скачать книгу бесплатно
Пришлось обратиться за помощью к единственным своим помощникам, хоть и не решающим всей проблемы в целом, но все же указывающим, в каком направлении лучше всего следует двигаться. Я взяла гадальные кости, которые представляют собой три двенадцатигранника, и, повертев их в руке, бросила на стол.
Выпала комбинация «36+20+11». В переводе с языка цифр это значило: «Вы излишне заботитесь о мелочах, забывая о главном».
С чего же начать?
Этот вопрос занимал меня чрезвычайно. Я давно уже убедилась – от того, насколько правильно сделаешь первый шаг, зависит и ход всего расследования, и его время, и итог. Потому-то и не хотелось действовать наобум, но в данном случае мне фактически ничего иного не оставалось. Итак, у меня было убийство и был подозреваемый, причем не факт, что верный. И больше ничего.
Что ж, попробую отправиться к нему и на месте определить, имеет ли данный человек какое-либо отношение к данному делу и что вообще ему о нем известно.
* * *
На следующее утро я встала по будильнику, по опыту зная, что директоров компаний можно застать на рабочем месте только очень рано – все остальное время они, как правило, отсутствуют. Поэтому я быстро перекусила, выпила две чашки кофе и пошла одеваться.
Сегодня мой выбор пал на темно-синюю юбку, белую блузку и легкий, также темно-синий пиджак с брошкой в виде хамелеона. Сначала я хотела было выйти из дома без пиджака, но, выглянув на балкон, поняла, что если не прихвачу его, то через пару минут превращусь в ледышку. Осень уже давала о себе знать, и по утрам на улице было весьма прохладно, во время дыхания изо рта даже шел пар.
Собрав волосы в «ракушку», чтобы не рассыпались, и прихватив все еще лежащую на столике в прихожей сумочку, я отправилась вниз. За ночь моя «девяточка» уже успела как следует остыть – теперь в ее салоне стоял настоящий холод. Я села за руль, завела двигатель и первым делом включила печку. И только лишь когда салон автомобиля наполнился нежным теплом, тронулась с места.
Еще дома, посмотрев на визитку Чиликова, я выяснила, где именно находится главный офис «Союзинторга». Он размещался в весьма живописном месте – на набережной, стало быть, ехать до него было не так далеко. Еще раз посмотрев на часы и удостоверившись в том, что двери компании откроются для посетителей через десять минут, я притормозила у ларька, чтобы купить себе сигарет, так как домашний запас неожиданно закончился, а без допинга в виде табачного дыма мои мозги не желают работать.
Ларек оказался закрытым. Видно, продавщица не очень торопилась занять свое рабочее место и предпочла еще немного понежиться в постели. Я вспомнила это уютное теплое местечко, недавно покинутое мною, и невольно сжалась – разница между ним и погодой на улице была очевидной.
В общем, желаемых сигарет я не получила, и мне не оставалось ничего больше, как направить автомобиль к дверям «Союзинторга». И уже через три минуты я была не только рядом с ними, но и поднималась по лестнице, созерцая интерьер офиса данной компании.
В здании, которое занимала компания «Союзинторг», ничего необычного в этом смысле не наблюдалось: привычные белые стены, многочисленные позолоченные люстры, мраморный пол. Кое-где в коридорах стояли еще напольные вазы с просто отвратительными, на мой взгляд, искусственными цветами, придающими общему виду некую нелепость.
«Неужели нельзя было подобрать что-то поприличнее? – спрашивала я себя. – Как в деревне, ей-богу». Мне однажды довелось побывать в сельсовете, а потому впечатления, оставшиеся после того визита, просто невозможно было позабыть. И сегодня одинокие и неумело подобранные цветы напомнили мне то полуветхое строение, которое его хозяева пытались приукрасить самым нехитрым образом.
