скачать книгу бесплатно
– Да, – ответил пацан.
– Тогда сдай стакан и побеседуй с Татьяной Александровной, она из милиции, – заявила Сокольникова, оставаясь стоять рядом со мной.
– Спасибо, вы мне больше не нужны, – улыбнулась я.
На лице Валерии Георгиевны выразилось сомнение, связанное, как я подумала, с тем, стоит ли оставлять воспитанника наедине с моими вопросами. Потом она все же кивнула и, быстро повернувшись, пошла к лестнице. Я решила, что она сейчас пришлет сюда Аделаиду Анатольевну, и не ошиблась. Но пока заведующая прибыла из своего кабинета, я успела задать Никифорову несколько вопросов. Парень, чувствовалось, был не очень-то рад этому разговору. Он нахмурился, смотрел в пол и отвечал неохотно.
– Андрей, тебе нечего бояться, – начала я самым мягким тоном, на который была способна. – Расскажи мне о той ночи, когда умер Сережа Губанов.
– Да я спал, – сказал Никифоров. – Мне лекарства давали, я с них каждую ночь спал как убитый.
– Хорошо, тогда расскажи, что происходило вечером, перед сном?
Андрей еще больше нахмурился.
– Да ничего особенного. Воспитатели стали всех спать укладывать, а Губанов никак не хотел ложиться. А я уже лекарство выпил, и у меня глаза слипались. Я еще сказал ему, мол, будешь шуметь – уши оборву. А потом просто отрубился.
– А Варвару Михайловну ты видел перед сном?
– Конечно, она несколько раз к нам заходила, все тоже Губанова уговаривала, чтобы он ложился.
– Она кричала на него?
– Да нет, – пожал плечами Андрей. – Она вообще почти не кричит никогда.
– Ты к ней хорошо относишься?
Никифоров отвернулся от меня. Потом сказал:
– Она очень хорошая и добрая. А если кто на нее наговаривает, не верьте.
– Но она же сама призналась в убийстве Сережи, – тихо напомнила я, думая, что все дети все равно уже в курсе сегодняшних событий.
Никифоров совсем насупился.
– Я не знаю, – наконец сказал он. – Если она в милиции, то они, наверное, разберутся, да?
Он посмотрел мне в глаза.
– Если они не разберутся, то я помогу, – улыбнувшись, пообещала я ему.
– У нас ее все любят, – добавил Андрей.
В это время, стуча каблуками, к нам торопливо приближалась Аделаида Анатольевна.
– Татьяна Александровна, мы можем пригласить Андрея ко мне в кабинет, там будет удобнее, – заговорила она еще метра за два до нас.
– Да мы уже обо всем поговорили, – обнадежила я ее. – Я больше не хочу задерживать Андрея.
Никифоров посмотрел на заведующую и, получив согласный кивок, вышел из столовой.
– А вот теперь пойдемте к вам, – сказала я. – Мне еще кое-что нужно.
Мы снова расселись по обе стороны полированного стола, и я попросила у Морозниковой личное дело Сережи Губанова. Помявшись, та все-таки нашла его в шкафу среди множества других папок и протянула мне. Я сказала, что возьму его домой и верну, как только оно перестанет быть мне нужным. Морозникова неохотно, но согласилась. Кроме этого, я попросила у нее координаты отца Сережи Губанова.
– Ой, а я даже и не знаю, что вам сказать, – растерялась та.
– Как же это? Разве он не говорил вам, как с ним связаться?
– Нет, в первый свой приход он, конечно же, оставлял свой питерский адрес и телефон… Кроме того… Сейчас.
Аделаида Анатольевна засуетилась, полезла в свой стол и вскоре достала листок бумаги.
– Вот его питерские координаты, – сказала она. – И мобильный телефон. А жил он здесь, по его словам, в гостинице «Тарасовская». Но где он остановился сейчас, я не знаю. А вы что, хотите с ним встретиться?
– Не знаю, возможно, придется, – пожала я плечами.
Морозникова поежилась – видимо, ей самой совершенно не хотелось больше встречаться с этим человеком. Затем я получила от нее аванс, после чего сказала:
– На этом мы с вами распрощаемся, а вечером я вам позвоню. Но предупреждаю, Аделаида Анатольевна, что моя работа может закончиться уже сегодня. В случае, если я буду убеждена в том, что Варвара Михайловна действительно виновна в смерти Сергея.
Заведующая детским домом грустно кивнула мне и попрощалась.
