скачать книгу бесплатно
– Да, она мне очень нравится, Таня. Ты догадалась, да? Но Оля… выбрала Нари. Конечно! Как могло быть иначе?! Нари – красавчик, ты сама сказала. И он белый.
– Брось, Шурик, не в том дело. Я ж тебе сказала: ты очень симпатичный. Это правда!
– Но я черный, Таня! У меня нет комплекса, я даже горжусь тем, что я негр, но… Все-таки вам, белым, никогда не понять, что это такое – быть чернокожим.
Я осторожно ответила, что никогда не задумывалась об этом, но, вероятно, он прав. Саша продолжил свой рассказ:
– Нари и Оля, ее фамилия Вингер, учатся на одном курсе. Когда Нари познакомил меня с ней, они уже… дружили. Поэтому я не мог ни на что надеяться. Хотя она мне сразу понравилась. Так я и молчал полтора года. Пока у них все было в порядке. Более-менее…
– Это надо понимать так, что у них не все было в порядке?
Саша ответил не сразу. Он смотрел в мутное стекло, за которым мелькали уже заводские окраины Тарасова. Так что на выяснение всех обстоятельств «странной истории» исчезновения Оли Вингер у нас осталось десять-пятнадцать минут, не больше. Кстати, почему мне кажется смутно знакомой эта фамилия?..
– Таня, мне нелегко говорить об этом. Ведь Нари – мой друг… – Он покосился на дверь, за которой его дружок ворковал совсем с другой девицей. – Но он… в общем, он совсем не серьезный парень. Особенно – в отношениях с девушками. Да, ему нравилась Оля, он с ней дружил, но это не мешало Нари встречаться и с другими тоже. Не знаю, о чем он думает? Как он может?! У него в голове один ветер!
Мне вдруг представилось, что Шурик говорит вовсе не о Нари, а об Игорьке-теннисисте. Видно, все красавчики на свете «думают» не головами, а совсем другим местом. Хоть в России, хоть в Африке, хоть на Земле Франца-Иосифа!
– Конечно, Оля очень переживала. Плакала… Они с Нари часто ссорились. Мне было ее жалко. Очень плохо было, Таня! Я пытался с ним говорить. Даже однажды ударил! Без толку… Нари всегда отвечает одно и то же: ты, конечно, прав – то есть это я прав, – но что он может сделать, если он такой, какой есть? И еще как-то сказал, что его девушки любят и такого – несерьезного и неправильного. Вот ты, сказал он мне, такой серьезный и умный, а Оля спит не с тобой, а со мной!
– И за это ты ему дал по морде?
– Ну да…
– Правильно сделал. Знаешь, Саша, что я тебе скажу? Можешь на меня обижаться, только твой дружок Нари – порядочная свинья!
– «Порядочная»?.. Как это, Таня? «Порядочный человек» – это понятно, но чтоб свинья…
– Здесь другое значение слова. «Порядочная свинья» – значит, большая свинья. Хорошо сформировавшаяся!
– Ах, вот что… Нет, Таня. Это не совсем так. Ты не знаешь его. Нари неплохой человек, только…только он слабый. Избалованный. Ему все в жизни давалось легко, вот он и привык… Я тебе еще не сказал: Нари – из богатой, известной семьи. Он сын министра правительства нашей страны. Очень влиятельного человека!
Во второй раз мне пришлось присвистнуть.
– Я думаю, Таня, теперь тебе многое станет понятно о нем. Нари сделали таким. Условия, в которых он жил. Люди, которые его окружали. Поэтому он и не знает настоящей, обычной жизни, не знает, как надо вести себя с людьми. Ему кажется, что он совершает самый обычный поступок, а на самом деле это поступок очень некрасивый, даже подлый… Ты понимаешь меня?
– Нет, Саша. Я просто не представляю, как можно делать другому человеку подлянку… ну, то есть подлость, и не догадываться об этом!
Саша Ренуа опять улыбнулся – грустно и мудро.
– Мы с тобой другие люди, Таня. Нормальные люди, я считаю. А Нари – из другого мира. Ему надо помочь стать нормальным человеком. И знаешь, прогресс уже есть! Если бы ты знала, каким он был три года назад, когда мы только познакомились – еще там, у нас, в университете… – Саша выдержал небольшую паузу. – Есть еще одна проблема, очень серьезная. Впрочем… Нет, это неважно… сейчас. Неважно, Таня.
