скачать книгу бесплатно
Никто этой информации не поверил, но Москва вроде бы успокоилась.
* * *
В этот первый февральский понедельник мы с тетушкой поменялись ролями.
Обычно она читает пухлые тома детективов, а я смотрю видик. Но тетя Мила, как-то раз обозрев мою коллекцию видеокассет, заявила мне, что хочет посмотреть фильм Сиднея Люмета «Убийство в восточном экспрессе», а я, настроив ей свой видик, принялась читать роман Агаты Кристи под тем же названием.
Тетя досмотрела последний титр на экране – «the end», когда я захлопнула роман, который одолела за два с лишним часа, пока длился фильм, – меня в свое время поднатаскали в технике быстрого чтения.
Обменявшись краткими впечатлениями, мы собирались вернуться к более привычным для нас формам отдыха: тетушка – к Спиллейну, я – к Спилбергу, когда раздался телефонный звонок.
– Это тебя, лапушка, – передала мне трубку тетя Мила. – Какой-то господин с бархатным баритоном. Надеюсь, что не по делу.
Тетя в последнее время всерьез озаботилась устройством моей личной жизни и прозрачно намекала на неженатых сыновей своих знакомых, которые прямо-таки жаждут сводить меня в театр или на концерт.
– Евгения… э-э.. Максимовна, – раздался в трубке приятный голос. – С вами говорит Раменский Андрей Васильевич.
Очевидно, звонивший ждал, что я скажу что-нибудь вроде «очень приятно», услышав фамилию «рыбного короля» нашего города, но я промолчала.
Понимая, что пауза немного затянулась, Раменский счел нужным пояснить:
– Мне дал ваш номер один наш общий знакомый. Помните историю с мраморными слониками? Вы тогда еще активно включились в…
– Можете не продолжать. Я понимаю, о чем идет речь, – прервала я его.
Раменский решил не называть фамилию человека, который направил его ко мне, хотя я не делала никакой тайны из того, что в свое время помогла сыну директора городского рынка выпутаться из сложной ситуации.
– Мой знакомый рассказал мне о ваших методах и о том, как решительно вы действовали для того, чтобы уладить его проблемы, – продолжал Раменский. – Но, как вы понимаете, я звоню не только для того, чтобы выразить свое восхищение. Мы могли бы увидеться?
– Да, конечно, – и я придвинула к телефону блокнот с ручкой.
Тетя уловила в моем тоне характерные деловые интонации и разочарованно вздохнула.
* * *
«Рыбный король» пах отнюдь не рыбой, но не менее резким французским фруктовым дезодорантом. Бывают такие мужчины, которые думают, что чем больше, тем лучше, и выливают себе на голову по полпузырька туалетной воды. Хотя, господа, поверьте, что подобные действия могут вызвать у женщин только приступ чихания.
Обладатель бархатного баритона не был красив и даже привлекателен. Природа, ссудив его завораживающим голосом, очевидно, решила, что этого дара для Раменского недостаточно, и наградила его чересчур курносым носом, маленькими глазками неопределенного серо-голубого цвета, низким ростом и оттопыренными ушами.
Принимал меня господин Раменский в офисе своей фирмы. Контора по поставкам рыбы арендовала (аж на девяносто девять лет) старинный трехэтажный особняк в стиле ампир в самом центре города.
«Не при помощи ли покойного Гатова?» – мелькнула у меня мысль.
Снаружи все было сохранено в неприкосновенности – таковы были условия аренды. Более того, здание претерпело капитальный ремонт, значительно улучшивший внешний вид.
Зато внутри дизайнеры и декораторы оторвались на полную катушку.
Там и сям, слева и справа, сверху и снизу взору посетителя представали разнообразные рыбы – то на огромных панно, то на ветхом гобелене, Бог весть откуда взявшемся в стенах конторы.
Даже перила центральной лестницы были выполнены в виде русалок с переплетенными хвостами, причем некоторые из этих существ были женского пола, а некоторые – мужского, судя по бородам.
