Скандал в благородном семействе

скачать книгу бесплатно

Я задумалась. Если то, что Остапенко мне сейчас сказал, правда, то тогда ему и в самом деле незачем было убивать Россову, а как раз наоборот, очень даже выгодно было поддерживать с ней отношения. Если же все ложь, то Евгений должен был кого-то нанять, сам он за претворение замысла убийства вряд ли возьмется, уж больно труслив: сразу все как на духу выложил, даже не пытался вилять или отмазываться. А по поводу того, чтобы проверить завещание, это он дело сказал, прямо сейчас этим и нужно заняться.

– Ну что ж, приятно было с вами побеседовать, Евгений Валерьевич, – вставая с кресла, произнесла я. – Буду рада, если сказанное вами окажется чистейшей правдой, но пока… Все нужно как следует проверить.

– Неужто вы уже уходите? – вновь повеселел Остапенко. – А я-то думал, что, покончив с работой, мы немного пообщаемся, чайку-кофейку попьем, а можно и чего покрепче. У меня винцо азербайджанское есть, вы такое наверняка не пробовали. – Он очаровательно улыбнулся и, взяв мою руку в свою ладонь, стал нежно поглаживать ее.

– Спасибо за предложение, но мне пора, – вырывая свою руку из его, произнесла я и уверенным шагом направилась к двери.

– Вы меня обижаете, – игриво произнес он, но, поймав мой вполне серьезный взгляд, вздохнул и пошел открывать мне дверь.

* * *

Сразу после разговора с Остапенко я поспешила назад, в дом Россовой, – для того чтобы узнать, что и кому завещала убитая. Увидев меня второй раз за сегодня, Анна Николаевна очень удивилась и сразу решила, что у меня есть какие-либо новости.

– Неужто и в самом деле Женька ее отравил? О боже мой! – вскричала она у порога при виде меня.

– Вы слишком торопитесь, Анна Николаевна, так быстро подобные дела не раскрываются. Я к вам совершенно по другому вопросу.

Старушка сразу же погрустнела.

– Хотите еще что-то уточнить?

– Не совсем. Мне нужно посмотреть завещание вашей дочери. Оно уже было оглашено?

– Да, конечно, ведь компания – дело немалое, без хозяйских рук не оставишь, – вздохнула старушка. – Вам принести его копию или так рассказать?

– Лучше документ, – ответила я, решив, что на словах можно что-то и упустить.

Через несколько минут Анна Николаевна принесла мне папочку с вложенными в нее листами завещания.

Я достала их и принялась пробегать глазами. В самом начале, как и всегда, говорилось о здравом уме и твердой памяти, а лишь затем шло перечисление имущества и его распределение между домочадцами. Что мне сейчас и было нужно.

Прочтя все от корки до корки, я убедилась, что свое состояние Инна Андреевна завещала только семье: матери и дочерям. Девочки получали ее компанию вместе с остальными фирмами, а старушке оставался дом и еще кое-какие мелочи. Об Остапенко в завещании речи даже не шло, как, впрочем, и о ком-либо другом.

Так что можно было спокойно сделать единственный вывод: убивать Инну Евгению и в самом деле было не для чего, если, конечно, не было каких-то других причин. Инна же, кажется, слова своего бывшего мужа восприняла настороженно и поспешила написать завещание, чтобы быть совершенно спокойной и избавиться от его угроз. Так что гораздо выгоднее ее смерть была для дочерей, которые получали все, что было у матери.

В этом месте своих размышлений я вздрогнула. Даже подумать о том, что собственные дочери способны убить родную мать ради наследства, было страшно, но я прекрасно знала, что и такое в нашей жестокой действительности случается.

Я вернула папку, аккуратно уложив в нее листки, хозяйке и задумалась. Ей же не терпелось узнать, для чего мне понадобились бумаги и что уже удалось выяснить, а потому Анна Николаевна хоть и не мешала моим раздумьям, но изрядно нервничала, вертела папку в руках и все время вопросительно посматривала в мою сторону. Не желая заставлять старушку волноваться, я ответила:

– По завещанию Остапенко ничего не перепадало. Выходит, серьезных мотивов для убийства вашей дочери у него не было. Тем более – он утверждает, что с Инной до последних дней был в дружеских отношениях и часто общался.