Этажом выше стало немного посолиднее. Здесь вместо ваз углы занимали пальмообразные растения, а под ними помещались деревянные лакированные лавочки с кривыми ножками. Причем большая часть из них, как ни странно, уже была занята посетителями, ожидающими, чтобы их приняли. Присоединяться к их числу я не стала и сразу, прямо без стука, прошла в комнату секретаря.
– Добрый день! Я к Евгению Владимировичу Миронову. Он у себя? – произнесла я спокойно, прочтя на лице полноватой женщины лет тридцати пяти молчаливый вопрос.
Секретаршу явно удивило то, что кто-то вошел в ее кабинет без приглашения. Она недовольно окинула меня своим сверлящим взглядом и уж было собралась накинуться с поучениями, но тут я ее опередила, сунув под нос свое липовое ментовское удостоверение. Вернее, оно не липовое, а просроченное, оставшееся у меня еще с тех пор, когда я работала в прокуратуре. Но красные «корочки» обычно почти магически действуют на людей, и я частенько ими пользуюсь вот так, не раскрывая и не давая возможности прочесть, что в них значится. Тратить время на разъяснения, зачем я пришла, совершенно не хотелось.
– У вас назначено? – зло спросила секретарша, сглотнув слюну и пытаясь понять, что происходит.
– Нет, но я бы предпочла, чтобы вы обо мне доложили прямо сейчас, – официальным тоном ответила я.
Секретарша с трудом приподняла свое тело со стула, что неудивительно, так как весила она, наверное, не меньше тонны, и поплелась в кабинет директора. Я же тем временем попыталась понять, почему место секретаря здесь занимает эта тучная бабенка с неровно выкрашенными рыжими волосами, а не какая-нибудь симпатичная девушка с длинными ногами и большой грудью. Хотя если уж говорить о груди, то вряд ли кто из девушек мог сравнить свою с той, что сейчас поплыла в соседнюю дверь.
Наконец секретарша вернулась и, указав на дверь взглядом, дала понять, что я могу войти. Я направилась в кабинет, обругав про себя эту спящую на ходу «вторую руку», которой было лень даже сказать лишнее слово.
Перешагнув порог директорского кабинета, я оказалась как бы в совершенно другом мире. Здесь, в отличие от всего, что я увидела в здании компании раньше, было довольно уютно. Пол был покрыт ковролином, на однотонных стенах висели со вкусом подобранные картины, а вся мебель была явно сделана на заказ, так как имела не совсем стандартные очертания и форму. В одну из стен был встроен большой аквариум, со стороны напоминавший оживший пейзаж с изображением подводного мира. Прямо напротив него располагался набор мягкой мебели, и там, в кресле, сидел тот, к кому я пришла.
Евгений Владимирович Миронов при первом знакомстве создавал впечатление уставшего от жизни человека. Его взгляд был совершенно пустым и ничего не выражающим, а рот, сжатый в тонкую полоску, как бы говорил: «Ну, чего еще?» Единственное, что было приятного в этом мужчине, – это его фигура. Для своего возраста – а ему было явно около пятидесяти пяти – Миронов имел довольно стройное телосложение, что говорило о том, что он много времени проводит в спортзале или же просто следит за тем, что принимает в пищу.
Я поздоровалась, представилась – на сей раз частным детективом – и сразу перешла к делу:
– Евгений Владимирович, вы знаете, что вас подозревают в убийстве Надежды Чиликовой?
– Да знаю я, не вы первая сюда приходите, – отмахнулся Миронов и немного расслабился. Похоже, сначала он принял меня за кого-то другого. – Этот бухгалтеришка все никак не угомонится… Но менты же вроде сказали, что дело закрыто…
– Павел Сергеевич почему-то уверен, что именно вы заказали убийство его жены, – ответила я и пристально посмотрела на директора, надеясь по его поведению понять, причастен или не причастен он к убийству. Миронов не шелохнулся, и я продолжила: – По этой самой причине ваш бухгалтер и попросил меня провести расследование по данному делу. У вас ведь были причины для убийства Надежды Чиликовой?