Оригинальные старинные перила с ажурным кружевом решетки были безвозвратно утрачены еще до вселения сюда фирмы Раменского – их попросту кто-то стащил, и теперь они наверняка украшали чей-нибудь дачный участок, возможно, и не в нашем городе; впрочем, такую вещь с руками оторвали бы и за границей.
Проходя по коридорам здания, я заметила, что двери офисов были снабжены наклейками, на которых тоже были изображены разнообразные рыбы, причем в прямой зависимости от значимости того или иного сотрудника, занимавшего кабинет.
Так, на отсеке вахтера был изображен карась, на первом этаже, где располагались приемные и кабинеты менеджеров, двери украшали налимы и окуни. Выше, на втором этаже, где находилась бухгалтерия, в дело пошли осетровые, а на самом верху – третий этаж занимала администрация – в глаза бросались сплошь киты, извергающие фонтанчики, и акулы с оскаленными пастями. Самый большой кит был на двери Раменского.
– Это не рыба, это млекопитающее, – первым делом заявила я, перешагнув порог.
– Что-что? – удивился Раменский. – Ах, вы про кита? Ну и что? Все равно ведь плавает! Впрочем я предпочел бы быть какой-нибудь латимерией.
– Почему?
– Самая древняя рыба на планете, – серьезно ответил Раменский. – Наверняка водилась еще и до потопа. Рыбы-то ведь тогда выжили, в отличие от людей, не попавших в ковчег вместе с Ноем.
Этот исторический экскурс для Раменского был явно традиционным, и, могу поклясться, он выдавал его каждому человеку, впервые заходящему в начальственный кабинет. Сначала его хозяин давал гостю «показать свою образованность» насчет китов-млекопитающих, а потом настраивал его на солидный, стабильный лад фразой про то, что рыба, мол, всегда была и всегда будет, и никакие потопы ей не страшны. А поскольку Раменский ассоциировался именно с рыбой, то фактор стабильности автоматически переносился на его контору. Очень действенный психологический прием.
– Тогда рыбе не нужно было спасать свою жизнь, – согласилась я. – А вам сейчас?
Раменский удивился:
– Хм… А почему вы решили, что у меня возникла такая проблема?
– Думаю, что по любому другому поводу вы могли бы нанять кого-то еще.
– В принципе вы правы, – с неохотой согласился Раменский. – Хотя, конечно, можно сказать, что я перестраховываюсь.
Я уже ждала, что он произнесет традиционную поговорку насчет «перебдеть-недобдеть», и не ошиблась в своем предположении.
– В общем, – повертел пальцами Раменский, – мои аналитики из службы безопасности прикинули, что к чему, и пришли к выводу, что следующей жертвой могу стать, как это ни печально, я.
– Следующей жертвой кого? – сразу принялась я уточнять.
– Человека, который заказывает убийства. Вы, конечно, в курсе того, что происходило в нашем городе за последние месяцы?
– Разумеется, – кивнула я. – Но откуда у вас уверенность, что это действует один человек? Я могу изучить выкладки ваших экспертов?
Раменский покачал головой.
– Нет, это совершенно исключено, – извинительно развел он руками. – Там слишком много конкретики. Имена, фамилии, суммы. Человек со стороны не должен этого видеть, и он этого не увидит.
– Тогда моя задача значительно осложняется, – парировала я. – Могу даже сказать, что мне уже не очень хочется даже выслушивать ваше предложение. Вы ведь собирались нанять меня для охраны?
– Да, конечно, – кивнул Раменский. – И ваша реакция мне понятна. Могу предложить вам небольшой компромисс. Скажем…
Тут он поднял глаза к навесному потолку и побродил глазами по хвостатым муренам на гребнях морских волн.
– …скажем, я смогу вкратце вас посвятить в суть аналитической записки, которую составили мои эксперты. Так сказать, конспективно обрисовать вам некоторые положения, но не более того.
«Кое-что частенько бывает лишь ниточкой, которая поможет размотать весь клубок, – подумала я. – В любом случае будет небезынтересно узнать о возможных версиях случившегося».
– Излагайте, – предложила я и, закурив, откинулась в кресле.
