скачать книгу бесплатно
Наверное, она часто улыбается, точнее, улыбалась, потому как фото с телефона, прямо сказать, поразило меня.
Если б я не знала, что на Ольгином мобильнике – та же девушка, что и на фотографии, то подумала бы, что это совершенно разные люди.
На маленьком экране мобильного телефона девушке было на вид лет двадцать, а то и больше. Волосы, иссиня-черного цвета, были выпрямлены и обрамляли лицо, точно траурная рамка. Кожа казалась неестественно бледной, глаза обведены черным карандашом, из-за чего лицо чем-то напоминало череп, в брови поблескивала круглая сережка. На шее девушки уже сверкала не золотая тоненькая цепочка, а массивный металлический кулон, изображающий крест с закругленными концами. Одета барышня была в черную толстовку – я разглядела идущий по верху кельтский узор со сложными переплетениями.
Я положила рядом с телефоном бумажную фотографию и принялась внимательно сравнивать этих двух, с виду таких непохожих, людей.
– Да, сразу Лену и не узнаешь, – признала я, изучив оба снимка. – Что и говорить, без жуткого макияжа и с естественным цветом волос ваша дочь куда симпатичнее…
– Полностью с вами согласна, – заявила Ольга. – Когда Лена пришла с черными волосами, я даже не узнала ее. Она выглядит сейчас просто ужасно! Не знаю, что молодежь находит в подобном уродстве, но иначе это не назовешь! А уж про серьгу в брови я вообще молчу, из-за этого пирсинга у нас с дочерью жуткий скандал был.
– Надо думать, – согласилась я. – Как понимаю, Лена вас не послушалась и продолжает ходить в столь… гм… экстравагантном виде?
– Хуже, – опустила голову Ольга. – Лена собирается сделать себе еще и татуировку. Я все перепробовала, чтобы отговорить ее, она ненароком проговорилась, когда я пыталась заставить ее вытащить из брови серьгу… Заявила, что уже записалась на сеанс и деньги заплатила. Я ей говорила, что в таком виде ее не только в школу не пустят, но и на работу не примут. А Лена только зло рассмеялась, сказала, что вообще лицей этот бросит, вроде там учатся сплошные недоразвитые, как она выразилась. Я и до этого знала, что у дочери нет подруг и друзей среди одноклассников, но оказалось, что Лена всех попросту ненавидит. Уж и не знаю, откуда в ней столько злости, столько холодной ярости… Я даже думала, что кто-то навел порчу на мою дочь, хотя ни во что такое не верю. Но сами понимаете, что еще можно предположить, когда человек меняется столь быстро и так ужасно…
– Ну, в порчи и прочий эзотерический бред я и сама не верю, – заявила я. – А вот Лена, насколько могу судить, другого мнения. – Я кивнула на книжный шкаф. – Как я понимаю, ваша дочь увлеклась эзотерикой недавно?
– Да, буквально месяц назад, – подтвердила Карбышева. – Все это резко и внезапно началось, и внешность, и характер, и интересы у Лены изменились… Мне иногда кажется, что это дурной сон, наваждение… Что я вижу кошмар, но стоит мне проснуться, и Лена снова станет прежней, доброй, старательной девочкой…
– Я сделаю все возможное, чтобы выяснить, что происходит с Леной, – заверила я женщину. – Пожалуйста, держите меня в курсе происходящего. Сообщите, когда Лена придет домой – я собираюсь поехать в ее лицей, но не уверена, что ваша дочь на занятиях. И сами понимаете, мне нужно как-то наладить с ней контакт.
– Конечно, я сразу позвоню вам или напишу смс-сообщение, когда Лена вернется домой, – пообещала Ольга.
На этом я посчитала нужным завершить свой визит и попрощалась с женщиной, в свою очередь заверив ее, что непременно сообщу ей, как только что-то прояснится в отношении ее дочери. Карбышева поблагодарила меня и проводила до двери, а я, быстро одевшись, заспешила к своей машине, чтобы успеть приехать в лицей Лены до окончания занятий.
