скачать книгу бесплатно
Оружие страха
Марина С. Серова
Частный детектив Татьяна Иванова
Марина Серова
Оружие страха
Глава 1
Аню Волошину нашли в два часа ночи. Она лежала на тротуаре, прямо под окном собственной квартиры. Руки ее были раскинуты. Лицо Ани Волошиной выражало крайнюю степень изумления.
Казалось, сам факт собственной смерти вызвал у Ани шок. Не более того. Сейчас она обдумает случившееся с ней, отряхнется, встанет и пойдет домой… Так часто бывает с людьми не от мира сего, которым принадлежала и Аня.
Приехавшая на место происшествия милиция вкупе с бригадой «Скорой помощи» пришли к устраивающему обе стороны мнению, что актриса местного театра Анечка Волошина покончила с собой.
И никто не пытался разуверить их в этом. Так бы и жили служители закона и медицины в состоянии незамутненного покоя, если бы…
Если бы у Ани Волошиной не было склочной подруги, по имени Таня Иванова.
Настолько склочной, что за свою скромную двадцатишестилетнюю жизнь я нажила гораздо больше врагов, чем богатств. А жаль. Богатства приятнее. Но так уж получилось. Такой у меня характер. И ничего я с этим фактом поделать не могу. Скверная я девчонка. Когда вижу, что не все в порядке в датском королевстве, сую свой хорошенький носик в чужие темные дела. Иногда, признаться, бываю сама не рада этому. Такая грязь обнаруживается и выползает на Божий свет, что делается не по себе. Бр-р-р… Люди – они ведь бывают разные. Одних и не поймешь сразу, чего они хотят от жизни, а другие… За других я готова встать стеной.
Так вот, Аня Волошина была в числе очень немногих людей, за которых я готова была перегрызть глотку кому угодно. Аннушка обладала редкими в нашем нынешнем обществе качествами. Она была талантливой. Это раз. Простодушной и немного наивной. Это два. Необыкновенно чистой и доброй. Это три. Поэтому известие, полученное мной этим треклятым утром, заставило меня схватиться за сигарету, едва я услышала потерянный голос ее мужа Игоря.
* * *
Телефон зазвонил в самый беззаботный момент. Я преспокойно принимала душ, и жизнь казалась мне в этот серый день абсолютно безоблачной. Так иногда бывает – невзирая на любые обстоятельства, ты, даже если на тебя сегодня должен обрушиться дом, выключаешь внутри себя все сигнальные лампочки тревоги. Потому что ты утомлен.
Только что я облазила весь Тарасов в поисках очередного навороченного маньяка. Собрала на себя всю пыль и грязь этого благословенного города. А так как чего – чего, а пыли в нем предостаточно, меня стало потихоньку подташнивать. А в такой ситуации любой человек начинает обращать внимание на мелочи. Если, например, до этого тебя не беспокоили политические игры, то теперь ты смотришь на экран и замечаешь, что тебя трясет… Это самый плохой симптом. Лучше в этот момент переключить телевизор. Потому что у большинства политиков, как это ни странно, лица аналогичны физиономиям разыскиваемых тобой маньяков. От этого сходства спасительная соломинка природного оптимизма тихо тает в воздухе. Безнадега…
И в такой вот момент никто нам с вами, братцы мои, не поможет. Разве что Господь. Но так как мы только и делаем, что гневим его, значит, уповать на его внимание в высшей степени безрассудно. К тому же я уверена, что у Него и так полно дел. Так что с нашим дурным настроением приходится управляться самим. Что я успешно и проделываю.
Как говаривал любезный русскому сердцу Александр Сергеевич: «откупори шампанского бутылку иль перечти „Женитьбу Фигаро“».
Для тех, кто лишен возможности откупорить бутылку означенного напитка и по неизвестным причинам не научился читать, могу рекомендовать более простецкий способ: ложитесь на диван, желательно мягкий, закрываете глаза и внушаете себе, что вы недавно вернулись из успешных странствий по парижским бутикам.
Правда, куда подевалось все, что вы там накупили? Да, здесь, увы, незадача… Ничего из подобных мечтаний с собой не принесешь. Кроме божественного аромата беззаботности…
Но это мелочи. Может быть, вы и не нашли там того, что искали. Главное – аромат. Главное – настроение. Оно у вас улучшается, и вы тихо радуетесь жизни.
В этот проклятый день я как раз безмятежно испила прекрасного напитка, упомянутого солнцем русской поэзии, и по фатальному стечению обстоятельств вспоминала нашу с Анькой вчерашнюю встречу. И улыбалась.
Причиной моего отличного самочувствия являлось не шампанское, а вчерашний разговор с моей подругой… Анечкой Волошиной.