Выйдя во двор, я быстро пошла к своей машине. С остальными воспитанниками я посчитала пока излишним общаться. Возможно, все станет ясно уже очень скоро и в этом вообще не будет необходимости. В данный момент я собиралась отправиться в Кировский РОВД, чтобы пообщаться с кем-нибудь из своих знакомых милиционеров.
ГЛАВА 2
– Вот так вот, Толя, теперь с родными женами поступают! Говорила мне мама, чтобы замуж за него не шла – нет, не послушалась! Вот теперь всю жизнь и расплачиваюсь! А уж могла бы… В восемнадцать-то лет видел бы ты меня! Да красивее меня ни одной девки во всей округе не было! Парни табунами за мной ходили, а я на этого бездомного позарилась! Жить к себе пустила, прописала, как человека! А он мне вон как отплатил! Тогда бросил и сейчас как с собакой! Даже хуже! Собаке-то хозяин хоть кусок какой бросает, а мне – вообще ничего!
– Что, прямо так и сказал?
– Так и сказал! И искать его запретил, понял?
– Вот гад, а?! Эх, жаль, меня дома не было, я б ему…
– Да что ты ему! Тогда вон, во второй раз-то… Чего ему не врезал-то? Побоялся, да?
– Тонь, да тогда… Ну… Я сам как обухом по голове, и вообще…
– Ой, опостылел ты мне! Все мне опостылели!
Антонина горестно махнула рукой и закрыла лицо. Она сидела с ногами на диване, закутавшись в старую вязаную кофту, а ее сожитель Анатолий расхаживал по комнате туда-сюда.
– Печку-то топила? – неожиданно остановился он.
– А? – отозвалась Антонина.
– Печку, говорю, топила?
– Да разве мне до печки было? – Антонина залилась слезами.
Анатолий, выругавшись, подошел к буфету, порывшись, отыскал газету, оторвал кусок, скрутил, поджег и затопил газовую печь.
– Осталось что-нибудь? – спросил он.
Антонина, поняв его без пояснений, молча показала рукой на буфетную полку. Анатолий полез туда и достал початую бутылку, на треть наполненную водкой.
– Это что – все, что ли? – изумился он.
– А что, мало? – огрызнулась Антонина. – У меня горе, между прочим! У меня жизнь наперекосяк пошла, а ты упрекаешь!
– Я не упрекаю, а к тому говорю, что мне тоже надо! – миролюбиво сказал тот, наливая водку в стакан.
– И мне плесни. – Антонина протянула рюмку.
– Хватит уже! – воспротивился было Анатолий, но Антонина резво соскочила с дивана и буквально выдернула бутылку у него из рук, налив и себе водки.
– На мои, между прочим, куплена, – гордо заявила она.
Анатолий ничего не ответил, залпом опрокинул стакан и, заметив на столе кусок хлеба, занюхал им. Антонина тоже выпила, не закусывая и не занюхивая водку.
– Пожрать-то есть что? – спросил он.
– Вон, – Антонина кивнула на холодильник.
Анатолий открыл его, но обнаружил лишь открытую банку килек, в которой, кроме томатной подливки, больше ничего не было.
– И все? – снова изумился он.
– Хлеб вон на столе есть, – предложила Антонина. – Некогда мне было сегодня готовить, меня и так как топором по голове ударили! И не ходила я никуда! Ты вон мог бы купить, если жрать хочешь.
– Ты ж знаешь, у меня денег нет!
– А у меня прямо миллионы везде разложены! – ехидно ответила Антонина. – Миллионы-то – они вон у кого теперь! Только нам с тобой с них шиш с маслом!
Анатолий заворчал что-то, но сел к столу и принялся макать кусок хлеба в банку. Покосившись на Антонину, он быстро вылил остатки водки в стакан и столь же быстро опустошил его. Антонина посмотрела на него явно недружелюбно. Закусив, Анатолий откинулся на спинку стула и задумался.
– Что, неужто и впрямь парня забрать решил?
– Да, так и сказал! И в детдоме уж был, документы, говорит, оформляю. Да вот не успел…
– А ты бы не позволяла! – повысил голос Анатолий и даже пристукнул кулаком по столу. – Ты мать, в конце концов!
– А я и не позволяла! – закричала женщина. – Только он говорит, что меня и спрашивать никто не станет! Не нужно никому согласие мое! Теперь-то выходит, что он, подлец, на ребенка-то отказную не писал, значит, имеет все права. А я вот никаких прав теперь не имею!