Учебное заведение, где училась дочь Карбышевой, показалось мне весьма престижным. По крайней мере, по внешнему виду лицей не напоминал обычную школу – его стены были покрашены совсем недавно, здание оказалось довольно высоким и большим. Окна украшали тонкие белые колонны, и в целом школа Лены чем-то походила на музей. И располагался он в центре города, из чего я сделала вывод, что это учебное заведение – одно из лучших в нашем Тарасове.
Я оставила свой «Фольксваген» неподалеку от центрального входа в лицей и подошла к красивым высоким воротам. Толкнула узорчатую калитку, та без скрипа отворилась. Я поспешила войти внутрь, пока непрекращающийся дождь совершенно не вылил на меня всю свою осеннюю меланхолию и грусть.
Вход в лицей украшала красивая табличка с номером учебного заведения. Даже белая дверь, и та показалась мне едва ли не произведением архитектурного искусства. Одновременно она была и строгой, и в то же время красивой, ничего лишнего и кричащего.
Я затруднялась определить, в каком архитектурном стиле выполнено здание.
Увы, не слишком хорошо разбираюсь в искусстве.
Одно могу сказать наверняка – от лицея исходило ощущение новизны, серьезности и какой-то вдумчивости. Если судить по внешнему виду школы, то предметы должны вести хорошо подготовленные, квалифицированные учителя, да и школьники вряд ли окажутся нетрудолюбивыми прогульщиками.
Наверное, Ольга внимательно подошла к выбору учебного заведения для своей дочери – ведь, насколько я поняла, женщина хотела, чтобы из Лены вышел успешный, порядочный человек. Следовательно, обычная, второсортная школа Карбышевой не подходила, а лицей оказался наилучшим выбором.
На входе в учебное заведение сидела опрятная женщина-вахтерша. Она вежливо поздоровалась со мной и поинтересовалась о цели моего визита в лицей.
– У меня здесь племянница учится, – на ходу придумала я подходящую легенду. – Вот хотела поговорить с ее классным руководителем по поводу успеваемости девочки. Не подскажете, где у вас расписание уроков?
– Пройдите вон к той стене, – сориентировала меня вахтерша. – Скоро закончится седьмой урок первой смены, будет перемена. Тогда и сможете поговорить с преподавателем. В каком классе учится ваша племянница?
– В девятом, – сообщила я и быстро направилась к расписанию, дабы избежать дальнейших расспросов.
Сомневаюсь, конечно, что вахтерша знает по именам и фамилиям всех учеников лицея, но все же лучше избежать возможных подозрений и несоответствий.
Я удивилась, увидев расписание девятиклассников.
Когда я училась в школе, нам редко ставили больше шести уроков, даже в старших классах. Зато в лицее у девятиклассников практически каждый день стояло по семь, а то и по восемь уроков, причем последними значились не второстепенные предметы вроде «ОБЖ» и «Физкультуры», а сложные – физика, алгебра, геометрия.
В девятом «А», где училась Лена Карбышева, седьмой и восьмой уроки сегодня были русский язык и литература. Кабинет этих учебных дисциплин находился на третьем этаже, и я поспешила подняться по лестнице до окончания урока.
В коридоре третьего этажа стояла гробовая тишина. Все кабинеты были закрыты, и оставалось только надеяться, что я не ошиблась и правильно нашла нужную аудиторию.
Я встала напротив двери с табличкой «14», где, согласно расписанию, должна сейчас заниматься Лена, и устроилась возле большого окна.
Так и быть, дождусь конца занятия, я-то намеревалась заглянуть в кабинет и посмотреть, на месте ли юная неформалка. Но открывать дверь постеснялась, а то еще учитель разозлится на меня и откажется разговаривать.
Пока я ожидала окончания занятия, мне удалось придумать более-менее правдоподобную историю, которую я готовилась выложить классному руководителю Лены.