– Да какие у меня могли быть причины? Я ее знать не знал. Чего он еще выдумывает? – вспыхнул собеседник. – Мало ли что ему в голову пришло, у меня своих собственных забот достаточно, не хватало еще и этим заниматься.
– А как же копии документов, скрываемых от налоговой инспекции, с которых Павел Сергеевич сделал копии? Вы ведь о них знали?
Несколько минут Миронов пребывал в полушоковом состоянии, вероятно, соображая, знаю ли я обо всех его делишках и насколько глубоки мои познания в данной области. Так, по-моему, и не придя к какому-либо выводу, он все же ответил:
– Ну, знал. Я давно заметил, что этот хмырь что-то химичит за моей спиной, да только особого внимания не обратил, мало ли, он же бухгалтер… – Ненадолго Евгений Владимирович замолчал, несколько раз кашлянул, а потом поднял на меня глаза и спросил: – Он что, думает, я из-за тех документов его жену и грохнул?
– Именно так и думает, – подтвердила я.
– Ага, интересно тогда, каким образом я узнал, что они у его жены, а не у него лично. Или, может, я ясновидящий? Потому мне и открылось, что она их куда-то там повезет?
Слова Миронова показались мне не такими уж бессмысленными, и я на минуту замешкалась, но потом сообщила:
– Вот именно это я и хочу выяснить. Так вы утверждаете, что совершенно не знали о том, что Надежда Чиликова повезет копии бумаг к себе на дачу?
Миронов тяжело вздохнул и, поднявшись с дивана, последовал к столу, на ходу возмущаясь:
– Нет, ну что вы, менты, за народ тупой! Я уже пятьсот раз, наверное, за эту неделю повторил, что никого не убивал, знать, где эти бумаги, не знаю и мне до них дела нет, большинство все равно устарело, так как они на имя другого директора шли. А теперь, милочка, попрошу вас меня покинуть, дела…
Поняв, что ничего больше мне из директора «Союзинторга» не вытянуть, я не стала возражать и сразу направилась к двери, поблагодарив за беседу и не преминув заметить, что этот наш разговор, возможно, является не последним и что нашими совместными усилиями мы докопаемся до истины. В ответ в спину мне прозвучало что-то типа «да катитесь вы, без вас проблем много».
И мне стало очень интересно, какие же именно проблемы так занимают сейчас Миронова, если он даже не придает или делает вид, что не придает значения обвинению в свой собственный адрес. Впрочем, если он и невиновен, то волноваться ему и незачем, но если… Ладно, там посмотрим.
О том, какие дела столь сильно занимают Миронова и не связаны ли они случайно с налоговой инспекцией, можно, конечно, попытаться разузнать у секретарши, но едва я вновь увидела ее лицо, как надежда на положительный результат такой попытки тут же испарилась, я поняла, что вряд ли она станет раскрывать передо мной тайны компании. Такую заставить говорить можно разве только под страхом смерти. Остальные же сотрудники могли и не знать о происходящих здесь делах. Стало быть, мне не оставалось ничего другого, как несолоно хлебавши возвращаться домой.
Хотя почему бы не подойти к расследованию с другой стороны? Действительно, как это я раньше не подумала об этом…
Уверенным шагом выйдя из секретарской комнаты, я стала оглядываться по сторонам в поисках бухгалтерии, намереваясь побеседовать с людьми, которые сейчас там работают. Они наверняка хорошо знакомы с Чиликовым и имеют представление о там, какие отношения были у него с начальством. Вдруг окажется, что причина убийства и в самом деле не в бумагах, а в каких-то личных счетах, что совершенно меняет суть всего дела.
На мое счастье, бухгалтерия обнаружилась на этом же этаже. Я сразу увидела табличку на двери, сообщавшую об этом, так что мне не пришлось бегать по зданию и искать ее. На минуту остановившись у двери, я прислушалась, а потом, постучав, вошла.