Схема, которую начертил мне Раменский, была довольно расплывчатой и малоубедительной. Впрочем, нас учили работе с недостоверными источниками, и я решила рассмотреть, что же надумали аналитики «рыбного короля», под другим углом зрения.
Если свести в одно всю ту информацию, которую выдал мне Раменский, то получалось все очень просто – готовится передел сфер влияния.
– Заметьте, не начался, а лишь готовится, – подчеркнул Раменский в середине разговора. – Чувствуете существенную разницу?
– Ощущаю, Андрей Васильевич, – кивнула я, – продолжайте, пожалуйста.
По мысли Раменского, некие силы расчищают себе площадку для создания сверхмощной группы, которая будет контролировать весь регион.
Андрей Васильевич глубокомысленно постулировал полное завершение этого процесса, которое совпадет с усилением полномочий регионов вплоть до того, что в обиход войдет термин «конфедерация».
По его мнению, некие силы – он наотрез отказался их как-либо конкретизировать – убирают наиболее неугодных им людей.
Жертвы, все как одна, обладают огромным влиянием и способны оказывать реальное воздействие на обстановку в городе, области и крае.
Понятно, что незаменимых у нас нет, и на их место приходят другие. Но, – и этот момент особо подчеркивал Андрей Васильевич, – новые назначенцы на голову ниже своих предшественников, и в дальнейшем их легко будет сместить или сломать.
Таким образом, все ключевые посты в экономике – а они в реальном раскладе отнюдь не совпадают с привычной схемой кадровой пирамиды – окажутся абсолютно и бесповоротно «прозрачными».
По образному выражению господина Раменского, элита военачальников будет ликвидирована, их место займут бездарности, и неприятель сможет без особого труда овладеть некогда неприступной крепостью.
– Это еще можно сравнить со сталинским террором, который ослабил наши вооруженные силы перед Второй мировой войной, – развивал свою мысль Андрей Васильевич. – Или с утечкой мозгов в перестройку.
– Только в настоящее время утечка мозгов, увы, перестает быть метафорой, – цинично пошутила я. – Мы сегодня имеем дело с черепами, раздробленными контрольным выстрелом в голову.
«Впрочем, – думала я, – если та картина, которую нарисовал мне Андрей Васильевич Раменский, правдива, то, переводя его рассуждения на обыденный язык, мы присутствуем при усилении одной мафии, которая намерена сменить ныне существующую».
В принципе ничего особо нового в этом нет, вот разве что методы для нашего времени выбраны чересчур кровавые, и мы успели отвыкнуть от подобного способа решения проблем – все дробовики уже упрятаны в шкафы, и бывшие ковбои-одиночки разучились стрелять.
– Это, пожалуй, все, что я могу вам сказать, – заключил Раменский.
– Но в таком случае людям из списка первой десятки, – сказала я, – следует объединить силы для того, чтобы как-то переломить ситуацию.
– Конечно, мы были бы готовы оставить на время существующие между нами разногласия, – отозвался Раменский, – и сообща предпринять какие-то действия. Но, видите ли, Женя, – можно вас так запросто называть? – для того, чтобы бороться с врагом, нужно хотя бы предположительно знать, кто им является.
– Погодите минутку, Андрей, – нахмурилась я. – Вы же только что сказали мне, что у вас есть на этот счет какие-то вполне определенные идеи и вы просто не желаете их разглашать.
– Эти идеи есть у меня, – подчеркнул Раменский. – Остальные мои коллеги, которые скоро должны превратиться в трупы – если, конечно, моя версия верна, – не представляют себе, кто может стоять за всей этой кровавой чехардой. Знаете, иногда самые простые вещи кажутся абсолютно невероятными, а то, что наиболее очевидно, как раз во внимание и не принимается. Вам приходилось сталкиваться с такими парадоксами?
– Приходилось, – коротко ответила я. – Не раз и не два…
* * *
У англичан есть пословица: «Если неизвестное существо выглядит, как собака, лает, как собака, и кусается, как собака, это и есть собака».