* * *
Аньку Волошину я знала с чудесного подросткового возраста. В далеком сентябре она вошла в класс и села за одну парту со мной. Я сразу поняла, что это – на всю жизнь. Мы продолжали общаться и после школы. Может быть, реже виделись. Но расставаться навсегда не собирались.
С Анькой можно было болтать о чем угодно. Начиная с Джеймса Джойса, которого она обожала. Причем – без дураков. Она, видите ли, откопала в его творениях необыкновенные образы. А что до крайней витиеватости изложения и необходимости постоянно нырять в словарь терминов, это ее не пугало. По глубочайшему убеждению Аньки, наличие словаря в джойсовском тексте рассчитано на снобов. А простому человеку все знать и не обязательно.
Но это – к слову.
Начать можно было с Джойса, а закончить ценами на сигареты и отношениями с супругом. Впрочем, там говорить было не о чем. В отличие от цен, с мужем у Ани все было в порядке.
Игорь отличался добродушием и надежностью.
Анька шутила, что вышла за него замуж корысти ради. Актрисе рано или поздно понадобится помощь психоневролога. А ее супруг как раз им и являлся.
Игорь Волошин был лучшим спецом по части предотвращения суицида. Даже организовал телефон доверия в своей больнице.
На этом самом телефоне никто не хотел сидеть, поскольку платили гроши.
Игорь сидел. Почти каждую ночь.
Волошин разработал целую теорию причин самоубийств. Теория была так хороша, что мистером Волошиным заинтересовались в Америке. Поскольку на сытом континенте, как ни странно, вопрос суицида стоял еще более остро.
Волошиным предложили райские кущи. Их так завлекали на ранчо в Техасе, что мне захотелось в голос завыть, когда неподкупный Игорь Андреевич холодно ответил коварным акулам капитализма, что он, мол, нужен Родине.
Сказал – будто отрубил. И продолжал сидение на пятистах деревянных. Как в том анекдоте: «Да, сыночек, но здесь – твоя Родина…»
Анька его поняла сразу. Остальные покатывались со смеху и вертели пальцем у виска. Я смотрела жалостливо, но с пониманием. Таковы были Волошины. Романтики, последние в своем роде… Но именно на таких вот Волошиных, по моему строгому убеждению, держится мироздание.
Игоря бытовые проблемы не колыхали. Конечно, иногда от отсутствия наличности им обоим становилось грустно. Но каждый из Волошиных знал, для чего он явился на эту грешную землю. У Волошиных были дела. Вот и теперь Игорю было не до меркантильных предложений. Он был занят другой проблемой. И, как нарочно, эта проблема касалась суицида.
Пока он предпочитал молчать о своих поисках. Только однажды, посмотрев на меня рассеянным взглядом, задумчиво спросил:
– Тань, ты ведь училась в Московской школе экстрасенсов?
Я вылупилась на него, как баран на новые ворота. О факте моего обучения там знала только моя мама. Поскольку я тогда училась еще и в девятом классе.
Именно это помешало моему продвижению по тамошней иерархической лестнице. А то бы сейчас, возможно, затмила Джуну.
Но мама была непреклонна, она не считала профессию биоэнергетика серьезной. Простая средняя школа казалась ей важнее.
Но об этом никто не знал!
Может быть, Аньке что-то было известно? Спросить ее об этом я тогда так и забыла. На вопрос Игоря честно ответила, что училась, но недолго. Особых высот достичь не удалось.
Он кивнул и сказал:
– Когда мне будет нужна твоя помощь, поможешь…
И отошел.
Чисто психоневрологический ход. Ему это нужно, и любое сопротивление бесполезно…
Потом мы к этому не возвращались. Недосуг было. Я искала убийц, а Игорь спасал самоубийц.
Анька же играла на сцене маленьких девочек, мальчиков и ежиков, и все текло, как надо…
Пока не нашли ее безжизненную. Под окном девятиэтажки.
* * *
Я сидела и улыбалась, потому что мне было хорошо. Завтра я пойду на Анькин спектакль, а потом намечается маленькая тусовочка. Я очень люблю этих людей. И Аньку, и ее мужа, и их будущего бэби.
Именно в это мгновение и зазвонил телефон. Как «сумасшедший, с бритвою в руке».
– Алло? – подняла я трубку.
– Таня? – голос Игоря был напряженным. Я подумала, что Аньку увезли в больницу. Мало ли что может случиться с женщиной на четвертом месяце беременности…
– Да, Игорь, я слушаю…
– Танюша, Аня покончила с собой.
Нет. Этого не может быть. Я сплю. И вижу страшный сон. Или это чья-то глупая шутка.
– Так не шутят, – мрачно произнесла я.
– Таня, я не шучу. Аня покончила с собой. Выбросилась из окна.
