скачать книгу бесплатно
Ага, вот сейчас самое время!
Мигом вскочив, я одним прыжком перемахнула через капот машины и еще в полете, не успев приземлиться, дотянулась ногой до головы нападавшего.
Хороший удар получился – киллер выронил автомат и, раскинув руки, рухнул на землю. Впрочем, он был не очень оглушен. Почти сразу же попытался встать на ноги. Ну уж этого я допустить никак не могла. Тем более что краем уха уловила какое-то движение сзади и характерный лязг взводимого затвора.
Я изо всех сил ударила поднимающегося с земли человека ногой туда, где горло переходит в подбородок. Захрипев, он снова упал. Но теперь уже точно так быстро не поднимется. Если поднимется вообще.
Скорее всего – последнее, я свой удар знаю.
Не теряя времени, я бросилась за ворота, стараясь все так же оставить между собой и нападавшими кошкинскую тачку.
Позади меня раздались два сухих выстрела. «„ТТ“, – подумала я, – оружие старенькое, конечно, но вполне надежное».
Оказавшись за воротами, я пробежала метров пять вдоль забора дачи и, легко перемахнув через это двухметровое металлическое ограждение, бесшумно опустилась на землю. За спиной у второго нападавшего.
Тот меня, конечно, не видел. С минуту он стоял на месте, недоуменно покачиваясь во внезапно наступившей тишине. Потом подошел к своему поверженному напарнику. Сунув пистолет за пояс, он склонился над телом.
«Деревенщина! – с презрением подумала я, неслышно подкрадываясь к нему сзади. – Тоже мне – киллеры! Провинциалы!»
Внезапно под моей ногой, как это часто бывает в самые ответственные моменты, что-то хрустнуло. Человек с пистолетом вздрогнул, но оглянуться не успел – я подошла уже слишком близко.
Коротко размахнувшись, я сломала ему шею. Он упал на труп своего товарища.
Все.
Я подошла к машине и выволокла наружу полумертвого от страха Кошкина. Увидев бездыханные тела киллеров, лежащие друг на друге, он вскрикнул и предпринял попытку снова забраться в свой «Ситроен».
– Все уже! Все кончилось, Александр Александрович! – поглаживая его по голове, как малого ребенка, произнесла я.
Поддерживаемый мною под руку, Кошкин, боязливо обходя трупы, двинулся к дому. По дороге я наклонилась и подняла с земли небольшого размера грабельки. Так вот что выдало меня, когда я подкрадывалась к киллеру!
Я прислонила грабли к забору. Кошкин не отходил от меня ни на шаг.
– Идите в дом, Александр Александрович, – попросила я, – мне еще во дворе прибрать надо.
Кошкин послушно кивнул и побрел, поминутно на меня оглядываясь, к дому.
* * *
Начала я с того, что перетащила трупы поближе к дому и загнала машину во двор. Как я заметила, никто из соседей на звуки выстрелов не вышел. То ли поблизости никого не было, то ли в этом дачном поселке к подобным перестрелкам уже привыкли. «Ситроен» не очень-то и пострадал – понадобится только вставить лобовое стекло и все. Еще пули пробили обшивку кресел, но это совсем пустяки. Только я взяла лопату, которая бесхозно стояла у забора, как из дома раздался жалобный крик.
Кошкин!
Ну что еще случилось?
Я со всех ног бросилась в дом. Александр Александрович с визгом вылетел мне навстречу:
– Там!.. Там!.. Василич, сторож!
Ну что ж, понятно – эти ребятки еще и сторожа порешили. Пройдя в комнату, я увидела сторожа Василича. Привязанный к стулу, он запрокинул голову назад, так что отлично была видна огромная резаная рана на горле. На полу под его ногами растеклась лужа крови, которая местами уже начала подсыхать.
Видимо, убийцы ждали Кошкина несколько часов.
По-моему, пришла пора кое-что выяснить у моего клиента. А то что же это такое получается – уже три трупа, а я даже не знаю, в чем дело?
Вытащив тело сторожа во двор, я взяла за руку вздрагивающего Кошкина и провела его в дом. Усадила на диван.
– Так что, уважаемый Александр Александрович, – спросила я, – может быть, вы мне хоть что-нибудь расскажете? Вполне возможно, что в следующий раз я не смогу среагировать так быстро. Согласитесь, лучше бы мне знать, что тут у вас такое интересное происходит?
Очевидно, мои доводы показались господину Кошкину убедительными. Он нервно сглотнул и начал рассказывать:
– Это все Никошкин…
– Кто? – не поняла я.