Наконец прозвенел звонок, из-за дверей кабинетов донесся шум отодвигаемых стульев и открываемых сумок и рюкзаков. Несмотря на перемену, по коридору никто не носился, все школьники выходили организованно, не торопясь, точно вымуштрованные ученики «школы благородных девиц».
В лицее учащиеся должны были носить соответствующую форму – конечно, не строгие коричневые платья. По-моему, в наше время даже в начальных классах такие не носят, – а белые водолазки и черные юбки для девочек и строгие костюмы для мальчиков.
Дверь четырнадцатого кабинета тоже открылась, оттуда вышло несколько девушек-подростков, одетых в черно-белую форму, и три молодых парня. Группа старшеклассников поспешила к окну, девушки приглушенно переговаривались.
Судя по обрывкам их беседы, которые я услышала, только что они писали сочинение и обсуждали выполненную работу.
Я выждала несколько минут, а потом вошла в учебный класс. За столом сидела худощавая женщина лет сорока с короткой строгой стрижкой и в сером брючном костюме.
Судя по всему, это и была учительница русского языка и литературы, а насколько я знала от Ольги, по совместительству и классный руководитель девятого «А» класса.
Женщина подняла голову и посмотрела на меня внимательным, цепким взглядом. Ее серые глаза показались мне живыми и проницательными, несмотря на прямоугольные очки и строгое лицо, учительница не производила впечатление злобной сердитой дамы.
Нет, ее взгляд был серьезным, но в то же время – вежливым.
Глядя на нее, я ни за что бы не поверила, что эта женщина когда-либо повышает голос на своих учеников.
– Здравствуйте, – поздоровалась со мной классная дама. – Вы ко мне?
– Добрый день, – ответила я на приветствие. – Да, я хотела бы поговорить с вами об успеваемости одной вашей ученицы, Елены Карбышевой. Я работаю в одном издательстве с ее матерью, Ольгой, и она попросила меня побеседовать с вами. Ольга сейчас очень занята, она ведь главный редактор журнала, вот я и согласилась помочь ей.
– Присаживайтесь, – предложила мне преподавательница. – По поводу Лены я и сама хотела серьезно побеседовать с ее мамой. Конечно, если у нее нет возможности прийти, что поделаешь, хотя поведение и успеваемость Елены будут обсуждаться на педагогическом совете. Передайте, пожалуйста, Ольге Карбышевой, что, как ни печально мне это говорить, но, если ее дочь не исправится, ей придется подыскивать другое учебное заведение.
– Неужели все так печально? – изобразила я удивление. – Я давно не видела Лену, с прошлого года, но вроде девочка такая старательная была… Ольга мне сказала, что в последнее время у ее дочери какие-то проблемы…
– Проблемы – это мягко сказано, – покачала головой учительница. – Поведение Елены в этом учебном году просто не поддается никаким оправданиям. Мало того, она приходит в лицей в вульгарной одежде и косметике, кроме всего прочего, Елена постоянно прогуливает уроки, домашние задания не выполняет, позволяет себе грубить учителям и одноклассникам… От нее даже я слышала матерную лексику в адрес одной ученицы. Уж не знаю, может, в семье Лены какие-то проблемы – я звонила ее маме, узнавала, но понять, почему девочка так себя ведет, не смогла.
– У Лены недавно бабушка умерла, – сказала я. – Может, она так переживает трагедию?