– В общем-то, так и есть, – подтвердила мои слова мать Инны. – Общались они, да. Так, значит, вы думаете, что не убивал он ее?

– Пока не знаю, но других причин для совершения им убийства я пока не вижу.

Поняв, что расследование находится в полном тупике, Анна Николаевна внезапно прослезилась:

– Бедная моя доченька… За что ж ее так?!

Я промолчала, не пытаясь успокаивать старушку, так как прекрасно знала, что, сделай я это, слезы польются рекой. Дождавшись, пока хозяйка успокоится сама, я вновь поинтересовалась у нее:

– А вы не знаете, кто из охранников в тот день дежурил в саду?

Мне неожиданно пришла в голову мысль, что если кто-то был в тот момент в саду, то мог видеть, что творится в комнате хозяйки, тем более что шторы были отдернуты, а свет горел. К тому же видно эту комнату из сада превосходно, ведь дом находился как бы в углублении – нижние окна закрываются деревьями, а вот верхние хорошо просматриваются.

– Точно не знаю, но из наших – Толик и Влад. Они оба сегодня в доме, так что если хотите, то могу их позвать, – утирая слезы платком, ответила мать Инны.

– Звать не нужно, я сама их найду, – сказала я и сразу же направилась к выходу, помня, что одного охранника уже видела, так как он открывал ворота, а второй должен был быть где-то поблизости.

Найти первого мне удалось сразу же, так как он продолжал сидеть в своей будке у ворот и листать какой-то журнал. Впрочем, какой именно журнал, я догадалась, даже не взглянув на него: завидев меня, парень свое развлечение сразу положил в ящичек и закрыл его, а потом заинтересованно стал смотреть в мою сторону, дожидаясь, когда я подойду к нему.

– Вы Анатолий? – подойдя ближе, спросила я.

– Нет, я Влад. А что вы хотели? Опять что-то по поводу того дня? – вспомнив, что я его уже расспрашивала, полюбопытствовал охранник.

Я кивнула.

– У меня есть еще парочка вопросов к вам. Вернее, к тому, кто в день убийства дежурил в саду. Это были вы или ваш напарник?

– Я, – слегка опустив глаза, произнес Влад, – мы через день меняемся: нынче я в будке, он – в саду, а потом наоборот. В тот день я по саду ходил. А что нужно-то?

– Да вы не волнуйтесь, – я попыталась успокоить охранника, движения которого стали нервными. – Вас никто ни в чем не подозревает, а как раз наоборот, я очень надеюсь, что именно вы и поможете мне раскрыть это таинственное преступление.

Я намеренно заставляла охранника думать, что на него у меня все надежды, решив, что только так можно заставить его разговориться и попытаться вспомнить хоть что-то важное. А после работы с ними ментов ребятки сильно замкнулись, видно, все же чувствуя на себе часть вины за случившееся: они ведь тут охранять спокойствие наняты, а не заднюю точку отсиживать.

Моя тактика сработала: охранник слегка успокоился и даже пригласил меня сесть рядом с ним. Я не стала отказываться и, пристроившись на стульчике напротив, принялась рассматривать парнишку.

Он был еще настолько молодым, что даже в его глазах читались свойственные ребенку выражения как радости, так и удивления. Парень, конечно, старался все понять, но в связи с тем, что большую часть жизни проводил с родителями или же на работе, где от него требовалось лишь сидеть и глядеть в оба, слегка отупел.

– Как вы, наверное, знаете, убийство произошло в комнате хозяйки, окно которой из сада очень хорошо видно, – напомнила я после некоторого молчания. – К тому же в тот день оно не было занавешено, что упрощало наблюдение. Попробуйте, пожалуйста, вспомнить, не видели ли вы в окнах ее комнаты какого-либо человека?

– Человека? – охранник напряг свою память и, сдвинув брови, уставился в крышку стола. Затем он почесал совершенно лишенный волос затылок и произнес: – Нет, я никого не видел. Может, в тот момент с другой стороны дом обходил.

– Неужели ты вообще ничего подозрительного в тот день не увидел? – наигранно удивленно переспросила я. – Всегда думала, что охранники обладают хорошим зрением.