– Добрый день, могу я ненадолго отвлечь вас от работы? – раскрывая свое удостоверение, обратилась я сразу ко всем сидящим в комнате сотрудникам.
Те как-то резко притихли и, оторвавшись от бумаг, лежавших перед каждым на столе, воззрились на меня. Светловолосый паренек, что сидел ближе всех к двери, быстро встал и принес мне стул, выражая тем самым свое уважение к органам милиции. Мне стало очень даже приятно, несмотря на то что остальные так и продолжали молча рассматривать меня.
– Да вы садитесь, а то как-то неудобно получается, – произнес все тот же парень, первым нарушив тишину.
А уже вслед за ним со всех сторон посыпались торопливые вопросы и замечания: «Это что, снова по поводу того дела, что ли? Так милиция вот только на днях была, опрашивали уже… А что-нибудь известно?»
Дождавшись, когда волна реплик стихнет, я сообщила:
– Да, я пришла действительно по поводу убийства Надежды Чиликовой. Милиции, – специально подчеркнула, что представляю органы охраны правопорядка, тем самым задавая нужный тон беседе, а потом продолжила: – Хотелось бы задать несколько вопросов тем, кто работал с бывшим бухгалтером компании Павлом Сергеевичем Чиликовым и хорошо знал его. Среди присутствующих есть такие?
С минуту все молчали, а затем откликнулись двое:
– Я с ним по соседству сидел, – произнес один, а второй тут же добавил: – А я его заместителем был, правда, недолго.
– Отлично, в таком случае именно с вами мне бы и хотелось переговорить. Здесь не найдется свободного кабинета, где бы мы могли спокойно побеседовать?
– Да, конечно, есть, – вставая и жестом приглашая следовать за ним, произнес бывший заместитель Чиликова, седоватый мужичонка в сером костюме и с ярким галстуком.
Второй мужчина, помоложе, поплелся следом с явной неохотой. Мы втроем вышли в коридор, немного прошли по нему и, завернув за угол, оказались в маленькой комнатке с большим столом, двумя диванами и холодильником у стены.
– Это наша комната отдыха, но до обеда она совершенно пуста, так что вряд ли нам кто-то помешает, – по-хозяйски усаживаясь за стол, произнес заместитель.
Я тоже не стала жаться и сразу же села напротив. Я подождала, когда займет место сосед Чиликова по столу, и начала разговор:
– Вы наверняка уже слышали, что Чиликов обвинил в убийстве своей жены директора компании. – Мужчины закивали. – Именно поэтому мне и хотелось узнать у вас, какие отношения между Мироновым и Чиликовым были до того, как случилось это несчастье. Как они относились друг к другу, часто ли ссорились? Может, вы слышали от Павла Сергеевича, что директор унижает его или чем-то сильно оскорбил…
После моих слов коллеги Чиликова переглянулись, как будто решая, кто начнет отвечать первым, а потом старший из них сказал:
– В принципе, взаимоотношения сотрудников компании друг с другом – это личное дело каждого. Мы тут все стараемся в чужие проблемы не лезть, так уж здесь принято, так что знаем немного. Я вот, например, всегда считал, что Павел Сергеевич – человек очень тактичный, ни с кем не ссорится, а уж с начальством и тем более. Конечно, были случаи, когда он был недоволен решением директора, но это по работе – где не бывает. Ну а чтоб чем-то тот его обидел, такого не припоминаю. Может, Валера знает, он с Чиликовым рядом сидел, чаще с ним и общался.
Мужчина обернулся к своему соседу, как бы передавая ему право продолжить рассказ. Тот потупил взгляд и, более не поднимая его, нехотя начал:
– Я лично против директора ничего не имею, но скажу: с Павлом Сергеевичем он и в самом деле ссорился, а последние месяца три – особенно часто. Чиликов из его кабинета все время злой возвращался, бурчал, мол, на него, гниду этакую, управу все равно найдет.