Анатолий задумался.
– Слышь, Тонь… – через пару минут проговорил он. – У тебя это… деньги есть?
– Здрасьте пожалуйста, – окрысилась Антонина. – Все уши тебе прожужжала, что нету, не-ту! Я тебе битый час рассказываю, как я сегодня ни с чем осталась, а ты все свое.
– У тебя есть, я же знаю! – Анатолий поднялся с табурета. – Есть же ведь!
– А если и есть? – Антонина отодвинулась поглубже на диван. – Не про твою честь! Мне и самой горе заглушить надо, да и подлечиться завтра…
– Да я принесу завтра!
– Принесешь ты! Откуда принесешь-то? Третий день ничего не приносишь!
– Я ж тебе говорил, нас кинули эти козлы! Мы им весь коридор отделали, а они говорят – не те обои поклеили! Те, мол, дорогие, они их в комнату хотели, а мы перепутали…
– Пить надо меньше, тогда и путать не будете!
Анатолий аж крутанулся на месте.
– Тонь, завтра точно деньги будут! Точно тебе говорю, мы с Колькой в магазине машину с сахаром разгрузить подрядились! Будут деньги!
– Не дам денег! – тупо бубнила Антонина, сидя на диване. – Это мои деньги, я их честно заработала!
– Честно? – Анатолий надвинулся на нее. – Знаю я, откуда ты их получила! «Че-е-естно!» – передразнил он. – Ты вот смотри, тебе еще и выкручиваться придется за то, что ты сделала!
– А чего я сделала-то? – пожала плечами Губанова.
– А ты не знаешь, что? Ты за что деньги получала? Не помнишь? За это отвечать придется! Ты думаешь, это не вскроется никогда? Все вскроется!
Антонина широко и испуганно распахнула глаза.
– Погоди, погоди, – торопливо заговорила она. – Так теперь-то какой резон об этом говорить? Дело сделано, пацана нет, а деньги… Ну и что ж, что получила! Главное, что получила, уж теперь они у меня точно никуда не денутся. А что с пацаном так вышло, так это… Какая разница теперь, как именно? Его же нет! А деньги есть!
Анатолий хлопал глазами, пытаясь понять, что в тираде его сожительницы имеет смысл, а что нет. А та, воодушевившись, продолжала отчаянно себя защищать:
– И не я это все затеяла! Мне заплатили – я честно собиралась помочь. Что тут такого? Я ни в чем таком нехорошем не замешана. Это они пускай между собой теперь разбираются, а мое дело сторона!
И все-таки она боялась. Поднявшись с дивана, женщина шагнула к буфету и принялась шарить по полкам. Все попадавшиеся ей бутылки, пузырьки и банки были пусты. Антонину охватило отчаяние. Она в растерянности оглянулась на своего сожителя. Анатолий же, обрадованный ее замешательством, принялся подливать масла в огонь:
– До суда дойдет – и тебя вызовут как миленькую! И не как свидетельницу! А как сообщницу! Ты мне поверь, я эти дела хорошо знаю! А там, думаешь, они тебя покрывать станут?! Ха! Нужна ты им! Сдадут со всеми потрохами! Кто ты такая? Так, никто! А они? У них деньги, а значит, все! К тому же репутацию твою все знают. Козлом отпущения быстренько тебя оформят и отправят в женскую колонию, а то и на зону! Прокурор с адвокатом денежки получат и между собой договорятся, судье тоже только на лапу давай! Не знаешь, что ли, как эти дела делаются? К тому же и алиби у тебя нет! А эта… през… презупция невиновности – это для детей все!
Анатолий, не бог весть насколько сведущий в юриспруденции, вконец загнал своими терминами в угол Антонину. При этом он наступал на нее, пока вплотную не прижал к буфету. Там он крепко сжал женщину за плечи и зашептал:
– Тоня, дай сейчас! Дай денег, как человека прошу! У самого душа болит – думаешь, я за тебя не переживаю? Сколько ты намаялась? Э-э-эх!
В голосе Анатолия послышались слезливые интонации. Антонина от его жалостливого тона сама расчувствовалась и пустила слезу.
– Ой, судьба моя грешная-а-а! И что же мне теперь делать?
– А я тебе помогу, – неожиданно спокойным голосом заявил Анатолий.
– Как это? – удивленно подняла на него покрасневшие глаза Антонина.