Я не обратила внимания на его последние слова: признаться, тема нравственного возрождения богатого лоботряса и ловеласа с Черного континента уже порядком мне надоела.
– Ладно, Саша, бог с ним, с твоим Нари. Расскажи мне лучше, что у него вышло с Олей и чем закончился сегодня ваш пикник. Видишь, мы уже подъезжаем к станции!
Цейтнот мобилизовал моего попутчика, и в оставшиеся до прибытия минуты он довольно толково изложил мне обстоятельства дела. Выглядело оно, в моей интерпретации, примерно так.
Бурный роман «папенькиного сыночка» Нари и Оли Вингер, полный мелких и крупных измен героя и страданий героини, их трагических размолвок и сладостных примирений, продолжался до тех самых пор, пока во втором семестре прошедшего учебного года у них на курсе не появился новый персонаж – красавица Света Красникова. Она перевелась в Тарасовский технический университет из другого вуза. Нари, естественно, тут же воспылал к ней чувствами, в очередной раз покинув Ольгу. И, кажется, теперь его увлечение оказалось серьезным. Светочка была из тех молодых, да ранних, которые своего не упустят. В общем, красавчик Нари крепко сел на крючок и заявил Ольге, что между ними все кончено: он любит Свету.
Не помогли ни истерики покинутой возлюбленной, ни обычная воспитательная работа со стороны друга Саши. Последнему Нари сказал прямо, что Оля ему больше не нужна и что он, Саша, может забирать ее себе, если хочет. После этих слов будущий доктор снова нарушил бы нормы профессиональной этики, приложив руку к смазливой физиономии дружка, если б между ними не встал Роджер. Последний, как я догадалась, был командирован на учебу в Россию в основном для того, чтобы выполнять при министерском сынке деликатные функции телохранителя-лакея-соглядатая.
В этой, безусловно, непростой ситуации дуреха Оленька поступила как нельзя хуже для всех. Она прикинулась, что не прочь поиграть в любовь с Сашей – и только для того, чтобы все время быть поблизости от его ветреного дружка и «доставать» последнего. Шурик, непорочная душа, поначалу был на седьмом небе от счастья. Но очень скоро понял, чего в действительности добивалась злая девчонка, помешавшаяся от страсти. Будучи по природе добрым парнем и к тому же влюбленным в Ольгу (любовь зла!), он не мог просто плюнуть на нее и продолжал играть неблагодарную роль «фиктивного друга». Нужно ли говорить, что для бедняги это была мука похлеще той, которую он терпел предыдущие полтора года?..
Страдал Шурик Ренуа. Бесилась Оля Вингер. Бесился Нари. Бесилась золотоволосая тигрица Света, которая вовсе не собиралась ни с кем делить свою добычу. И только простушка Наташа и ее Роджер, на которого никто больше не претендовал, как могли разряжали обстановку. Эта интернациональная компания, внешне такая милая, была на самом деле гремучей смесью взрывоопасных страстей, под большим давлением закачанных в один сосуд. И то и дело со свистом и шипением прорывающихся наружу… Достаточно было одной маленькой искорки, чтобы от их «дружбы» не осталось камня на камне.
В общем, не было ничего удивительного в том, что во время дружеского застолья на природе Света выплеснула в лицо Оле стакан вина, а та в ответ чуть не оторвала «подруге» косу. Неудивительной была и развязка: мужчинам пришлось применить силу, растащив разъяренных хищниц по разным углам зеленого «ринга». Вполне естественно прозвучали и последние реплики участниц. Света: «Если не оставишь его в покое – я тебя убью. Так и знай!» Ольга: «Ну это мы еще посмотрим!»
А вот что и вправду было удивительным и совсем неестественным, так это поведение Нари – этого вечного «яблока раздора». Дело в том, что во время сегодняшнего «девичьего переполоха» на лесной поляне Красавчик – совершенно очевидно для всех – принял сторону своей бывшей пассии. Именно он скрутил разбушевавшуюся Свету и заявил ей, что она «просто дура», раз поднимает «много шума из ничего». И даже прибавил, что если она не извинится перед Олей, то ему, Нари, придется пожалеть, что связался с ней. Ни больше, ни меньше.