Он замолчал, а я поспешила спросить:
– А из-за чего они ссорились, вам известно?
– Ну да, Чиликов сам говорил. Директор наш ему зарплату чуть ли не вдвое урезал, а нагружать работой гораздо больше стал.
Ага, значит, Чиликов не соврал, и директор в самом деле пытался выжить его с бухгалтерского места. Но вот вопрос – почему? Действительно ли для того, чтобы поставить вместо него кого-то своего или из-за чего-то еще?
Решив проверить это через бывших коллег Чиликова, я вновь обратилась к ним:
– А вы знали, почему именно ваш директор так поступал со своим бухгалтером? Ведь сокращение зарплаты – дело немалое.
– Да уж точно, – отозвался седовласый. – Но об этом все в отделе знали: Миронов на его место своего племянника метил, но Чиликов, не доработав всего год до пенсии, уходить не собирался. Проще всего заставить человека самого уйти, лишив его стимула, то есть – денег.
Получалось, что все рассказанное моим клиентом – чистая правда. Стало быть, иных причин обвинять Миронова, кроме той, что мне известна, у него не было.
Сделав такой вывод, я решила напоследок проверить, не заметили ли сотрудники чего подозрительного в поведении своего высокого начальства в день убийства. Миронов мог, например, переживать и тем себя выдать. Поэтому я спросила:
– Тогда еще один вопрос: в день убийства не показалось ли вам странным поведение директора? Он был таким, как всегда, или, может, все же нервничал?
Оба мужчины подняли на меня удивленные глаза, прекрасно понимая, что этот вопрос очень прямой и ответить на него надо так, чтобы и себя не подставить, и милиции не наврать. Естественно, они оба не знали, как себя в этом случае вести, и просто молча бросали косые взгляды то на меня, то друг на друга. Я решила их слегка расшевелить:
– Не стоит так волноваться, я не спрашиваю вас ни о чем таком, что могло бы навредить вам или вашему начальству. Я просто хочу уточнить, поссорился ли Миронов в тот день с Чиликовым или же нет? Для расследования это очень важно.
На этот раз мужчины мне все же ответили. Правда, ответ их был настолько расплывчат, что понять его можно только так: «Мы видеть ничего не видели, знать ничего не знаем, начальство в тот день вообще не наблюдали». Я поняла, что мужчины боятся в первую очередь за самих себя, а потому вряд ли скажут всю правду. Впрочем, почти все, что хотела, я для себя уже выяснила, и можно было откланяться.
Выйдя из комнаты отдыха, я на пару минут задумалась, а затем достала телефон и набрала несложный номер Владимира Александровича Кирьянова. Я все еще помнила слова ребят из его отдела обо мне, произнесенные при Чиликове, но решила оставить месть на потом – дела куда важнее.
– Киря, привет, – едва услышав в трубке какое-то недовольное бурчание, произнесла я. – Ты сильно занят?
– Для тебя, Иванова, я всегда свободен, – тут же донесся ответ. – Зачем звонишь? Наверняка опять моя помощь понадобилась?
– Ну не то чтобы помощь, так, услуга, – съязвила я. – Я тут недавно одну занимательную историю послушала, так мне теперь нужно на нее данные раздобыть.
В трубке послышался кашель, и я поняла, что Киря готов меня выслушать.
– Мне надо бы посмотреть, что у вас есть по делу об убийстве на Краснооктябрьском шоссе. Сможешь достать?
– Обижаешь, я когда-нибудь тебя подводил? – с ухмылкой спросил Киря. – Если я правильно понял, тебя интересует дело об убийстве Чиликовой Надежды Валерьевны?
– Именно оно, – подтвердила я.
– Тогда приезжай. Я его пока в архив убрать не успел, все еще тут валяется. А ты что, за него взялась? – задал он с самого начала интересующий его вопрос.