– Я об этом знаю, – кивнула классный руководитель. – Но бабушка Лены скончалась еще прошлой зимой, и тогда Лена вела себя нормально. Она всегда была хорошей ученицей, даже шла на серебряную медаль! Я хотела ей помочь окончить школу с отличным аттестатом. Конечно, для этого нужно было ее старание прежде всего, но ведь лицею нужны медалисты, а Лена была одной из лучших в своем классе. И вот пожалуйста, что-то случилось с девочкой этой осенью. Сначала она заявилась на урок с черными волосами, в черной водолазке с черепом и джинсах, хотя в нашем лицее даже одиннадцатиклассники носят форму – черный низ, белый верх. Девушкам запрещено приходить на занятия даже в строгих брюках, я не говорю о джинсах. Косметикой тоже пользоваться нельзя, а Лена пришла с жутко подведенными глазами и ярко-красной помадой. На мое требование умыться в туалете она ответила грубостью, мне пришлось написать в ее дневнике замечание, но на нее это словно не подействовало! Я уже много лет преподаю в этом лицее, случалось мне иметь дело и с отъявленными хулиганами, но еще никто не позволял себе выругаться на учителя! Наш лицей – это не обычная школа, а учебное заведение, где и ученики и учителя обязаны вести себя соответствующим образом, серьезно учиться и не прогуливать. Конечно, я была очень удивлена услышать такое от Лены – я всегда очень хорошо относилась к девочке, знаю ее маму, поэтому и не выгнала Лену с урока. После занятия я оставила ее и серьезно поговорила, объяснила, что, если она еще раз придет на занятие в подобном виде и будет позволять себе такие вещи, мне придется попросить ее покинуть лицей. И знаете, что Лена ответила на это?
– Что? – поинтересовалась я.
– Она с яростью заявила, что и не собирается учиться в нашем лицее, обозвала всех своих одноклассников, не буду повторять, каким словом, демонстративно схватила свою сумку и вышла из кабинета! В этот день она на уроках не появлялась – я попыталась остановить ее, но куда там… Сразу позвонила ее матери, сообщила о происшедшем. Ольга пообещала поговорить с дочкой. Дальше – хуже. Постоянные прогулы, грубость в общении со старшими, презрительное отношение к другим ребятам… Учителя надеялись, что Лена одумается, не ставили ей двойки и тройки, чтоб не портить успеваемость. Но потом просто деваться стало некуда – что сделаешь, если человек намеренно дерзит, не делает домашние задания и игнорирует все правила? Лену уже и к директору отправляли, сказали, что, если она продолжит в том же духе, по поводу нее будут собирать педагогический совет и говорить об ее исключении из лицея. Только все без толку. На этой неделе Лена только один раз посетила урок английского языка, просто посидела за партой, а потом ушла из лицея. И сегодня она не появлялась, я собираюсь в конце учебного дня звонить ее матери, вызывать ее на собрание. Вы уж передайте ей, я все понимаю, что она и занята, и дочь воспитывает одна, но Лена уже взрослый, сознательный человек, а не первоклассница. В ее возрасте нужно думать о своем поведении и понимать, что уместно, а что – нет. Если уговоры на нее не действуют, нам не остается ничего другого, кроме как принять решительные меры…
– А с одноклассницами Лена не общается вообще? – уточнила я. – У нее во всей школе нет друзей?
– К сожалению, Лена и раньше была не особо общительной, – покачала головой учительница. – Она не принимала участия в общей беседе других девочек. Но она очень хорошо училась, поэтому в таком поведении не было ничего странного. На переменах Лена повторяла материал следующего урока, в столовой тоже ни с кем не разговаривала. Разные бывают дети – кто-то общительный, кто-то молчаливый. Но сейчас Лена не просто не общается с другими ребятами – она открыто всех презирает и даже, я бы сказала, ненавидит. Не знаю, откуда в ней такие сильные разрушительные чувства, что с ней такое случилось… Возможно, ей нужна помощь хорошего психолога, я собираюсь посоветовать ее маме записаться к специалисту. Сами понимаете, что это ненормально…
– Мама Лены сначала думала, может, девушка влюбилась, – произнесла я задумчиво. – Вы не замечали за ней ничего подобного? Может, в лицее учится какой-нибудь старшеклассник, который увлекается рок-музыкой, вот Лена и решила сменить имидж, чтобы привлечь его внимание… А если он ее не замечает, девушка может озлобиться на весь мир, вот и объяснение ее поведению.