Это, видно, задело молодого охранника, и он вновь принялся прокручивать в своей памяти тот злосчастный день: сдвинул к переносице черные густые брови, сжал в узкую полоску и без того тонкие губы. А потом вдруг как-то слегка просветлел лицом и выдал:

– В окнах я ничего не видал, только в саду.

– Что в саду? – напряглась я.

– Да парнишка один гулял, мне он странным показался. Остальные обычно покурить и поболтать по двое выходили, а этот один был.

– И что же в нем было такого подозрительного? – решив, что парень мне просто врет, чтобы таким дурацким способом поднять свой авторитет в моих глазах, спросила я.

– Да он какой-то нервный был… Все время на дом поглядывал, туда-сюда шастал, будто ждал чего. Я к нему тогда подошел, спросил, не надо ли чего. Так он отмахнулся – сказал, что, мол, воздухом дышит. Ну, больше я его и не трогал.

– И долго он тут ходил?

– С час, наверное, а потом вдруг исчез.

– А описать его можешь? – доставая блокнот, спросила я, предположив, что если все сказанное верно, то у меня в руках может оказаться еще одна зацепка.

– Описать? – протянул охранник, и я поняла, что такого сложного задания ему еще никто и никогда не давал. Но, покопавшись в памяти, он все же сумел кое-что путное из нее извлечь и произнес: – Да обычный вроде был, черноволосый. Но курчавый сильно! Роста небольшого, одет был, как и остальные, в костюм черный. Больше ничего сказать не могу.

Я сразу прикинула, видела ли такого среди гостей. Но ни одного курчавого так и не смогла вспомнить, как раз наоборот – гораздо больше было лысоватых, чем с копной кудрей. Получалось, что либо парень и в самом деле врал, либо тот тип из сада среди гостей отсутствовал. Но в саду он зачем-то был. Хотя раз он был в саду, значит, должен был быть и в списках, а значит, кто-то из домашних может его узнать по описанию.

Поблагодарив охранника, я снова поспешила в дом, чтобы расспросить дочерей и старушку о том, кем бы мог быть тот человек в саду. В гостиной Анны Николаевны уже не оказалось, а потому я направилась сразу на кухню, чтобы спросить там, где ее можно найти.

В кухне в тот момент находились две женщины: одна молодая, другая постарше – обе в белых фартуках с нашитыми на них спереди нежно-голубыми кармашками. Они уже закончили с ужином и теперь попивали кофе, сидя за столом и о чем-то беседуя. Увидев меня, женщины сразу защебетали:

– А хозяйки нет. Она у себя в комнате – за таблетками пошла. Если хотите, мы ее позовем, – быстро протараторила самая молодая, довольно интересная на лицо девчонка.

Она была очень живой и активной, отчего не сразу бросались в глаза дефекты ее внешнего вида: слишком большие, торчащие в стороны уши, которые, если б не волосы, наверняка сделали бы ее жутко смешной и даже нелепой.

Вторая же, чуть постарше, дождавшись, когда первая закончит, сразу поинтересовалась:

– Уже что-нибудь выяснили? Мы тут все переживаем да гадаем, удастся ли вам найти убийцу хозяйки или все так и останется не раскрытым. Дело-то сложное…

Поняв, что стряпухи очень любопытные и наверняка знают, что творится в доме, я решила – так, на всякий случай! – спросить и у них, не видели ли они в доме того юноши. Поэтому, оставив их вопрос без ответа, я сказала:

– Хотелось бы найти Анну Николаевну и узнать у нее, не знаком ли ей один курчавый юноша, которого видел в саду охранник.

– Ой, да это же Пашка. Ну, Светкин ухажер, – все так же бойко протараторила молодая, теребя свой воротник. – Ну помнишь, он через кухню часто ходил, мать же им встречаться не давала? – теперь уже обратилась она к соседке, так как та никак не могла вспомнить, о ком идет речь.

– Ах да, – наконец откликнулась вторая и более спокойная, – помню, помню. Только вы зря к старой хозяйке идете, она о нем и не в курсе почти. Ну, может, видела раз-другой. Инна Андреевна запрещала дочери встречаться с ним, вот они и жались по углам, как изгои какие-то.