Эту народную мудрость жителей Альбиона очень любил куратор нашей группы в «Сигме» и повторял (на английском, разумеется) при каждом удобном случае. А такие случаи периодически возникали.
Неявность очевидности действительно одно из самых мощных средств для наведения тени на плетень. И для того, чтобы врубиться в реальность, надо всего-навсего отказаться от стереотипов мышления и увидеть вещи такими, каковы они на самом деле.
Думаете, это очень просто? Смею вас заверить, что это не так.
Вот посудите сами.
В «Сигму» время от времени приезжали военные специалисты или господа в штатском для того, чтобы прочесть нам курс лекций. Обычно их пребывание в группе не занимало больше недели.
Прибывший первого июля Икс лекций не читает, но периодически присутствует на занятиях. Также он время от времени беседует с курсантами, проводит их тестирование и делает какие-то записи.
Примерно пятнадцатого июля в группе возникает слух, что грядет проверка по линии Министерства обороны. Курсанты начинают спешно приводить в порядок свои конспекты и зубрить лекции.
Между тем Икс остается на территории расположения группы аж до пятнадцатого августа, не привлекая к себе особого внимания.
К этому времени все уже стоят на ушах и со дня на день ждут эмиссара из центра.
Надо ли уточнять, что он так и не приехал, а проверяющим оказался этот самый Икс?
Глава 2
Мои дни текли вяло, как вялая речушка на равнине. Прошло всего двое суток после нашего разговора с Раменским, а я уже начала скучать.
Честно говоря, я серьезно восприняла гипотезу своего нового шефа относительно заговора против верхушки местного бизнес-клана – Андрей Васильевич во время разговора со мной был весьма убедителен, и по его внешнему виду казалось, что дело тут нешуточное.
Однако следующие два дня никаких признаков тревоги у босса я не замечала.
Может быть, он получил по своим каналам какую-то обнадеживающую информацию, может быть, его аналитики протрезвели, явились с повинной к шефу и сказали, что всю теорию они взяли с потолка.
Как бы там ни было, шеф был целиком погружен в дела и не очень-то реагировал на мои постоянные напоминания о необходимости соблюдать осторожность. Мне даже пришлось поговорить с Андреем Васильевичем начистоту и твердо заявить ему, что если он и впредь будет позволять себе такое безалаберное поведение, то наш с ним контракт можно считать расторгнутым.
Кстати сказать, подобное поведение не было чем-то из ряда вон выходящим у людей, с которыми я работала. Многие даже не выдерживали моих условий и отказывались от моих услуг через несколько дней.
Но подобные проколы – а я считаю это именно проколом, причем с моей стороны, – бывали все реже и реже. Теперь я внимательно присматривалась к человеку, чью жизнь я должна была охранять от посягательств, и решала, стоит ли вообще браться за предлагаемую мне работу. Как правило, я не ошибалась в своем решении.
Дело в том, что для многих бизнесменов охрана – это нечто обязательное, но лишь формально. Секьюрити для них – знак собственной значимости, и прежде всего в глазах окружающих, а не реальная защита.
А разве приятно быть показателем преуспевания, чем-то вроде дорогой вещи – новой модели «Вольво» или крошечного мобильного телефона?
Раменский мог, например, выскочить из автомобиля, не дождавшись, пока я выйду первой. Мог запросто отпустить меня на полчаса, а сам в это время встречаться с каким-нибудь знакомым в кафе. Или, например, просто пройтись по улице, заглядывая в свои магазины и проверяя, ровно ли лежат ценники на витринах, такой у него был прикол, приводивший в трепет продавцов и управляющих.
Как можно нормально работать охраннику в такой обстановке, не понимаю.
А поскольку я «подписалась» на работу с Раменским, то мне приходилось то и дело осаживать его неумеренную прыть и буквально заставлять Андрея Васильевича следовать не мной придуманным правилам.
Раменский подчас сердился, но в конце концов соглашался со мной и не перечил.
Впрочем, у него появилось новое развлечение – Андрей Васильевич любил «навести туман» и попугать человека, который, скажем, едет с ним в одном автомобиле на какую-нибудь деловую встречу.