Черт… Черт, черт, черт!
Я начала задыхаться.
Анька покончила с собой… Бред. Она вчера была такой веселой.
Или я не поняла чего-то?
Нет. Моя интуиция никогда меня не подводила. Я умею чувствовать людей. Не зря же меня именуют Ведьмой… Нет…
Я сжала виски руками. Трубка казалась мне сейчас воплощением мирового зла, обрушившегося на мою голову.
– Таня?
Игорь пытался говорить с пустотой, в которую я превратилась. Мне хотелось сейчас скулить, как щенку. Но Игорь сам в таком же состоянии. Я должна быть сильной.
– Таня!
Я подняла трубку и старательно проговорила – каждую букву.
– Да, Игорь…
– Танечка, ты только держи себя в руках!
Весь Игорь – как на ладони. Сам в состоянии глубокого стресса – и пытается оставаться психоневрологом…
Так же, как во мне постоянно живет сыщица. И сейчас – тоже.
– Игорь, как это произошло?
– Ночью. Я был в больнице на дежурстве. Не знаю, почему… – его голос на мгновение сорвался. Но он взял себя в руки. – Мне позвонили и сказали, что моя жена погибла. А потом, когда я приехал… Таня, почему она это сделала?
«Она этого не делала!» – хотелось заорать мне. Потому что я не верю. Анька никогда не покончила бы с собой. Даже если все вокруг обрушится.
Но сейчас реальность говорила голосом Игоря. Устало и беспросветно. Не оставляя надежд. Проклятая реальность!
* * *
Я чувствовала себя мерзко. В такие моменты у меня во рту появляется привкус металла. Я схватила сигарету. Сигарета в моих руках дрожала. Руки вообще жили собственной жизнью.
Если с психикой я еще могла справиться, то руки отказывались подчиняться моим приказам.
Закрыв глаза, я вспоминала весь позавчерашний и вчерашний день… Мою прострацию, когда было невмоготу двигаться и хотелось временно прекратить свое существование в данном пространстве. Усталость перебарывала меня.
Именно поэтому позавчера я набрала Анькин телефон.
Помочь мне справиться с собственной немощью могла лишь она. Ее веселый голос всегда наполнял меня жизненной силой.
Ах, Анька! Что же с тобой случилось?
Стоп. Опять у вас, Татьяна, начинается истерика. А не мне вам объяснять, что состояние излишнего нервного возбуждения ничем вам в данном конкретном случае помочь не сможет. Помешать – сколько угодно. Потому берите-ка вы себя в ваши прелестные ручки, подойдите к зеркалу…
Я подошла. На меня смотрела совсем не привычная Татьяна Иванова. Уверенная. Храбрая. Умная.
Нет.
Там растерянно улыбалась какая-то размазанная колесами жизни девица, в глазах которой застыла вселенская печаль и боль за все человечество.
Ох, как я себя ненавижу в такие моменты!
Потому что именно в эти долбаные моменты кто хочешь возьмет тебя голыми руками. И никаких трудов ему это не составит… Лучше найти стержень. Вытащить проклятую боль, посмотреть на нее, как на изрядно пошатнувшийся зуб. И сообразить, что слезами ты ничем не поможешь. Самое худшее уже совершилось. Остается смириться с этим. И попытаться найти виновников…
Виновников. Даже если человек кончает с собой, кто-то в этом виноват. Любое самоубийство отчасти является убийством. И я не склонна вешать на несчастных больше вины, чем они заслуживают. Потому что кирпич ни с того ни с сего на голову не упадет. И самоубийца просто за так не решится на прыжок из окна.
К тому же… Я была абсолютно уверена, что АНЬКА ВОЛОШИНА С СОБОЙ НЕ КОНЧАЛА!
Можете сжечь меня на костре. Можете расстрелять… Четвертовать. Что угодно, мессиры, что угодно… Но Аньке явно помогли упасть из окна. Не тот она была человек.
Анька никогда не кисла. Даже в самые трудные моменты. Эта женственная девочка обладала таким запасом прочности, которому позавидовали бы крутые мужики. Она с завидным спокойствием смотрела в лицо любым трудностям и передрягам. С чего бы теперь ей вдруг решиться на такое? Причины-то должны БЫТЬ?
Деньги? Анька плевать на них хотела. Она могла прожить без денег сколько угодно. Зависеть от этакой мелочи было ниже ее достоинства.
Работа? Опять нескладушки. А съемки в сериале? Она ждала их с нетерпением школьницы. Дождалась. И была счастлива.
Что еще? Какие еще причины могли быть у благополучной, любимой и любящей, ожидающей ребенка, талантливой Аньки?
Значит, нашлись милые ребятки, приложившие к ее прыжку максимум усилий.