– Ну, Никошкин, мой бывший компаньон… Он теперь за мной охотится…
– Подождите! – еще раз прервала я его. – Значит, вы – Кошкин, а он – Никошкин?
– Да. Фамилия у него такая…
Меня начал разбирать смех.
– Здорово! Кошкин – Никошкин… Антипод, значит… Ну-ну.
– Тут нет ничего смешного, – обиженно проговорил Кошкин, заметив мою реакцию, – абсолютно ничего! Я его, можно сказать, из грязи вытащил. Сделал своей правой рукой, а он…
– Что именно он? – постаравшись стереть с лица улыбку, поинтересовалась я.
Но Александр Александрович только отмахнулся от меня:
– Да что теперь!.. В общем, подставил он меня хорошо. Решил, что теневая экономика выгодней. Ну и… такую мне подлянку подложил – хорошо, хоть ноги унес.
Так-так, уже интереснее. Все, как говорится, становится на свои места.
– Квартиры теперь у меня нет, – продолжал жаловаться Кошкин, – он бы и дачу рад отобрать, да только она записана на имя жены…
– А жена ваша где? – сразу же спросила я.
Александр Александрович неразборчиво промычал, что это, в сущности, не мое дело, и снова заговорил:
– Так вот Никошкин, сволочь, и охотится за мной…
– Постойте, постойте! – перебила я его. – Какой же смысл ему за вами охотится? Вы же, так сказать, уже полностью морально уничтожены?
Кошкин вздохнул и тоскливо посмотрел в черное окно.
– Ну, коль уж так, – выговорил он, – давай начистоту.
– Давайте, – несколько обескураженно согласилась я.
Давно, между прочим, пора. Вот уж скрытный человек какой!
– Дело в том, что, когда дела у меня «благодаря» этому гаду Никошкину пошли наперекосяк, я часть своих сбережений обратил в драгоценности. И зашил в стул. «Двенадцать стульев» читали? Ильфа и Петрова? Ну вот, у меня тоже был гарнитур из двенадцати стульев. Собственно, это число меня на подобную мысль и натолкнуло. – Кошкин снова вздохнул. – Я еще не знал тогда, что подлец Никошкин ведет двойную игру. Только в самый последний момент догадался. Квартиру у меня описали, имущество распродали и стулья эти тоже…
– А что же вы, – спросила я, чудовищным усилием воли заставляя себя сохранять серьезное выражение лица, – что же вы драгоценности-то из стула не вытащили?
– Да какое там! – снова замахал на меня руками Кошкин. – Я даже не знал, что имущество мое арестовано! Я тогда совсем другим занят был. Вот эта парочка, которую вы сегодня… того… за мной по всему городу гонялась. А я у приятеля в квартире отсиживался. Они меня и там выследили. Причем так интересно получилось. Где я нахожусь, знал только Никошкин. Я ему позвонил… Приятель не в счет – он давний друг отца. – Кошкин поднял вверх сжатый кулак. – Вот такой мужик! Могила! Ну, так вот, Никошкин приехал, сообщил мне, что имущество-то мое уже… тю-тю. Со мной чуть обморок не приключился… Я сдуру и раскололся. Все ему про стулья рассказал. Тут-то, – Александр Александрович перевел дух, – тут-то он себя и выдал – буквально через полчаса после его ухода явились эти добрые молодцы… Еле-еле успел я свалить через черный ход… Вот и сегодня в городе мне показалось, что я их заметил. Испугался очень. Потому и приехал к вам раньше времени…
Ага, моя догадка насчет причин раннего приезда Александра Александровича подтвердилась!
Кошкин остановился и вытер пот со лба. Видно, особого удовольствия эти воспоминания ему не доставляли.
– Никошкину же теперь нужно меня убрать. Или загнать в угол куда-нибудь, – снова заговорил он, – чтобы я не смог добраться до этих стульев.
Понятное дело!
Я достала сигареты и закурила. Белиберда какая-то получается. Сатира и юмор. Двенадцать стульев… Тоже мне, Киса Воробьянинов.
– Нечестно поступаете, Александр Александрович, – произнесла я наконец. – Когда мы с вами контракт заключали, вы ничего не рассказали мне о своих проблемах. Хотя можно было догадаться – просто так ко мне никто не обращается, – добавила я.
– Тогда я вам вот что предлагаю, – произнес Кошкин так быстро, словно эти слова он приготовил уже давно, – мы заключим с вами договор…
– Еще один? – съехидничала я.
Кошкин замычал и замотал головой.
– Послушайте, послушайте! – заговорил он. – Там, в стульях, целое состояние! Если вы поможете мне найти их раньше Никошкина, получите, – он сделал глубокий выдох, – пять процентов…
Тут уж я не выдержала и от души расхохоталась. Ну дела!