Классная дама ненадолго задумалась, а потом произнесла:
– Конечно, пятнадцать лет – наиболее подходящий возраст для первой любви, но боюсь, в отношении Лены это предположение неверно. Может, конечно, вы и правы, девушка влюбилась в кого-то, но вряд ли предмет ее обожания учится в нашем лицее. В девятом классе ученики выбирают себе определенную направленность и с десятого начинают учиться либо в гуманитарном классе, либо в математическом, либо в химико-биологическом. Сейчас в десятом и одиннадцатом классах в общей сложности учатся двадцать пять мальчиков, все они практически на химико-биологическом направлении. Но рок-музыкой, я точно знаю, никто из них не увлекается. Да и, надо сказать, в нашем лицее нет подобной практики, чтобы девушки встречались с молодыми людьми. Нагрузка у учеников серьезная, после нашего лицея многие ведь поступают в университет, есть и те, кто уезжает в Москву или Петербург. Поэтому на любовные дела у ребят попросту нет времени. Все школьники усердно учатся, а в свободное время посещают факультативы. Лена – первый человек за всю историю нашего лицея, который так бессовестно нарушает правила и устав учебного заведения…
Прозвенел звонок, оповещающий о начале восьмого урока. Девятиклассницы (в подавляющем большинстве это были девушки) заспешили в аудиторию. Преподавательница вежливо сообщила мне, что вынуждена прервать наш разговор, так как ей нужно вести урок. Я пообещала серьезно поговорить с Леной и на этом покинула учебный кабинет.
Глава 3
Домой я вернулась только в пять вечера. Несмотря на то что и к Ольге, и в Ленин лицей я ездила на машине, дождь успел сделать свое подлое дело – мои джинсы и обувь промокли. Вдобавок ко всему я слишком легко оделась и порядком замерзла.
Тетушка смотрела по телевизору какой-то детективный сериал, который, по-видимому, настолько увлек ее, что она даже не обратила внимания на мое возвращение.
Раньше тетя Мила частенько просматривала бразильские сериалы и мелодрамы, но в последнее время увлеклась детективами. Ей нравились все экранизации современных женских детективов, хотя она по-прежнему любила посмотреть и приключения Эркюля Пуаро или Шерлока Холмса.
Я не стала отвлекать тетушку от фильма, тихо разулась и прошла в свою комнату. Оно даже к лучшему, что у тети сейчас интересное занятие: мне нужно сосредоточиться на деле Карбышевой, в частности, посмотреть, что за сайт так любит ее дочь.
Я включила ноутбук, забила в поисковике название «GothicLife». Сразу же открылся нужный мне форум. Я быстро проглядела список тем – самые популярные касались музыки, фильмов и книг. Особняком стояли темы касательно истории готики, а также посвященные «кладбищенской тематике», вампирам, стереотипам о готической культуре.
У пользователей сайта ники были соответствующие: «Vampire», «Gothic Lady», «Gothic Angel» и тому подобное. В основном имена писались английскими буквами, хотя присутствовали на форуме и «русские» готы – «Лунная Волчица», «Роза Мертвых» и некоторые другие. Правда, «англичан» было куда больше.
Я решила по очереди ознакомиться с темами сайта, чтобы, как говорится, «быть в теме».
Первой в списке стояла тема: «История готики и ее происхождение как субкультуры».
Некая «Леди Вампир» написала длинный пост, который начинался со вступления о том, что каждому посетителю сайта неплохо бы знать, с чего вообще начала свое существование готическая культура.
Автор поста заявляла, что многие молодые люди называют себя готами, хотя даже не подозревают, что собой представляет это молодежное движение. Оказывается, субкультура начала свое существование с 70-х годов прошлого века, а предшественником ее считается пост-панк.
Готика же представляет собой декадентское музыкальное течение, довольно мрачное и депрессивное. Автор статьи приводила названия музыкальных групп, с которых, собственно, и началась готическая субкультура.
Я бегло просмотрела внушительный список, запомнила несколько названий, чтобы в случае чего знать, на что ссылаться.
Далее «Леди Вампир» перечисляла отличительные особенности готов – предпочтение черного цвета в одежде, использование серебряных украшений, длинные черные волосы и соответствующая косметика. В почете у готов была средневековая культура – например, много групп одевались под «ковбоев», а певицы носили корсеты и черные бархатные платья.