«Тоже напугал! Ну и возвращайся к этой… плакать не буду!» – рявкнула Света и кинулась в лес. Нари пискнул «вернись!», но вдогонку не побежал…
Признаюсь: все это плохо вязалось с той идиллической картинкой, какую я только что сама наблюдала в вагоне электрички: рука в руке, голова к голове. Но не верить Саше у меня не было оснований. Во-первых, он вообще врать не умеет. Во-вторых, зачем человеку врать случайной попутчице?
Впрочем, все ведь легко объясняется: последующее тревожное событие – исчезновение Ольги – примирило всех: и друзей, и любовников. Милые бранятся – только тешатся…
А тревожные события развивались следующим образом. Сразу после демарша Светы Красниковой в лесную чащу Оля крикнула: «А пошли вы все!..», вырвалась из объятий Саши и бросилась в другую сторону. Верный Шурик рванулся было за ней, но Нари его удержал: пусть девчонки проветрятся да очухаются. Пары, мол, уже выпущены, поревут – и успокоятся. Да и побежали они в разные стороны.
Но прошло больше получаса, а девчонки не возвращались. Сильная половина поняла, что поискать их все же придется. Роджера с Наташей оставили сторожить «лагерь», а двое покинутых подружками молодых людей углубились в лес. Саша хотел разделиться, но Нари настоял, чтобы они шли вместе, причем сначала по следам Светланы, потому как она, мол, была «больше злая». Минут через пятнадцать ребята нашли ее сидящей под кустом – заплаканную, но уже почти успокоившуюся. Нари бросился к ней, и Шурик счел за благо удалиться.
Он не помнил, сколько времени бродил в одиночестве по лесочку в поисках Ольги. Очнулся только тогда, когда под еще густыми кронами лиственной рощицы стало сумеречно и прохладно. Оказалось, что скоро семь: для конца сентября время не раннее. Тогда Саша Ренуа вернулся в лагерь, в душе надеясь, что его безответная любовь давно уже там. На полянке все были в сборе и в уже заметном волнении. Все, кроме Оли…
Волнение еще больше усилилось, когда компания поняла, что Ольга исчезла всерьез. Девочки предположили, что она просто психанула и уехала в город, никого не предупредив. Это было похоже на правду, и не только потому, что вполне «укладывалось» в характер Ольги. Это было вероятно еще и потому, что она убежала именно в сторону деревни и железной дороги. Вещей на поляне у девушки не осталось, куртка была на ней, деньги при себе имелись. Так почему бы, в самом деле, и не уехать «по-английски»? Тем более что перед этим ты сама послала всю свою компашку подальше…
Друзья ухватились за эту версию как за спасительную соломинку. Но все же решили для очистки совести поискать беглянку еще: до последней электрички оставалось немного времени. И примерно до половины девятого все пятеро шарили по роще и берегу ручейка – уже в густых сумерках…
– Разумеется, ничего не нашли? – спросила я.
– Только вот это…
Саша вынул руку из кармана и разжал ладонь. На ней лежала дешевая пластмассовая заколка для волос в форме раковины, какую сегодня можно купить у любого торговца бижутерией.
– Ее заколка? Где вы это разыскали?
– На берегу ручья. Может, это ничего и не значит: эта штука часто падала, и в таком состоянии Оля легко могла ее потерять. Она лежала как раз у мостика через ручей. Если бы Оля возвращалась на станцию или в деревню, она прошла бы в этом самом месте. Но в деревне она больше не появлялась – Наташа специально заходила к бабушке спросить.
– Ну, значит, она действительно вернулась в город, Саня. Мне это кажется вполне вероятным. Сам подумай: если она не уехала на электричке, то куда она подевалась?.. Послушай, а может, Оля села в попутную машину? Дорога там есть?
– Нет, там ездят только сельские машины. Асфальта нет. Где большая трасса, я не знаю. Мне кажется, далеко.
– Тогда этот вариант маловероятен. Слушай, скажи-ка мне… Раз уж ты сам рассказал эту историю, я хочу прояснить все до конца. Понимаешь?
Он кивнул.
– Саша, может быть, ты знаешь что-то такое, о чем еще не рассказал? Все-таки ты знаком с Олей Вингер уже два года. Может, в ее прошлом есть какая-то тайна? Может, у нее есть враги? Или у ее родителей? Кстати, кто ее родители – ты знаешь? Они богаты?
– Родители Оли? Нет, что ты! – Саша энергично замотал головой. – Обычные люди. Работают на каком-то заводе, забыл название… Инженеры. Кажется, подолгу не получают зарплату, как и многие люди в России. Это ужасно!