– Ага, – коротко подтвердила я.
– Если хочешь, дам дружеский совет, – донеслось с другого конца трубки.
– Валяй, – равнодушно сказала я, ожидая услышать от Кири привычное заявление, мол, что дело дрянь и браться за него не следует.
Кирьянов оправдал мои ожидания, сказав:
– Знаешь, Танюха, мне кажется, что тут все глухо. Ни улик, ни доказательств, сами над ним две недели сидели, да что толку.
Я усмехнулась и, повесив трубку, сказала уже сама себе:
– Ну так мыльные оперы – дело рук женщин, а не мужчин.
Глава 2
Просмотр документов по делу об убийстве Надежды Чиликовой, показанных мне Кирей, ничего не дал. Единственное, что было новым и мне пока неизвестным, так это номер оружия, но без него я бы вполне могла обойтись. Получалось, что я снова зашла в тупик. Необходимо было что-то придумать и найти новую сторону, с которой я пока не подходила к делу. Я села в остывшую машину и, пока прогревала двигатель, решила бросить, на счастье, двенадцатигранные мои «косточки».
Получилось следующее: «6+21+25». Я напрягла память и попыталась вспомнить значение этой комбинации, выпадавшей настолько редко, что я успела его позабыть, и все-таки вспомнила. Оно гласило: «Женщины вообще не понимают, что за слабые, пугливые создания эти мужчины».
«Стоп, а при чем тут женщины?» Я не совсем понимала, что хотят сказать мне «кости». И тут меня осенило: все верно – начинать расследование нужно как раз с женщины, а не с мужчин, ее окружающих, ведь именно она стоит в центре всего. Ее и убили, и муж тут может оказаться совершенно ни при чем.
Определив для себя примерный порядок дальнейших действий, я позвонила Павлу Сергеевичу Чиликову и договорилась с ним о встрече. Он оказался свободен от дел, а потому, назвав свой адрес, предложил заехать к нему прямо сейчас. Так я и сделала.
Дом купеческого образца, в котором жила семья Чиликовых, находился в Трубном районе, причем в самом центре частного сектора. Вокруг, правда, стояли домики ничуть не хуже, а порой и лучше, так что этот среди них почти не выделялся. В целом он напоминал собой небольшую, наипростейшим образом построенную усадьбу с собственным садом и огородом. В точно таких же селятся в последние годы, выкупая их у бывших хозяев, очень зажиточные люди, способные содержать не только собственные семьи, но и немаленький штат прислуги.
Интересно, кто убирает в доме Павла Сергеевича, ведь на наведение чистоты и порядка в таком доме требуется не один час?
Этот вопрос заинтересовал меня, так как я сама никогда не являлась образцом аккуратности и запросто могла позволить себе бросить вещь там, где пришлось. Что скрывать, уборка для меня всегда была чем-то похожим на нашествие монголотатар. Отставив в сторону размышления по данному поводу, я занялась решением более важного вопроса, а именно тем, где разместить машину, чтобы она не мешала остальным, но при этом могла быть в любое время приведена в действие.
Проблема эта была не из легких, особенно если учесть, что обладатели красно-кирпичных усадеб предпочитали оставлять свои автомобили непосредственно возле дверей дома или ворот, нисколько не задумываясь о том, как другие смогут добраться до остальных хором. В результате получалось, что отчаявшиеся проехать мимо джипов и «Мерседесов», не повредив их, владельцы иных домов оставляли свои машины где попало.
Теперь мне предстояло на практике проверить, насколько плотно могут «заблокировать» мою «девятку» за время разговора с Чиликовым, а заодно и можно ли потом на ней отсюда уехать. Я колебалась, не зная, куда мне приткнуться, и уж совсем было решила поехать и поискать ближайшую автостоянку, как мне навстречу вышел сам Павел Сергеевич.