Новость очень заинтересовала меня. Тогда я, решив разузнать все поподробнее, пристроилась на соседний стул и стала расспрашивать кухарок, что они про все это знают. Те, как бывалые сплетницы и любительницы сунуть нос в дела хозяев, быстренько выложили мне всю имеющуюся на сей счет информацию. Причем больше всего говорила юная, Ирина, которой было ужасно интересно, что творилось в доме, хотелось быть в курсе всего. А вот ее коллега по работе, Анастасия, молоть языком явно не любила. Она и сейчас предпочитала молчать, лишь в конце объяснений девушки вставив свое веское слово. Да уж, именно про таких говорят: «Слов на ветер не бросает».

От кухарок я узнала, что мальчонка тот – молдаванин, потому и курчав не в меру. Младшая дочь Инны Светлана познакомилась с ним в консерватории, где оба и учились. Ну и молодые люди стали встречаться. А как только мать узнала, что Света дружит с «бедным чуркой», как она выразилась, то стала ежедневно устраивать дочери взбучки. Служанки не раз слышали, как мать с дочерью ругались в комнате.

Потом мать вроде как добилась, чтобы юношу выкинули из того учебного заведения, но это ни к чему не привело – встречаться влюбленные так и продолжали. В последнее же время страсти еще более накалились: мать решила отправить дочь за границу и уже оформляла ей загранпаспорт, а в довершение еще и просватала девчушку за сына своего знакомого, решив, что так для нее будет лучше.

Выслушав все это, я, конечно, удивилась, откуда кухаркам столько известно. Конечно, то, что работники в больших богатых домах всегда славятся любовью к подслушиванию, ясно как день, но все же… Столько информации могла бы знать только родная бабка девушки, а уж никак не служанки. Чтобы не ломать голову, я напрямик спросила об этом самих женщин. На что они мне, чуть ли не дуэтом, заявили:

– А как, вы думаете, ребятишки встречались-то?

Потом Анастасия пояснила:

– Мать запрещала Свете что-либо говорить бабке, так как жалела старушку, а больше бедному дитю и пожаловаться было некому. Ну а так как Ирка, – женщина указала на свою товарку, – возраста почти ее же, они и сдружились. Вот и приходилось нам ей помогать: из дома тайком выбегать да записки тому пареньку за забором передавать.

«Вот так да, – невольно подивилась я, – оказывается, в доме-то не все ладно было. Для окружающих, конечно, все только хорошее демонстрировалось, а как наедине оставались, тут-то начиналось самое интересное. Вот тебе и рай в богатстве».

Поблагодарив стряпух, я вышла в сад: необходимо было подумать и все тщательно проанализировать.

Теперь мне было известно, что убить Инну Андреевну мотив был у многих. Во-первых, у ее бывшего мужа, который постоянно угрожал, что отомстит за то, что она оставила его без денег. Далеко не факт, что все им сказанное – чистая правда. Затем дочери, о которых я все чаще подумывала как о возможных подозреваемых, – с каждой минутой выяснялось, что отношения между ними и матерью были не слишком хорошими. Сама бабка сказала, что они мать боялись. Теперь еще и это – несчастная, как говорится, любовь.

Вполне возможно, что убить Инну решился этот самый молдаванин – чтобы не мешала ему встречаться со Светой, чтобы освободить любимую от поездки за границу и от брака с чужим человеком. Кстати, дочурки-то вполне могли парню в этом помочь, учитывая то, что наверняка знали о завещании.

Интересно, а есть ли этот Павел в списках приглашенных? Скорее всего, нет, так как Инна Андреевна вряд ли бы такое допустила. Потому и шастал он тогда по саду и на дом посматривал. Получалось, что охранник сказал правду. Но вот вопрос: как парень попал в сад, если пропускали только тех, кто значился в списке?

Я задумалась, пытаясь предположить, кто мог провести юношу в тот день в дом.

Охранник? Вряд ли. Кухарки? Вроде как тоже не знали о том, что он был в тот день, так как сказали бы, что провели его сами. Значит, сама Света – кроме нее некому. Да к тому же ее ни в чем не заподозрят – мало ли кого хозяйские дочки проводят.

На всякий случай я открыла имеющийся у меня список и поискала там фамилии на букву «П». Нашла несколько, но все очень даже русские: Петров, Павлов, Перцов и так далее. Впрочем, сейчас по фамилии определить принадлежность к той или иной национальности, похоже, становится все сложнее.