Читая этот пост, я все больше убеждалась, что Лена полностью соответствует образу «готической» барышни – не только внешностью, но и вкусовыми предпочтениями.
Правда, про то, что у готов – скверный, неуживчивый характер, в статье не говорилось.
Зато интересные сведения я почерпнула для себя о готической символике: к примеру, звезда у готов олицетворяет знание, а обгорелая кожа на человеке – символ того, что он должен продираться сквозь общество и общественное мнение, чтобы достичь это самое знание. Другой символ готов, тяготеющих к мистике, – это крест «Анех», который символизирует вечную жизнь. Крест «Анех» является международным символом всех готов, этакой визитной карточкой, по которой готы определяют «родственную душу». Ведь не всегда можно одеваться соответствующим образом, зато, если на шее вашего нового знакомого висит «Анех», можно с уверенностью распознать в нем гота.
На этом познавательная статья заканчивалась, в комментариях я прочла благодарные отзывы за интересную историческую справку и просьбы написать еще что-нибудь интересное.
Я бегло просмотрела две страницы комментариев, но не нашла для себя ничего полезного и закрыла статью.
Мне показалась интересной тема касательно стереотипов о готической культуре. Некто по имени «Mort Verius» писал, что готов обвиняют в употреблении наркотиков, алкоголя, вандализме, жестокости, деградации и пропаганде культа смерти.
Этот пользователь просил посетителей сайта высказать свою точку зрения касательно данного списка. Исходя из ответов возмущенных пользователей, люди обвиняют несчастных готов во всех смертных грехах только потому, что ничего не знают об этой субкультуре.
«Дарк Лэди» написала примерно следующее: «Когда окружающие видят человека в черном, с длинными черными волосами и с металлическим браслетом, они сразу записывают его в сектанты и считают, что все готы раскапывают могилы и вытаскивают оттуда скелеты, чтобы потом устроить сатанинский шабаш».
Все обсуждающие данную тему сходились в том, что готы – на самом деле безобидные, очень умные ребята, которые интересуются волнующей музыкой, разбираются в литературе и много знают из философских трактатов. Обвинять их в злоупотреблении наркотиками и в алкоголизме – страшная ошибка, потому что готы зачастую не нуждаются в подобных стимуляторах. Они лучше послушают красивую и печальную музыку, напишут меланхоличное стихотворение и полюбуются на осенние капли дождя. А уж разрывать могилы да проводить сатанинские обряды – боже упаси, да откуда вы начитались подобной ереси! Данный список «грехов» больше подходит гопникам и гламурным барышням, коих готы дружно презирают.
Один из пользователей писал в теме, что живет с соседями, которые все свободное время проводят во дворе на лавочке, сидят на корточках в спортивных штанах, лузгают семечки и пьют банками пиво. И при этом включают на полную громкость какой-то вульгарный шансон. А несчастных готов, которые прекрасно разбираются в искусстве и культуре, обвиняют в деградации и отсутствии вкуса…
Я закрыла тему и задумалась.
Признаться, раньше я не слишком хорошо относилась ко всевозможным молодежным субкультурам – мне вообще не нравится идея объединяться в толпу по каким-то общим признакам и «дружить против кого-то».
Мне не раз попадались на глаза сводки новостей, рассказывающие о том, как толпа рэперов избивает неформала-рокера, или напротив, поклонники «тяжелой музыки» ополчаются на ни в чем не повинного поклонника эстрады. И ладно бы просто поспорили и разошлись – так нет, доходит до рукоприкладства и даже травли. Вопрос, почему бы не остаться каждому при своем мнении?
Нет, подростки склонны объединяться в группировки «по интересам» и преследовать и унижать тех, кто эти интересы не разделяет.