Неожиданно и без того большие карие глаза расширились от страха:
– Ты намекаешь на похищение, Таня?!
– Брось, ни на что я не намекаю, – сказала я как можно беспечнее и успокоительно похлопала его по плечу. – Наоборот, пытаюсь убедить тебя, что твоя милая давным-давно дома. И даже не думает о том, как она вас напугала. Совсем скоро вы в этом убедитесь.
Я и в самом деле ни на что не намекала. Честно сказать, судьба взбалмошной девицы Оли Вингер меня нисколько не волновала. Но этого чернокожего парня мне было по-настоящему жаль, и хотелось, чтобы у него все было хорошо. Совершенно неожиданно для меня самой он разбудил какие-то приятные, давно не звучавшие струны моей души. Я чувствовала себя мудрой старшей сестрой юного брата, которого у меня никогда не было.
– У нее есть телефон, Саша?
– Нет, только у соседки. Туда можно звонить, но… сейчас это не совсем удобно. Она старушка, а уже поздно… Мы решили, что лучше будет съездить и узнать, дома ли Оля. Это недалеко от вокзала, у Центрального рынка.
– Вы правильно решили, так будет лучше. Ну, вот мы и приехали, Шурик.
Я глянула наружу, на медленно проплывавший мимо нас освещенный перрон, и опять встретилась глазами со своим попутчиком.
– Спасибо тебе за компанию, братишка. Я желаю, чтобы все твои неприятности поскорее закончились. Будь счастлив!
– Если бы так было… Спасибо тебе, Таня! – Он осторожно взял меня за плечи и потянулся ко мне. – Ты очень добрая девушка, я уже говорил. Можно?..
– Ты повторяешь это даже чаще, чем нужно. Валяй!
Его губы легко коснулись моей щеки. Плотные курчавые волосы, подбритые на висках, пахли свежим ветерком и немного – его ароматными сигаретами. Эта Оля Вингер просто набитая дура! Если бы он не был таким чистым влюбленным мальчиком, я, пожалуй, не посмотрела бы, что он негр и вообще годится мне в младшие братья…
– Ой, у меня же сумка в вагоне!.. Знаешь, не стоит, наверное, знакомить меня с твоими друзьями. Ситуация неподходящая.
Попутчик спросил, может ли он проводить меня хотя бы до транспорта, но я решительно отказалась. Романтика ночного путешествия закончилась, и приятные струны души звучали все глуше. Проза жизни брала верх.
У самой двери, ведущей в «брюхо» вагона, я неожиданно оттеснила Сашу обратно в тамбур, пропуская спешащих на выход мужиков с ведрами и мешками.
– Постой-ка… А кто из вас нашел эту заколку?
– Заколку?.. – Саша не сразу связал чудное словцо из женского лексикона с ерундовым предметом, который показывал мне несколько минут назад. – Ах, это… Нари нашел.
– Так-так… Если я тебя правильно поняла, это случилось незадолго перед тем, как вы тронулись на станцию, да? То есть было уже совсем темно?
– Ну-у… Не совсем, но почти темно, да. Было примерно восемь вечера. А там нет электрического освещения.
– Ясно. И как же Нари в темноте удалось найти такую маленькую вещицу? Да еще в густой траве… У него был фонарик?
– Нет, никто из нас не взял фонарик: мы не собирались задерживаться до темноты. Не знаю, как он… Я и сам удивился. Наверное, просто повезло.
– Наверное. Ты был с ним в это время?
– Да, почти рядом. Нари сказал, что посмотрит на другом берегу ручья, и пошел к мосту. Через минуту или две он закричал, что нашел кое-что. Я подбежал, а за мной остальные. В руке у Нари была эта… заколка, правильно? А почему ты об этом спрашиваешь?
– Да так, просто интересно. Ну, идем.
Четыре пары глаз оценивающе посмотрели сначала на меня, потом на Сашу – с одним и тем же выражением: «Ну, парень, ты времени даром не теряешь!» Но никто из них никак не прокомментировал наше полуторачасовое стояние в тамбуре. Только красавчик Нари задержал на мне свой томный взгляд дольше других. Да Роджер – на правах знакомого – улыбнулся зубов этак на двадцать восемь – тридцать. Должна признать: все они для такой улыбки годились.
