что так, – подтвердил Ярцев. – Что касается записки, то Ника нашла ее дома только на следующий день. Смятый листок бумаги валялся за мусорным ведром. Похоже, ее отец промахнулся, когда выбрасывал его.
– Антон, ты наверняка обратил внимание, что в записке написано «Аристо», а не «Ариста». Если имя Аристарх крайне редкое, то фамилия Аристов достаточно распространенная. Может, у Ивана Ивановича были знакомые с такой фамилией?
– Вряд ли. Ника с Верой Николаевной не могли сообразить, кого он имел в виду. Правда, я тоже не сразу на твоего деда подумал, а только тогда, когда узнал, что Булатов играл в карты. А что касается последней буквы, то тут все просто – Никин отец не дописал хвостик. Мне кажется, он не был уверен, что сможет совершить задуманное, поэтому смял бумагу с незаконченным текстом и выбросил ее в мусорку. Или же передумал облегчать работу следствию, – журналист поделился со мной своими соображениями, которые показались мне неубедительными.
– Знаешь, мой дед действительно выиграл у Булатова около пятидесяти тысяч рублей. Сумма эта немаленькая, но и не такая уж большая, чтобы лезть из-за нее в петлю. Иван Иванович еще многим, кроме него, проиграл – кому-то больше, кому-то меньше этой суммы. Антон, почему же он винил в своей смерти именно Аристарха? – Я не нападала на Ярцева, а предложила ему поразмышлять вместе со мной на эту тему.
У того сразу же нашелся ответ:
– Возможно, он сначала хотел перечислить имена всех, кому проиграл, а потом передумал.
Я не могла с этим согласиться.
– Антон, скажи, к чему винить таких же игроков, как и он сам? Пан или пропал – это дело случая. Если Булатов все чаще и чаще оказывался в проигрыше, то он, скорее всего, был вынужден брать деньги в кредит, а там при просрочке такие проценты набегают, которые могут в несколько раз превышать сумму самого кредита. Не исключено, что некий Аристов ссудил ему определенную сумму. С возвратом возникли проблемы, поэтому первоначальная сумма стала расти в геометрической прогрессии и достигла такого потолка, который Булатову было уже финансово не осилить. – Я заметила, что журналиста заинтересовал ход моих мыслей, поэтому продолжила: – Но, возможно, все происходило совсем по другому сценарию. Иван Иванович кому-то мешал и его убрали, бросив при этом тень подозрений на моего деда.
– Он повесился сам. Секретарша Булатова утверждала, что никто в кабинет ее босса не входил. А влезть туда через окно невозможно – на окнах решетки. У следствия ее показания не вызывают сомнений.
– А где работал Булатов? – запоздало поинтересовалась я.
– У него был свой мини-заводик «АБЦ» по производству бытовой химии: средств для мытья окон, чистки труб, унитазов… Так вот, судя по документам, найденным в сейфе, накануне своего самоубийства Иван Иванович продал свой завод за очень даже приличную сумму, но не сказал об этом ни своим сотрудникам, ни родным.
– А кто стал новым хозяином этого предприятия? – не могла не поинтересоваться я.
– По бумагам права собственности перешли к фирме «Оксид», зарегистрированной в соседней области.
– Фирма наверняка подставная, – предположила я.
– Правоохранительные органы с этим разбираются. Примечательно, что денег у Никиного отца не нашли ни наличкой, ни на счетах. «АБЦ» был банкротом. Какой отсюда вывод напрашивается? – спросил меня Ярцев.
– Пока не знаю.
– Все, что он получил от продажи заводских стен и оборудования, а также нереализованных остатков продукции, ушло в погашение карточного долга, пусть не твоему деду, а кому-то другому, – высказался Антон.
– А откуда вообще стало известно, что Иван Иванович игрок? – спросила я у Ярцева.
– Мне Ника рассказала, что ее отец проигрался в карты, а откуда и когда ей стало это известно, я не в курсе. Она не хочет распространяться на эту тему.
– Антон, а ты можешь устроить мне встречу с ней? – попросила я.
– Не думаю, что это хорошая идея. Ника так потрясена произошедшим, что не желает ни с кем общаться, даже со мной. У нее страшная депрессия. Да и у Веры Николаевны состояние не лучше. Я рад бы им хоть как-то помочь, но боюсь, что это не в моих силах.
– Антон, мне кажется, самое лучшее, что ты можешь для них сделать, это узнать правду. Надеюсь, ты уже не думаешь, что это мой дед склонил Булатова к суициду?
– Скажу тебе прямо, я все еще не исключаю такой вариант, но признаю, что возможны и другие.
– Уже кое-что, – благосклонно заметила я. – Мне удалось выяснить, что Ивана Ивановича привел в казино некий Хазаров. Ты о нем что-нибудь слышал?
– Нет.
– Надо как-то деликатно расспросить Нику и ее маму, знают ли они этого человека.
– Я попробую.
– И еще, надо найти выходы на кого-нибудь из сотрудников Булатова, чтобы выяснить, почему фирма обанкротилась.