В пятнадцать-шестнадцать лет, не спорю, хочется быть уникальным и неповторимым, заявить о своей индивидуальности, но нельзя же переступать через рамки порядочного поведения! И потом, один человек, облаченный в черное и увлекающийся произведениями вроде средневекового «Монаха», может, и является особенным среди фанатов популярной культуры, вот только когда таких поклонников Средневековья становится слишком много, вся отдельно взятая индивидуальность теряется в общей толпе.
Лично я считаю, что человек уникален только тогда, когда имеет свое собственное мнение, но при этом толерантно относится к мировоззрению других людей. Ведь невозможно быть особенным среди точно таких же «особенных» людей…
Однако, если верить сообщениям на форуме, готическая культура не является такой уж безнадежной, как я до этого считала. В своем воображении я составила портрет этакого мрачного нелюдимого товарища, который ко всем окружающим относится с ненавистью и презрением, сидит в одиночестве в своей комнате и пишет суицидальные стихи под воздействием какого-то наркотика. В зубах сигарета (а может, косячок с марихуаной), в руке – бокал красного вина, не пива или шампанского, а непременно красного, так как это – цвет крови.
Конечно, я преувеличила, но общий смысл оставался таковым. То, что готы – это распущенные донельзя молодые люди и девушки, которые не интересуются ничем, кроме своей суицидальной музыки и вечно думают о смерти, вместо того чтоб посещать учебу и найти себе более-менее нормальное увлечение, я была уверена. Но почитав несколько статей на сайте, я поняла, что не стоит судить столь поверхностно, ориентируясь на первое впечатление.
В конце концов, и среди готов попадаются умные люди – и книги читают, и философией интересуются. Совсем не обязательно записывать всех их в наркоманы и опустившихся алкоголиков.
Что же касается Лены, я ведь составила ее портрет, исходя из описаний Ольги Карбышевой и классного руководителя, тогда как с самой девушкой я не общалась.
Кто знает, может, существуют уважительные причины ее резкого грубого поведения, ведь Лена может переживать в душе жуткую драму, а так как по-другому не умеет показывать свои чувства, вот и выбрала подобную модель поведения…
Я снова принялась изучать готический сайт. Следующая тема, которая привлекла мое внимание, называлась «Кладбищенская романтика». Интересно, что здесь пишут…
Внимательно просмотрев переписку гостей сайта, я еще раз пришла к выводу, что готы – никакие не сатанисты и в большинстве своем – нормальные ребята, хотя и любящие одеваться во все черное. Но пользователи все как один утверждали, что кладбища представляют собой интерес лишь из-за красивой архитектуры памятников, которую можно и посмотреть, да и как место, подходящее для уединения. А вот никакой романтики смерти никто из них не понимает.
Пользователь «Анаис» утверждала, что смерть – это никакая не возвышенная меланхолия и нет в ней ничего красивого. Прежде всего, смерть – это потеря близких людей, горе и страдание оставшихся их родственников.
С этим соглашался пользователь сайта «Каллисто», который заявлял, что вообще не любит бывать на кладбищах, даже старинных.
А вот гость сайта «Миа» говорила, что по кладбищам гулять любит, но предпочитает это не афишировать. Она признавала, что часто впадает в депрессию, и, разглядывая надписи на могилах, понимает, что кому-то пришлось гораздо хуже, чем ей. Депрессивной готке сочувствовали другие участники темы и советовали сочинять грустные стихи или рисовать картины, вроде это помогает забыть о меланхолии.
Миа благодарила других пользователей и писала, что привыкла к постоянным депрессиям и спасается от них при помощи прогулок по уединенным местам и пишет короткие рассказы. Она даже пообещала выложить свое творчество на форум, и остальные дружно ее поддерживали.
Итак, я могла добавить еще один штрих к портрету поклонников готики.
К счастью, в большинстве своем ни сатанистами, ни вандалами, ни наркоманами они не являются. Конечно, есть и исключения, но это отдельная тема. И, как выясняется, кладбища далеко не все любят, гуляют там просто с целью побольше узнать об архитектуре прошлых времен.
Что ж, скоро я приду к выводу, что готическая субкультура – совсем не плохое явление в современном мире.