– Плюс, конечно, ваш гонорар. Тот, о котором мы договаривались…
Ну, здорово! Значит, мне предлагают роль великого комбинатора Остапа Сулеймана Марии Бендера? Вот чего-чего, а такого в моей практике еще не было. Как не было в моем роду и турецких подданных.
– А ключ… – давясь от смеха, процитировала я бессмертное творение, – ключ от квартиры вам не нужен? Где деньги лежат?
Александр Александрович обиженно замолчал. Через минуту он тихо спросил:
– Отказываетесь, значит?.. Ну что ж, спасибо за то, что вы уже успели сделать. Заплатить мне, правда, вам нечем, простите уж, что пришлось вас обмануть, но… денег в данный момент у меня совсем нет. – Он закрыл лицо руками и глухо произнес: – Если я вдруг останусь в живых, обязательно расплачусь с вами.
Я несколько оторопела – или он хороший актер, или… В общем, мне стало жалко этого новоявленного Кису.
– На какую сумму вы припрятали драгоценностей? – спросила я.
Он быстро поднял голову, удивленно и радостно посмотрел на меня:
– Вы?..
– Чтобы знать, сколько будет десять процентов от этого, – уточнила я.
– Вы согласны? – договорил Кошкин и назвал сумму.
Я присвистнула:
– Прилично… – Потом, внутренне умилившись умоляющему взгляду Александра Александровича, добавила: – Согласна.
Глава 2
Участвовать в процессе захоронения трупов Кошкин отказался наотрез. Он, видите ли, боится мертвых. По-моему, боятся нужно живых. Мертвые, они в большинстве своем тихие.
Ну и черт с ним, с Кошкиным. Сама справлюсь. Приятно все-таки иногда и лопатой помахать. А к виду трупов я давно привыкла.
Тело же убиенного сторожа Александр Александрович решил положить в погреб. Утром он отвезет его на местное кладбище, где тамошний начальник чего-то Кошкину должен.
В общем, с почестями похоронят погибшего на боевом посту.
Мне, кстати, такое отношение Кошкина к выбывшему из строя сотруднику понравилось. Приятно все-таки осознавать, что при неблагоприятном исходе нашего мероприятия мое бездыханное тело не бросят на поклев воронам.
Хотя, впрочем, подобный «неблагоприятный исход» скорее всего невозможен. Даже наверняка – невозможен. Не по зубам я здешним бандитам, явно не по зубам…
* * *
Когда я, выкопав яму на заднем дворе дачи, свалила туда трупы убийц, забросала их землей и, тщательно замаскировав следы захоронения, наконец отнесла на место лопату, было уже половина пятого. Светало. Где-то вдалеке заорал дурным голосом ранний петух.
Устало отдуваясь, я вернулась в дом. Кошкин не спал. Он сидел на том же диванчике, где я его оставила. Обхватив руками голову, мой клиент раскачивался из стороны в сторону и что-то бормотал про себя. Вроде как заклинание какое-то шептал.
– Александр Александрович, – негромко позвала я.
Он медленно поднял голову. Посмотрел на меня красными воспаленными глазами. Н-да, человек совершенно выведен из равновесия. Припомнив институтские занятия теоретической психологией, подкрепленные практикой в отряде «Сигма», я присела рядышком с господином Кошкиным. Главное – ласковое прикосновение. Поглаживание, например. Ну и успокаивающие слова, конечно.
Я обняла его за плечи и погладила ладонью по щеке. Теперь нужно произнести что-нибудь этакое… К примеру – глупую шутку.
– Куда вы подевали сокровища убиенной вами тещи? – негромко прорычала я.
Но, вопреки моим ожиданиям, Кошкин шутку мою не оценил. Он как-то сразу сжался под моими руками.
– Не шутите так, – тихо, но с хорошо ощущаемой внутренней силой произнес он, – не надо над этим смеяться.
Я не сразу нашлась, что ответить.
– Нельзя же так горевать о деньгах, – сказала я наконец, – это же…
– Да не в деньгах тут дело, – с досадой, как мне показалось, перебил меня Александр Александрович, – хотя и в них тоже, – секунду спустя добавил он. – Просто… Никошкина я считал другом. Доверял ему одному… а он…
– Что он? – быстро спросила я, но Кошкин только предпринял попытку снова отмахнуться от меня, что ему, конечно, не совсем удалось – мы ведь сидели обнявшись, вплотную.
Осторожно поддерживая размякшего клиента за плечи, я, вздыхая, кивала, соглашаясь с его словами. Надо же выговориться человеку, вот я ему в этом и помогу – телохранитель все-таки.