Я намеренно провозилась со своей сумкой дольше необходимого, чтобы «великолепная пятерка» вышла первой. В дверях Саша Ренуа, уже нагруженный одним из рюкзаков, улыбнулся мне и махнул рукой.
«Вот так. А я-то считала его славным парнем… Даже телефон не попросил, черный нахал!» – без печали и тоски подумала я. Домой, домой! Выпить кофе, принять ванну…
Он нагнал меня почти на самой остановке. И как только углядел в вечной вокзальной толпе, да еще ночью?
– Таня! Танечка… – Бывший тринадцатый пассажир запыхался, но выглядел счастливым оттого, что изловил меня за рукав ветровки. – Я дурак! Совсем забыл… Я могу тебя увидеть еще? Я должен… Пожалуйста, дай мне свой телефон.
Я колебалась всего пару секунд, прежде чем достала из бумажника маленький кусочек картона и засунула во внутренний карман его куртки: «Здесь все, что тебе нужно. Потом посмотришь».
Эту визитку я уже несколько дней таскала отдельно от других и успела порядком засалить. Приготовила, чтобы кое-кому вручить, но ту встречу пришлось отложить. Уголки карточки затерлись и загнулись, и вдобавок, дожидаясь на днях своей очереди в салоне красоты, я от нечего делать подрисовала черной пастой фигуристые «хвостики» к буквам собственного громкого имени. Серьезному клиенту такое уже не подсунешь, а для Шурика сойдет.
Никогда я не даю свои координаты случайным знакомым – это железное правило, и прежде всего – правило безопасности! Но сейчас почему-то была уверена, что моя визитка попала в надежные руки.
Через десять минут, подъезжая в пустом троллейбусе к дому, я уже жалела о своей беспечности. Ох, наживешь ты себе «скорых волнений», девка… На том клочке картона, который исчез в кармане африканского студента Сани Ренуа, над номером моего домашнего телефона было написано:
«ИВАНОВА
Татьяна Александровна,
частный детектив…»
Глава 2
Утро вечера мудренее
Быть может, вы думаете, что все частные сыщики обожают по ночам предаваться слежкам, погоням и непрошеным визитам в чужие квартиры и офисы – то бишь грязной работе в экстремальных условиях? Тогда советую вам задать себе простой вопрос: а если бы частным сыщиком был я? Стоит вам честно ответить на него, и вы поймете: ваши потребности в ночном отдыхе не уменьшились бы нисколько. Пожалуй, даже наоборот.
Вот так же и я, несмотря на свою лицензию частного детектива, ночью люблю поспать – как любая другая не обремененная болезнями, семейными обязанностями и материальными проблемами женщина двадцати семи лет от роду. За исключением, разумеется, тех неординарных ночей, которые бывают предназначены совсем для другого. Тогда я сплю днем.
Ночь, о которой я веду разговор, явно не относилась к разряду экстраординарных. И потому, когда на самой середке этой ночи в мой сладкий безгрешный сон врубился телефонный звонок, я не сдержалась и помянула свою любимую профессию причудливым набором шипящих согласных.
Конечно, я уже и думать забыла об Александре Ренуа и его «странной истории». И все-таки своего недавнего попутчика узнала, еще не проснувшись:
– Сашка, черт!!! Да ты с ума сошел: два часа ночи! Для этого, что ли, я тебе дала свой телефон?!
– Таня… Извини меня, пожалуйста, извини… Я все понимаю, но… Пожалуйста, выслушай меня! Случилось ужасное, Таня.
Едва ко мне вернулась способность соображать, я удивилась, как это мне удалось узнать его голос. Он совершенно изменился: то ли от страха, то ли от горя, то ли просто от телефона.
– Ладно, успокойся. Говори толком, что произошло.
– Оля не вернулась домой! Она действительно пропала, Таня. Я думаю, с ней случилось что-то ужасное. Я боюсь…
– Подожди, подожди. Да возьми же ты себя в руки, парень! Почему ты так думаешь? Ведь она могла поехать ночевать не домой, а к родственникам или к какой-нибудь подруге, разве не так?
– Нет, Танечка, нет! Могла бы, но никуда она не поехала. Я знаю! – Смятенный голос негра понизился до трагического шепота: – Ее убили, Таня! И я знаю, кто это сделал.
– Знаешь?!.
– Да! То есть… я думаю, что знаю. Я не хочу в это верить. Боюсь… Но у меня есть доказательство, Таня! Помоги мне…
